Сила Прометея

ГЛАВА 2

Смерть похожа на сон, или, может быть, это его сон был похож на смерть.

Роману Усердову необходимо было разобраться в этой загадке, поскольку она касалась его самым непосредственным образом.

Он участвовал в операции по отражению очередного нашествия лесных монстров и заработал пулю в затылок. Кто-то из его верных друзей, солдат Ахенского гарнизона, последнего оплота Сибирской империи, наградил его этим «подарком». Самым странным в теперешнем положении Романа было, пожалуй, то, что он совершенно точно знал — он убит.

Боли он не чувствовал, и даже особого сожаления мысль о том, что его убили, у Романа не вызывала. В конце концов, жизнь в Ахене за последние пять лет, после того как нашествие черных монстров захлестнуло провинцию Араса и окончательно отрезало гарнизон от путей снабжения, превратилась в ад.

Странно, но даже постоянное грызущее желудок чувство голода теперь исчезло. Он лежал среди каких-то развалин, затянутых пеленой дыма, и очутился здесь сразу же после того, как пуля армейского карабина ударила ему в затылок, проломила кости черепа и выплеснула его мозги на землю.

Осторожно приподняв руку, Роман ощупал голову и убедился в том, что страшная рана — последнее его воспоминание о мире, который он покинул, теперь исчезла. Ленивая истома и полное безразличие к собственной судьбе завладели его измученным телом, получившим лишь после смерти долгожданную передышку.

Марш-бросок через Таманские болота, в котором участвовал его батальон, получивший приказ любой ценой отразить нападение, грозившее гибелью столице провинции, вымотал их до полного изнеможения. Когда усталость переходит опасную для организма грань, организм начинает защищаться всеми доступными ему способами. Так что все происшедшее с ним вполне могло оказаться сном. За последнее время он научился спать на ходу, не выпуская из рук карабина и не переставая раз за разом переставлять налитые свинцом ноги, по колено погружавшиеся в болотную жижу.

Однако мир, в котором он очутился, был слишком реален и совершенно не походил на мир Таманских болот.

Сухой раскаленный воздух обжигал легкие, но, к своему удивлению, Роман обнаружил, что может не втягивать в легкие этот горячий, пахнущий серой воздух без всякого вреда для себя. Ни боли, ни усталости — нет даже необходимости дышать. Странный и благословенный сон, если только реальностью не была пуля, раздробившая его затылок и не оставившая после себя ни малейшего следа.

Он попытался пошевелиться, и в конце концов ему удалось сесть, опершись спиной на обломок стены какого-то здания. Его армейский комбинезон исчез вместе со всей амуницией и оружием. «Странный, однако, сон…» — подумал Роман, ощупывая свое тощее жилистое тело, лишенное теперь малейших признаков одежды и всех знакомых примет. Даже привычных шрамов от старых ранений он не сумел нащупать. Роман старался не делать резких движений, чтобы не спугнуть этот благословенный сон, вот только это мало помогло ему.

— Долго еще ты собираешься здесь валяться? — неожиданно раздался за его спиной громкий раздраженный голос, похожий на голос ефрейтора Славинского, невзлюбившего Романа с самого начала его появления в батальоне «Диких изюбрей».

Резко обернувшись, Роман выругался сквозь зубы, приготовившись проснуться и вновь очутиться в гнилом и вонючем мире, который только что покинул без всякого сожаления. Однако этого не произошло. Он по-прежнему сидел совершенно голый, среди горы обломков, и никакого ефрейтора за его спиной не было. Вообще никого не было вокруг. Однако голос, идущий словно бы из-под земли, продолжал звучать у него в ушах:

— Тебе надлежит отправиться к коменданту тройки, чтобы оформить свое прибытие по всем правилам!

— Где я нахожусь и что со мной происходит? — осмелился спросить Роман, не надеясь особенно на ответ, но ответ, к его удивлению, последовал. И голос, в котором недовольство теперь звучало уже намного отчетливее, произнес:

— Каждый раз одно и то же! Каждый раз они об этом спрашивают, словно сами не могут разобраться в очевидном! Вставай, несчастный! Ты навсегда покинул свой прежний мир и должен начать новую жизнь здесь.

— Если я умер, то никому и ничего уже не должен! — довольно резонно заметил Роман. — Оставьте меня в покое! Я устал, у меня такое чувство, словно мне только что проломили голову, и я собираюсь хорошенько отдохнуть.

— Это, конечно, не мое дело. Но если ты и дальше собираешься здесь валяться, тебя заберут ролы.

— Кто такие эти ролы и какого дьявола им от меня надо?

— Ролы — это те, кого ты в своем прошлом мире называл чертями, — они черненькие, с рожками и очень любят лакомиться свеженькой человечинкой. Особенно им нравятся те, кто недавно прибыл к нам и еще не успел пропитаться запахом серы.

— Это что, ад? — не сумев скрыть предательскую дрожь в голосе, осведомился Роман.

— Ну, не совсем. Скорее, это его преддверие.

Беседовать с вещавшим из-под земли собеседником казалось Роману глупо. И все происходящее с ним слишком походило на бред, лишенный малейшей логики.

Ведь если он действительно умер, его материальное тело должно было остаться на Земле. Но оно было здесь, сухое, истощенное, но все еще покрытое упругими мышцами. Тело, которое могло не дышать, не испытывать боль и даже способное заинтересовать этих самых неведомых ролов своими гастрономическими качествами. Пока он не узнал правила поведения в новом мире, ему следовало соблюдать максимальную осторожность.

Подумав об этом, Роман рывком поднялся на ноги и осмотрелся, надеясь обнаружить хоть что-нибудь, чем можно было бы прикрыть наготу. Мужчина, оставшийся без штанов, чувствует себя неуверенно в каком угодно мире, даже в аду.

Нашлась какая-то обгорелая тряпка, торчавшая из-под обломков стены и послужившая ему набедренной повязкой. Прикрывшись, он почувствовал себя гораздо уверенней. И теперь уже более решительно стал исследовать окружавшие его развалины, собираясь обнаружить источник донимавшего его голоса, который теперь, когда он начал активно действовать, замолк и не отвечал больше ни на один его вопрос.

Спустившись с груды обломков на некое подобие разрушенной улицы, Роман обрел возможность осмотреться и получить более полное представление о месте, в котором оказался.

В глубине улицы заполнившие этот район развалины постепенно переходили в целые здания, не похожие ни на одно известное Роману строение. Все вместе они представляли собой беспорядочное нагромождение высоких серых башен, уходивших своими крышами в низкие облака, закрывавшие здесь все небо.

Солнца не было, и невозможно было определить, в какой стороне оно может находиться. Ровный красноватый свет, казалось, просачивался со всех сторон. Призрачным светом здесь было пропитано все, даже камни.

И где-то далеко, за этими крышами, вспыхивали зарницы, и доносился отдаленный грохот сражения.

«Однако и здесь воюют», — подумал Роман, испытывая тревогу и неуверенность после полученного предупреждения о таящихся в этом мире опасностях.

В конце концов он сдвинулся с места и направился к ближайшему зданию, надеясь отыскать хоть что-то, способное на первое время послужить ему оружием. Но двери в круглой глухой стене ближайшего дома не оказалось. Помянув всю местную нечисть недобрым словом, Роман направился к следующему строению, но и здесь ему не удалось обнаружить ни малейших следов окон или дверей. Башни походили на замурованные склепы, и это пришедшее на ум сравнение ему совершенно не понравилось.

Вновь неожиданно и резко прозвучал возглас невидимого существа, очевидно, следящего за каждым его шагом,

— Ну, куда тебя понесло! Здесь только мертвые дома, жить здесь невозможно, потому что в мертвых домах нет воды и нет пищи.

— Тебе-то что за дело? Что ты ко мне привязался?

— Должность у меня такая! — вздохнул голос, который теперь утончился и стал похож на голос ребенка. — Встречать и провожать таких, как ты. Без решения троянцев ты не сможешь здесь жить. Не пройдя регистрацию, в конце концов ты попадешь в нижний мир, и там, поверь мне, намного хуже: скрежет зубовный, постоянные муки, стенания — тебе это надо?

— Мне это не надо, вот только в твои страшилки я не слишком верю. Если у тебя должность провожатого, зачем же ты прячешься?

— Я не прячусь. Просто ты все время смотришь не в ту сторону, вот и не видишь меня.

— Так покажись!

— Еще чего! Испугаешься, бегай потом за тобой!

Вообще-то Роман был не робкого десятка и побывал в таких переделках, которые большинству его сверстников и не снились. Но почему-то предупреждение невидимого существа подействовало на него самым серьезным образом. Было в этом тонком, почти визгливом голосе нечто такое, от чего мороз продирал по коже. Окружавшая Романа обстановка, развалины и гарь, стелившаяся над землей, отзвуки далекого сражения не лучшим образом действовали на его психику. Но больше всего угнетала неясность ситуации, неопределенность его нового положения. Сон или явь? Потусторонний мир или все-таки бред? Ответы на эти вопросы следовало найти как можно скорее.

В конце концов, решив, что лучший способ борьбы с неизвестностью — идти к ней навстречу, он обратился в черноту ближайших развалин, из которых недавно слышался сопровождавший его голос.

— Ладно, выходи! Я не дочь купца из «Аленького цветочка», как-нибудь выдержу!

— А кто такая дочь купца? — неожиданно заинтересовался голос.

— Сказка у нас есть такая, «Аленький цветочек» называется. Девушке там очень хотелось посмотреть на невидимое чудовище, которое с ней разговаривало, вот как мне сейчас! — И Роман вновь повторил не то просьбу, не то требование: — Выходи!

— Все так, вначале просят: «Выходи… Выходи», а потом задают дёру.

— Выходи или убирайся к дьяволу! Мне и без тебя забот хватает!

Послышалось шуршание, и на вершине груды камней, перегораживавших улицу, появилась чья-то морда.

Морда показалась Роману скорее странной, чем страшной. Она была длинной, непропорционально узкой, с огромными водянистыми глазами и синей кожей, лишенной малейших признаков волос. Пасть у нее все-таки имелась, и довольно большая, а когда сверкнули длинные изогнутые клыки, Роман невольно попятился и подхватил острый осколок камня, который заприметил еще раньше, чтобы использовать его, если понадобится, в качестве метательного снаряда. В земном мире он неплохо метал ножи, но то были хорошо сбалансированные, специально приспособленные для метания клинки, и обломок, оказавшийся у него в руках, вряд ли был способен их заменить.

Любое метательное оружие, за исключением бумеранга, обладает одним существенным недостатком — будучи выпущено из рук, оно уже не возвращается обратно. Поэтому Роман не спешил воспользоваться своей находкой. Он медленно пятился и внимательно следил за каждым движением вызванного им монстра, который постепенно выбирался из камней и теперь был уже виден до пояса.

Его торс покрывала короткая черная шерсть, а лапы, похожие на лапы гориллы и снабженные грудой мускулов, были такой непомерной длины, что все еще не могли вырваться из-под камней наружу, хотя сам торс уже возвышался над вершиной каменной груды не меньше чем на два метра.

«Если он выберется полностью и неожиданно бросится на меня, я не успею отскочить!» — подумал Роман. Тварь выглядела воплотившимся ночным кошмаром, и чудо-юдо из «Аленького цветочка» казалось по сравнению с ним безобидной детской страшилкой.

Собрав все мужество, Роман остался на месте. В конце концов, он обещал этой твари, что не побежит, и теперь собирался доказать, что десантника из батальона «Диких изюбрей» испугать не так-то просто.

— Молодец, что не побежал! — просипела тварь и, полностью освободившись от скрывавших ее камней, как-то совершенно неожиданно оказалась рядом с Романом. Только что она стояла на каменной груде, в десятке шагов от него, и вот, пожалуйста, уже стоит на расстоянии вытянутой руки, нависнув над ним всем своим безобразным, непропорционально сложенным телом, снабженным длиннющими кривыми ногами, которыми, однако, монстр не пользовался для передвижения. Каким-то непостижимым образом выбравшись из-под камней, он как бы размазался в пространстве и мгновенно оказался рядом.

— Ну что, пойдем к троянцам? — вполне дружелюбно осведомился монстр, который, по крайней мере в данный момент, очевидно, не собирался использовать Романа в качестве обеденного блюда.

— Троянцами у нас называли тех, кто жил в древнем городе Троя. Ваши тоже оттуда? — поинтересовался Роман.

— Нет! Наших зовут троянцами потому, что их всегда трое. Они принимают вновь прибывших, судят их и назначают им сектор для проживания, соответствующий их преступлениям.

— Преступлениям? Каким преступлениям?

— Тем, которые ты совершил в своем прежнем мире!

— Но я не совершал никаких преступлений!

— Полно врать, те, кто не совершает преступлений, сюда не попадают! Только тяжкие грехи тянут душу в нижний мир.

— Нет у меня никаких грехов! — почему-то с отчаянием в голосе провозгласил Роман, понимая уже, что, если хорошенько поискать, грехи найдутся у каждого.

— Вот и отлично. Тройка разберется и, если грехов у тебя немного, назначит тебе самый лучший сектор. Отправят к следопытам или к охотникам — у них и пища получше, и работа не бей лежачего. Но самое главное — не позволяй им осудить тебя по всем девяти пунктам! Если им это удастся, тебя немедленно отправят в нижний мир на вечные муки. Ты должен доказать свою невиновность хотя бы по одному пункту обвинений!

— И как же я это сделаю?

— Спорь с ними, доказывая лживость обвинений, если они ложны. Приводи свои собственные аргументы, тебе дано право перебивать любого, выступающего на этом процессе, пользуйся этим правом с умом. И хватит болтать, нас давно уже ждут троянцы!

Монстр неожиданно вцепился в плечо Романа своей огромной лапой и, прежде чем тот успел хоть как-то воспротивиться этому насилию, потащил его за собой с немыслимой скоростью. Они неслись над самой землей, но, как Роман ни старался, он ничего не смог рассмотреть — все слилось в сплошную серую пелену. Да и весь этот полет длился, как показалось Роману, всего несколько мгновений.

Не успел Роман прийти в себя от неожиданности, как очутился в каком-то помещении, заполненном незнакомыми ему предметами. За столом, покрытым красным сукном, восседали три необычные личности, настолько необычные, что Роман мгновенно забыл обо всем остальном.

В центре стола возвышалась грузная фигура, по общему облику, если не считать морды, вполне человеческая. Но именно тогда, когда монстр походит на человека, его облик способен вызвать настоящий ужас.

Язык не поворачивался назвать эту раздувшуюся маску жира, похожую на морду бегемота, человеческим лицом, и только глубоко запрятанные маленькие глазки напоминали о том, что это существо некогда было человеком.

Справа от него восседал, словно для контраста, высокий и худой как жердь субъект с жвалами на месте рта, которые непрерывно шевелились. Из отверстия между ними то и дело показывалась капля мутноватой жидкости. Фасеточные глаза этого существа, одетого в зеленый кафтан, довершали сходство с ядовитым насекомым.

Третий субъект, сидевший слева от председателя, с первого взгляда показался Роману обычным человеком, но позже он понял, что на его лице полностью отсутствует кожа и мышцы. Лишь губы и глаза остались на месте, все остальное заменили обнаженные кости черепа.

На этом субъекте как-то особенно нелепо смотрелся форменный голубой кафтан, до предела измызганный и рваный.

Вся эта странная троица была занята изучением каких-то бумаг, которые сидевший слева черепоголовый субъект неторопливо доставал из лежавшей перед ним толстой папки и, бегло просмотрев, передавал председателю. Тот, едва взглянув на бумагу, тут же отдавал ее насекомому, складывавшему полученные бумаги в толстую папку, находившуюся на самом краю стола. Когда в поступлении бумаг наблюдался небольшой перебой, лапа насекомого начинала бесцельно и судорожно двигаться рядом с папкой, и порой казалось, вот-вот должна была сбросить всю документацию на пол.

На Романа троица не обращала ни малейшего внимания, словно предоставляя ему возможность осмотреться и до конца проникнуться значительностью происходящего.

А посмотреть здесь было на что. Помещение напоминало средневековый музей пыточных орудий. Стояли какие-то каменные столы с каменными же шестернями и захватами для рук и ног, стены рядом с ними были покрыты подозрительными темными пятнами, напоминавшими засохшую кровь.

В отдаленном углу грузный человек в кожаном фартуке, похожий на кузнеца, возился с горном, и вдруг Роман с ужасом понял, что никакой это не кузнец и попал он не в музей, а в настоящую пыточную камеру… Он уже знал после лежания на острых раскаленных камнях, на которых очутился, едва прибыл в этот мир, что боль здесь вполне настоящая, несмотря на то что раны и царапины заживают почти мгновенно — очень удобно для палача… Не надо беспокоиться о состоянии жертвы. И муки «подопечного» могут достигать уровня, который и не снился земным палачам.

Сглотнув неожиданно застрявший в горле комок, Роман вновь уставился на сидевшую за столом троицу, впервые пожалев о том, что камень, который он собирался использовать в качестве метательного оружия, потерялся во время стремительного путешествия, перенесшего его в этот зал.

Великан, встретивший Романа сразу после прибытия и посоветовавший, как ему следует вести себя на процессе, все еще неподвижно торчал за его спиной, возможно, для того, чтобы пресечь малейшие попытки Романа к сопротивлению. Сейчас лицо монстра было каменно неподвижным, на нем не осталось и следа прежнего дружелюбия, которое почудилось Роману в первые минуты знакомства с этим существом.

— Это что, суд? Может быть, объясните, куда я попал, господа хорошие?! — прокричал Роман председателю, не сумев скрыть в голосе предательскую дрожь.

— Объясни ему, Карл! — не отрываясь от бумаг, приказал председатель. Карлом оказался тот самый, похожий на кузнеца человек. Он неторопливо снял со стены плеть и огрел Романа по голой спине с такой силой, что бедняга не сумел сдержать крик. А затем Карл равнодушно произнес:

— Вопросов не задавать. Только отвечать. Ты все понял или мне повторить?

— Не надо! Я понял!

— Очень хорошо. Тогда приступим! — заявил председатель, отодвигая от себя папку.