Сети Паука

ГЛАВА 48

Скалы на берегу океана.

Мир

Пустота состояла из бесконечного непроницаемого мрака.

Постепенно на фоне кромешной тьмы появилось тусклое серое сияние, закружившееся в вихре и устремившееся навстречу иссиня-черному ядру.

Сюзен закрыла глаза, чтобы лучше видеть.

По мере того как газы, сжимаясь, нагревались, цвет свечения менялся, проходя весь видимый спектр, от темно-красного через оранжевый, желтый, зеленый, синий до ослепительного фиолетово-белого. В целом захватывающее зрелище походило на бластерный луч, искривившийся в пространстве и втянувшийся сам в себя.

Внезапно мрак отступил. Вспыхнул яркий белый свет, продолжающий сжиматься, возвестивший о рождении новой звезды.

«Дарвин, черт бы тебя побрал, почему ты остался там? Почему бросил меня на произвол судьбы? Любимый, почему ты так со мной поступил? Как ты мог меня покинуть? Зачем обрек на вечное одиночество? Я живу в темноте, в то время как ты исчез в ослепительной вспышке».

Сюзен с наслаждением ощущала мощь океана, неумолимым прибоем накатывавшегося на острые скалы, среди которых она устроилась. У нее в ушах стоял оглушительный рев волн. Глубоко вздохнув, девушка посмотрела на зеленовато-лазурную воду, покрытую кружащимися клочьями белой пены. Влажный соленый воздух ароматом своеобразных духов лез ей в нос. Где-то в вышине штурмовик начал торможение, спускаясь с орбиты к Поселениям.

Эту звезду назвали Звезда Пайка.

«Ну, а Сюзен... Передайте ей, что я ее очень люблю. Скажите, что так будет лучше. Она... она поймет. Поймет, что я имел в виду. Пусть лучше она запомнит меня таким, каким я был».

— Будь ты проклят, Дарвин Пайк! — прошептала Сюзен, борясь со слезами.

Она зажмурилась, пытаясь унять жжение в глазах. Слез и так было слишком много. Дьердь выслушал Сюзен, сжимая ее в своих объятиях, но его мысли были где-то далеко — заняты поисками объяснений феномену, произошедшему с Газовым Облаком. Впрочем, она уже давно научилась обходиться без него. Торкильд был бесконечно далеко — он руководил возрождением Арпеджио, Базара, Мистерии, других планет и станций. Отцы оставались автоматами в человеческом обличье; с ними не могли ничего поделать лучшие специалисты в области психообработки. Пока что их использовали в строительных работах — мрачное напоминание об ужасах царства Деуса.

Майя бен-Ахмад и Дамен Ри поженились. Рита ждала ребенка. Честер бесследно исчез вместе с малышом. Скор Робинсон склеивал из кусочков то, что осталось от человеческой цивилизации, координируя экономические потребности разоренной галактики. Паук поймал человечество в свои сети. На мирах и станциях было основано не меньше восьмидесяти новых университетов.

Прибой яростно накатывался на скалы внизу, выбрасывая высоко вверх соленые брызги. Мельчайшие капельки воды, усевшиеся в волосах Сюзен, сверкали в лучах солнца крошечными бриллиантами.

— Счастливый конец, — прошептала девушка, слыша в собственном голосе отголоски боли.

Вот уже целый год она была совсем одна. По ночам ее терзали воспоминания о задорном смехе Дарвина Пайка, о ласковом прикосновении его теплых рук.

Кошмары не прекратились. До сих пор из глубин сознания поднимался вкрадчивый голос Нгуена, пытающийся сломить ее волю. Сюзен наяву переживала те страшные мгновения, когда он властно проникал в ее тело. Она просыпалась, дрожа от страха, и нажимала клавишу, пуская запись, тайком скопированную с той, что сделала Рита.

Вот облаченное в скафандр тело Нгуена поворачивается, голова в шлеме смотрит в сторону шлюза, откуда появляется она. Нгуен судорожно извивается, силясь выбраться из-под разбитого комма, придавившего ему ногу, тщетно пытаясь дотянуться до упавшего бластера.

Звучат ее первые слова:

— Привет, Нгуен. Рада тебя видеть. Я пришла... пришла, чтобы познакомить тебя с тем, что такое наслаждение.

Она умолкает, упиваясь отчаянием, наполнившим его светящиеся страхом глаза. Он валится на колени, протягивает к ней руки, что-то лепечет, пуская изо рта пену.

Прибой яростно колотил в скалы. Солоноватая водяная пыль ласкала разгоряченное лицо Сюзен. Проведя языком по губам, она ощутила привкус соли и глубоко вздохнула, заново переживая чувства, образы, звуки.

Вот она достает нож и подходит к Нгуену, вспарывает его скафандр. Последний воин заходит в кабину и плотно закрывает за собой люк. Пока устройство выработки атмосферы отчаянно пытается наполнить разгерметизированную кабину воздухом, Сюзен начинает действовать ножом, кромсая Нгуену ноги, как в свое время он сам поступил с Дарвином, укладывая окровавленные куски мяса перед его остекленевшими глазами. Его пронзительные крики переходят в жалобное хныканье. Один из воинов умело прижигает медицинским лазером раны, останавливая кровотечение из перебитых сосудов.

Затем Сюзен снимает с головы Нгуена шлем и принимается за его лицо, не спеша отрезая ему веки, выбивая зубы рукояткой ножа, а он вырывается, захлебываясь собственной кровью, стекающий по изуродованному подбородку на грудь. Перед тем как ослепить Нгуена, Сюзен со смехом отрезает ему мужское достоинство и подносит его прямо к его лицу. Глаза Нгуена вылезают из орбит, он воет, словно раненый зверь. Она вынимает яички из мошонки и бросает их на палубу. Нгуен смотрит, не в силах опустить отрезанные веки.

Глядя ему прямо в глаза, Сюзен опускает ногу на окровавленную плоть и с омерзительным хрустом растаптывает ее. Напоследок она запихивает раздавленные шарики Нгуену в горло.

Потом Торкильд вспарывает ему живот, засовывает в разрез руку и вытаскивает из судорожно извивающегося тела длинные кольца кишок, а затем вскрывает диафрагму и смотрит на черное сердце, выкачивающее из ран последнюю кровь.

Рита и воины угрюмо смотрят на происходящее, скрестив руки на груди. Одна кровавая минута сменяет другую; тело Нгуена Ван Чоу разрезают на такие маленькие кусочки, что даже Пауку пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы собрать его вместе.

Таким образом Сюзен боролась с кошмарами. Когда к ней во сне приходил призрак Нгуена, она убивала его снова и снова, прокручивая запись.

— Но ради чего все это?

Сюзен безвольно уронила голову на руки. Где справедливость? Почему кошмары никак не могут оставить ее в покое? Почему Паук выделил на ее долю столько страданий?

— Могла ли я поступить иначе? — спросила вслух Сюзен, обращаясь к монотонно гудящему прибою, глядя на хрусталики пены, сверкающие в свете солнца и падающие на скалы.

Волна отступала назад, стекая ручейками навстречу зеленому морю, но тотчас же снова поднималась и исступленно ударялась в скалы.

— Кто соберет меня, склеит вместе отдельные кусочки?

Ее голос потонул в реве прибоя.

Сердце Сюзен билось в одном ритме с волнами, раз за разом накатываясь на непреклонную действительность. Небожитель, резвый гнедой жеребец, нетерпеливо натянул поводья. Ему уже надоело щипать соленую траву на берегу, и он хотел вернуться на сочные зеленые пастбища.

Сюзен беззвучно пошевелила губами, вспоминая величественное жуткое зрелище рождения новой звезды.

— Он принес из мрака... свет, — снова и снова шептала она, пытаясь постичь душой смысл этих слов. — Паук... мне так одиноко...

Прибой неумолимо колотил в черные скалы.

Вдохнув полной грудью свежий терпкий воздух, Сюзен выпрямилась во весь рост, подставляя лицо ветру — высокая красивая молодая женщина. Напрягая идеальные накачанные мышцы, она снова наполнила легкие, поднимая руки к небу. Ветер растрепал ее длинные черные волосы.

Ей придется отнести свое разбитое сердце на «Месть Паука». Романовские воины подготовили корабль к выходу в космос, навстречу звездам, навстречу новым подвигам. Впереди их ждут неведомые дали, где еще не ступала нога человека.

Посмотрев на сине-зеленое небо, Сюзен вздохнула. Зияющая пустота внутри не сдавалась. Но там, где-то далеко... ее ждут чудеса, которые она увидит первой. Туда давным-давно ушло Содружество...

Паук подарил ей звезды — вот если бы только за это не пришлось заплатить так дорого...