Сети Паука

ГЛАВА 5

Арктур. Док номер 27.

Университетская станция

Университет, занимающий специальную орбитальную станцию, является единственным в Директорате официальным учебным заведением, дающим высшее образование. Различные станции и планеты специализируются на каких-то конкретных отраслях производства, в то время как университет остается кузницей мозгов. Университетский диплом является обязательным для занятия многих должностей. Соискатель работы также получает одобрение руководства станции или планеты, утверждаемое одним из директоров.

— Тяга двигателей ноль целых сто семьдесят шесть. — Следя за информацией, выдаваемой через шлем коммом, Сюзен Смит Андохар скорректировала замедление корабля. — Отклонение вправо на ноль целых шесть десятых градуса.

— Вас понял, — подтвердил Моше Рашид. — До стыковочного узла семнадцать метров, шестнадцать, пятнадцать...

— Обратное тяговое усилие на шесть тысячных. Обратное тяговое усилие на семь сотых. Обратное тяговое усилие на одну десятую.

— Полная остановка.

Сюзен взглянула на мониторы.

— Университет выдвигает стыковочные захваты. — Послышался приглушенный лязг. — Есть стыковка!

— Подтверждаю. Станция приветствует нас и выражает восхищение по поводу безукоризненных маневров. Перевести реактор на половинную мощность.

Сюзен выпустила давно задержанный вдох.

— Вас поняла. Начинаю уменьшать мощность. Реактор переведен в холостой режим.Только откинувшись на спинку кресла, Сюзен почувствовала ноющую боль в затекших от напряжения плечах. Засунув палец под золоченый обруч шлема, она вытерла испарину.

Поднявшись с места, Моше ознакомился с показаниями бесчисленных приборов. Кивнув, он улыбнулся.

— Я сам не смог бы лучше!

В груди Сюзен шевельнулась гордость.

— Спасибо, капитан Рашид. Пусть Бык Крыло Риш займется обеспечением мер безопасности. Дьердя Хамбрея постоянно должно охранять отделение десантников, куда бы он ни направился. По крайней мере, двое из них должны быть патрульными десантниками. Одновременно разрешается отпускать в увольнение не больше четырех человек из взвода... и пусть каждую группу романовцев сопровождает хотя бы один десантник. Я не хочу никаких происшествий. Мы должны будем захватить антрополога и выполнить поручения ученых, работающих на Мире, — и все.

Моше кивнул.

— После того, что произошло на Границе, не думаю, что у нас есть причины для беспокойства. Мы... мы очень переживаем по роводу случившегося. Здесь все будут начеку.

Сюзен нахмурилась. Удовлетворение от стыковки быстро уступило место дремавшей горечи утраты. Граница — еще одна строчка в растущем перечне раздирающих душу воспоминаний. Девушка окинула взглядом безупречно сверкающий чистотой мостик, отметив, что старший артиллерист уже отключил пульт управления орудиями.

— Командор!

Обернувшись, Сюзен вопросительно подняла бровь. Моше неопределенно махнул рукой.

— Ну а ты? Я хочу сказать, ты собираешься посмотреть на местные достопримечательности? Университет славится своими барами и ресторанами. Я мог бы...

— Благодарю, Моше, но, думаю, я обойдусь без развлечений.

Сюзен поспешно нырнула в люк, уходя от его сострадательного взгляда.

— Проклятие! — вполголоса пробормотала она. — Рита, по твоей вине все стали дергаными. Со мной все в порядке, черт побери! Я держу себя в руках.

Внезапно ее сердце едва не вырвалось из грудной клетки. Глубоко запрятанная боль попыталась выплеснуться наружу. Перед глазами Сюзен появилась жуткая картина обугленного, изуродованного тела Пятницы. Застывший в его остекленевших глазах ужас разрывал ей душу.

Стиснув кулаки, девушка прижалась к переборке, бессильно сползая на пол. В глазах запульсировали обжигающие слезы.

— Только не сейчас, — прошептала Сюзен, проглатывая подступивший к горлу комок.

Совладав с горем, она поднялась и направилась к себе. Хлопнув ладонью по выключателю, девушка зашла в каюту и ткнула трясущимся пальцем в кнопку раздаточного автомата. Закрыв глаза, она сжала в руках стаканчик с кофе, наслаждаясь ароматом горячего напитка.

— Возьми себя в руки. — Сделав глоток, Сюзен обожгла язык. Странно, она обрадовалась этой сиюминутной боли, заслонившей другую, поселившуюся глубоко в сердце. — Клин клином вышибают.

Поморщившись, девушка заставила себя сделать глубокий вдох.

— Будь ты проклят, Паук! Неужели я не смогу насладиться ни минутой спокойствия?

— Инженер Хамбрей, — доложил комм.

— Дьердь, в чем дело?

— Привет, Сюзен. — На экране монитора появилось серое лицо инженера. — Я достал все, что нужно. Сейчас я уже выхожу. Если ты хочешь меня видеть — я заложил в систему код доступа. Но предупреждаю, за мной по пятам ходит целая армия. Воины говорят, что ты приказала им...

— Да, Дьердь, и они будут повсюду следовать за тобой как привязанные. Если с тобой что-нибудь случится, я...

— Послушай, Сюзен, не перебарщивай...

Сюзен застыла.

— А если с тобой произойдет то же, что случилось с Пятницей? Ты для нас очень важен, Дьердь.

«Ты очень важен лично для меня, черт бы тебя побрал! Если с тобой что-то произойдет, как я смогу жить дальше?»

Словно прочтя ее мысли, инженер слабо улыбнулся.

— Как тебе угодно, Сюзен. — Он помолчал. — До встречи.

— Только постарайся не уходить с головой в свои исследования, а то ты можешь забыть, где находишься! — крикнула ему вдогонку Сюзен.

— Не беспокойся, мы ему напомним, — заметил молодой романовец.

Отряд телохранителей, горящих нетерпением увидеть незнакомую станцию, последовал за Дьердем.

Недовольно буркнув что-то себе под нос, Сюзен отключила монитор. Допив кофе, она повернулась к комму. Ей с трудом удавалось перебороть желание разреветься, заскулить от тоски. Дьердь вернется только к моменту отбытия на Мир. Отбирая лучшие умы университета для технического содействия романовцам, он забудет о том, что она существует. Зияющая пропасть под сердцем увеличивалась.

«Именем Паука — да будет благословенно его имя! — Сюзен, возьми себя в руки, — звучал на задворках ее сознания увещевающий голос Нгуена. — До сих пор тебе это удавалось».

Зажмурившись, девушка внутренне напряглась, непроизвольно нащупывая рукой обтянутую кожей рукоятку длинного тяжелого ножа, который столько лет назад сняла с трупа своего дяди. Несколько успокоившись, она вытащила нож из-за пояса и положила его на стол перед собой.

Решительно раскрыв присланный адмиралом Ри файл, Сюзен стала рассылать приказания по арктурианской сети. С поразительной быстротой поступило согласование с ее действиями от директора Скора Робинсона.

На мониторе замелькали цифры: средства на счету романовцев, состоящие из поступлений за продажу торона, раз- рабатываемого на Мире, и отчисления от валового национального дохода Сириуса.

— Командор!

— Да, Моше.

— У меня десять соискателей получить место на «Пуле». Все они персонально приглашены адмиралом Ри. Выпускники, желающие поступить на службу на линкор.

— Пусть Риш разместит их на палубе Д.

— Слушаюсь.

Из тумана, затянувшего память, послышался голос Пятницы: «Сюзен, я до конца дней своих буду любить тебя. Я отказался от тебя во имя Паука. Только теперь я это понял. В случившемся я вижу руку Паука. Просто... просто я не предполагал, что мне будет так больно».

— Пятница, Пятница, ты ничего не понимаешь. Дело вовсе не в тебе. Я... я тебя любила. Но я не могла... Во всем виноват Нгуен — он использовал машину психообработки. Насилуя меня, он внушал, что это делаешь ты. Неужели ты не понимаешь? Как это страшно... Любить и в то же время ненавидеть тебя — вот что сотворил со мной Нгуен. Использовал против меня память о тебе, Пятница, твою любовь. Вот что сделал этот ублюдок. А теперь я не нахожу себе места от чувства вины... и от боли. Боль не проходит...

Закрыв глаза, Сюзен с шумом втянула воздух.

— Будь ты проклят, Паук! Ну почему ты так со мной обошелся? Черт побери, что еще ты для меня придумал?

От этих мыслей ее оторвал комм. Встрепенувшись, Сюзен провела большими пальцами по глазам, вытирая слезы. Поступивший файл требовал ее немедленного ознакомления.

В нем сообщалось, что на пост антрополога, которому предстоит изучать историю религии на Мире, назначен Дарвин Пайк, доктор философии.

Девушка быстро просмотрела основные моменты. Пайк — уроженец Земли, родился и вырос в какой-то местности, на- зывающейся Свободное государство Аляска. Сюзен посмотрела на голографический снимок. На нем был изображен бледный молодой мужчина с обветренным лицом и безмятежными глазами. Квадратный подбородок производил впечатление силы, а в изогнутых губах застыла улыбка.

— Замечательно, — задумчиво произнесла Сюзен. — Еще один пижон, порожденный Директоратом. Проклятие! Нгуен на свободе. Пятница мертв. На противоположном краю космоса распространяется какой-то неизвестный религиозный культ. Патруль рассыпается с такой скоростью, что вылетают заклепки. Человечество на мели, а мне предстоит нянчиться с таким мягкотелым избалованным бараном, как ты?

Она медленно покачала головой.

— Что ж, доктор Дарвин Пайк, посмотрим, сколько времени потребуется для того, чтобы действительность смыла эту самодовольную ухмылку с твоего лица.

Раздраженно сохранив файл, девушка встала и принялась расхаживать по своей тесной каюте.

— Паук, грядет что-то важное. Я это чувствую. Ты не собираешься отставать от меня. Пятница... — она едва не задохнулась от горя. — О, Пятница! Сначала Ганс... потом ты... Мне так больно...

А где-то притаился Нгуен... неизвестно где...

Дарвин Пайк бросил очередную охапку своих драгоценных пожитков в сундук из пластистали, который он любовно именовал своим «ранцем». На стене оставались единственные реликвии, связывающие его с прошлым. Сняв старый бластер «Таргус», доставшийся от деда, Дарвин аккуратно уложил его в сундук и укрыл мягкими предметами одежды.

Последним был древний нож. На отполированном временем щербатом лезвии с трудом можно было разобрать клеймо изготовителя. Стершиеся слова «Производство компании «Рэндолл» становились различимы, только если направить луч света под строго определенным углом. Дарвин не имел понятия, каков возраст этой железки; в двадцатом веке его далекий предок подобрал нож, грабя самолет, потерпевший катастрофу в приполярных льдах Земли.

Подбоченясь, Дарвин окинул свою комнату последним взглядом. Странно, он провел в ней столько времени, а сейчас в ней остались лишь голые белые стены. Следов Дарвина Пайка в комнате было столько же, как и тогда, когда он только здесь поселился. Господи, ну почему в космосе все красят в белый цвет?

Вздохнув, Дарвин почесал подбородок.

— Прощай, университет.

Черт возьми, академическая наука все равно не для него. Коренастый, он обладал недюжинной физической силой — наследство детства и юности, проведенных в дикой глуши Земли. Охотник по своей натуре, как он сюда попал? Взглянув в зеркало, Дарвин увидел там эталон монголоидного лица. По сравнению с уроженцами станций он выглядел каким-то приземистым, неказистым. Рассеянно проведя рукой по широким скулам, Дарвин почувствовал, что ему давно пора побриться. Растительность на лице у него была черной, что особенно контрастировало с желто-соломенными волосами.

Застегнув замок ранца, Дарвин оглядел тесную комнатенку, убеждаясь, что ничего не забыл. Дверь мелодично запела, извещая о приходе профессора Чима.

— Войдите, — откликнулся Дарвин, опускаясь в кресло.

В комнату неуклюже вошел профессор Эммануэль Чим,глава факультета антропологии — высокий неуклюжий пожилой мужчина. На его худом лице резко выделялись густые косматые брови. Мясистый нос был изрезан красными прожилками кровеносных сосудов, проходящих под самой кожей. Первоначально именно Чим возглавлял экспедицию на Атлантиду — однако вскоре он был отозван домой, официально в связи с проблемами со здоровьем. Правда, по университету ходили слухи, что истинная причина была другой. Те, кто знал Чима до отправления на Атлантиду, утверждали, что вернулся он совершенно другим человеком.

— Присаживайтесь, — махнул рукой Дарвин, приглашая гостя в пустую комнату.

— Знаете, я захватил бутылку великолепного виски, — кашлянув, начал Чим.

Дарвин достал из автомата два стакана. Профессор разлил виски.

— Как вы себя чувствуете, старина? Мне жутко совестно посылать вас к черту на рога, но... поймите, вы лучший.

Дарвин рассмеялся.

— Если честно, профессор, я бесконечно устал. Срок обучения такой маленький, а сделать надо было так много. Впрочем... конечно, я хотел бы закончить курс. Здесь просто фантастические возможности получения знаний! Но... вы позволите быть откровенным?

— Ну разумеется!

— Жизнь на станции сводит меня с ума! — воскликнул Дарвин, вскакивая со стула. Чим был поражен. — Понимаете, профессор, вы родились на станции. А я нет. Отсюда очень далеко до Гленлена. Это крошечное поселение в ста пятидесяти милях от Анкориджа. Я и Арктур — несовместимые понятия. Мой мир — это свободное государство Аляска. Там все по-другому. Понимаете, здесь же совсем нет открытого воздуха! Я вырос, охотясь, ловя рыбу и занимаясь настоящей археологией. Вам известно, что эскимосы и алеуты до сих пор почитают свои древние ценности. Вот что в первую очередь привело меня в антропологию.

Чим усмехнулся.

— Я знал, что вам у нас плохо, доктор Пайк. Если быть честным, я остановил свой выбор на вас именно из-за вашего превосходного здоровья.

— А вовсе не потому, что у меня кончались деньги? — Залпом допив виски, Дарвин снова протянул стакан. — На нашем факультете есть такие, кто пошел бы на убийство ради того, чтобы получить мое место. Я ведь не являюсь специалистом по романовцам.

Профессор Чим пожал плечами.

— А не требуется специалист по романовцам. Белла Вола и Марти Брук до сих пор находятся на Атлантиде... Прошу прощения, романовцы называют свою планету Миром.

— Значит, главное, что я антрополог, дипломированный специалист по культурным аномалиям, к тому же относительно здоровый. «Будьте добры, покажите ваши зубы?» — Чарвин вздохнул. — Раз вы все равно собрались отсылать меня отсюда, то почему не отправили домой? Возможно, мне бы удалось выбить из своих сородичей деньги на окончание обучения? К тому же мне очень недостает охоты и рыбалки. Раньше я бы ни за что не подумал, что буду скучать по заливу Аляска, пробуждающемуся весной от льдов, но, наверное, сумасшествие передается у нас в роду по наследству.

Профессор Чим нетерпеливо замахал рукой:

— Послушайте, доктор Пайк. Во-первых, вы подписали контракт на проведение научной экспедиции. Но это не главное. Считайте, что вы оказываете нашему факультету неоценимую услугу. Вам известно, какую ценность имеют романовцы. Научную станцию на Атлантиде можно считать настоящей золотой жилой — столько информации поступает оттуда ежедневно. В то же время Железные Глаза и его сподвижники приобрели огромное политическое влияние. После того, как они спасли заплывший жиром Директорат во время пожара на Сириусе, им ни в чем не могут отказать. На этот раз романовцы пожелали получить ученого-антрополо- га для изучения религии — и вы отправляетесь на Атлантиду... э... в Мир.

— Ну, а вы будете получать неплохое жалованье консультанта. Главным специалистом по религиям у нас является Гина Оллийта. Почему не ее...

— Она тоже уроженка станции. Кости у нее такие же хрупкие, как и у меня. — Водянистые голубые глаза Чима наполнились весельем. — Романовцы попросили кого-нибудь покрепче и, скажем так, менее цивилизованного. Полагаю, лучше человека, родившегося и выросшего в снегах Аляски, им не найти.

Дарвин мрачно смерил взглядом профессора.

— И я подписал этот чертов контракт... Что ж, вы держите меня на крючке лишь один год. Потом я вернусь и закончу обучение. Ладно, буду считать эту экскурсию хорошим отдыхом от однообразия белых стен.

Чим хитро усмехнулся.

— Зная романовцев, не буду с вами спорить.

Появившийся робот поинтересовался, какие вещи забирать. Дарвин указал на свой сундук, и робот, ловко подхватив его, выкатился в коридор.

— Ладно, не будем о грустном. — Допив виски, Чим встал. — Позвольте проводить вас до космопорта.

Не оборачиваясь, Дарвин шлепнул ладонью по панели замка.

— Ненавижу белый цвет.

Его отец работал в Гленлене на станции, непрерывно корректировавшей положение находящихся на орбите огромных зеркал. С помощью этих зеркал сдерживался рост ледников. Земля двигалась навстречу новому оледенению — этот факт был замечен еще в конце двадцать первого века, когда климат снова начал изменяться, и Большое Соленое озеро попыталось снова стать частью океана. Так вот, отец Дарвина в числе других специалистов занимался задачей регулирования количества солнечной энергии, фокусируемой на насту- пающие ледники.

Дарвин провел юность, занимаясь раскопками, охотясь на лосей, оленей и медведей и ловя в реках гигантскую форель. Он жил в лесу, вместе со своими друзьями-эскимосами бродил по торфяным болотам, проклиная гнус и ловко перепрыгивая через стволы поваленных деревьев.

Как обычно, стыковочные площадки располагались в зоне нулевого притяжения вдоль оси вращения станции. Дарвину Пайку были хорошо видны спирали Арктура, вращающегося вокруг одноименной звезды. Крупнейшее поселение в галактике, Арктур внешне напоминал серебряные нити, простирающиеся в бесконечность. Сравнить его можно было с кольцами Сатурна, но только здесь искусственные нити состояли из бесконечно закрученных огромных полых труб, в которых размещался громадный город. Арктур — сердце и душа человеческой галактики.

Задержавшись у наблюдательного купола, Дарвин окинул взглядом величественную картину. Иссиня-черный мрак космоса вспарывался ослепительными лучами красной звезды-гиганта, придающими теням бурый оттенок. К стыковочному узлу был пришвартован обычный транспортный корабль. Многочисленные кабели — пуповины систем жизнеобеспечения тянулись от серой шероховатой поверхности станции к белоснежному корпусу корабля, местами покрытому сажей. От грузовика его отличали многочисленные бластеры крупного калибра, затаившиеся в выступах корпуса, и огромная тарелка транскоммуникационного передатчи- ка. На борту красовалось огромное изображение паука.

Отвернувшись от купола, Дарвин проводил взглядом робота, закатившего его багаж в зияющую пасть шлюза. Повсюду суетились механики в серых комбинезонах, то и дело сверявшиеся со своими портативными компьютерами. Повсюду проникал низкочастотный гул, а холодный воздух с резким металлическим привкусом, казалось, пахнул открытым космосом. Бойцы службы безопасности, тихо переговариваясь друг с другом, внимательно следили за огромным шлюзом. Дальше, за шлюзовой камерой, ничего не было видно — все заслонял изгиб белой переборки.

— Ну, похоже, вот мы и пришли. — Профессор Чим протянул руку. — Если у вас будут серьезные трудности или если выяснится, что вам это не по силам — дайте знать.

На этот раз озабоченность в его водянистых глазах казалась искренней.

— Благодарю вас, профессор.

— Доктор Дарвин Пайк? — послышался звонкий голос.

— Это я.

Развернувшись, Дарвин неуверенно шагнул в искусственную гравитацию шлюза. Окликнувший его военный, сверившись с коммом, поднял глаза. Темноволосый, смуглый: фенотип выдает, что его далекие предки были родом с Ближнего Востока.

— Я капитан Моше Рашид. Штурман «Сокровища Паука». В моем лице командор Андохар приветствует вас на борту корабля. Прошу следовать за мной.

Капитан козырнул.

Внутренние помещения корабля — к вящему ужасу Дарвина — сверкали безукоризненной белизной. Однако повсюду на переборках красовались многочисленные изображения пауков всевозможных форм и размеров, словно здесь прошлась ватага расшалившихся детей, вооруженных карандашами. Дарвин, проживший всю жизнь среди ледовой глуши Аляски, этому нисколько не удивился. Пауки являются частью природы.

Капитан Рашид провел молодого ученого по пустынным коридорам к маленькой каюте размером шесть метров на четыре. Все пожитки Дарвина уже были привезены сюда и сгружены на пол.

— Вы романовец?

Капитан Рашид покачал головой.

— Я родом с Леванта. Романовца вы сразу узнаете при встрече. Все воины обязательно носят на поясе нож. И заплетают волосы в косы. В таких местах, как университет, я предпочитаю ходить без оружия. Здесь за такое запросто могут утащить на психообработку, не разбирая, кто ты.

— Но почему нож? — спросил Дарвин, жалея, что не уделял должного внимания курсу романовской этнографии.

—Это показывает, что ты воин.

С этими словами Рашид ушел.

Как вскоре выяснилось, он был прав. Когда корабль, отстыковавшись от университетской станции, ускоряясь, готовился к прыжку, Дарвин увидел двух мужчин, оживленно говоривших между собой на непонятном ему языке. Увидев молодого ученого, они с любопытством оглядели его и, сдержанно кивнув, пошли дальше. Оба были в одеждах из шкур, словно срисованных из учебников по антропологии. Рукава и перед курток украшали шитые яркими нитками узоры. На груди было большое изображение паука. Обтрепанная бахрома шуршала при каждом движении воинов. Их походка была легкой и пружинистой. Блестящие черные волосы, заплетенные в косы, ниспадали до пояса. В лицах, довольно красивых, не было ничего грубого или жестокого. Общую мирную картину нарушали только зловещие длинные ножи за поясом и пряди разноцветных волос, украшавшие куртку одного из воинов.

Вернувшись в свою каюту, Дарвин продолжил разбирать вещи.

Выяснив, что до ужина остается еще три часа, молодой ученый спросил, как пройти в тренажерный зал. Установив силу притяжения на значение полторы единицы, он начал работать с тяжестями. Девушку, отрабатывающую приемы рукопашного боя с роботом в соседнем отсеке, Дарвин заметил не сразу.

Увидев ее, он остановился. Приглядевшись внимательнее, Дарвин едва не выронил тяжелую штангу.

Словно порхая в танце, незнакомка со всей силы молотила робота руками и ногами. Ее движения напоминали изящные хореографические па. При этом не вызывало сомнения, что девушка великолепно владеет искусством единоборств. Разметав длинные черные волосы, она взмыла в воздух, снова укладывая робота на мат. Дарвин, сделав над собой усилие, закрыл рот и, поправив рубашку, стал наблюдать дальше.

По всей видимости, девушка была выше его ростом — он не смог определить. Ее тело обладало абсолютно пропорциональным сложением. Гибкая и сильная, она легко уклонялась от ударов робота.

Высоко подпрыгнув, девушка нанесла противнику удар ногой в шею — такой оторвал бы человеку голову. Отскочив в сторону, она приготовилась к продолжению. Дарвин, не выдержав, громко захлопал, выражая свое восхищение. Стремительно развернувшись, девушка приняла боевую стойку.

Ее черные глаза вспыхнули жизненной силой, заворожившей молодого ученого.

— Бесподобно! — воскликнул он, только сейчас замечая, какая же она красивая.

Почувствовав, как у него в душе что-то зашевелилось, Дарвин попытался оторвать взгляд от лица незнакомки. Поняв, что при этом его глазам откроется восхитительная грудь, подчеркнутая облегающими боевыми доспехами, упругий живот и округлые бедра, он залился краской. Нет, самое безопасное — смотреть ей в глаза. Не убьет же она его за этот влюбленный взгляд.

Несколько успокоившись, девушка внимательно осмотрела Дарвина.

— Благодарю вас. Вы знакомы с искусством рукопашного боя?

— Я... э... нет. — Он делано рассмеялся, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение. — Наверное, это несколько не по моей части. Но вы... я хочу сказать, вы были просто великолепны. Я... я сразу же понял, что вы в этом мастер.

Дарвин с ужасом почувствовал, что его душит паника. «Болван, перед тобой просто красивая девушка! Успокойся!» Его сердце чуть умерило свой бешеный бег.

— А у вас, кажется, неплохая физическая подготовка, — заметила незнакомка, окидывая его оценивающим взглядом. — Думаю, вы сможете этому научиться. Должно быть, вы Дарвин Пайк, антрополог.

— Вы совершенно правы. Рад познакомиться с вами...

Он вопросительно склонил голову набок, и девушка улыбнулась.

— Меня зовут Сюзен.

— Рад познакомиться с вами, Сюзен. — Дарвин помолчал. — Я говорил искренне — у вас получается бесподобно. Вы уже давно на военной службе?

Рассмеявшись, девушка покачала головой.

— Я романовка.

— Ой! — изумленно осекся Дарвин. — Мне казалось, женщины-романовки не летают в космос.

Тут он вспомнил, что одна женщина-воин даже прославилась во время войны на Сириусе.

— Времена меняются. Полагаю, сообщения, присланные Беллой и Марти, рассказали вам о том, что происходит на Мире.

Дарвин почувствовал, что тонет в бездонных черных глазах.

— Должен признаться, я не слишком прилежно изучал этнографию романовцев. Но, полагаю, это легко поправить.

Эти глаза, настороженные, окутанные покрывалом какой-то тайны, зачаровывали его.

— А я считала, что все в университете поглощены исследованием нас, необычных дикарей, — с вызовом улыбнулась девушка.

— Меня интересуют более крупные масштабы общественного взаимодействия. Ну, например, что происходит с людьми, когда всему обществу приходится приспосабливаться к изменяющимся условиям окружающей среды. Не знаю, знаком ли вам узкоспециальный термин «аккультурация». Это означает приобщение...

— Да, доктор Пайк, знаком. Я очень внимательно прочла вашу диссертацию.

— Вот как? — не смог скрыть своего изумления Дарвин.

Девушка кивнула.

— Наш народ очень осторожный и подозрительный, доктор Пайк. Первое знакомство с цивилизацией Директората едва не закончилось для нас полным уничтожением. На Сириусе мы потеряли половину наших воинов. Так что мы ничего не делаем наполовину — особенно это относится к военной разведке.

— К военной... — Только сейчас Дарвин поймал себя на том, что идет следом за девушкой к душу. — К военной разведке? — переспросил он, злясь на себя.

«Военная разведка? Проклятие, что здесь происходит? Ним, черт бы тебя побрал, во что ты меня впутал?»

— Это вам объяснят адмирал Ри и Джон Смит Железные Глаза, — кратко ответила Сюзен.

Дарвин помимо воли улыбнулся. Ну как ему обижаться на такую девушку?

— Надеюсь, вы понимаете, что я не знаком с вашими обычаями, так что я нисколько не хочу оскорбить вас своим предложением, но как насчет того, чтобы нам с вами посидеть вдвоем, что-нибудь выпить? Если у вас есть муж или друг, можете и его захватить с собой. Профессор Чим оставил мне великолепное виски, а мне хочется хотя бы в общих чертах уяснить свою линию поведения. «...А также то, какое я имею отношение к военной разведке — кто бы ее ни вел, черт возьми!»

Остановившись, девушка задумалась. Дарвин затаил дыхание. Он понимал, что пошел на огромный риск, играя на своей деланой неосведомленности. Муж Сюзен. — если таковой имеется — запросто сможет его убить.

— Через пятнадцать минут я буду у вас, — наконец решилась Сюзен.

— Замечательно, — просиял Дарвин.

Он поймал себя на том, что залился краской от сознания удачи. Ему до сих пор не было известно, есть ли в жизни Сюзен мужчина, но он уже очень давно не видел и тем более не разговаривал с такой привлекательной женщиной. Кроме того, его притягивала какая-то таинственность.

Военная разведка ?

Моясь в душе, Дарвин прокручивал в памяти разговор, пытаясь отмахнуться от впечатления, произведенного на него Сюзен. Странная смесь упругой силы, под которой кроется беззащитная уязвимость. Дарвин не мог понять, почему именно ему показалось, что женщина, у него на глазах безжалостно метелившая боевого робота, нуждается в опеке, однако в подсознании от этой мысли у него шевельнулось что-то теплое.

Нахмурившись, он прошел по отвратительным белым коридорам к себе в каюту. Сюзен — на службе романовской военной разведки. Не успел Дарвин приложить ладонь, открывая дверь, как комм объявил, что командор Андохар приглашает его за ужином за свой стол. Послав ответ с благодарностью за приглашение, молодой ученый откупорил бутылку виски и положил на столик свой старый бластер и видавший виды нож «Рэндолл».

Посмотревшись в зеркало, он мысленно выругал себя за тщеславие и принялся развешивать на стены свои охотничьи снимки. Дарвин задержал взгляд на своем любимом. На этой голографии он гордо стоял, поставив ногу на пень сожженного молнией дерева, рядом с поверженным двенадцатифутовым медведем. Лук и стрелы Дарвин сделал сам — как требовал древний обычай. Магические заклинания вселили душу в дерево, жилы и клей. Рядом стоял Шилд Дауни. Его плоское широкое лицо растянулось в улыбке, обнажившей ровные белоснежные зубы. При виде этого снимка Дарвина захлестнули теплые воспоминания.

— Запрос от люка, — доложил комм.

— Войдите.

Массивная белая дверь скользнула в сторону, и в каюту вошла Сюзен. Она быстро огляделась вокруг, и от ее живых черных глаз ничего не укрылось.

— В общем-то, я еще не устроился, — постарался как можно спокойнее произнести Дарвин, хотя сердце его никак не желало унять свой бег.

Он прикусил язык, пытаясь совладать с собой. Проклятие, нервы совсем расшалились! Впрочем, прошло уже столько времени с тех пор, как его жена... Дарвин ощутил укол боли, ничуть не притупленной годами.

Гостья, не ведая о его страданиях, вытащила древний нож из пластистальных ножен.

— Он очень старый, — заметила она. — Вижу, он вам дорог. Откуда он у вас?

Дарвин поведал ей историю своего далекого предка.

— Как видите, — усмехнулся он, протягивая Сюзен виски, — увлечение антропологией у меня наследственное.

— Вы должны носить его. — Указав на длинный нож у себя на поясе, девушка повернулась к голографиям. — Я никогда не видела таких животных. Как здорово! Они тоже со старушки Земли?

— Это лось. Это марал. Вот северный олень. Ну, а это гигантский медведь. — Его захлестнула волна гордости. —Я убил его стрелой. Сам сделал лук, а Шилд Дауни его благословил. Он заставил меня потеть четыре дня перед охотой.

Внимательно выслушав его рассказ, Сюзен покачала головой.

— Но медведь ведь такой маленький!

— Маленький! — крикнул Дарвин. — О Господи, да вы что! Стоя на задних лапах, он имел рост больше двенадцати футов! А у меня даже не было бластера, чтобы воспользоваться им в крайнем случае. Нам с Шилдом пришлось просидеть два часа на дереве, дожидаясь, пока чудовище околеет!

Девушка снова окинула его оценивающим взглядом.

— Наверное, для своего размера этот зверь очень свирепый. У нас на Мире тоже есть медведи. Только наши гораздо крупнее. У них два хвоста и присоски на щупальцах, которыми они хватают жертву. А во рту ядовитая слюна, разъедающая добычу. До тех пор, пока у нас не появились бластеры, мы защищались от медведей с помощью пушек и винтовок.

Дарвин понуро умолк. Победа над медведем была самым примечательным подвигом в его жизни. Для него она значила больше, чем защита диссертации. Словно одержимый, он несколько лет охотился на медведей, пользуясь каждым удобным случаем. И когда по закону эскимосов наступил его черед испытать себя, Дарвин был готов. Они с Шилдом вознесли молитву древним эскимосским божествам, Ворону и Великану. Своими руками изготовив оружие, они потели согласно старинным обычаям, призывая душу медведя. И наконец, вдвоем, вооруженные только примитивными луками и ножами, отправились в глухую тайгу. Им пришлось брести через болота, продираться сквозь густые заросли, ползти по отвесным обрывам, цепляясь за чахлые кусты. В конце концов друзьям удалось найти медведя. Еще неделю они охотились за ним, а он охотился на ними — и наконец Дарвин пронзил стрелой медведю бок. Разъяренное чудовище едва не убило их. Лишь мужество Шилда спасло в тот день жизнь Дарвина. Отважный Шилд отвлек медведя на себя — спус- тившись с дерева, он похлопал страшного зверя по спине, давая Дарвину возможность ускользнуть из огромных лап.

Улыбнувшись, Сюзен откинулась на спинку кресла. Дарвин ощутил, что все внутри у него застыло. Эта заносчивая девчонка насмехалась над ним. Ну и черт с ней. Дарвин прикусил язык, моля бога только о том, чтобы Сюзен поскорее ушла.

— Вы должны носить этот нож. У нашего народа так принято... в отличие от вас, — небрежно заметила Сюзен, как будто ничего не произошло. — Только не позволяйте нашим воинам издеваться над его длиной.

Дарвин сунул ножны за ремень. Борясь с переполнившей его яростью, он обрадовался, ощутив привычную тяжесть на поясе. Этим ножом он освежевал не одного убитого зверя. Самое любимое его оружие на охоте и в походе.

— Я бы также предложила вам как можно быстрее выучить романовский язык — хотя бы основы. Это будет очень большим плюсом. А пока будет отдан приказ, чтобы воины и члены экипажа вас не трогали. Все будут знать, что вы не знакомы с нашими обычаями.

Она сплела пальцы, не отрывая от него взгляда.

— Похоже, вы все знаете.

— Не жалуюсь.

«О боги! — мысленно воскликнул Дарвин. — Неужели она сделана из льда? Неужели ей совершенно незнакомо чувство приличия, обычное у других людей? Такое ощущение, что она со мной играет».

— Я как раз собирался спросить у командира корабля, когда мы прибудем на Мир?

— Через пять недель корабельного времени, — ответила Сюзен не задумываясь. У нее в глазах мелькнула веселая искорка. — У человека с вашими способностями будет достаточно времени, чтобы ознакомиться с основополагающими фактами.

Красота девушки несколько поостудила ярость Дарвина. Осознав это, молодой ученый раздраженно нахмурился. Можно ли что-нибудь вытащить из этой девчонки?

— Вы упоминали военную разведку. Профессор Чим ничего об этом не говорил. Больше того, я нахожу это весьма странным. Я антрополог... а не военный. Подписывая контракт, я не догадывался, что мне предстоит стать рыцарем плаща и кинжала. Я ученый, занимаюсь общественными науками. Полагаю, мне нужно будет переговорить с командором Андохаром и потребовать связать меня с университетом. Я занимался серьезными исследованиями.

Его голос стал холодным. Возможно, наступило излечение.

Сюзен ответила не сразу.

— Знаете, доктор Пайк, вы жили в изнеженном обществе. Как народу вам давно не приходилось заботиться о том, что-бы выжить. Вы ждете от жизни ненужной роскоши. Мы, напротив, боролись за выживание, сражаясь с медведями и друг с другом, борясь за обладание ограниченными ресурсами. Мы не можем позволить себе даже малейшую роскошь, такую, как, например, отправку вас назад в университет для продолжения ваших драгоценных исследований.

— По-моему, вы меня неправильно поняли...

— Вы нужны нам, доктор Пайк. Вы нужны человечеству. Я не располагаю всей информацией, но уверяю вас, адмирал Ри, Железные Глаза и Пророки тщательно изучили все варианты. Один из них — это вы. Другой — романовское покорение человечества.

— Я... Покорение? — воскликнул пораженный Дарвин.— Да вы сошли с ума! Патруль...

— Патруль ничего не сможет сделать. Военные не смогли справиться с неорганизованными сириусианскими повстанцами. Ну как они смогут остановить романовских волков?

— Боже мой, вы говорите обо всем...

Сюзен небрежно махнула рукой.

— Это не имеет значения. Главное то, что Пророки видят смертельную угрозу, нависшую над нашим народом. И отвратить ее можно будет только в том случае, если определенные поворотные точки будут пройдены благоприятным для нас образом. А тут уже замешана свободная воля, поэтому мы не можем определить, как все сложится. Поэтому мы запасаемся всеми вариантами, чтобы гарантировать нужный исход. Вот каким боком вы здесь замешаны.

Сплетя пальцы, она склонила голову набок, дожидаясь его ответа.

— Комм, я хотел бы переговорить с командором Андохаром.

— Командор будет занят до самого ужина, доктор Пайк.

— Кто еще может дать разрешение на связь с университетом?

— Капитан Рашид, с одобрения командора.

Гнев Дарвина нарастал.

— Проклятые бюрократы!

— Считайте это испытанием, — сказала Сюзен, засасывая его в бездонные омуты своих черных глаз. — Возможно, доктор Пайк, вам предоставляется возможность узнать, до какой степени вас можно растянуть, прежде чем вы разорветесь. Очень немногие могут гордиться тем, что по-настоящему испытали себя. — Ее взгляд стал жестким. — Доктор Пайк, приходилось ли вам смотреть в глаза смерти?

Снова застигнутый врасплох, Дарвин потерялся в вихре противоречивых чувств — ярости, беспомощности, отчаяния. К тому же эта чертова девчонка по-прежнему воздействовала на его мужские гормоны. Проклятие! Шилд бы его высмеял. Делано расхохотавшись, Дарвин залпом допил виски — давно забытое — и плюхнулся на узкую койку.

— Да. И не один раз. Я блуждал в тундре на Аляске. Натыкался на раненого медведя. Голодал... и замерзал.

— Вы не такой, каким мы вас представляли, — задумчиво произнесла Сюзен. — Должно быть, вам приходилось нелегко в университете.

В ее голосе прозвучало любопытство. Помимо воли Дарвин втянулся в разговор.

— Да, меня никто не понимал. — Наполнив себе стакан, он освежил и виски в стакане Сюзен. — Меня считали бессердечным чудовищем, потому что я убивал то, что ел. И мне никак не удавалось заставить их понять, что между охотником и добычей существует связь. Никто не мог понять, что, преследуя добычу в течение многих дней, изучая ее повадки, проникаешься к ней уважением. С чем можно сравнить крик души, когда приходится лишать жизни другое живое существо?

Моим коллегам не дано было постичь и природу эскимосов. Я снова и снова рассказывал о Вороне, о банях, в которых человек очищается, потея, о ритуальных танцах. А мне тыкали в нос теориями об общественной интеграции, шаманстве, проникновении новой культуры, что не имело никакого отношения к реальности, в которой живут эскимосы. Вот тогда я полностью перешел на изучение резких катаклизмов, происходящих с народами.

Дарвин умолк, задумчиво глядя на янтарную жидкость в стакане.

— А теперь вы возмущаетесь тем, что вас похитили охотники?

Безукоризненные губы изогнулись в неискренней улыбке.

— Возможно, так решил Ворон, — пробормотал Дарвин, вспоминая верховное божество эскимосов.

— Или Паук.

Неприязнь медленно улетучивалась. Все противоречивые чувства завязались в клубок, который проще было игнорировать, чем пытаться понять. Ну а Сюзен? Сейчас открылось ее совершенно иное лицо. Несколько минут они сидели друг напротив друга, поглощенные собственными мыслями. Взглянув на нее, Дарвин увидел, что на лицо девушки набежала тень печали. Но тотчас же, словно по волшебству, непроницаемая маска бесстрашности вернулась на место. Какую боль Сюзен так умело прячет за внешней деловитостью?

— Мне пора идти, — тихо промолвила девушка, словно разгадав его пытливый взгляд. У нее на губах снова заиграла холодная профессиональная улыбка. — Надеюсь, ужин вам понравится. Я слышала, командор Андохар знает, как накрыть на стол.

— А вы там будете?

Сюзен загадочно усмехнулась.

— О, мы с вами еще непременно встретимся.

Дарвин проворно вскочил, гадая, что сказать этой непонятной женщине. Какая-то его частица хотела снова пригласить Сюзен в гости, в то время как другая отчаянно вопила: «Нет!», страстно мечтая немедленно телепортировать девушку в самую отдаленную часть вселенной. А может быть, все шпионы такие? Дарвин поежился. Какая же у нее, должно быть, скверная жизнь!

— Искренне сомневаюсь в этом, — широко улыбнулся Дарвин, пытаясь унять мечущиеся мысли. — Сегодня же вечером я надеюсь обсудить свое положение с командором Андохаром. Он освободит меня от необходимости знакомиться с Атлантидой.

Сюзен улыбнулась, и ему показалось, что у него вот-вот растает сердце.

— Похоже, вы очень уверены в себе, доктор Пайк. Не же- лаете пари?

— Какое?

— Мой нож за вашу голографию... как вы его называете? Медведя?

Она насмешливо склонила голову набок.

— Может быть, лучше поспорим на десяток кредитов? Этот медведь... — Ее взгляд стал ледяным. Дарвин кивнул, ненавидя себя за это. — Ну хорошо, медведь так медведь. Не знаю, Сюзен, что мне делать в университете с вашим ножом? Разве что отдать в этнографический музей? — Он зловеще сверкнул глазами. — Командир Андохар врядли захочет везти к вашему народу человека помимо его воли.

— Посмотрим. Как я вам уже говорила, доктор Пайк, мы не всегда вольны определять свою судьбу.

Торжествующе улыбнувшись, Сюзен крутанулась на изящной ножке и прикоснулась ладонью к электронной панели замка двери. Прежде чем Дарвин успел что-либо сказать, дверь тихо затворилась за ее роскошными волосами.

Встав, Дарвин Пайк молча уставился на белую панель, скрывшую от него это ангельское тело. И что с того, что она красивая? Что с того? Почему она пленила его душу? Тряхнув головой, молодой ученый продолжил разбирать вещи, мысленно готовясь к предстоящему разговору с командором Андохаром. Затем он достал из ящика монографию Беллы Волы «Романовны: этюд о контакте культур» и принялся рассеянно листать ее.

Где-то на середине отчета Волы Дарвин настолько зачитался, что едва не пропустил приглашение к ужину. Насвистйвая, он вышел в коридор, украдкой поглаживая «Рэндолл» в ножнах на поясе. Увы, никто не замечал нож, хотя все встречные романовцы оценивающе оглядывали незнакомца.

Когда он вернется домой, нож Сюзен поразит его друзей. Дарвин представил себе, как Дауни, Ли и другие, рассевшись вокруг зимнего костра, шутят, травят охотничьи байки, и тут он достает романовский нож и рассказывает, как легко отобрал его у женщины-воина.

Отыскав кают-компанию, Дарвин нырнул в люк. Подойдя к капитану Рашиду, он спросил, где находится столик командора. Только сейчас молодой ученый разглядел, что пояс капитана сделан из скальпов — человеческих волос, добытых в бою. Вспоминая прочитанное в книге Волы описание, Дарвин украдкой присмотрелся к поясу. Романовцы исключительно темноволосые. У Рашида на поясе висели не только черные, но и светлые, каштановые и рыжие пряди. До Дарвина вдруг дошло, что это волосы сириусианцев. Чувствуя, как бешено заколотилось сердце, он сглотнул комок в пересохшем горле. Погруженный в собственные мысли, Дарвин не заметил появления командора.

Все присутствующие встали из-за столов, и Дарвин, широко улыбаясь, обернулся и начал представляться... Сюзен!

— Я заберу своего медведя завтра в удобное для вас время, доктор Пайк, — зазвенел у него в ушах ее мелодичный, но настойчивый голос.

Дарвин начисто лишился аппетита.