Сети Паука

ГЛАВА 19

Дом Алхар.

Капиталь, Арпеджио

— Не нравится мне этот мессия, — решительно заявил Афид Алхар, глядя на заполнивший собой весь голоэкран огромный линкор. Диктор, читающий сводку новостей, повторил сообщение о том, что все население станции «Диитер» обратилось в истинную веру и готово поддержать джихад Деуса. Афид покачал головой. — Разумеется, обратилось. Любой бы обратился под прицелом орудий патрульного линкора.

Старик откинулся на спинку кресла, рассеянно глядя на мерцающий экран, стоящий на отделанной золотом подставке. Вздохнув, он плеснул из хрустального шара бренди. Покрутив коричневато-красную жидкость в стакане, он хмуро взглянул на дочь, недовольно поджав губы.

— Отец, вам не нравится, что мессия собирается к нам в гости, — спокойно заявила М’Клиа, натягивая на лицо безмятежное выражение. — А я думала, вы будете польщены тем, что он стал моим близким другом. Вы-то должны понимать, к каким благоприятным последствиям для нашего Дома это может привести.

«Надо тщательно подбирать слова. Он ничего не заподозрил? Нет? Дорогой папочка, тебе бесполезно со мной спо- рить».

Крутанув кресло, Афид повернулся липом к дочери.

— Девочка, он взял Торкильда в космос — вернул нашу семью туда, где по праву было ее место. Верно, на орбите Арпеджио появились обещанные станции. Но я по-прежнему не верю твоему мессии. Потом эти храмы. Что в них происходит? Я ничего не понимаю. Кое-кто из моих давних друзей побывал там всего один раз и тотчас же обратился в истинную веру. — Афид наморщил старческий лоб. — Но теперь они стали какими-то другими. Ты понимаешь? Потеряли... как бы это сказать... — Он покачал головой. — В общем, я ему не верю. Не верю, и все. И мне не нравится, что вы с ним очень часто разговариваете.

М’Клиа расхаживала по густому ковру. Остановившись, она потрогала одну из роскошных ваз эпохи Конфедерации. Бесценная работа. Настоящий шедевр.

Отец прав. Обращенные действительно что-то теряют. Друзья М’Клиа, побывавшие в храме — болваны! — лишились того немногого разума, что у них был, и теперь могут лишь самозабвенно лепетать о Деусе и мессии. А теперь в квартале от Дома Алхар воздвигается новый храм. Неужели и его прихожане станут, мягко говоря, не совсем умными? Засунув длинный ноготь в щель между передними зубами, М’Клиа задумчиво смотрела на яркий фарфор.

— Отец! — Она повернулась на каблуках, шелестя сверкающими в свете лазеров юбками. Чтобы усилить эффект, она покачала бедрами. — На вашем месте я бы сходила в храм и лично узнала, в чем заключается обращение в истинную веру. Знаю, вам не по душе визит мессии. Но почему бы вам самому не посмотреть, что представляет собой его религия? И тогда, если ваше отношение к нему не изменится, я перестану отвечать на его звонки, несмотря на то что мой родной брат находится у него в подчинении, да еще командует таким мощным боевым кораблем.

Вздрогнув, Афид подозрительно посмотрел на нее.

— М’Клиа, одного твоего предложения посетить храм для меня достаточно, чтобы держаться подальше от этого места. В отличие от твоего брата мне прекрасно известна твоя лживая натура...

— Отец! — воскликнула девушка, закрывая лицо руками. — Как вы можете говорить такое...

Старик стукнул кулаком по столу так, что стакан с бренди подскочил вверх.

— Ну же, М’Клиа, не разыгрывай передо мной безмозглую красотку. Ты умная и образованная девушка. И я тебя боюсь до смерти.

Он устало отвел взгляд. Увидев, как отец, уставившись на голоэкран, потер сморщенные руки, у М’Клиа в груди шевельнулось что-то похожее на сострадание.

Отвернувшись, она склонила голову, подставляя ее к свету так, чтобы максимально подчеркнуть сияние пышных волос.

— В таком случае, не ходите в храм. Но только я буду продолжать общаться с мессией, — как можно более холодно произнесла М’Клиа.

Афид поднял взгляд. У него задергались уголки губ.

— Не сомневаюсь в этом, дочка. Что ж, хорошо. Чего бы это ни стоило. Да-да, я все-таки схожу в храм. Посижу на заднем ряду, посмотрю. И только, согласна? Никаких причащений или чего там еще. Не буду пить, не буду есть. Только посмотрю. Но если мне не понравится то, что я увижу, ты прекратишь отвечать на звонки мессии. — Он помолчал, ожидая взрыва, но тот так и не последовал. — И еще, М’Клиа, мы с тобой живем на Арпеджио. У нас если отец запрещает дочери встречаться с ухажером — даже когда тот такой чело- век как мессия, — это становится законом. И даже ты не посмеешь нарушить этот закон.

М’Клиа вскинула подбородок, демонстрируя отцу свой восхитительный профиль.

— Я согласна. Надеюсь, отец, вы останетесь довольны тем, что творит мессия.

Афид отрешенно уставился на нее, словно перед ним была не собственная дочь, а какое-то диковинное насекомое.

— И еще, М’Клиа. Если ты ослушаешься меня и будешь продолжать общаться с мессией, я извещу об этом твоего брата. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит.

М’Клиа кивнула, чувствуя, как по спине пробежала холодная дрожь. Впрочем, с Торкильдом она как-нибудь справится, но только действовать придется очень осторожно. Или, наоборот, с позиции силы. Закусив губу, девушка снова кивнула, понимая, что от отца смягчения ждать нечего. Однако если в храме действительно происходит то, о чем она подозревает, отец скоро перестанет создавать препятствие ее честолюбивым замыслам. Ну, а если можно рассчитывать на то, на что намекал Нгуен Ван Чоу, она обретет силы, чтобы унять Торкильда.

— Отец, я дождусь вашего возвращения из храма, а потом подчинюсь вашему решению, — заверила Афида М’Клиа, гадая, почему совершенно не чувствует угрызений совести.

Впрочем, закон природы гласит, что дети рано или поздно вытесняют своих родителей.

Эллиптическая орбита над планетой Базар

Дарвин Пайк обнаружил, что штурмовик представлял собой совершенную боевую машину. Имея в длину чуть более ста метров, он обладал солидной огневой мощью, обеспечиваемой четырьмя бластерами среднего калибра, использующими усилители Фудзики. Острый нос был предназначен для того, чтобы пробивать борт неприятельского корабля и высаживать абордажный десант. И хотя штурмовик не имел возможности совершать межзвездные перелеты, он обладал достаточно мощными энергетическими щитами и броней. Помимо штатного экипажа боевой корабль мог брать на борт до трехсот человек десанта. Оснащенный умной электроникой и чувствительными датчиками, штурмовик без труда избегал обнаружения простыми средствами наблюдения. К счастью, на Базаре и таких было очень мало.

Дарвин с любопытством смотрел, как экипаж, укутанный в свободные длинные одежды базарейцев, занимает места на штурмовой палубе. Дорога предстояла дальняя. Штурмовик должен будет держаться в электромагнитной тени одного из возвращающихся на планету буксиров.

Молодой ученый задумчиво прикусил губу. Во-первых, зачем к Базару было притащено столько станций? И почему теперь их отправляют к Мистерии? Орбитальные станции, по сути дела, представляют собой самодостаточные консервные банки. Имеющееся на них оборудование позволяет обеспечивать население продуктами питания, а также производить все необходимое для внутренних потребностей плюс небольшой избыток на продажу. Энергия поступает от совершенных термоядерных реакторов. Станции ведут разра- ботку газовых облаков и астероидов, добывая дополнительное сырье помимо того, что поступает в процессе товарообмена в рамках Директората.

Дарвин проводил взглядом длинный стройный корпус «Мести Паука», удаляющийся и уменьшающийся в размерах до крошечной точки, наконец затерявшейся среди тысяч звезд. Штурмовик лег на вектор, используемый буксирами, и сила притяжения резко уменьшилась. Слава Богу, на этот раз Дарвин не испытал того сумасшедшего головокружения, что обычно приводило к весьма неприглядному опоражниванию желудка.

— Я по-прежнему не согласна с тем, что ты решился на высадку, — строго посмотрела на него Сюзен.

В бурнусе она выглядела потрясающе. Свободное одеяние, скрывавшее совершенные линии ее тела, лишь придавало ему особый соблазн.

— Я рассчитываю, что если мы поймем, что происходит на Базаре, это откроет нам стратегический замысел Ван Чоу, — сказал Дарвин, барахтаясь в ремнях безопасности, словно муха в паутине.

В сетях Паука ?

Сюзен, поглощенная своими мыслями, промолчала.

— Ну как ты? — тихо спросил Дарвин, убедившись, что они остались одни.

Вздрогнув, она метнула на него испуганный взгляд, но тотчас же взяла себя в руки и грустно улыбнулась.

— Кошмарные сны никуда не исчезли; просто я стараюсь с ними справиться. Только между нами, доктор: я до смерти боюсь спускаться на планету. Мне не нравится то, что мы окажемся совершенно беззащитными. Если Нгуен нанесет удар, когда мы будем находиться в космосе, мы просто погибнем, и все. Но на земле существует слишком много не подвластных мне обстоятельств. А плен хуже смерти.

— Ты выглядишь лучше, — хитро усмехнулся Дарвин. — Кожа опять светится. Волосы блестят... и глаза снова горят вдохновением.

Сюзен уставилась на него. Сердце Дарвина бешено забилось, увлекаемое в эти глубокие темные омуты, смятенные водоворотами противоречивых чувств. Но тут же их заслонила непроницаемая стена, скрывшая внутреннюю ранимость.

— Доктор Пайк, давайте вернемся к делу.

Ее напряженно застывшая поза была полна гнева, отчая- ния и недоверия.

— Эй, извини. Ты меня забыла? Я доктор Дарвин Пайк. Тот, кто на твоей стороне. Я твой друг.

— Прошу прощения, доктор Пайк. — В ее голосе прозвучало сожаление. — Я должна проверить состояние реактора. Нельзя надолго отвлекаться от обязанностей.

— Подожди, — окликнул ее Дарвин, прикасаясь рукой к плечу. — Не уходи. У меня и в мыслях не было чем-то тебя оскорбить. Я просто очень обрадовался, услышав, что ты стала чувствовать себя гораздо лучше. Не бойся, я ни за что не использую то, что узнал, тебе во вред.

Сюзен обернулась, и он поразился, увидев в ее глазах силу и решимость.

— Благодарю вас за беспокойство, доктор Пайк. Далее, ваше желание не вставать у меня на пути показывает, что своим здравомыслием вы превосходите мои ожидания.

Оттолкнувшись от переборки, она легко поплыла к мостику.

Опешивший Дарвин, сглотнув готовое сорваться возражение, проводил ее взглядом. Он был потрясен резкой отповедью Сюзен. Что такого он сказал? Чем ее обидел? Она не имеет права так с ним обращаться! Он хотел стать ее другом, попытаться ей помочь. Даже если он не интересует ее как мужчина, все равно он заслуживает лучшего обращения. Разве она не понимает, что дружба приносит с собой новый уровень откровенности?

Что хуже всего, слова Сюзен больно ранили его. Дарвин был потрясен тем, что женщина, к которой он проникся симпатией, может обойтись с ним так жестоко. Обида, провалившаяся в глубь души, гноилась, отравляя все вокруг.

— Если это благодарность — черт бы побрал эту девчонку! Она еще хуже тех бедолаг с Базара. Сюзен, ты бездушный робот, черт бы тебя побрал!

«А я при ней козел отпущения!»

Когда наконец штурмовик подлетел к планете, Дарвин решил, что настал его последний час. Боевая машина стремительно неслась по узкому скалистому ущелью. Казалось, отвесные стены мелькают мимо в каких-то миллиметрах. Дикие перегрузки швыряли Дарвина то в одну, то в другую сторону.

Как только штурмовик остановился, Дарвин первым делом убедился, что его тело цело. Кажется, все члены на месте. Только потом до него дошло, что в последние самые жуткие мгновения он зажмурился.

— Адское пламя!

— А ты чего ожидал? — окликнул его Бык Крыло Риш. — Ты думал, тебя высадят на центральной площади? На всей планете нет места лучше, чтобы укрыть нашу крошку!

— Можно даже сказать, это единственное такое место, — согласился Белый Орел.

— Я так понимаю, мне придется заново переживать все это, когда мы будем улетать отсюда, — простонал Дарвин.

— Если тебе повезет, — хлопнул его по плечу Риш.

Дарвин шагнул на неподвижную палубу.

— При чем тут везение? — спросил он, убеждаясь, что трясущиеся ноги все же выдержат вес его тела.

— Потому что для того, чтобы убраться отсюда, нам надо будет остаться в живых, — фыркнул Риш.

— Угу...

У Дарвина мелькнула мысль, не дрогнуло ли сердце Сюзен, когда она смотрела на несущиеся навстречу каменные стены? Не испугалась ли она мгновенной смерти в пламени взорвавшегося штурмовика, задевшего край ущелья?

— Ну и полет! — просиял Белый Орел. — Я знал, что она нас не подведет.

— Кто? — спросил Дарвин, пытаясь отдышаться.

— Как кто, разумеется, командор Андохар. Неужели ты думал, что она доверит кому-нибудь штурвал в этом кошмаре? Для того чтобы вести штурмовик в этом каменном мешке, нужны железные нервы.

Белый Орел покачал головой. В его взгляде горело восхищение.

Дарвин прикусил губу, со злостью вспоминая трясущуюся девчонку, едва не облившую себя кофе. Что скажет преданный экипаж, узнав, что их командир на грани помешательства? Дарвин обернулся, собираясь рассказать все — сквитаться с женщиной, для которой он столько сделал и которая только что не плюнула ему в лицо!

— Пошли! — подтолкнул его Риш. — Теперь настал твой черед. Шевелись. Садись в аэрокар, и давай побыстрее покончим с этим.

Дарвин спустился по трапу. Ему в лицо ударил холодный ночной воздух. Передвигаться было непривычно легко — сила притяжения на Базаре составляла лишь 0,8 единицы. Влажность была такой маленькой, что кожа мгновенно высохла, а в горле запершило. Под ногами захрустел песок новой планеты.

Базар — очень бедный мир. Раскаленная в течение дня ледяная ночью, терзаемая электромагнитными бурями и вечно дующими ветрами, планета имеет ограниченные запасы воды и еще меньше полезных ископаемых. За многие поколения население Базара приспособилось к пониженному содержанию кислорода в атмосфере, состоящей преимущественно из одного азота. Проводившиеся работы по облагораживанию позволили немного улучшить условия обитания, и в настоящее время больше детей доживает до зрелых лет.

По знаку Риша Дарвин вскочил в аэрокар, кутаясь в длинную одежду, чтобы не замерзнуть. Он посмотрел на черное ночное небо. Сквозь песчаную пыль, вечно висящую в редкой атмосфере планеты, проглядывали только самые яркие звезды. Дарвин принюхался. Сухой морозный воздух, обжи тающий носоглотку, пах пылью.

— Хорошая погода, — заметил Риги, указывая на звезды. — Обычно здесь так темно от пыли, хоть глаз выколи.

— Любопытно, какие здесь специфические болезни, вы званные высоким содержанием кремния? Должно быть, с течением времени местные жители адаптировались к окружаю щей среде. Наверное, легкие у них внутри грубее брезента.

Еще одна фигура, выскользнув из штурмовика, легко вскочила в аэрокар. Дарвину не требовалось приглядываться внимательно, чтобы узнать Сюзен. За время перелета к Базару он успел привыкнуть к ее движениям. Но если прежде Дарвин замирал, затаив дыхание, с тоской наблюдая за девушкой и предаваясь несбыточным грезам, сейчас он со злостью подумал, что лучше бы она осталась в чертовом штурмовике, мечтая о своем бесцветном инженере.

Аэрокар бесшумно оторвался от земли и стал подниматься над узким ущельем. Белый Орел был прав: лишь несчастливая случайность позволила бы открыть местонахождениештурмовика.

—Хвала Пауку, — хитро усмехнулся Риш. — У базарейцев на орбите нет корабля, как было тогда на Сириусе!

—Доктор Пайк, — ровным голосом произнесла Сюзен, — куда вас доставить?

—Высадите меня на окраине города. Где-то через полчаса взойдет солнце. Дальше я пойду сам.

По мере того как до него начала доходить действительность, в груди образовывалась щемящая пустота. Одно дело — любопытство ученого, другое — сейчас ему предстояло оказаться в самом сердце личной вотчины Нгуена Ван Чоу. В это мгновение Дарвин остро почувствовал то, что испытывает каждый разведчик, ступая на вражескую территорию.

Сюзен посадила аэрокар между двумя приземистыми зданиями, в которых молодой ученый узнал склады.

Дарвин неловко выбрался из летательного аппарата. Под его сапогами захрустел гравий. Несмотря на полумрак, он разглядел, что его окружили безмолвные тени. Послышался голос Сюзен, приказавшей Белому Орлу остаться и охранять аэрокар.

— Доктор, Риш, пошли.

Дарвин первым двинулся к узкой улице. Его остановила упавшая на плечо рука Риша.

—Не так быстро, — сказал Бык. — Судя по тому, что нам удалось заснять, здесь все едва шевелят ногами.

— Точно, — выдохнул Дарвин, пытаясь унять обезумевшее сердце. — Ты прав. Ребята, а вам не лучше было бы остаться у аэрокара? Какой смысл рисковать всем?

— Мы пойдем вместе, доктор Пайк, — прошипела Сюзен.

— Вы командир.

Впрочем, в душе Дарвин не возражал против эскорта из вооруженных романовцев.

К тому времени, как на востоке появился красный диск солнца, разведчики успели пройти довольно далеко мимо однообразных прямоугольных построек из грубо обработанного камня и прессованной глины. Изнутри доносились приглушенные голоса. Где-то плакал ребенок. Улицы были пустынны, если не считать цыплят, коз, собак и кошек. Дарвин не мог избавиться от ощущения, что он оказался в далеком прошлом Земли. Только солнечные батареи, антенны коммов и глухой рев взлетающих челноков портили общую картину.

Дарвин пытался проникнуться атмосферой этого места, окраины главного города Базара. Утренний ветерок доносил запахи домашних животных, кислое зловоние отходов жизнедеятельности, аппетитные ароматы пищи. По узким улочкам, зажатым приземистыми блеклыми зданиями, носились облака пыли. Металлические обломки, кости животных, старое тряпье были сметены с улиц в тесные проходы между домами.

Из-за угла появилась укутанная в длинные одежды фигура и направилась навстречу разведчикам. Дарвин помимо воли замедлил шаг, но Риш подтолкнул его вперед.

— Салям, нет Бога, кроме Деуса, — прошептал незнакомец.

— Салям, нет Бога, кроме Деуса, — ответил Дарвин, обретя дар речи. — Брат мой, сейчас еще очень рано. Куда, во имя Деуса, ты направляешься?

— Я иду на свое место, брат, — сказал незнакомец, собираясь пойти дальше.

— Что это за место? — спросил Дарвин, в сердце которого любопытство боролось со страхом.

— Все мы имеем свое место в Деусе, — ответил незнакомец, начиная волноваться по поводу непредвиденной задержки.

— Ступай с Деусом, — сказал Дарвин, освобождая дорогу.

Местный житель, даже не взглянув на него, поспешил прочь. Пряча лицо в складках куфии, ученый проводил его взглядом.

— Странный какой-то.

— По-моему, у него не все дома, — пробормотал Риш.

— Согласен, — сказал Дарвин. — Не знаю, но его глаза показались мне какими-то странными, безжизненными.

Через несколько минут Дарвин, прибавив шаг, догнал человека, идущего навстречу поднимающемуся солнцу.

— Салям, нет Бога, кроме Деуса. Где может перекусить усталый путник?

Человек обернулся.

— Салям, нет Бога, кроме Деуса. Разве у тебя нет своего места, брат?

В его глазах не было любопытства, его мысли были заняты чем-то другим.

— Я только что сюда приехал, — любезно произнес Дарвин. — Мы с моими друзьями умираем с голоду.

Он кивнул на своих спутников.

— Деус даст вам место. — Голос незнакомца был начисто лишен интонаций. — Ступайте в храм, и вы найдете свое место.

Поклонившись, он продолжил путь.

Дарвин последовал за ним. Пройдя сотню метров, человек зашел в большое здание, судя по всему, склад. Предложив жестом Сюзен и Ришу следовать за ним, Дарвин обошел здание и приблизился к окну. Протерев краем куфии стекло, он заглянул внутрь.

— О Пророки Паука! — выдохнул Бык.

Тишину раннего утра нарушало жужжание длинной вереницы станков — автоматизированной сборочной линии. Даже с улицы Дарвин смог разглядеть, что развозили по цеху антигравитационные тележки: детали и узлы армейских ручных бластеров.

— Следите за дверью — сказал Дарвин. — Я зайду внутрь.

— Зачем? — спросила Сюзен.

— Тот человек не может работать на оружейном заводе. У него слишком тупой взгляд. Я хочу проверить одно предположение. Много времени это не займет.

Не обращая внимания на недовольно ворчащую Сюзен, он быстро прошел к двери.

Сглотнув комок в горле, Дарвин вошел в здание. Там все еще стоял запах шерсти. Крышка старого стола из пластистали была покрыта полудюймовым слоем пыли. Дарвин прошел по следам до двери в конце коридора и заглянул внутрь. За работой оборудования следили десять человек. Незнакомец, за которым он шел следом, как раз сменил одного из них. Тот, поклонившись, направился к двери, где стоял Дарвин.

— Салям, нет Бога, кроме Деуса, — поздоровался с ним молодой ученый.

Рабочий, бросив ему на ходу: «Салям!», равнодушно прошел мимо. Не обращая внимания на стремящееся вырваться из груди сердце, Дарвин приблизился к тому человеку, за кем следил.

— Это мое место. Его указал Деус, — как можно спокойнее произнес он.

— Салям. Ты пришел слишком рано, чтобы сменить меня.

Пустые глаза не отрывались от монитора. Посмотрев наэкран, Дарвин увидел мелькающие диаграммы и цифры. Время от времени дефектоскоп обнаруживал некачественную сварку, и человек подавал сигнал. Появлявшийся робот забирал бракованную деталь и отправлял ее на переделку.

— Ты хорошо работаешь. — Дарвин подождал, но никакой реакции не последовало. — Ты давно здесь трудишься?

— Это Деус. Деус — это Бог. Нет Бога, кроме Деуса.

— Что ты здесь изготавливаешь?

— Это мое место.

— У тебя есть другое место? — постарался как можно дружелюбнее спросить Дарвин.

— Нет другого места, кроме как в Деусе. — Человек повернулся к Дарвину: — Ты сказал, что это твое место?

— Мое место в Деусе, — согласился тот, лихорадочно соображая, как бы втянуть незнакомца в разговор.

— Тогда ты все знаешь. Говорить не о чем.

После этого человек отвернулся к монитору, и Дарвину больше не удавалось привлечь его внимание.

В зал вошел новый мужчина, рослый, волосатый, с окладистой бородой. Не обращая внимания на Дарвина, он двинулся вдоль ряда станков. Дарвину пришлось догонять его бегом. Вдруг бородатый остановился как вкопанный.

— Пришла смена, — сказал он одному из рабочих.

Тот, не сказав ни слова, повернулся и направился к выходу.

Бородатый надел шлем.

— Пришла смена, — сказал ему Дарвин.

Бородатый склонил голову набок.

— Это мое место.

— Это мое место, — поправил его Дарвин. — Пришла смена.

Нахмурившись, бородатый передал ему шлем и направился к двери, но тут же остановился и вернулся назад.

— Пришла смена.

Не обращая на него внимания, Дарвин надел шлем и начал отбраковывать все детали подряд.

— Пришла смена, — повторил бородатый. Его тупое лицо исказилось отчаянием. — Пришла смена.

Его голос прозвучал настойчивее.

— Ты пришел слишком рано, чтобы сменить меня.

— Это мое место, — с искаженным от усилий лицом пытался соображать базареец.

— Твое место в Деусе, — поправил его Дарвин.

— Я принадлежу Деусу. Это мое место.

— Если это твое место, почему я здесь?

Дарвин с интересом следил за тем, как его собеседник пытается осмыслить запутанную ситуацию.

— Пришла смена, — наконец произнес бородатый, решив вернуться к испытанному способу.

В дальнейшем на любые слова Дарвина следовал однообразный ответ: «Пришла смена».

Пустив бородатого к его монитору, Дарвин бесшумно удалился. Пройдя по коридору, он вышел на улицу, погруженный в мысли. Только молодой ученый завернул за угол, его внимание привлек скользнувший мимо аэрокар. Трое вооруженных людей, соскочив на землю, обменялись между собой парой слов и открыли ту дверь, откуда только что вышел Дарвин.

К нему подбежала Сюзен с бластером в руке.

— Наверное, где-то в цеху установлен монитор слежения, — шепнула она. — Уходим!

Только теперь до Дарвина дошло, что его едва не схватили. Он поспешил следом за Сюзен. Они прошли несколько кварталов.

— И что ты выяснил?

— Они не способны думать! Я ничего не понимаю. Эти люди не могут решить такую простую задачу, как кто за кем работает. — Он ударил кулаком в ладонь. — Они даже не спрашивают: «Кто тебя сюда прислал?» Не отдают себе отчета в том, что изготавливают бластеры. Они могут только рассуждать о том, где чье место.

Сюзен покачала головой.

— Они сумасшедшие — начисто лишены разума. Пока ты находился внутри, мимо нас прошел один из них. Мы просто сказали ему: «Салям!», а он даже не посмотрел в нашу сторону. Что... я хочу спросить, почему... о кости Паука, странно все это!

— Прибывшие на аэрокаре охранники действовали весьма шустро, — напомнил Бык Крыло Риш.

— Значит, существует система контроля и наблюдения, — заключила Сюзен. — Скорее всего, присутствие доктора Пайка в цеху было обнаружено... так что теперь нас будут искать.

— Похоже на то, — проворчал Риш, указывая взглядом на приближающийся к ним аэрокар. — Ни за что бы не подумал, но сейчас я хочу вернуться на Сириус. Там все было понятно. А здесь... Притворяемся придурками.

— Смотреть прямо перед собой, — шепотом предупредила Сюзен. — Ни взгляда в их сторону.

Дарвин с трудом переборол внезапное чувство страха.

— Именем Деуса, стоять! — послышался резкий оклик.

Украдкой взглянув в ту сторону, Дарвин увидел выпрыгивающих из аэрокара четырех полицейских. Сюзен, повернувшись к ним, отвесила низкий поклон.

— Салям. — Ее приветствие прозвучало совершенно искренне.

— Вы трое идете вместе, а? — подозрительно спросил полицейский с красным лицом. — Не вы ли только что вышли из того завода?

Сюзен выпрямилась. Риш и Дарвин обступили ее с двух сторон, складывая руки на груди.

— Нет Бога, кроме Деуса, — постарался как можно спокойнее произнести Дарвин.

— Бога, как же, — презрительно сплюнул другой полицейский, подходя к Сюзен и приподнимая ее куфию. — О, а ты ничего. Может быть, прогуляешься с нами, прежде чем мы отведем тебя в храм?

Он разразился громогласным хохотом, теряя бдительность. Лицо Сюзен исказилось бешеной злобой. Ее рука стремительно метнулась к горлу полицейского.

Тот, обмякнув, как подкошенный повалился на землю с высунутым языком и вылезшими из орбит глазами. Сюзен довершила дело ударом ноги в подбородок. С громким хрустом сломались шейные позвонки.

Риш погрузил второму полицейскому глубоко в грудь свой длинный нож, а Сюзен сцепилась с третьим, вырывая у него бластер. Дарвин с бешено колотящимся сердцем, чувствуя, как под ним подгибаются колени, шагнул вперед, вонзая четвертому полицейскому между ребрами свой «Рэндолл». Дернув лезвие вверх, чтобы раскрыть рану, он встретился глазами с умирающим, заглянув в самые глубины его души, погружающейся в пучину страха и недоумения.

Дарвин отшатнулся назад, забыв про зажатый в руке окровавленный нож. Жуткая картина смерти навеки запечатлелась у него в памяти. Из рассеченной аорты хлынул фонтан крови. Убитый рухнул на землю.

— Скальпы не снимать! — крикнула Сюзен, разворачиваясь, чтобы бежать. — Это нас выдаст.

Схватив Дарвина за руку, Риш юркнул в узкий переулок, стиснутый зданиями. Но Дарвин мог думать только о проникнутом ужасом взгляде умирающего, наполненном мольбой и страхом, от которого стыло сердце.

— Куда? — спокойно спросил Риш. — Назад к штурмовику? Через десять минут нас облепят со всех сторон.

— В... храм, — с трудом выдавил Дарвин.

Он обязан узнать, в чем дело. Сейчас все остальное не имеет значения. Должна же его жизнь стоить хоть сколько-нибудь! К тому же если теперь он повернет назад, скорее всего в будущем у него больше не хватит духа предпринять что-то подобное. В душе умрет что-то очень важное и незаменимое. Дарвин ощутил новый прилив энергии.

Риш изумленно раскрыл рот.

— Да ты спятил...

— Нам необходимо попасть в храм! — Дарвин выдержал недоверчивые взгляды. — Ответ там... кроме того, никто не подумает искать беглецов в гуще толпы. Первым делом будут перекрыты все пути отхода к окраинам города. А мы направимся в центр.

На виске Риша задергалась жилка. Он посмотрел на Сюзен.

— Ну?

— В храм, — наконец решилась она. — Но молись о том, чтобы ты оказался прав, доктор Пайк! Штурмовику потребуется не меньше получаса, чтобы прилететь сюда к нам на помощь. На внезапность уже рассчитывать не придется — тут бы в живых остаться!

Вздохнув с облегчением, Дарвин кивнул:

— Но только идти по одному.

Он осмотрел свою одежду, убеждаясь, что она не испачкана кровью. На рукаве темнело несколько крохотных пятен; остальное стекло по руке, и промокший насквозь рукав нательной рубахи стал липким и холодным.

Разделившись, разведчики один за другим с промежутком в полминуты вышли на улицу. Дарвин почувствовал себя как никогда одиноким. Пытаясь унять колотящееся сердце, он размышлял о происшедших в нем переменах. Он стал другим: по жилам разливались незнакомые ощущения, смешивающиеся с потоками адреналина. С тех самых пор, как он покйнул Аляску, Дарвин не получал такого наслаждения от жизни, теперь к тому же наполнившейся чем-то новым.

Он шел по широкому проспекту между рядами невысоких грязных зданий. Разведчики вошли в деловой район. Но только здесь все равно не ощущалась кипучая активность торгового центра. Улицы поражали Дарвина своей убогостью. Подслеповатые окошки были настолько грязные, что, наверное, едва пропускали внутрь свет. Вдоль стен невзрачных сооружений горячий ветер, постоянно дующий со стороны пустыни, намел небольшие барханы. Над головой кружились в зловещем хороводе мрачные пылевые тучи, выкрашенные базарейским солнцем в кроваво-красный цвет. Дарвин решительно шел вперед.

Вдруг он поежился, осознав, что направляется прямо в логово зверя. Он мысленно воззвал к медведю и Сантосу, чью душу отправил к Пауку. Теперь на его счету уже две человеческие жизни — он вонзил нож в теплые живые тела, превратив их в окровавленные куски мяса: эта мысль не давала ему покоя. Кем он становится?

У главных врат храма выстроилась очередь. Дарвин встал следом за Сюзен. Не оборачиваясь, он знал, что за ним стоит Риш. На мгновение он испытал прилив спокойной уверенности: его телохранители рядом.

Дарвин с облегчением вспомнил, как легко расправилась со своим противником Сюзен. Он даже не успел как следует разглядеть ее движения — только вдруг безжизненное тело полицейского свалилось на землю. Все так быстро, так чисто.

Очередь медленно проходила в широко распахнутые двери. Оказавшись внутри, Дарвин огляделся вокруг. Огромное здание когда-то было мечетью, но теперь промежутки между колоннами были перегорожены стенами. Вместе со всеми Дарвин опустился на колени на жесткий пол, чувствуя слева тепло тела Сюзен, в то время как справа его загораживал могучий торс Быка Крыла Риша. Подражая окружающим, Дарвин начал мотать головой, беззвучно шепча молитвы.

Вдруг он заметил в тени у стены странную фигуру. Казалось, этот человек чего-то ждет, с любопытством наблюдая за происходящим. На нем была просторная ряса с капюшоном, однако совсем не похожая на одежды базарейцев. Разобрать черты лица, скрытого капюшоном, было невозможно. Фигура словно плыла вдоль огромных круглых колонн, поддерживающих купол.

В движениях этого человека чувствовалась осознанность, никак не вязавшаяся с тупым равнодушием, к которому Дарвин уже успел привыкнуть на Базаре. Призрачная фигура медленно продвигалась вдоль стены, время от времени останавливаясь, чтобы бросить взгляд на толпу молящихся. Увидев, что капюшон повернулся к нему, Дарвин замер.

У него по спине пробежала холодная дрожь. Опустив голову, он тоже принялся мерно раскачиваться, шепча молитву Ворону.

Прошло несколько мучительно долгих мгновений, прежде чем странная фигура, отвернувшись, скрылась в темноте. Судорожно выпустив задержанный вдох, Дарвин снова задумался об окружающих его людях.

— Вы ничего не заметили? — спросил он шепотом по-романовски.

— От них нестерпимо воняет, — процедила Сюзен.

— Народу здесь не так уж много. Гораздо меньше, чем бывало прежде. И еще: тут и там в толпе встречаются люди с на- стороженными взглядами. Похоже, происходящее их не на шутку тревожит — можно даже сказать, пугает.

Сюзен осторожно оглянулась вокруг.

— Ты прав. Что это значит, доктор? Мы притащили тебя издалека как раз для того, чтобы ты нашел ответ.

Взобравшийся на амвон человек воздел руки к небу.

— Деус! — Громоподобный крик застал разведчиков врасплох. — Деус! Деус! Деус!

Толпа долго хором скандировала это слово, затем началось богослужение. На противоположной стене храма появилось огромное голоизображение, и Дарвин ощутил, как Сюзен поежилась.

Горящие глаза Нгуена Ван Чоу жгли молящихся. Сюзен охватила лихорадочная дрожь. Дарвин осторожно обнял ее, привлекая к себе. Заглянув в обезумевшие глаза девушки, он шепнул:

— Успокойся, это лишь голография.

Ее челюсть беззвучно зашевелилась, словно Сюзен давала обет убить Дарвина при первой же возможности. Молодой ученый мысленно пожал плечами. Если не она, так это сделают громилы Нгуена.

— Убери руку прочь! — прошипела Сюзен.

Ее голос был подобен лезвию кинжала. Хмыкнув, Дарвин отвернулся, снова принимаясь изучать прихожан.

— ...а злокозненный Князь Тьмы — Сатана — находится среди нас. Положив свою грязную длань на человечество, он осквернил сами звезды. Как нам очистить вселенную от этой мерзости?

— Деус!Деус! Деус! — ревела толпа.

Одни вскочили на ноги и начали прыгать и плясать словно одержимые. Другие, наоборот, распластались на грубых каменных плитах, извиваясь в безумном экстазе.

— Кто такой Сатана? — воскликнул Нгуен.

— Паук, лживое божество! — послышался ответный рев. — Смерть Пауку! Смерть романовцам! Джихад! Джихад! Джихад!

Спутники Дарвина напряженно застыли. Оглянувшись по сторонам, он увидел блеснувшую в глазах Риша ненависть. Рука воина нащупала под одеждой бластер. Лицо Сюзен исказилось от отвращения, отчаяния и слепой ненависти.

— Спокойно, — прошептал Дарвин. — У нас еще будет время.

Все продолжалось так долго, что разведчики постепенно успокоились. Дарвин отметил, что даже те немногие прихожане, обменивавшиеся испуганными взглядами, постепенно оказались захваченными общим порывом, и все же это не могло объяснить, откуда взялись те тупые машины в человеческом обличье, которых он встретил на оружейном заводе.

— Разнесите слово Деуса. Да будет ниспослано благословение всем вам. С вами Деус! — закончил проповедь Нгуен.

Его бесстрастное лицо озарилось блаженным восторгом. Огромное голоизображение исчезло. Храм наполнился приглушенным гомоном и шелестом одежды поднимающихся с пола людей.

Отворились боковые двери. Дарвин пристально следил за теми, кто первым встал и направился к выходу. Это были люди, проявлявшие беспокойство. Оглушенные, они шатаясь выходили на солнечный свет.

— Ни с места! — приказал Дарвин, осененный внезапной догадкой.

— Что? В чем дело? — Сюзен окинула храм взглядом хищника, выискивающего добычу.

Двое техников возились с панелями, установленными по обе стороны двери.

— Ну, конечно!

— Уходим отсюда, — заволновался Риш.

— Нет! — постарался говорить как можно тише Дарвин. — Одно движение — и мы мертвы! Теперь я понял, что представляет собой этот храм! Наконец все встало на свои места. О Господи, какое же чудовище этот Нгуен...

Вдруг под куполом прозвучал громовой голос:

— Мы знаем, что вы здесь. Я видел, как вы спрятались среди молящихся! Встаньте, пусть увидят вас — приспешников Сатаны!

Стоящий на амвоне священник указал прямо на Дарвина Пайка и его спутников.

Казалось, начался дьявольский шабаш.