Сети Паука

ГЛАВА 30

«Месть Паука».

Геостационарная орбита над планетой Мир

Когда Сюзен вошла в лазарет, Дарвин Пайк, заключенный в медустройство, извивался, вырывался и стонал. Крупные капли пота, появляющиеся на лице, стекали по сверкающей коже, впитываясь в материал простыни. В его искаженном лице отражался переживаемый им кошмар.

— Доктор! — Сюзен потрясла Дарвина за плечо. — Проснись, это лишь сон!

У Дарвина задрожали веки. Глаза, раскрывшись, уставились на нее. Вдруг он весь как-то сжался, отпрянул назад. У него на лице застыл страх.

— Пайк, черт побери! Это же я, Сюзен! Пойми же это наконец! Я не твоя вурдалачка!

— О Господи, — прохрипел Дарвин, бессильно обмякнув. — Будет ли этому когда-нибудь конец?

Сюзен покачала головой.

— У меня все продолжается. Наверное, я просто научилась с этим жить. Проснусь, полежу немного, уставившись в потолок, и в конце концов снова засыпаю, боясь, что мне придется переживать все заново. Но чем дальше, тем больше новых радостных воспоминаний разбавляют кошмары.

— Что ж, вываливай свое доброе известие.

Дарвин попытался рассмеяться, но вместо этого у него из горла вырвался сухой кашель.

— Мы над Миром. — Девушка примостилась на краешек медустройства. — Мы задержимся здесь только для того, чтобы захватить десант романовцев, после чего сразу же отправимся к Арктуру.

— Когда меня выпустят отсюда?

Сюзен отвернулась к мониторам, пытаясь подобрать верные слова.

— Доктор, возникли кое-какие осложнения. Специальные препараты воздействуют на молекулы ДНК, заставляя их вести себя так, как в зародыше. Иногда дело заходит слишком далеко. Начинается неконтролируемый рост тканей. У тебя образовались злокачественные опухоли. Вот почему пришлось задержать тебя здесь дольше, чем мы предполагали. Сейчас медтехники пытаются стабилизировать процесс.

Сглотнув комок в горле, Дарвин посмотрел ей в глаза.

— Значит, речь идет о простом курсе лечения? Элементарная манипуляция на клеточном уровне и... В чем же дело?

— Пайк, Паллас Микрос мучил тебя особым жезлом. Помнишь?

Дарвин едва слышно застонал.

— Да, едва ли я смогу когда-либо это забыть. Мне казалось, мой череп лопнет изнутри. Больнее этого ничего не может быть.

— В том-то и дело. Боль воздействовала на нервные окончания. Я не до конца в этом разбираюсь, но медтехник сказала, что твой организм оказался заражен какими-то токсинами. Они влияют на нервную систему, а ей и так досталось от Палласа.

— Я с грехом пополам разбираюсь в проблемах регенерации тканей.

— Отлично, в таком случае, ты понимаешь, на какой риск идешь. — Сплетя пальцы, она уставилась на пол. — Доктор Пайк, я должна принять решение. Если хочешь, сыграть в азартную игру. Мы изменили приоритеты. Сейчас под вопросом твоя нога, возможно, способность передвигаться без протеза. С другой стороны, быть может, мы не сможем сдержать развитие раковой опухоли.

— Ты не могла бы перейти прямо к делу?

— Готов ли ты отдать все силы души и тела на борьбу с Нгуеном? Могу ли я рисковать твоим здоровьем? Вопрос стоит так: или твой мозг, или твое тело. Мы отправляемся к Арктуру. Медтехник собирается на целый месяц упрятать тебя в стационарное медустройство на борту «Пули». С другой стороны, Ри хочет, чтобы ты полетел к Арктуру вместе с нами. Однако он предоставил принимать решение мне. Дарвин, речь идет о твоем теле. Скажи, как мне поступить?

Пайк закрыл глаза, постигая услышанное.

— Дай посмотреть медицинские труды по регенерации тканей и фактору роста нервных окончаний.

Сюзен через комм запросила необходимую информацию, добавив к ней заключение, вынесенное капралом-медтехником.

Дарвин долго лежал, не открывая глаз, беззвучно шевеля губами.

— Я... дай мне немного подумать.

— Конечно. Если что, мы подержим тебя подольше в этом медустройстве. Я говорила с Филом. Он считает, интенсивная терапия в сочетании с фактором роста нервных окончаний несколько ослабят последствия. Затем тебя переведут в мобильное медустройство, как только твои гениталии... В чем дело?

— Мои... гениталии? Нет! Я... я не...

Мониторы бесстрастно зафиксировали нервное потрясение. Схватив Дарвина за руку, Сюзен заглянула ему в глаза.

— Все в порядке! Медтехник на основе оставшегося яичка регенерировала оба. Они сейчас находятся вон в том сосуде и дожидаются, когда можно будет их пересадить. Ты не евнух! Ты это хотел знать?

Наблюдая за тем, как возвращается надежда, Сюзен размышляла о том, насколько же уязвимым созданием является мужчина. Неужели для него такое огромное значение имеет тот крошечный кусок соединительных тканей?

— Слава Пауку, — прошептал Дарвин, отводя взгляд.

Внезапно он устыдился того, что Сюзен узнала о его слабости, то, что его мужское достоинство было изуродовано.

Но девушка не могла забыть то, как именно все произошло. Ее еще долго будут преследовать воспоминания о том, как Паллас кастрировал своего пленника и передал его гениталии Тиаре. А Дарвин смотрел — смотрел, как мучают его плоть.

В то же время какая-то частица Сюзен торжествовала, радуясь боли, причиненной мужскому достоинству. Она находила в этом своеобразное высшее правосудие. «Это мой собственный ужас, Пайк. Наследство, оставленное мне Нгуеном. Пойми, лично к тебе это не имеет никакого отношения». Украдкой посмотрев на Дарвина, Сюзен встретилась с его неуверенным взглядом.

Она вздохнула, чувствуя себя подавленной.

— Понимаешь, мы оба не излечились от последствий того, что сотворил с нами Нгуен. И, боюсь, никогда не сможем излечиться. Что касается... что касается меня... если бы речь шла только о физическом насилии... Но он... он... Не обращай на меня внимание.

Дарвин крепче стиснул ее руку.

— Я тоже не могу говорить о том, что случилось. Наверное, мне просто стыдно.

Улыбка не смогла скрыть его смущение.

— Почему? Потому что Нгуен имплантировал в твой мозг мой образ?

— Не знаю. — Он не мог оторвать от нее взгляда. — Наверное, я... ну, проникся к тебе симпатией. Но Нгуен сделал так, что Тиара и ты... я не могу... По-моему, нельзя говорить с близким человеком о таком сокровенном. В общем, все дело в том, что я... — Закрыв глаза, Дарвин пробормотал: — Проклятие, не знаю, в чем дело!

Не выдержав, Сюзен рассмеялась. Он выглядел таким беспомощным. И почему-то это ее очень тронуло. Она сразу протрезвела.

— Послушай, — строго произнесла Сюзен, — забудь обо всем. Я пришла для того, чтобы справиться о твоем самочувствии и сообщить тебе как обстоят дела. Не кричи на медтехников за то, что они молчали. У них были на то веские причины. Они боятся, что твоя психика вот-вот сломается и вспыхнет. Теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю, что Пятница тоже очень ревностно относился к своим гениталиям. Кажется, капрал-медтехник также говорила о том, что если ты узнаешь... в общем, это может повлиять на процесс выздоровления. Возможно, она была права.

— Да, — сухо произнес Дарвин. — Наверное, это так. Все дело в том, что без них я чувствую себя каким-то ущербным... Это символ того, что сделал со мной Нгуен.

— Новые яички будут лучше прежних. Ты даже не почувствуешь разницу.

— Я не смогу забыть об этом. — Он избегал встречи взглядами. — Ты тоже стала другой, побывав в плену у Нгуена. Наверное... наверное, я бы отнесся к этому спокойнее... Но сразу после сна, в котором ты... в котором Тиара...

Сюзен с чувством выругалась.

— Что произошло на Арктуре? — спросил Дарвин, стараясь переменить тему.

— Пока мы совершали прыжок, пара кораблей Нгуена напала на станцию. Количество погибших исчисляется миллиардами. Насколько я знаю, точное число пострадавших до сих пор не удалось определить. Так или иначе, Скор Робинсон передал в наши руки все, что осталось от Директората. Мы принимаем на себя ответственность за жизни людей и начинаем борьбу во имя Паука. Мы образуем чрезвычайное правительство военного времени. Патан становится первосвященником. Ты обеспечиваешь координацию наших действий, а я осуществляю силовую поддержку.

Она скрестила руки на груди, удивленная и задетая стремлением Дарвина перевести разговор в другое русло. Его ранимость затронула что-то давно забытое, дремавшее в глубине ее души.

— Не могла бы ты принести мне ленты всех переговоров? Я хотел бы послушать, что сказал адмирал Ри.

— С удовольствием, — улыбнулась Сюзен. — Я принесу тебе всё: распоряжения адмирала, голофильмы с Арктура, обращение Робинсона.

Сюзен встала.

— Полагаю, ты встретишься с Дьердем? — сдавленно произнес Дарвин.

Остановившись, она оглянулась.

— Сейчас его нет в системе Мира. Он на «Победе», занимается ее переоснащением.

— Извини, — выдавил Дарвин, стараясь изо всех сил сдержать улыбку. — Понимаю, тебе будет его не хватать.

Сюзен почувствовала, как у нее под сердцем образуется пустота.

— Да, очень. Некому следить за мной ночью. Из того, что я могу выносить эти кошмары, вовсе не следует, что мне легко.

— Согласен. Я сам здесь как в тюрьме! — Эти слова сорвались с его уст совершенно неожиданно. — Чертова машина постоянно заставляет меня засыпать, и я оказываюсь наедине со страшными воспоминаниями! Это происходит каждый раз, стоит мне только заснуть! Паллас стоит надо мной, Риш умирает, Нгуен вкрадчиво нашептывает мне на ухо. А ты... а Тиара пожирает... Черт бы побрал этого Патана! Если бы не он, я бы давно покончил с собой!

С этим Сюзен не могла спорить. Она сама была близка к тому, чтобы собственными руками положить конец своим страданиям. Боль в глазах Пайка была ей слишком хорошо знакома.

— Доктор, я сделаю все возможное. А ты тем временем подумай над моими словами. Времени у нас мало.

Помахав ему рукой, Сюзен вышла в коридор.

Дарвин лежал, уставившись на люк, в котором она только что исчезла. У него в голове звучали тщательно подобранные слова Сюзен. Проклятие, он может умереть. Раковую опухоль можно победить только за счет нервной системы. А это значит, ему грозит протез.

— Миллиард погибших? — Не в силах постичь эту огромную цифру, Дарвин покачал головой. — Директорат сдался на милость романовцев? — Невозможно! Если только Нгуен не...

«За силу нужно платить, землянин с Аляски, — прозвучали у него в голове слова Сантоса. — Знаешь ли ты, как куется нож? Это делается с помощью огня и молота. Когда сталь доходит до нужного состояния и начинает светиться, молот придает ей необходимую форму. Горящее лезвие быстро окунается в холодное масло, а затем нагревается снова и остужается о выдубленную кожу, приобретая душу. Только потом нож полируется и затачивается... После того как нож выкован, он подвергается испытанию».

Протянув руку, Дарвин взял сломанный нож Сантоса и провел большим пальцем по неровному сколу.

— Комм, — тихо произнес он, — доложите командору Андохар, что я лечу вместе с ней к Арктуру.

Раненый устремил взор вверх.

— Нгуен, мы еще посмотрим, кто в конечном счете одержит верх. С ногой... или без ноги.

В этот день Сюзен больше не видела Пайка. Все ее внима ние было поглощено штурмовиками, перевозившими десантников с Мира на ее маленький корабль. Пока на переоборудованный грузовик загружались контейнеры со всем необходимым, сириусианские и патрульные техники проверяли «Месть Паука» от киля до клотика, осматривая усовершенствования, осуществленные во время предыдущего полета, и проводя новую модернизацию. У неутомимого Дьердя Хамбрея в ходе работ по переоборудованию других кораблей родились новые мысли. Последним штрихом стали два огромных паука, нарисованных на бортах корабля, обозначавших его принадлежность к романовскому флоту.

Сюзен с трудом удалось оставаться сосредоточенной во время совещания, на котором присутствовали адмирал Ри, Джон Смит Железные Глаза и полковник бен-Ахмад. От девушки не укрылось то, что Майя и Дамен относятся друг к другу с повышенным вниманием. У нее мелькнула было мысль, в каких они теперь отношениях, но она тотчас же одернула себя.

— Поступило донесение от майора Сарсы, — мрачно добавил Ри после того, как было покончено со всеми первоочередными делами. — Сюзен, я сознательно не упоминал об этом.

— С Ритой все в порядке?

— Да. Нгуен едва не захватил ее врасплох у Арпеджио. Ей удалось от него оторваться, но они успели немного поболтать. В настоящий момент Рита держит курс в наши края.

— И? — вопросительно подняла бровь Сюзен.

— Вот лента. Просмотришь ее, когда у тебя найдется свободное время. Я бы посоветовал заняться этим, когда тебе никто не будет мешать. Если захочешь, мы добавим эту ленту в архив; в противном случае будем считать, что ее не было.

— Арктур твой, — сказал Железные Глаза. — Твоя задача состоит в том, чтобы стабилизировать там обстановку и сохранить столицу Директората в наших руках. Мы не имеем представления, где и когда Нгуен нанесет следующий удар. Как только закончится переоснащение «Миликена», он будет направлен тебе на подмогу. Любой ценой обеспечь спокойствие населения. Людей мы тебе даем мало, но в основном это ветераны Сириуса. Не забывай, вы — это миротворческие силы. Может статься, «Мести Паука» придется отражать нападение кораблей Нгуена, однако во время столкновения с Ритой они понесли серьезные потери.

— С задачей справимся. — Губы Сюзен растянулись в чудную улыбку. — Кроме того, Арктуру не впервые принимать Пророка. Но только на этот раз его визит запомнят наадолго. К тому времени, как ты прибудешь на Арктур, вождь, все стены уже будут покрыты изображениями пауков.

Затем последовали записи обращений к гражданам Директората, отчет о боевых действиях, доклад о техническом состоянии систем корабля, знакомство с новыми членами экипажа и многие другие мелочи, которые тем не менее нельзя было никому перепоручить. Сюзен вернулась в свою каюту полумертвая от усталости. Закрыв за собой люк, она остановилась, с болью оглядывая крошечное помещение с белыми стенами.

Постояв немного, Сюзен развернулась и вышла в коридоры, заполненные снующими во все стороны людьми. Зайдя в лазарет, она увидела, что Дарвин Пайк, доверенный заботам медустройства, крепко спит.

Разложив маленький стульчик, Сюзен устроилась на нем.

— Пайк, у меня еще не было случая поблагодарить тебя, знаешь, в конце концов, ты все же очень храбрый парень.

Покрутившись немного на неуютном стуле, она скоро заснула.

«Гавриил».

Система Самарканда

Торкильд Алхар не отрывал взгляда от мониторов. Его «Гавриил» удалялся от ослепительной вспышки, в которой погиб Самарканд. Когда яркость свечения несколько уменьшилась, стала видна спираль бурлящей атмосферы, стремящейся к кратеру. Даже с такой большой высоты были видны страшные последствия взрыва. Торкильд не мог поверить своим глазам. Антивещественная бомба сделала в планете огромную воронку, будто кто-то откусил кусок от гигантского яблока. Все живое на Самарканде погибло.

Нгуен удвоил плату: за каждую свою планету, уничтоженную противником, он теперь требовал сжечь две планеты Директората. Только что пришло транскоммуникационнос сообщение с приказом мессии. Торкильд кивнул. Арпеджио не заслуживала превращения в безжизненную пустыню.

Возможно, следующей станет родная планета романовцев? Торкильд был оскорблен до глубины души, когда для рейда на Атлантиду был выбран «Авраам» Уинстона Зимбути. У этого выскочки нет и половины мастерства, необходимого для того, чтобы уничтожить Мир. Где-то на орбите ждет неуязвимый Дамен Ри на своей знаменитой «Пуле». Эх, вот была бы задача, достойная рвения Торкильда!

Продолжая следить по приборам за разоренным Самаркандом, Торкильд открыл канал связи с «Деусом».

Ему ответил какой-то незнакомый молодой офицер, судя по внешнему виду, тоже уроженец Арпеджио.

— Минутку. — Оглянувшись, офицер обменялся с кем-то парой слов. — Мессия в настоящий момент занят. Даю вам императрицу.

Торкильд подался вперед. Он уже слышал об императрице, по слухам, обладающей неземной красотой. Торкильд застонал, вспоминая свою любимую М’Клиа. Каждой уничтоженной планетой он мстил за свою сестренку. Поэтому Торкильд испытал что-то похожее на шок, увидев на голоэкране живую М’Клиа!

— Здравствуй, братец, — в ее голосе прозвучало высокомерие.

— Ты... ты же погибла! — воскликнул Торкильд.

Все присутствовавшие на мостике удивленно оглянулись на него.

— Нет, это я собственной персоной.

Торкильд покачал головой.

— Ты погибла, вместе с матерью, отцом и всеми остальными.

— Я жива и здорова, братец. — М’Клиа надменно вскинула голову. — Я твоя императрица. Разумеется, ты удостоишься особого отношения. Столько лет ты потакал всем моим причудам... и вот теперь я могу расплатиться, одарив тебя своей милостью.

— Ты... Нгуен... — Он не смог договорить до конца.

— Я его супруга, братец. Во всех смыслах этого слова. — Ее глаза зажглись превосходством. Красавица отошла от голокамеры, чтобы стал виден округлившийся под обтягивающим платьем живот. — Через шесть месяцев родится мой первинец. Он станет повелителем империи Деуса. Он станет Богом!

Нет... — прошептал Торкильд, отказываясь верить своим ушам. — Ты получила благословение отца? Ты покинула Арпеджио до налета! Когда... Почему ты ничего мне не сообщила? М’Клиа, ты не можешь...

Только сейчас до него дошло, что его голос сорвался на пронзительный крик. Мысли пошли кругом.

М’Клиа рассмеялась, радуясь его замешательству.

— Отец ни за что не дал бы мне своего благословения! — насмешливо произнесла она. — Он терпеть не мог мессию. Что касается тебя, то мне просто не хотелось слушать твой лепет. Честное слово, Торкильд, ты меня замучил своей опекой так что, братишка, мне пришлось взять дело в свои руки. И у меня неплохо получилось, ты не находишь? Вместо тоо чтобы выйти замуж за одного из твоих друзей, какого-нибудь лакея, я стала императрицей. «Бракосочетание» состоялось в апартаментах Нгуена в первую же ночь после моего прилета.

— Но как же честь! — воскликнул Торкильд, ударяя кулаком по приборной панели. — М’Клиа, я тебя изобью до бесчувствия! Как ты могла втоптать честь Дома Алхар...

— Честь?Ах ты самоуверенный глупец... — Красавица выпрямилась, почернев от злости. Голос вырвался злобным шипением. — Честь мертва, Торкильд. Ее убил мессия! Так пусть же она сгниет! — Ее лицо исказилось от ярости. — А если ты еще хоть раз позволишь себе разговаривать со мной таким тоном, я не посмотрю на то, что ты мой брат, и прикажу принести твою голову на золотом блюде! Не смей так себя вести со мной!

Окаменев, Торкильд упал в кресло. Его сердце бешено колотилось, дыхание вырывалось с трудом.

— Что значит твоя честь! — гневно бросила ему в лицо М Клиа. — На Арпеджио я жила будто в тюрьме! О да, братец, у тебя было все! У тебя были друзья! Каждую ночь ты отправлялся на званый вечер, танцевал, наслаждался роскошным столом. А где в это время была твоя М’Клиа? — Она помолчала, ожидая ответа. — Торчала у себя в комнате! Жаждая вкусить настоящей жизни, с нетерпением ожидая, когда ты просунешь в дверь свою самодовольную пьяную рожу, раскрасневшуюся от возбуждения, и станешь рассказывать про туалеты дам и красивых кавалеров! Вот что такое твоя омерзительная честь!

Ее глаза метали злобные искры. На задворках сознания Торкильда мелькнула мысль, как же сильно изменилась М’Клиа. Нет, эта тварь не может быть его сестрой! Он вспомнил ее вспыльчивость, приступы ярости, постоянные скандалы, частые смены настроения, забавлявшие его, пока М’Клиа была маленькой. Но сейчас эти же чувства, многократно усиленные сознанием безграничной власти, напугали Торкильда. Это все дело рук мессии. Мессия испортил М’Клиа, превратил его милую маленькую сестренку в эту... в эту шлюху!Торкильд увидел, что глаза М’Клиа зажглись торжеством. Ее голос стал другим.

— Да, братишка, ты меня правильно понял. — Она кокетливо прикусила кончик пальца. — Мне всегда доставляло удовольствие наблюдать за тобой. Ты — в отличие от отца — всегда прощал мне самые безумные выходки. Ты сознательно закрывал глаза на все — не так ли? С тобой, однако, мне нужно было действовать особенно осторожно. Я тебя дразнила, завлекала, как заманивают на блесну рыбу. Приходилось идти на ухищрения, чтобы заставить тебя сделать то, что я хотела. Я безмерно рада, что ты стал командиром корабля сам, без моей помощи. И все же родственная близость ко мне дает тебе множество преимуществ. Так почему бы разумно не воспользоваться ими?

— Но как же... честь?

Торкильд пытался понять, что это за женщина перед ним. С острой болью он ощутил, что голубоглазая девочка, его сестренка, исчезла навсегда.

— Я тебе уже говорила, братец, что честь умерла, — презрительно бросила М’Клиа. — Честь, с которой ты носишься как с писаной торбой, положение в обществе — все это больше не имеет никакого значения. Главное — это быть в фаворе у императора. Нгуен создает новую действительность. Или ты с нами, или против нас. Выбирай, братишка!

Ее слова жалили словно удары хлыста по нежной коже.

Ради сестры Торкильд был готов на все. После ее «смерти» в груди у него образовалась зияющая пустота. Никогда больше он не испытает те волшебные мгновения, когда М’Клиа бросала на него взгляд, полный любви и восхищения. Никогда больше она не захлопает в ладоши, радуясь подаренной безделушке... или рассказанной сказке. Нгуен Ван Чоу убил ее, обесчестил, поверг в грязь, использовал ее, чтобы произвести на свет своего ублюдка! Они даже не поженились!

«Благословенные боги, спасите меня! Я больше не могу видеть ее! Как она дошла до этого... став первой из шлюх мессии... Но что же дальше, Торкильд? Куда теперь, когда честь умерла?»

— Докладываю о полном уничтожении Самарканда, — натянуто произнес Торкильд, отводя взгляд. — Я считал, что делаю это, мстя за твою смерть, М’Клиа.

«Я просто не знал, что на самом деле тебе лучше было бы умереть, сестренка!»

М’Клиа снова рассмеялась.

— Бесценный подарок! А я как раз искала случая сообщить тебе о своем счастье. Просто восхитительно, что все произошло именно так.

Она радостно захлопала в ладоши. Несмотря на свое гнусное положение, М’Клиа по-прежнему лучилась красотой. Однако, вглядываясь в знакомые черты ее лица, Торкильд видел совершенно чужого человека.

«Но видел ли я ее раньше? Быть может... быть может, предостережения отца все же не были пустыми? Теперь у меня остались лишь воспоминания о том, какой она была».

Представив, как руки Нгуена Ван Чоу ласкают его сестру,Торкильд почувствовал, что у него в душе все перевернулось.

— Мой доклад окончен. Я направляюсь к Радиану, чтобы уничтожить планету во имя мессии.

Он разорвал канал связи, лишая М’Клиа удовольствия уделать еще какое-нибудь злорадное замечание. Впервые в жизни Торкильд сознательно разозлил сестру — хотя бы и пустяком.

Она прочла бы в его взгляде зарождающуюся ненависть. Женщина, не знающая чести, предала его чувства, продавшись Нгуену.

Закрыв глаза, Торкильд воочию увидел, как Ван Чоу лапает ее священное тело. Ему с трудом удалось сдержать крик ярости и отчаяния, готовый вырваться у него из груди.

Как можно сквитаться с человеком, отнявшим у М’Клиа невинность, опозорившим ее? Ван Чоу убил милого ребенка, когда-то боготворившего брата, смотревшего на него с благоговейным восхищением. А теперь эти же голубые глаза были полны презрения! Ван Чоу отравил, испортил М’Клиа. Опозорил Дом Алхар! Честь арпеджианца требует, чтобы он заплатил за это кровью!

Пламя невыносимой боли на мгновение ослепило Торкильда. Перед глазами у него все пошло крутом. Смысл жизни в чести. Нгуен знал, что значит честь для арпеджианца. Но он гнусно изнасиловал сестру своего лучшего капитана. Торкильд Алхар распрямил плечи. Подобное оскорбление заслуживает смерти! Но только как подойти к мессии близко, чтобы появилась возможность его убить?Как? Терзаемый этим вопросом, Торкильд встал, чувствуя на себе взгляды пораженных офицеров. Текущая в их жилах кровь была пропитана духом Арпеджио. Арпеджианская почва взрастила их, придав силы, чтобы проложить дорогу к звездам. Вместе с молоком матери они впитали понятия о чести и доблести, оставленные в наследство поколениями предков. Он должен действовать — в противном случае он потеряет уважение своих подчиненных. Давая выход обуявшей его ярости, Торкильд принялся возбужденно расхаживать по мостику.

На стене за командирским креслом висел портрет мессии. Торкильд встретился взглядом с затянутыми дымкой черными надменными глазами, и у него в душе образовалась пустота.

— Немедленно снимите это! — приказал он, указывая на портрет.

Младшие офицеры поспешили выполнить его распоряжение. Торкильд подошел к карте звездного неба. Сейчас он находится приблизительно в шести неделях корабедьного времени от ближайшей обитаемой точки галактики. В ближайшие два месяца никто его не хватится. Экипаж останется верен ему и идеалам предков.

— Корабль лег на курс к Радиану, — доложил Бруно, вводя цифры в комм.

— Отставить, —- приказал Торкильд.

На лицах офицеров отразилось недоумение. В голове у Торкильда начинал постепенно вырисовываться четкий замысел.

— Бруно, Хейнар! Скажите, заслужил ли я уважение экипажа? Завоевал ли я право командовать вами — мудростью, дерзостью, своими победами, — как было у нас на планете больше пятисот лет?

Неуверенно оглянулся на остальных офицеров, Бруно кивнул.

— Да, капитан.

— Мою сестру обесчестил тот, кому мы служим. У нее в чреве зреет плод его насилия. И подлец даже не потрудился жениться на М’Клиа.

Хейнар потупил взгляд.

— Надеюсь, вы все понимаете. Но только сейчас я хочу, чтобы мы сделали еще один шаг дальше. Нам известно, что романовцы уничтожили нашу планету. А что, если это стало следствием просчета Нгуена Ван Чоу? Обязаны ли мы хранить верность человеку, не позаботившемуся о защите наших домов и семей? Заслуживает ли такое пренебрежение к нашей планете уважения и послушания?

Вытянувшись в струнку, Бруно отрывисто козырнул.

— Капитан, я могу говорить только за себя. Старший офицер «Гавриила» последует за тобой, Алхар. Твои враги отныне мои враги. Я верю, что ты станешь достойным командиром. Под твоим началом мы добудем много добра и, да помогут нам боги, сможем возродить Арпеджио.

Подойдя к нему, Торкильд стиснул его за плечи, показывая этим согласно древнему арпеджианскому обычаю, что принимает клятву верности.

— Капитан, я с тобой. — Хейнар встал. — Я пойду за тобой туда, куда ты нас поведешь, — лишь бы только это не бросало пятно на нашу честь и служило возрождению нашей планеты.

В глазах Торкильда блеснули слезы. Он по очереди обнял Хейнара и остальных офицеров. Нгуен дорого заплатит за свое вероломство. Существует много путей сохранить честь.

«Месть Паука».

Геостационарная орбита над планетой Мир

Устало хлопнув ладонью по электронному замку, Сюзен вошла в свою тесную каюту.

Дарвин Пайк, устроившийся в неуютном кресле, закинув голову назад, храпел, словно двигатель внутреннего сгорания. Его правая нога от колена и ниже была заключена в протез.

Ночью Сюзен очнулась от кошмарного сна, затравленная, одинокая. Нгуен тихо нашептывал ей на ухо. Выскочив в коридор, она, не до конца проснувшись, заковыляла в лазарет,где спал Дарвин Пайк.

— Завтра тебя должны выписать, да? — разбудив его, спросила Сюзен.

— Так сказали медтехники. — Он начал было улыбаться, но тотчас же остановился, увидев ее глаза. — Опять сны?

Закидывая волосы за спину, Сюзен украдкой убедилась, что рядом никого нет.

— Если хочешь рискнуть своей репутацией и драгоценным новеньким мужским достоинством, приходи сегодня вечером ко мне в каюту. Я... там две койки. Будем надеяться, мы сможем благоприятно влиять друг на друга.

Выпалив это, она сразу же ушла, опасаясь услышать ответ Дарвина.

И вот он пришел. Сюзен в этом не сомневалась. Осторожно обойдя его, Сюзен разложила вторую койку, и внезапно до нее дошло, что значит делить с ним одну каюту.

— Дарвин, проснись!

Вздрогнув, молодой ученый заморгал. Поняв, в чем дело, он радостно посмотрел на разложенную койку.

— Я не знал, куда ты меня положишь, — сказал Дарвин, безмятежно улыбаясь. — Мне не хотелось хозяйничать в твоей каюте.

— Похоже, кошмаров у тебя не было.

Сюзен устало зажмурилась. Она жалела о том, что пригласила Дарвина, и в то же время сознавала, что без него будет гораздо хуже.

— Какие могут быть кошмары, когда шея так затекла.

Поморщившись, он принялся растирать мышцы.

Сюзен неуютно переминалась с ноги на ногу.

— Вот недостатки тесных кают. Надеюсь, я тебя не очень смущу.

— Я отвернусь.

Раздевшись, Сюзен погасила свет и, вздохнув, скользнула под одеяло.

— Будем надеяться, я не стану кричать, — донесся из темноты смущенный голос Дарвина.

— И я тоже. Знаешь, если что, возвращайся в лазарет. Я не обижусь. Ты волнуешься, я по голосу чувствую.

— Что скажет Дьердь?

Сюзен рассмеялась.

— Как ты думаешь, какие у нас с ним отношения?

— Ну... нормальные, — озадаченно ответил Дарвин.

У Сюзен перехватило дыхание.

— После того, что сделал со мной Нгуен, у меня не могут быть «нормальные» отношения с мужчиной. Дьердя я не боюсь: после несчастного случая, когда он получил дозу облучения, Дьердь стал импотентом.

— А Пятница?

Сюзен грустно улыбнулась.

— Когда-то мы с Пятницей любили друг друга. Но после комнаты ужасов Нгуена... насилуя меня, подонок использовал психообработку. Мой рассудок видел и чувствовал Пятницу — в то время как душа знала правду. Когда все кончилось, после того как Нгуен... Неважно, что я продолжала отчаянно любить Пятницу, жаждала его так, что хотелось плакать. Но мне была невыносима даже мысль о том, что ко мне прикоснется мужчина. Я... я не могла любить Пятницу так, как он хотел. Упокой его душу Паук, Пятница никогда ничего от меня не требовал. Не говорил ни слова о том, что мы с Дьердем... хотя я видела, что эта мысль гложет его, наполняя душу печалью. — Сюзен отчетливо представила себе, как Пятница рассказывает какую-то веселую историю, но в его глазах светится мучительная боль. — Я до конца жизни буду себя за это ненавидеть, — шепотом добавила она.

— Чем я отличаюсь от Пятницы?

Сюзен уставилась в темноту.

— Сначала ты показался мне шутом. Не обижайся, но я просто не могла себе представить, что ты опасен.

— Покорнейше благодарю.

— Все дело было в опыте. Ты не видел тех ужасов, которые довелось пережить мне.

— Ну, а сейчас?

— А теперь, Дарвин, ты их повидал. Ты знаешь, каким хрупким это тебя сделало. Не думаю, что ты сможешь меня обидеть.

Он прыснул.

— Что тут смешного?

— Сюзен, ты не перестаешь меня поражать. С тобой никогда не знаешь, чего ждать. Я считал тебя самой красивой, самой восхитительной девушкой на свете. Я также считал, что ты сделана из стали, компетентности и гнева. Мне казалось, что ты из кожи лезешь вон, чтобы унизить и оскорбить меня, но в то же время я не мог не восхищаться твоей силой.Ты была нечеловечески уверенной в себе, не имела уязвимых мест. В природе таких людей не бывает. Я прозвал тебя Железной Леди и решил, что с Дьердем ты общаешься только потому, что можешь по своей прихоти выворачивать его наизнанку. Нарисованный мной портрет Сюзен Смит Андохар был весьма непривлекательным.

Сюзен постаралась разглядеть его в темноте.

— Тогда почему же ты так старался произвести на меня впечатление?

— Потому что от меня не укрылось, что ты прячешь что-то ужасное. Потом однажды я случайно подсмотрел, как ты ходила прощаться с Пятницей. Я увидел, что ты тоже человек. — Его голос стал угрюмым. — И я до сих пор считаю тебя самой жутко привлекательной женщиной из всех, кого я видел. Когда я смотрю тебе в глаза, мне кажется, что я тону в них.

Это показалось ей забавным.

— Ты говоришь как мальчишка, которому ударила в голову первая любовь.

— Так оно и было. — Дарвин помолчал. — Так оно и есть. По большей части.

— Дарвин, — тихо произнесла Сюзен, — я не могу стать, твоей возлюбленной. Я не стану даже пробовать. Наверное, я больше никогда не смогу быть близка с мужчиной.

Последовало затянувшееся молчание.

— Сомневаюсь, что я могу быть твоим возлюбленным. — Дарвин неуютно заворочался на койке. — У меня затронуто что-то глубоко в груди. Тиара с окровавленным ртом, Нгуен, распространяющийся о моей «возлюбленной-романовке». Да, ублюдку удалось вселить твой образ в мое сознание. Во сне вы с Тиарой сливаетесь воедино. Последнее, что сделал Паллас... когда он отрезал... и я... В общем, с того самого дня у меня ни разу не было эрекции.

— Возможно, всему виной были катетеры, к которым ты был подключен в медустройстве.

— Во сне ты становишься Тиарой. И именно ты... Ну, ты видела ленту. Я... я не знаю. Когда я бодрствую, мне удается убедить себя, что это не ты. Ты — та самая женщина, что свела меня с ума в тот самый день, когда я впервые увидел твой поединок с боевым роботом. Наверное, я согласился на твое предложение спать у тебя в каюте для того, чтобы разбить кошмар действительностью. Понять, что Сюзен, в которую я влюбился, не имеет ничего общего с тем призраком, что вселил мне в рассудок Нгуен.

Дав комму распоряжение не зажигать свет, Сюзен уселась на кровати.

— Знаешь, это еще не все. Нейростимулятор, которым пользовался Паллас, повредил какой-то важный нерв, отвечающий за половые органы. Медтехник опасается, что это могло даже оказать воздействие на твой мозг.

— Так что, как видишь, ты в полной безопасности. Тебе нечего бояться. — Дарвин снова заворочался. — Слушай, через пару часов ты должна заступать на вахту. Закрой глаза, поспи. Честное слово, тебе нужно отдохнуть. Если придет Нгуен, помни, я здесь.

В его голосе прозвучала тоска одиночества.

Положив руку на панель, чтобы не зажигался свет, Сюзен встала с кровати. С бьющимся сердцем она скользнула к Дарвину под одеяло, вздрогнув от прикосновения его холодного тела.

— Сюзен, ты что?..

— Ш-ш! — Сюзен обвила его руками, прижимая к себе. — А теперь давай спать. Будем надеяться, кошмары не придут.

Но они все-таки пришли. Первым проснулся Дарвин. Его трясло от ужаса. Сюзен прильнула к нему, и он затих. Потом,когда она сама забилась в объятиях Нгуена, а его воркующий голос начал раздирать ее душу, сильные руки Дарвина стиснули ее, вселяя спокойствие.

«Деус».

Геостационарная орбита Санта-дель-Сьеро

— В первую очередь вам предстоит ознакомиться вот с ним, — сказал Нгуен Ван Чоу.

Вельд Арстонг скептически посмотрел на своих товарищей, застывших в нерешительности. В просторном помещении было свежо, можно даже сказать, холодно. В противоположном конце, метрах в двадцати, на специальном подиуме стоял Нгуен, одетый в яркий красно-желтый с черным наряд, презрительно взиравший на толпящихся, словно стадо баранов, ученых. Вдоль безликих белых стен стояли Отцы с отсутствующими взглядами, сжимавшие в руках бластеры. Воздух был насыщен неприятным запахом страха и немытых тел,к которому примешивался жалящий обоняние металлический привкус. Впереди была полная неизвестность.

— Определенный прогресс налицо, — продолжал Ван Чоу. — Нам удалось расшифровать часть данных, содержащихся в архивах Содружества, и получить основные принципы работы. Вам же предстоит создать «Кулак Господа», станцию, способную покидать пространственно-временной континуум.

— Он сумасшедший, — прошептал Тен Макгир.

— Нет, господин инженер, — усмехнулся Нгуен, глядя на качающиеся головы. — Я вовсе не сумасшедший. Не сомневаюсь, что в свое время Содружество создало что-то подобное. Начало работам уже положено. Со станции «Кобальт» полностью эвакуировано население. Специалисты, которых мне удалось найти, начали установку реакторов и приготовления к переоборудованию «Кобальта» в «Кулак Господа».

Макгир побледнел как полотно. Как мессии удалось услышать его замечание? Вельд с пересохшим горлом затравленно озирался по сторонам, ища аппаратуру подслушивания и наблюдения и не находя ее.

— А пока ваши жены и дети останутся со мной здесь, на борту «Деуса». — Нгуен радушно распростер руки. — Наградой за успешную работу будут свидания с родными. Неподчинение, отсутствие энтузиазма в работе — и вы уже познакомились с Отцами. Весьма тупые создания, вы не находите? Уверен, никто из вас не захочет увидеть своих прекрасных жен, сыновей, дочерей в таком жалком состоянии.

Тен Макгир закрыл глаза. Его лицо осунулось, посерело отболи. Вельд, шагнув вперед, едва успел подхватить, друга. Макгир весь обмяк и с трудом держался на ногах.

— Держись, — шепнул Вельд, опасаясь, что мессия услышит и это.

— Можете быть спокойны: любое ваше желание будет незамедлительно выполнено. В вашем распоряжении будут все необходимые инструменты и материалы. Можете есть, пить и развлекаться сколько душе угодно, главное, чтобы работа шла. Работая на меня, вы получите все, что, как вам кажется, вы заслуживаете, и ваши родные на моем корабле будут наслаждаться тем же комфортом. Разумеется, вам запрещается создавать транскоммуникационный передатчик. Также я отнесусь крайне отрицательно к любой попытке бегства. Боюсь, в этом случае вашим родственникам придется ужасно страдать.

Где-то за спиной Вельда снова расплакался чей-то ребенок.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Нгуен. — Все свободны. Можете насладиться последней ночью в кругу семьи. Завтра с началом первой вахты челнок с инженерами и учеными-физиками отправится на станцию «Кобальт». Ну, а пока до свидания.

Ван Чоу не спеша вышел из просторного помещения, шелестя развевающимися просторными одеждами.

Как только за ним закрылась дверь, комната огласилась криками возмущения и недоверия.

— Как ты догадался? — спросил Тен, мрачно взглянув на Вельда.

Тот потер переносицу.

— Простые логические рассуждения. Конечно, я даже представить себе не мог, что ублюдок подвергает людей психообработке, превращая их в тупые машины. Пожалуй, бластер к виску — это было бы гораздо быстрее. И, по-своему, гуманнее. Как ему удалось... Проклятие! Что могло породить такое чудовище? А ты по-прежнему собираешься отказываться от сотрудничества?

Тен Макгир тупо взглянул на свою жену Терезию, вцепившуюся ему в руку и не отрывающую от мужа наполненного ужасом взгляда. Проведя рукой по золотистым волосам Терезии, он покачал головой.

— Чтобы мою жену подвергли психообработке? Нет, ублюдок одержал верх, Вельд. Я буду строить его чертову машину. Остается... остается только молиться, что мы выберемся отсюда живыми.

— Да, конечно, если только Бог действительно существует.