Сила Прометея

ГЛАВА 23

До ворот мотеля они добрались без особых приключений, разве что пару раз, стараясь это сделать незаметно для своего похитителя, Леона бросала по сторонам быстрые встревоженные взгляды, словно ждала помощи, которая почему-то запаздывала.

— У вас есть охрана? — спросил он ее прямо, не надеясь на честный ответ, и неожиданно его получил:

— Разумеется, она у меня есть. Странно, что вас до сих пор не схватили. Надеюсь, в ближайшие полчаса они исправят свою оплошность.

— Хорошо, — согласился Танаев. — Пусть исправляют, но пока этого не произошло, постарайтесь сдержать обещание, которое вы мне дали. Мне бы очень не хотелось испытывать на вас свои психокинетические способности.

— Вы монстр! Я надеюсь, что вы за все ответите!

Танаев распахнул узкую деревянную дверь, ведущую в приемную этого маленького окраинного мотеля, оказавшегося внутри городской черты по чистой случайности. Впрочем, особого богатства выгодное на первый взгляд местоположение мотелю не принесло.

Денежные столичные клиенты предпочитали более дорогие отели, а этот облюбовали местные байкеры, проститутки да парочки, снимавшие номер на час торопливого секса.

Пока что Леона вела себя на удивление спокойно и не пыталась привлечь к себе внимание портье, с Деланым равнодушием глядя в сторону.

— Номер на час, сударь? — осведомился сухонький старикашка в форменной фуражке, которому, как ему показалось из-за делано равнодушного взгляда Леоны, сразу же стала понятной цель их визита.

— До утра. Мы не собираемся спешить.

— Понимаю. Такие леди не часто заглядывают в наш мотель. Вот ваш ключ, желаю хорошо провести у нас время.

Когда они оказались в просторном, но бедно обставленном номере, в котором, кроме двух тумбочек и одной широкой кровати, ничего не было, Танаев решил попытаться разговорить жертву похищения. После того как Леона поправила прическу у облупившегося зеркала, засиженного мухами, он спросил:

— Нам, наверно, стоит познакомиться, как вы считаете?

— А зачем? То, для чего вы меня сюда притащили, может обойтись и без представлений.

— И для чего же я вас сюда «притащил», как вы считаете?

— Чтобы удовлетворить свою похоть, разумеется. Можете начинать, чего вы ждете? Я не стану звать на помощь, я же вам обещала! — Она начала медленно расстегивать пуговицы своей куртки.

— Прекратите! Я не собираюсь вас насиловать!

— Ну, тогда это можно назвать и иначе — добровольно-принудительный инцидент. Помните, как в старой песне поется? «Невыносимо, когда насильно, а добровольно невыносимей!»

Она говорила все это совершенно спокойным голосом, словно играла какую-то странную и совершенно непонятную ему роль. Тянула время? Старалась задеть его мужское самолюбие и усыпить бдительность? Возможно, вот только непонятно, для чего ей все это понадобилось? О ее пистолете, который теперь лежал в его кармане, Глеб не забыл. Без него она вряд ли сможет что-нибудь сделать. А вдруг у нее есть какое-то другое оружие, о котором он не знает?

Не обыскивать же ее, в самом деле… Подобный обыск и впрямь может сойти за насилие… Возможно, это-то ей как раз и нужно — подготовить сцену для нежданных визитеров, чтобы его скомпрометировать.

Он тут же отбросил эти бредовые мысли и по своей давней привычке стал анализировать ситуацию, прохаживаясь из угла в угол комнаты. Понаблюдав за ним с минуту, Леона уселась на край кровати. При этом расстегнутая куртка девушки распахнулась, заставив его не смотреть в ее сторону.

Скомпрометировать его, не обладающего в этом городе никаким социальным статусом, — вещь невозможная! Как можно скомпрометировать человека, на которого полиция устраивает облаву? Правда, причина, по которой его ищут, ей неизвестна. И логики в ее поведении, как ни старался, Глеб не смог обнаружить. Сначала она кажется испуганной, потом приставляет к его груди пистолет, потом безропотно идет за ним в мотель…

— Кто вы, Леона?

— Леонарда Квинкадзе. Дочь бизнесмена, торгующего продовольствием. У моего отца в столице несколько крупных фирм и довольно обширная сеть знакомств. Так что вы зря на меня напали. Отец не привык прощать нанесенные его родным оскорбления!

— И что же делала дочь Квинкадзе, торгующего продовольствием, в ночном супермаркете?

— Проверяла его работу. Этот магазин принадлежит моему отцу, и он попросил меня наведаться туда с неожиданной ночной проверкой.

Это походило на правду, вот только не вязалось со всем остальным поведением девушки, в котором Танаев приметил какую-то странную заторможенность, словно она ждала подсказку от невидимого суфлера.

И самое неприятное — конфигурация ее ауры казалась ему знакомой, в ней присутствовали темные разрывы, несвойственные ауре обычного человека… Конечно, аура — явление настолько сложное и изменчивое, что в ней возможен практически любой рисунок, но так бывает лишь в особых случаях. Аура обычных людей легко поддается анализу и расшифровке характерных черт личности. Но аура Леоны представляла собой запутанный клубок, разбираться в котором детально Глеб не мог себе позволить из-за дефицита времени. Взглянув на свои наручные часы, он отметил, что они находятся в отеле уже больше часа и звуки полицейских сирен на улице стихли.

Либо полицейская облава прочесала район мотеля и ушла к дальним окраинам города, либо поисковики затаились, поджидая, когда жертва сама обнаружит свое присутствие. В любом случае оставаться слишком долго на одном месте было опасно, особенно в обществе этой подозрительной во всех отношениях девицы.

— Я хочу есть! — заявила Леона, с вызовом посмотрев на него. — Закажите ужин!

— Здесь нет обслуживания в номерах, а идти в ресторан слишком рискованно. Вам придется потерпеть.

— Я не собираюсь терпеть ваши идиотские выходки! Или вы немедленно отпускаете меня, или наконец делаете то, для чего на самом деле затащили меня в этот мотель!

Она встала и, сорвав с себя куртку, швырнула ее на кровать. Прозрачная блузка практически не скрывала совершенную форму ее высокой груди, и Танаев невольно подумал, что, если сжать эти соблазнительные холмики, они окажутся упругими и прохладными под его пальцами, и, похоже, она совершенно не будет против, если он решится осуществить это мимолетное желание…

К сожалению, он понимал, что девица сознательно провоцирует его, и вместо того, чтобы шагнуть к кровати, отвернулся к окну, в сотый раз осматривая пустую темную улицу перед мотелем.

Шорох за спиной заставил его резко обернуться. Он едва успел перехватить руку Леоны с занесенным над ним узким стилетом. Интересно, где она ухитрялась его прятать? Сжав кисть девушки, он заставил ее выпустить оружие и на какое-то время оказался в опасной близости от нее.

Полуобняв его за шею свободной рукой, она легко коснулась губами его губ и жадно впилась в него поцелуем.

Глеб почувствовал что-то, похожее на укол слабого электрического тока, и знакомый, слишком знакомый кисловатый привкус на языке. Глубоко внутри ее нечеловечески больших глаз плясали крохотные красноватые точки, словно рой мошкары вился над куском мяса… И он узнал этот рой.

Танаев оттолкнул женщину с такой силой, что, не удержавшись, она упала на кровать.

— Тала?!

— Узнал все-таки… — в ее голосе звучало неподдельное разочарование. — Если бы я была настоящей Талой, ты был бы уже мертв. К сожалению, для того чтобы попасть в этот мир, мы вынуждены использовать тела аборигенов.

— Что тебе от меня нужно?!

— Убить тебя или помочь. Это уж как получится!

Она лежала на постели в соблазнительной позе широко раскинув руки и приподняв коленку, чтобы край юбки задрался достаточно высоко, обеспечив Танаеву хороший обзор ее великолепного тела.

— Я знаю, чего стоит ваша помощь!

— Но ты не прав. Очень многие остаются довольны сотрудничеством с нами. Вот, например, сейчас ты мог бы… — Она оборвала себя на полуслове, заметив его брезгливую гримасу, и сразу же продолжила: — В нижнем мире, — она ткнула пальцем в одеяло, — решили, что ты должен участвовать в этом турнире, и мне поручили тебе помочь. Ты ведь хочешь получить приглашение на турнир?

— Возможно. Но с чего это вдруг вы вздумали мне помочь?

— Откуда мне знать? Наверно, сочли, что это самый простой способ избавиться от тебя наконец!

— Убирайся! Ничего у тебя не получится!

Тала злобно сверкнула на него глазами Леоны.

— И не подумаю! Я еще не закончила с тобой!

— Ну, что же… Посмотрим. Ты сама напросилась! — Танаев расстегнул ворот рубашки и снял с шеи небольшой серебряный крестик, подаренный ему монахами в день возвращения на Землю и весь искрящийся от усыпавших его кристаллов шунгита. Увидев его, Тала задрожала.

— Зачем тебе это?! Мы могли бы прекрасно провести время! Я помогу тебе с получением сертификата! — Постепенно, по мере того как Танаев приближался к кровати, вытянув перед собой руку с крестиком, Талу все заметнее охватывала паника. — Остановись! Переход для нас слишком болезненен, я могу погибнуть, и я отомщу тебе, если ты не прекратишь!

Он по-прежнему надвигался на нее медленно и неотвратимо. Все как всегда — заманчивые обещания, лесть, обман, а под конец угрозы. Эти твари слишком однообразны, их психика прямолинейна и похожа на психику обезьян. Вот только свою угрозу она обязательно постарается выполнить. Они всегда стараются выполнять свои угрозы, чтобы их боялись, чтобы люди трепетали от одного их имени. Демоны — так их называли в древности.

Но у него они не вызывали того вековечного страха, который испытывали обычные люди. Ему приходилось бороться с существами, которые управляли демонами, и он хорошо знал, что они собой представляют.

Но было одно обстоятельство, которое заставляло Глеба действовать максимально жестко по отношению к этой демонице, представшей перед ним в таком соблазнительном обличье. В нижнем мире он проиграл ее дружку свою последнюю рубашку и теперь собирался взять реванш за тот позор, когда был вынужден стоять перед Талой в обнаженном виде.

— Убирайся! — Он приподнял крестик и коснулся им лба Талы. (Или все-таки Леоны?) — Изыди!

Тала завизжала. Ее тело неестественно изогнулось, юбка лопнула, открывая те части тела, которые еще были закрыты от его взоров. И Глеб почти не сомневался, что это не случайность. Она все еще пыталась пустить в ход свое главное оружие — секс. Но было поздно. Никто из темных тварей не мог долго сопротивляться шунгиту.

Через пару минут все было кончено. Тело Леоны безвольно распласталось на постели. Малейшие признаки жизни покинули молодую женщину, и по ее лицу разлилась смертельная бледность. Пройдет не меньше часа, прежде чем девушка придет в себя и ничего не будет помнить о том, что с нею произошло, с того самого момента, как Тала подчинила себе ее сознание.

С минуту почти неосознанно Глеб любовался совершенными формами освобожденной им женщины. В его взглядах не было ничего сексуального, так любуются мраморной статуей в музее, так смотрят на обнаженную женщину хирурги на операционном столе. В этом прекрасном теле не было ни капли жизни. И потом, избавив ее от Талы, он мог себе позволить эту небольшую награду.

Но в конце концов, слегка пристыженный своим поведением, которое было сродни подглядыванию в замочную скважину, он укутал Леону покрывалом до самого подбородка, упрекая себя за то, что, хоть и косвенно, он виноват в том, что произошло с бедной девушкой. Ведь именно для успешной охоты за ним Тале понадобилось тело Леоны, и очень скоро ему придется отвечать на многочисленные неприятные вопросы девушки.

В очень редких случаях жертвы подобного психического насилия помнили отдельные детали происходящих вокруг них событий, и если Леона вспомнит безобразную сцену изгнания Талы из ее тела, ей будет невозможно объяснить происшедшее…

На какое-то мгновение мелькнула трусливая мысль о том, что он мог бы сбежать, воспользовавшись ее беспамятством. Но тогда некому будет объяснить ей, что произошло, никого не окажется рядом в трудный момент возвращения ее собственного сознания.

На минуту он представил, как Леона в своей изорванной одежде мечется по коридору мотеля и набрасывается на портье с теми самыми вопросами, от которых он собирался сбежать. А мерзкий старикашка с гаденькой улыбочкой объясняет даме, что она провела здесь ночь с мужчиной и, видимо, не понравилась ему, потому что тот сбежал, не расплатившись… Танаев не сомневался, что портье так и скажет, независимо от полученной из его рук суммы, чтобы обеспечить себе дополнительную мзду.

Нет, он не может так поступить. И хотя ему была дорога сейчас каждая минута, он продолжал неподвижно сидеть на стуле, отодвинув его как можно дальше от кровати, на которой лежала девушка.

За окном медленно разгорался бледный рассвет. Постепенно на лицо Леоны начали возвращаться естественные краски, беспамятство перешло в здоровый сон. Это было хорошо для нее и плохо для него. Потому что теперь придется ждать, пока она проснется. Будить человека в таком состоянии очень опасно. Собственно, теперь промедление уже не имело особого значения. Полицейская облава давно закончилась, шум на улице стих пару часов назад. И из всех опасностей, которые ему совсем недавно угрожали, осталась только одна — предстать в роли последнего негодяя перед глазами этой девушки. И почему-то эта перспектива тревожила его больше всего остального.