Сети Паука

ГЛАВА 45

Личные апартаменты Нгуена Ван Чоу.

«Деус»

М’Клиа испуганно вскрикнула. Что с ней происходит? Почему ее не выпускает из своих цепких когтей ужас? Пронзительная боль, разлившаяся от бедер и шейки расширившейся матки, сокрушила и стерла в порошок обрывки мыслей. Чрево М’Клиа продолжало пульсировать жизнью, решительно заявляющей, что пришло ее время. Беременная сдавленно всхлипнула. У нее снова начались схватки.

— Успокойся. Тебе не суждено умереть при родах.

Ласковый голос проник в сознание М’Клиа, разгоняя безумно мечущиеся страхи. Ощутив прикосновение теплой мягкой руки ко лбу, она с признательностью подняла взгляд и ахнула от ужаса, увидев лицо романовца!

— О Боже! — простонала М’Клиа, задыхаясь от страха. — Нгуен!

— Успокойся, — повторил ласковый голос.

В глазах дикаря светилась вечность. М’Клиа попыталась было приподняться, но новый приступ схваток уничтожил ее сосредоточенность, и она распласталась на кровати.

— Я не могу... не могу больше терпеть боль. — Ее глаза, казалось, раздулись до огромных размеров. — Что вы делаете? Что... вы... что...

Улыбаясь, романовец забрался на кровать, удерживая за плечи М’Клиа, собравшуюся было бежать. Сильные руки схватили ее за колени, заставляя раздвинуть ноги. Сотрясаемая схватками, М’Клиа не могла собрать силы для сопротивления.

— Нет... нет... нет...

Она попыталась закричать, но не смогла. Этот варвар собирается изнасиловать ее прямо сейчас, когда она рожает! Однако вместо того, чтобы ощутить на себе вес его тела, М’Клиа с изумлением обнаружила, что он опустился на колени, осторожно положив руки ей на живот. Она принялась истерично всхлипывать, и вдруг романовец достал из-за пояса зловещий длинный нож. Послышался треск разрываемой ткани, а дальше сознание померкло, отступив перед страхом и болью.

Извиваясь на кровати, разрываемая невыносимой болью, М’Клиа словно со стороны слышала свои жалобные стоны. Она попыталась облизать губы, но ее язык превратился в кусок толстой тряпки, прилипшей к верхнему нёбу. Она заметалась по подушке.

— Ну вот, — послышался знакомый ласковый голос. — Все кончено. — М’Клиа попыталась приподняться на кровати, но сильная рука решительно удержала ее. — Нет, пока что рано.

— Кто... кто ты такой? — слабым голосом спросила М’Клиа, мокрая от пота. Подняв голову, она испуганно застыла, вспомнив все. Улыбающийся воин-романовец стоял у кровати. — Ты отрезал мои волосы?

— Нет, твой скальп на месте, — блаженно улыбнулся дикарь. — Я пришел, чтобы посмотреть на тебя — узнать, почему ты отдалась Нгуену, в то время как твой брат так сильно тебя любит? Что тобой двигало? Почему ты так поступила? О чем ты думала?

— Я прикажу тебя убить!

— Это твой единственный ответ на вопросы, касающиеся смысла твоей жизни? Нгуен бежал с корабля. Бросил тебя здесь. Ты по-прежнему думаешь только о том, как меня убить? Твой брат тебя простит. Я видел это.

— Торкильд меня... Нет! Никогда! Он подлый предатель. Торкильд продал меня романовцам. Я говорила Нгуену, что-бы он его убил. Говорила, что глупая честь Торкильда принесет нам беду. Говорила!

Она осеклась, ахнув от боли. Ее глаза налились ненавистью.

— Ты не хочешь найти другую действительность? Не хочешь изменить свою душу, отослать...

— О, не надо! Только не я. Мне уже доводилось слышать о таких, как ты. Так что тебе не суждено забрать меня с собой на Атлантиду... и превратить в свою шлюху. Никому не суждено свергнуть императрицу с трона! Когда вернется Нгуен, я прикажу подвергнуть тебя психообработке — медленно, чтобы ты умер в самых страшных мучениях! Я с наслаждением посмотрю, как ты будешь умирать... грязное дикое животное!

— Ты приняла решение, — печально кивнул романовец. — Ты хочешь отнести Пауку ненависть? Когда в жизни столько прекрасных...

— Я прикажу тебя убить, мерзкий ублюдок! — Злость в ее голосе жалила подобно кислоте. — Не сомневаюсь, ты изнасиловал меня, пока я была без сознания! Мразь! Подлый... подлый...

Романовец поморщился, увидев ее ярость.

— Ты даже не спросила о своем ребенке.

В его мягком голосе сквозила глубокая печаль.

— Ты его не убил? Должно быть... должно быть, ты вытащил его, чтобы меня изнасиловать. Да, именно так ты и поступил. Я знаю, я чувствую это. Гнусный зверь, я... я прикажу зажарить твои гениталии прямо на теле! — Ее голос сорвался на пронзительный визг. — Нгуен придет ко мне, и ты еще посмотришь!

Романовец встал, грустно понурившись. Сняв с себя вытертую кожаную рубаху, он осторожно завернул крохотного гукающего новорожденного. Его глаза засияли счастьем.

Прижимая к себе малыша, романовец опустился на кровать, не обращая внимания на бешеные неистовства М’Клиа, и выжидательно повернулся к комму.

Наконец монитор ожил. Романовец поклонился появившемуся изображению Нгуена.

— Приветствую тебя, Нгуен Ван Чоу.

— Где моя жена? — резко спросил тот. — И кто ты такой?

— Меня зовут Честер Армихо Гарсия. Некоторые называют меня также Пророком.

Смиренно улыбаясь, Честер едва заметно склонил голову, сплетая пальцы на обнаженной груди.

— Ты убил мою жену?

— Она жива, — равнодушным тоном произнес Честер. — Она прошла поворотную точку. Ее будущее решено.

— Ты хочешь потребовать за нее выкуп? — хитро прищурился Нгуен, переводя взгляд на М’Клиа.Та с надеждой приподнялась на кровати, с мольбой глядя на экран.

— Ты собираешься предложить выкуп? Нгуен, у тебя еще есть время передумать. Твоя решающая поворотная точка еще не пройдена. Ты можешь приказать своим людям прекратить сопротивление. В тебе еще осталось что-то такое, что ты сможешь отнести Пауку... помимо того, чего ты добился, калеча жизни других. Неужели, по-твоему, в жизни есть более высокий смысл?

Нгуен резко расхохотался.

— Ты меня очень забавляешь, коротышка! Никакого Паука нет. Есть только Деус, а Он — это Я! «Кулак Деуса» в моих руках, Пророк. С его помощью я уничтожу тебя и весь твой народ. Отсюда, из Газового Облака, я смогу стереть в порошок любую планету или станцию в галактике. Разделавшись с патрульной эскадрой, я превращу корабль, на котором ты находишься, в раскаленную плазму. Убью тебя и...

— Ты готов убить своего ребенка, который сейчас лежит рядом со мной? Это же плоть от плоти твоей, Нгуен Ван Чоу.

— Подумаешь, какой-то ребенок! — презрительно бросил Нгуен. — М’Клиа меня развлекала. Этот ребенок был своего рода испытанием — чем она готова ради меня пожертвовать. Многие женщины с радостью будут пресмыкаться перед Богом!

Он рассмеялся, а у М’Клиа перехватило дыхание.

— Нет... нет... Ты придешь мне на помощь, — прошептала она. — Ты... придешь ко мне!

— Знаешь, М’Клиа, если честно, я ожидал от тебя большего. Прийти к тебе? И к твоему выродку? Неужели ты серьезно считаешь, что я стану рисковать, вызывая на себя огонь патрульной эскадры ради какого-то слюнявого ублюдка? Женщина, я Деус! — Нгуен опустил на нее горящий взгляд. Его тонкие губы скривились в торжествующей самодовольной улыбке. — Смотри на меня! Я повелитель человечества... хозяин галактики! Что значит для меня один сын? Женщины нарожают мне целую армию сыновей! Со временем мои гены пропитают все человечество! Я БОГ!

Честер печально улыбнулся.

— Ты слишком самонадеян, раз собираешься оставлять Пауку такое наследство. Не сомневаюсь, Нгуен, твоя душа доставит Ему много интересного. Через тебя Паук узнает много нового... о грязи и зловонии.

— Ты должен обращаться ко мне мессия! — сверкнув глазами, прогремел Нгуен. — Меня невозможно остановить. Я разгромлю патрульную эскадру, уничтожу твою планету... Арктур... Землю... всех тех, кто встанет у меня на пути!

Честер не обращал внимания на женщину, забившуюся в угол. Рассеянно оглядевшись вокруг, он пришел к выводу, что является лишним в этой роскошной обстановке.

— Нгуен — это Бог! — выкрикнула М’Клиа, страстно сверкая глазами. — А я его императрица! — Ее взгляд зажегся безумием. — Нгуен, убей этого романовского пса! Обработай его мозг! Убей его! — Истерично захихикав, она достала неизвестно откуда бластер и приставила дуло Честеру к виску. — Убей его, супруг!

Блаженная улыбка Пророка оставалась безмятежной.

— Нгуен, сделай окончательный выбор. Ты отказываешься от этого ребенка?

Он склонил голову набок, не обращая внимания на прижатый к виску бластер.

— Оставь его себе, романовец. Корми его своей грязной кровью, текущей в твоих жилах. Долго ты не проживешь. Скоро тебе придется отправить душу к своему Пауку. Ты Сатана. Мой «Кулак» тебя уничтожит!

— Убей его! — радостно воскликнула М’Клиа. — Убей его! Убей! Покажи, на что ты способен! Продемонстрируй всей галактике свое могущество!

Забыв про зажатый бластер, она кричала, протягивая к монитору руки.

Нгуен снисходительно покачал головой.

— М’Клиа, ты меня позабавила больше, чем какая-либо другая женщина. Мне с тобой было весело... Легко. Скажи, время, которое ты пробыла императрицей, стоило любви твоего брата? Мук родов? Неужели ты действительно считала, что останешься со мной навеки? — Он подался вперед,изучая ее реакцию. — Ты довольна, М’Клиа, что продала свою душу, свой народ и свою драгоценную честь? — Нгуен рассмеялся. — О, как мне было с тобой хорошо!

— Я... императрица! Я... — Вдруг М’Клиа растерянно покачала головой. — Я родила... родила твоего сына!

— ЯДеус! — взревел Нгуен. — Что значит один сын, М’Клиа? Я стану Отцом целой расы людей! — Он безумно расхохотался. — А ты навеки останешься моей! Ты не будешь принадлежать никакому другому мужчине, кроме меня. Я был твоим первым возлюбленным, М’Клиа... и останусь единственным. Сейчас ты умрешь, М’Клиа. Я, Деус, так повелеваю! Твоя душа принадлежит мне, избалованная златовласая девчонка. Я тебя уничтожил, но с лихвой расплатился за это мгновениями наслаждения.

— Нет! — вскрикнула М’Клиа, постепенно начиная осознавать смысл его слов. — Нет! — Она тряхнула головой, потрясенно переводя взгляд с экрана на Честера. С ее уст сорвался тихий стон. — Я... императрица... — едва слышно прошептала она.

Пророк вздохнул.

— Ты частица Паука. И этого должно быть достаточно.

— Лжец! — злобно бросила она, вскидывая бластер. — Умри! Умри от руки М’Клиа. Умри...

Из ее горла вырвался булькающий хрип. Побледнев как смерть, с перекошенным от ужаса лицом, М’Клиа опустила глаза, беззвучно шевеля губами.

Честер едва пошевелил рукой. Между отяжелевшими от молока грудями торчала рукоятка романовского ножа; конец длинного лезвия вышел из белой кожи спины под лопаткой. М’Клиа была парализована шоком. Растерянно проведя рукой по отполированному дереву рукоятки, она подняла взгляд на Нгуена.

— Я императрица... — прошептала М’Клиа, не в силах поверить собственным глазам. — Ты меня спасешь?

Ее голубые глаза с мольбой смотрели на Нгуена Ван Чоу.

— Ты глупая шлюха! — фыркнул тот.

М’Клиа стала медленно оседать на кровать. На дорогой арктурианской ткани проступило расплывающееся алое пятно. Красавица закашлялась; у нее на губах появилась розовая пена, испачкавшая алебастровые щеки и шею, стекшая на изгиб налившейся груди. В комнате еще звучали отголоски слов Нгуена, а М’Клиа, вздрогнув, вытянулась на кровати, уставившись невидящим взором в пустоту.

Честер печально покачал головой.

— Ее душа отправилась к Пауку. М’Клиа приняла решение в поворотной точке. Когда душа больше не может ничему научиться, ей незачем оставаться в этой сфере существования.

Выдернув из раны нож, Честер вытер лезвие о жемчужно-белое бедро мертвой красавицы и одним движением срезал с ее головы золотовласый скальп.

— Радуйся своей маленькой победе, Пророк. Хорошо, что М’Клиа умерла. Я сам уже подумывал о том, чтобы от нее из- бавиться. — Нгуен усмехнулся, глядя на мертвое тело. — Наверное, в данном случае твое оружие оказалось таким же смертоносным, как и мое.

Честер взял на руки крошечного младенца.

— Я должен покормить этого малыша. Скоро он проголодается. Я не мог допустить, чтобы он вместе с молоком впитал из груди своей матери ненависть.

— Делай что хочешь. Скоро ты умрешь. У тебя нет никаких вопросов к Деусу? Обещаю, что на один вопрос я отвечу. Затем, разумеется, я тебя убью.

Честер посмотрел на экран.

— Действительно, я пришел сюда именно ради этого. Нгуен, какой цели служит твое зло? Вот мой вопрос. К чему ты стремишься? Что ты делаешь? Во что ты превращаешь человечество?

— Пророк, я же сказал, только один вопрос!

— Я спросил тебя об одном и том же, Нгуен. На самом деле, ты не можешь ответить на один вопрос, не ответив на остальные. Я учитель, однако я тоже учусь. Научи меня, Нгуен. Я слушаю. Видишь ли, я спрашиваю потому, что мы с тобой являемся частями одного целого. Способен ли ты это понять? Я узнаю тебя, поскольку по большому счету ты — это я, только в другом измерении, в другой фазе существования.

Улыбнувшись, Честер погладил золотистую прядь на поясе и посмотрел на ребенка.

— Моя цель — переустроить вселенную по своему подобию. Человечество станет Нгуеном Ван Чоу. Лучшие специалисты по генной инженерии будут наблюдать за клонированием моих образов. Тебе известно, что существует тонкое равновесие между мужской и женской генными структурами. Убрав Y-хромосому и добавив вместо нее вторую Х-хромосому, я создам своего двойника-женщину. Она станет моей королевой.

Человечество станет Нгуеном. Оно будет думать моими мыслями, потому что я Деус. Вот цель, к которой я стремлюсь, Пророк. Как видишь, жизнь заключается в непрерывной борьбе. Одержав победу, я доказал, что являюсь единственным и неповторимым человеком. И я буду размножать свое совершенство!

Честер улыбнулся.

— Паук с большим интересом будет изучать твою душу. Быть может, Он даже решит, что в конечном счете твоя душа стоила всех тех знаний, которыми не овладели те, кого ты лишил свободной воли, подвергнув психообработке.

— Пророк, мне надоело с тобой болтать! — бросил Нгуен. — Ты получил ответ на свой вопрос. Радуйся моему ребенку, потому что у тебя осталось очень мало времени.

Лицо Честера расплылось в блаженной улыбке.

— Ты прав, Нгуен, твой ребенок доставит мне много радости. — Он склонил голову набок. — Хотя я сомневаюсь, что ты был бы доволен тем, как сложится его жизнь.

Экран комма погас. Вздохнув, Честер нежно улыбнулся крохотному созданию, трепетавшему у него в руках.

— Неисповедимы пути Паука, — просиял Пророк.

Проведя рукой по длинной шелковистой пряди, висящей на поясе, он встал и направился к двери, насвистывая мелодию из Листа.

Станция «Кобальт».

Уровень 1

Сюзен Смит Андохар дала очередь из бластера по Отцам, лезущим в отверстие в переборке. В тусклом полумраке фиолетовые лучи сверкали особенно ярко. Палуба была завалена трупами Отцов и обугленными кусками человеческих тел. Умирающие судорожно дергались, расставаясь с жизнью.

— Я не смогу их сдержать!

Последняя граната, разорвавшись в гуще Отцов, разбросала в разные стороны оторванные руки и ноги, заливая палубу потоками кипящей крови.

— Сюзен, уходим! — окликнула ее Рита. — Я не могу связаться с Пайком. Или он погиб, или его комм вне зоны при- ема.

«Дарвин? П-погиб? Как Г-ганс? Как Пятница? Паук, нет! Ты не имеешь права так со мной поступать. Только не со мной. Я и без того достаточно настрадалась. Не заслужила такого... Я не могу потерять и Дарвина. Я... я... Только не Дарвин!»

Сюзен стиснула зубы, отчаянно моргая, чтобы прогнать слезы. Нельзя думать об этом. Только не сейчас — пока еще можно обманывать себя. Оглушенная, на грани отчаяния,она заставляла себя думать о другом, отбиваясь от нарастающего ужаса. Дарвин тоже умер...

— Майор, взрывай эту секцию наружного кольца ко всем чертям! Попробуем обойти с другой стороны. Вдруг снаружи обшивки есть какие-то скобы или трапы?

Не размышлять — действовать! Вот так лучше. Лишь бы не думать о Дарвине, не представлять себе его безжизненное тело, сожженное и изуродованное бластерами.

Выстрелив в приближающихся Отцов, Сюзен скользнула в пролом в стене. У нее за спиной прогремел оглушительный взрыв. Проклятие! Неужели этим Отцам нет ни конца ни края?

Палуба под ногами Сюзен содрогнулась. Не удержавшись, девушка растянулась во весь рост.

— Какого черта...

— Прорвались! — радостно пропела Рита.

Подобрав выпавший бластер, Сюзен встретила Отцов, пытавшихся выбраться вслед за ней через пробоину, ослепительным смертоносным лучом.

— Ты что-нибудь видишь?

— Да! — весело ответила Рита. — Бластерный огонь расцветил мир всеми красками. По-моему, сюда подошел адмирал Ри. Он обрушил весь огонь эскадры на станцию, стараясь превратить ее в облако отдельных атомов, и, кстати, нас заодно с ней!

— Замечательно! — выдохнула Сюзен. — Что дальше, майор? У меня в бластере осталось всего два заряда.

— Отцы надавили на меня изо всех сил! — послышался голос Торкильда. — Я больше не могу их сдерживать!

— Наше единственное спасение — выбраться наружу! — решительно крикнула Рита. — По-моему, впереди меня дорога чистая.

Сюзен разрядила бластер в бегущих Отцов. Они исчезли в ливне бурлящей крови, оторванных кусков мяса и ампутированных конечностей. Девушка дослала в ствол последний заряд и побежала, чувствуя, как страх наполняет энергией ноющие от напряжения мышцы.

«Дарвин там... где-то там... окруженный этой кровожадной толпой. Проклятие, он ведь даже не воин! Просто добрый, заботливый человек. Такой, который должен был держать тебя в своих объятиях...»

Сколько раз ее спасали от неминуемой гибели отточенные до совершенства рефлексы. У Дарвина, да будет благословенно его сердце, нет такой подготовки. Нет того самого шестого чувства, которое выработалось у нее на Сириусе.

— Сюзен, не думай об этом, — прошептала она вслух, чувствуя, что где-то за гранью сознания ждет зияющая дыра. — Даже если Дарвин погиб, ты должна держать себя в руках.

Пробежав последние сто метров, ныряя в проломы в стенах и перепрыгивая через груды мусора, Сюзен добралась до люка как раз тогда, когда Рита уже успела выбраться наружу. У нее за спиной бластерные лучи превратили переборку в решето, осыпав все вокруг каплями расплавленного металла. Увернувшись от этого заряда картечи, Торкильд добежал до люка последним.

Его всего трясло. Стиснув бластер, он оглянулся назад.

Схватив Торкильда за руку, Сюзен привлекла его к себе.

— Как ты?

— Ничего, жив еще, — задыхаясь, выдавил тот. — Черт побери, мы в ловушке! Клянусь этим твоим Пауком, мы ведь пропали, да? Теперь это только вопрос времени.

— Возможно. Но на Сириусе нам пару раз приходилось бывать и не в такой заварушке.

Прошипевший у нее над головой бластерный луч ушел в космос. Вскинув бластер, Сюзен, не целясь, снесла голову Отцу, высунувшемуся в отверстие.

— Пошли! — крикнула Рита, давая арпеджианцу хорошего пинка под зад.

Тот полетел в невесомость вслед за Ритой.

Выстрелив в пролом в стене, Сюзен перенесла огонь на дверь, убив лезущего Отца, и, перекинув бластер через плечо, вылезла в люк навстречу бесконечной пустоте.

Торкильд болтался, ухватившись руками за оторванный кусок наружной обшивки. Его глаза округлились от благоговейного ужаса, ноздри раздулись, рот был раскрыт. Молодой арпеджианец не мог оторвать взгляда от захватывающей иллюминации. Объединенная мощь бластеров патрульных кораблей расцветила яркими красками щиты станции. Время от времени какая-то тень закрывала собой ведущие огонь линкоры, но тотчас же исчезала в ослепительной вспышке. Потоки смертоносной энергии немыслимой мощности вспарывали космический мрак.

— Двигайся! — через комм шлема крикнула Сюзен.

— Я... я... — прохрипел Торкильд сведенным от страха горлом.

Они повисли над бесконечной пустотой, переливающейся всеми цветами огней преисподней, ухватившись руками за искореженный лист графитовой стали. Проклятие, еще полчаса — и они в любом случае погибнут от радиации. Сюзен поискала взглядом Риту. Та, кинув обрывок какого-то троса на антенну, теперь лезла по нему к выступающему сооружению.

Сюзен мысленно представила трех мух, ползущих по поверхности огромного вращающегося колеса. Над головой уходила вверх бесконечная серая стена. С трудом сглотнув комок в горле, девушка крепко ухватилась за тонкий трос. Внизу чернела пустота, разрываемая бластерными лучами. Страх придал Сюзен силы. Оглянувшись назад, она поняла, что обратной дороги нет!

— Пошли! — крикнула Сюзен, обвивая Торкильда ногами.

Она тряхнула его так, что он, вскрикнув, разжал руки.

Объятая ужасом, Сюзен повисла над бесконечным космосом, подтягиваясь на руках. Казалось, трос врезается ей в ладони даже сквозь перчатки доспехов. Дыхание вырывалось судорожными порывами.

— Он ранен? — озабоченно спросила Рита.

— Нет... просто испугался. — Она помолчала. — И не он один.

Сюзен ахнула, чувствуя, что у нее затекают пальцы.

— О Боже! — простонал Торкильд.

— Я не смогу, — проскрежетала сквозь стиснутые зубы Сюзен, ощущая дрожь в натянутых до предела мышцах.

Внизу сверкнула яркая вспышка. Мощный бластерный луч попытался пробить щиты.

— У меня разжимаются руки!

— Черт побери, малыш! — выругалась Рита. — Держись! Я тебе приказываю!

— Нет! — крикнула Сюзен. — Трос не выдержит двойной нагрузки!

— Сюзен! — донесся из наушников сдавленный голос Торкильда. — Отпусти меня. Я сам как-нибудь доползу.

Девушка с облегчением разжала ноги. Мгновение ей казалось, ее руки вырвутся из суставов, но Торкильд быстро взобрался к ней на плечи и сам ухватился за трос.

Они поползли вверх, перебирая руками. Сюзен чуть было не сорвалась, но Торкильд подхватил ее, помогая ухватиться за трос. Задыхаясь, обливаясь потом, она судорожно вцепилась в его руку, болтая ногами.

Наконец им удалось добраться до антенны. Сюзен посмотрела вниз. Лучи смерти расчерчивали черную бесконечность.

Протянув руку, Рита помогла Сюзен забраться на датчик. Торкильд взгромоздился рядом. Освободив трос, Рита закинула его на следующую антенну из бесконечного ряда.

— Майор, — выдавила Сюзен, пытаясь отдышаться. — Ты сошла с ума!

— А что? Мы все равно можем считать себя мертвыми. Рано или поздно Ри расколет это яичко, и тогда мы превратимся в угольки. Алхар, ты как?

— Теперь я могу все, что угодно. Я умер еще там, внизу. Сердце остановилось у меня в груди. Отныне у меня все за- имствованное.

— Хорошо, — сказала Рита, натягивая трос. — Потому что через пятнадцать минут у нас все равно закончится воздух.

Она первой поползла вперед, болтаясь под огромной махиной колеса.

Нет, они не мухи. Они пауки, ползущие по тонкой нити паутинки. Сюзен перевела дух. Торкильд тряхнул головой, пропуская ее вперед, и Сюзен поползла, сознавая, что одно неосторожное движение — и она провалится вниз, в пламя, по сравнению с которым бледнеет адский огонь. У нее онемели пальцы, мышцы рук горели от напряжения, но она ползла, радуясь каждому движению, приближавшему ее к этой чертовой антенне, на которой уже сидела Рита.

Жаркий пот жег ей глаза, мышцы плеч дрожали от усталости. Руки вырывались из суставов. Устройство охлаждения доспехов, работающее на пределе, не приносило облегчения. Если так будет продолжаться дальше, она сварится живьем еще раньше, чем ее доконают бластеры Ри или радиация. Болтаясь на ниточке над пустотой, Сюзен кряхтела и лезла все выше, гадая, когда у нее не выдержат руки. Бросив один взгляд вниз, она поморщилась от ужаса и поползла дальше.