Сети Паука

ГЛАВА 35

Линкор «Пуля».

Геостационарная орбита над планетой Мир

Дамен Ри шел по длинным белым коридорам «Пули». Оставшись один, он забрался в самые глубины корабля, переживая заново воспоминания юности, с мучительной болью думая о том, что ему предстоит сделать с Арктуром.

— Что ж, старушка, мы начали передавать обращение. Зимбути публично признался, что мессия — безумец и не слушает ничьих советов. Теперь Нгуен обязательно должен будет как-то отреагировать. Мы заявили о том, что превращаем Арктур в последний бастион сопротивления Деусу. Миллионы людей, поверивших нам, даже не догадываются, что их используют в качестве приманки.

Ри ткнул кулаком в переборку.

— Значит, мы предадим их? Благословенный Паук, в кого я превратился?

Он прижал ладонь к холодной пластине из графитовой стали, ощущая пульсацию жизни в недрах «Пули». Как всегда, прикосновение к кораблю успокоило Ри, приглушило внутреннюю боль, напомнив о том, что по крайней мере он в безопасности здесь, в чреве своего корабля.

— Скажи, старушка, правильно ли мы поступили?

Тихий гул механизмов линкора и слабую вибрацию корпуса можно было считать за обнадеживающий ответ.

Сплетя пальцы за спиной, Ри медленно пошел по пустынному коридору.

— Проклятие, разве у нас был выбор? Мы ведь сделали это ради всего человечества. Но почему я не ощущаю себя героем? Что сказала бы Лийта? Что бы посоветовала?

Зайдя в наблюдательный купол, Ри остановился, качаясь на цыпочках, глядя на усыпанное звездами небо. В затейливых узорах созвездий он разглядел лицо Лийты, мысленно встретился взглядом с ее голубыми глазами, ясными и спокойными.

Из темноты донесся ее голос: «Дорогой мой полковник, на карту поставлено так много. Одному Богу известно, быть может, мы все будем прокляты. С другой стороны, ты должен взять на себя ответственность. На твоем месте, Дамен, я поступила бы так же».

Вот что сказала бы Лийта.

Ри показалось, что звезды ему подмигнули.

— Лийта, я знаю, что ты ответила бы мне. Эта жертва необходима для спасения человечества. Вот что ты узнала, перебирая полуистлевшие доисторические кости, так? Вот чему тебя научила антропология, вот что ты усвоила на Мире.

— Дамен?

Обернувшись, Ри увидел на фоне люка силуэт Железных Глаз.

— Я здесь, вождь.

Повернувшись к куполу, он бросил последний взгляд на мириады звезд, рассыпанных горстями по черному бархату неба. Какое умиротворенное спокойствие в этой холодной пустоте!

— Я гулял по кораблю, разговаривал с ним... разговаривал с Лийтой.

Подобрав под себя ногу, Железные Глаза опустился в кресло за спектроскопом и тоже посмотрел на звездное небо.

— То, что ты разговариваешь с ней, делает памяти Лийты честь. Когда-нибудь она об этом узнает. Твоя душа, подобно душам всех людей, вернется к Пауку. Ты поделишься с Ним приобретенными знаниями. — Железные Глаза печально улыбнулся. — Немногие могут похвалиться таким богатым наследством.

Ри кивнул. Бескрайнюю черноту пересекла яркая черточка. Где-то там маневрируют большие корабли, занимая свободные орбиты. В небе над Миром стало тесно.

Но в душе оставалась пустота.

Ри молчал, наслаждаясь тишиной. Там, за этим прозрачным сводом, он мог бы затеряться. И жить мирной ложью звезд.

Наконец Железные Глаза нарушил молчание.

— Ты по-прежнему переживаешь насчет Арктура? — тихо спросил он.

Дамен кивнул.

— Насмотревшись вдоволь на смерть и страдания, вождь, я мучусь сознанием того, что вынужден обрекать на это невинных. Эти люди поверили мне, Джон. Они обратились ко мне, ища защиты. А я? Я пытаюсь подготовить себя к тем кошмарам, что будут после. Горы трупов... Сожженных, умерших от удушья в разгерметизированных отсеках. Безжизненные глаза, смотрящие на меня и немо вопрошающие: «Почему?» — Ри поднял руки. — А у меня нет для них ответа.

Железные Глаза провел рукой по ноге, обтянутой тканью, словно массируя упругую мышцу, и угрюмо взглянул на вечный покой.

— Ответ даст Паук. Все мы грешны, Дамен. Мы родились людьми — и должны отвечать за свои поступки. Или за свое бездействие. Проблемы возникают, когда мы начинаем задаваться вопросом о справедливости. В настоящий момент ты чувствуешь себя виновным, потому что, когда мы сразимся с Нгуеном, погибнет много народу. Чувство вины порождается ощущением несправедливости. Но не ты сотворил вселенную такой, какая она есть. Это сделал Паук. Больше того, жить в другой ты бы не захотел, даже если бы у тебя был выбор. Что такое справедливость? Искусственное понятие, придуманное людьми. Абстрактный символ человеческой беспомощности. Если бы справедливость являлась абсолютной истиной, наверное, это было бы очень ограниченным понятием. Узкий круг строго определенных правил поведения в конечном счете привел бы к полному однообразию. Несправедливость — вместе с болью и страданием — является топливом, подпитывающим вселенную. Без нее человечество стояло бы на месте.

— Ну, хорошо. Положим, я принимаю твое определение вины. Но по-прежнему именно мои действия, мое решение принесет смерть миллиардам. Я обману их доверие. Вот от чего у меня внутри все переворачивается. Ты понимаешь? Из героя Сириуса я превращусь в чудовище, продавшее Арктур. Да, согласен, ты прав насчет несправедливости. В то же время из того, что таков порядок вещей, еще не следует, что я им доволен.

Железные Глаза провел загрубелой ладонью по висящим на поясе скальпам.

— Дамен, до тех пор, пока мы несем в себе чувство вины, до тех пор, пока мы страдаем по этому поводу, мы пытаемся изменить мир к лучшему. Ни тебе, ни мне не дано остановить этот процесс. И наши страдания играют на руку Пауку. Мы учимся... и передаем Ему то, что узнали о Его творении.

Ри рассеянно покрутил рукоятку кожуха спектроскопа.

— Знаешь, я все время возвращаюсь назад, на Арктур. Образы, запахи, знакомые лица — я снова и снова возвращаюсь к ним. Мне стали дороги даже обшарпанные коридоры нижних уровней. Я вспоминаю то, что давно считал забытым. Я ненавидел Арктур. Мои родители... в общем, на их долю выпало много всего. Отец получил травму еще в детстве. Упал, ударился головой, повредил мозг. С мамой они жили вместе, потому что никого другого они не смогли бы найти. Это говорит многое о моей матери. Не лучшая... Ладно, оставим ее в покое.

В Директорате никто не голодал, однако в остальном уровень жизни был очень разным. Мы жили у самого края. Так построен Арктур. Кто-то постоянно приваривал к внешней обшивке еще какую-нибудь коробку. Чем дальше от оси вращения, тем больше угловое ускорение. Общественное положение человека легко можно было определить по тому этажу, на котором он жил. Внутренние секции с невысокой силой тяжести населяли люди довольно состоятельные. Мы же находились так далеко от центра, что под полом у меня в спальне был лишь двухсантиметровый слой графитовой стали, а дальше начинался вакуум. Я вырос в условиях притяжения силой в одну целую две десятых единицы, и это сделало меня физически сильным. Позволило поступить на военную службу.

Ладно, я не об этом. Так вот, на четвертом этаже находился маленький магазинчик. Его владельцем был один коротышка родом с Земли. Из какого-то городка Моратува, расположенного на одном из островов к югу от Индии. Этот коротышка смешивал великолепные коктейли из шоколада, мороженого и зерен солода. До самой смерти буду помнить, что он время от времени угощал меня бесплатно, потому что у меня не было децикредита, чтобы купить коктейль. Это было давным-давно, но если старик Чанандрас до сих пор жив, представляешь, чем я расплачусь с ним за все то, что он для меня сделал. За то, что он был со мной ласков. Разговаривал со мной. Впервые в жизни со мной обращались как с человеком... и вот чем все это кончилось.

Железные Глаза молчал.

— До конца жизни я буду помнить, как однажды Чанандрас сказал мне, что самый тяжкий грех — это дать мечте умереть. В этом случае во вселенной гаснет какая-то яркая точка. — Ри поставил ногу на ограждение. — Странно, что после стольких лет помнишь такие мелочи. Я никогда не забывал слова старика. Они были моим девизом, пока я учился в университете, и потом, когда я пришел на «Пулю». Наверное, можно сказать, это старик Чанандрас привел меня сюда — тем, что в тот день постарался запечатлеть эту фразу в моей памяти.

Железные Глаза медленно вздохнул.

— А сколько грез умрет, если мы не сокрушим Нгуена? Твой друг не говорил тебе, что мечта может умереть для того, чтобы освободить другую? Дамен, мечты похожи на людей. Одна умирает, другая рождается.

Ри кивнул.

— Я вовсе не пытаюсь уговорить себя переменить решение, Джон. Выбора у нас нет. Как давным-давно сказала Лийта: «Нам нечего терять». Если мы потерпим поражение, все человечество попадет во власть Нгуена. Наверное, по сравнению с этим даже жизнь пары миллиардов арктурийцев ничего не значит. Но когда начинаешь по совету Шопенгауэра расширять свое сознание — находить общность, объединяющую тебя со всеми людьми... Мы — это я; я — это мы. Если бы не воля случая, именно мне предстояло бы погиб- нуть на этой станции.

— Дамен, не думай, что в этом решение проблемы. Ты так часто рисковал собой, тебе не кажется, что теперь настала пора остального человечества? Раз ты можешь расширить свое сознание и сказать: «Мы — это я», не верно ли и обратное? Разве нельзя сказать с точки зрения общества: «Мы — это ты»? А поскольку ценой битвы является будущее всего человечества, рискует не один Дамен Ри... рискуют все.

— С точки зрения формальной логики, Железные Глаза, ты совершенно прав. Но мне столько лет вдалбливали в голову, что моя обязанность защищать этих людей.

— Они свободны, так пусть примут на себя груз ответственности. Честер говорил директору Робинсону, что все мы обречены быть свободными.

— Если не вмешается Нгуен. Ты же знаешь, что он убивает свободную волю. — Ри развел руками, поворачиваясь к звездам. — Не знаю, быть может, одни из нас обречены на свободу больше других. Лично я устал, Джон. Я слишком долго носил груз за других. Весь прошедший год я готовил юношей и девушек летать к звездам и умирать. Власть Нгуена расползается стремительно, словно плесень на протухшем куске мяса. Мы послали слово Паука во вселенную и теперь ждем, сознавая, что многие погибнут. Насилию и ужасам не видно конца.

— Дамен, не взваливай на себя вину, по праву принадлежащую Пауку. Это удел святых и Пророков, а не нас, простых солдат.

Раздраженно потерев затылок, Ри буркнул:

— А ты, Джон, чем займешься, когда все это останется позади?

Железные Глаза задумчиво сжал губы, и его взгляд, устремленный вдаль, наполнился тоской.

— Наверное, какое-то время я бы пас лошадей. Объезжал норовистых жеребцов, превращая их в послушных стремительных коней. Рядом со мной была бы Рита, чтобы я мог с ней говорить, смеяться и держать ее в объятиях, засыпая. — Он помолчал. — Может быть, воспитывал бы сына...

Вождь смущенно улыбнулся.

— Знаешь, Честер прав, — добавил он. — Человек должен питать свою душу. Но если кормить ее одними ужасами, вряд ли останешься здоровым. Мне бы хотелось отослать Пауку сбалансированный опыт. Не одну только боль, но также и немного счастья и блаженства.

— Наверное, вот в чем моя проблема. — Ри выпрямился, потягиваясь и морщась от боли в затекшей спине. — Возможно, когда все это началось, я потерял частицу себя. Не знаю, по-моему, в последнее время я только и делаю, что беспокоюсь. Мне начинает казаться, что я чересчур огрубел, и я пугаюсь. Потом вдруг я чувствую себя ответственным за каждую человеческую жизнь. И мне становится страшно, что у меня слишком мягкое сердце. А времени на то, чтобы найти равновесие, нащупать твердую опору в этой зыбкой сети, нет. — Он поднял руки. — И, если честно, мне не хватает Честера. Жаль, что я не могу с ним поговорить. Даже несмотря на то что он никогда не отвечал на мои вопросы, от одного его присутствия рядом становилось хорошо.

— И, конечно, ты не знаешь, почему он упросил взять его на борт того скоростного транспорта? — поднял бровь Железные Глаза.

— Пророки — это твоя епархия, вождь. Конечно, не знаю, черт побери! Разве Пророки когда-нибудь что-нибудь говорят? Что, по-твоему, я должен был делать? Честер заваливается ко мне, мурлыкая что-то из Баха, и спрашивает, можно ли ему подняться на тот грузовик. Ну и что? Я должен был ему отказать? Пророку? — Ри покачал головой. — Но мне... мне не по себе. Они хотят быть на Арктуре вдвоем? Находиться в городе, который должен вот-вот превратиться в абсолютное ничто? Но на все вопросы оба отвечают только улыбками.

Небо снова расчертила яркая точка.

— Прибывают патрульные корабли, — тихо произнес Железные Глаза. — Вот почему я отправился тебя искать. Когда комм ответил, что твой шлем отключен, я начал волноваться. Потребовалось какое-то время, чтобы тебя найти. Но мне обязательно надо было с тобой поговорить. Ты уже столько времени работаешь на износ.

— Ты решил стать нянькой, да? — невесело улыбнулся Ри. — Значит, в конце концов пришло время платить по счетам?

— Дамен, мы все являемся частью сети Паука. Нгуен клюнул на нашу приманку. Мы придерживаемся нашего плана?

Закрыв глаза, Ри медленно втянул воздух в легкие и отрывисто дернул головой, выражая согласие.

— Знаешь, Железные Глаза, я тебе завидую. Если нам удастся пройти через это, остановить Нгуена, у тебя будут лошади, будет Рита. А у меня не останется ничего кроме «Пули». Но, может быть, мне ее все-таки недостаточно?

Он направился к выходу, но у двери остановился.

— Нет, это ложь, которую я твержу самому себе. Как ни люблю я «Пулю», мне чего-то недостает в жизни. Порой меня одолевают мысли, стоит ли продолжать бороться, постоянно терзаясь опасениями, что все вот-вот рухнет ко всем чертям.

— Мы обречены быть свободными, Дамен — напомнил Железные Глаза, сжимая ему плечо. — Такой путь назначил нам Паук. Или человек борется, или его душа загнивает. Мы живем только для того, чтобы учиться, служить Пауку. Знаешь, а если задуматься о том, что ты сделал, что дал людям, неужели твоя жизнь была такой уж плохой? Даже если нам суждено умереть завтра, того, что ты узнал о жизни, ты не расскажешь Пауку и за целый год. Разве это не высшее вознаграждение?

Ри встретился с ним взглядом, и его бескровные губы изогнулись в мрачной улыбке.

— Полагаю, моя жизнь действительна не такая уж плохая. Вот только после того, как все закончится, если мы, уничтожая Нгуена, при этом потеряем Арктур — а я в этом не сомневаюсь, — я ухожу. Отправлюсь куда-нибудь со своей «Пулей» и найду своих лошадей, кем бы они ни были.

Железные Глаза похлопал его по спине.

— Дамен, по-моему, родилась новая мечта.

— А сейчас нам предстоит грязная работа. — Покачав головой, Ри вышел в белизну коридора, оставив позади тишину и спокойствие звезд. — Насколько я понимаю, все предусмотрено до мелочей?

Железные Глаза хитро усмехнулся.

— Сомневаюсь, что наши гости догадываются о том, чего им будет стоить предстоящая встреча.

— Будем надеяться, мы знаем, чего она будет стоить нам, вождь.

Административный центр Директората.

Арктур

— Факт остается фактом: мы эвакуировали весь город. Вы хоть отдаете себе отчет в том, чего это стоило? Полтора миллиона человек не могут просто собраться за несколько минут и разом куда-то уйти. По крайней мере, если речь идет о нашем Кидиане. Все транспортные магистрали находятся под землей. Началась паника, и погибли люди. И ради чего? Никакой ядерной катастрофы не было. Не знаю, какую глупую игру вы затеяли...

— Вы проверили насос? Пророк сказал, что в одном из воздушных насосов есть дефект.

Вцепившись в консоль, Дарвин Пайк не отрывал взгляда от голокамеры, передававшей его изображение на Кидиан.

Верховный комиссар нервно провел ладонью по мясистому лицу, взъерошивая косматые седые брови, пучками торчащие на розоватой коже.

— Да, насос был заменен совсем недавно. Действительно, как оказалось, в стенке главного цилиндра была трещина. Но это было две недели назад. Так в чем же дело? Вы играете с огнем. Отцы уже пытаются воздвигнуть у нас храм. Поддержка Нгуена на Кидиане удвоилась. Что, по-вашему, я должен делать...

— Господин верховный комиссар, я вас прекрасно понимаю. Но я видел Базар. Я лично был на планете в составе первого разведотряда. А сейчас я прошу вас помочь. Пожалуйста. Расскажите про насос. Как именно его обнаружили? Что было дальше? Кто его заменил? Расскажите все подробно. Поймите, мы сбиты с толку не меньше вас. Пророк еще ни разу не ошибался.

Благословенный Паук, как такое могло произойти ?

Верховный комиссар вздохнул.

— Ладно. Я знаю только то, что три недели назад старшего инженера бросила жена. Обвинила Вика — так его зовут — в том, что он женат не на ней, а на своей работе. И вот Вик с головой погрузился в насосную станцию. Насосы нужно было обследовать давным-давно, к тому же он хотел хоть чем-нибудь себя занять. Вскрыв главную секцию, Вик прошелся с дефектоскопом по...

— Но он сам сделал выбор, да? Он не должен был это делать. В перечне регламентных работ обследования с применением дефектоскопа нет?

— Ну да, как я говорил, от него ушла жена... Не понимаю, к чему вы клоните. Эй, что с вами? На вас лица нет.

Вздрогнув, Дарвин закрыл глаза.

— Поворотная точка. Патан пропустил поворотную точку.

Верховный комиссар покачал головой.

— Знаете, доктор Пайк, вам надо приглядывать за своим мальчиком повнимательнее, потому что вы едва не толкнули все десять миллионов жителей Кидиана в объятия Нгуена. Его шпионы трубят на всех углах о неудаче Пророка...

— Проклятие! — взорвался Дарвин, чувствуя леденящее прикосновение паники. — Неужели вы не понимаете? Он измучен до предела! Ему приходится вмешиваться в ход будущего, влиять на поворотные точки. Пророк сходит с ума, верховный комиссар. Он убивает себя, теряет способность возвращаться назад в настоящее! Каждый раз он уходит все дальше и дальше... Патан, что ты делаешь!

Дарвин без сил упал в кресло.

Верховный комиссар неуютно поежился. Голокамера выхватила у него за спиной стену из углепластика, письменный стол с голографией улыбающейся женщины и двух детей.

— Послушайте, доктор Пайк, мне очень жаль Пророка, но у нас возникли серьезные проблемы. Если Отцам удастся убедить людей идти в храм Деуса или если я паду от руки наемного убийцы, скоро на нашей планете вместо людей останутся одни тупые машины. Сейчас на Кидиане возникли острые проблемы со снабжением самым необходимым. Конечно, идет война. Но пустой желудок в паре с недоверием к тыквенноголовым заставляют людей прислушиваться к словам Нгуена. Не все верят в подлинность кадров с Базара. Нгуен утверждает, они сфальсифицированы. Население планеты колеблется. Вы заварили эту кашу, вы ее и расхлебывайте. А я умываю руки, хорошо?

Дарвин угрюмо кивнул.

— Я свяжусь с адмиралом Ри. Надеюсь, он направит к вам транспортный корабль с десантом, набранным из экипажа «Миликена». Скажите гражданам Кидиана, корабль летит, чтобы не пустить на планету вурдалаков Нгуена.

Верховный комиссар кивнул.

— Замечательно, один боевой корабль лучше пятидесяти так называемых «пророков».

Голоизображение исчезло.

Дарвин Пайк остался сидеть неподвижно, борясь с болью в глазах. Инженер действовал по своей воле, сам принял решение остаться на работе. Он прошел поворотную точку, а Патан не увидел, какое будущее стало реальностью. Он начинает терять свой дар. И по мере того как его будет затягивать все дальше, такое будет происходить все чаще и чаще.

Дарвин долго смотрел на погасший монитор. Наконец он взял онемевшими пальцами шлем и, вытерев со лба пот, надел его на голову.

— Установите канал транскоммуникационной связи с адмиралом Ри.

«Глендивиан».

Московский сектор

Станция «Глендивиан» была построена в первые дни Директората. Маленькая колония занималась разработкой дейтерия, жидкого водорода, аммиака, метана, этана, ацетилена и серных экстрактов из газовой туманности Глендивиан. В настоящее время шахтеры живут в станции, «плывущей» сквозь туманность. Добытые вещества переправляются к краю туманности, затем мощными кранами погружаются на станции с синхронизированной орбитой, откуда на автоматических транспортных кораблях перевозятся на такие индустриально развитые планеты, как Аргус, Зона, Шушутьен и планета Саймона. По оценкам, численность населения в настоящий момент составляет 1,2 миллиона человек.

Голоизображение Пророка исчезло. Верховный комиссар Макс Вестильский задумчиво смотрел на погасший экран.

Подняв густую черную бровь, отчего широкий лоб покрылся глубокими складками, Вестильский забарабанил толстыми пальцами по крышке стола из вспененной стали, обводя взглядом помощников, сидящих вдоль стен кабинета.

— Ну? — спросила Сиили, закидывая копну золотистых волос за плечо. — Вы приняли решение встать на сторону романовцев и Пророка Паука? Почему-то, Макс, я в этом с самого начала не сомневалась. Наверное, это все кровь варваров, текущая в ваших жилах, а?

«Да, ничего другого я от тебя не ждал, подлая сучка, толь- ко и мечтающая, как бы перегрызть мне горло или вонзить нож в спину! Что ж, фригидная вампирка, это несколько усложняет дело».

Прищурившись, Вестильский ткнул пальцем в погасший монитор.

— Вот что говорит этот тощий юнец с Арктура.

Сиили насмешливо склонила голову набок, и в глубоких голубых омутах ее глаз сверкнул вызов.

— Вы всегда гордились тем, что «сами себе на уме». Кое-кто из присутствующих здесь злорадствует, видя, что у вас тоже есть слабые места.

Макс неуютно поерзал в кресле, оглядывая мрачные лица собравшихся. Что ж, Сиили решила действовать в открытую. Естественно, ему уже приходили мысли о том, чтобы принять сторону романовцев и первым делом выбросить последнюю партию Отцов в шлюз, чтобы они поостыли в газообразном облаке. Любопытно было бы взглянуть, поможет ли им вера в Деуса остаться живыми, дыша этаном, имеющим температуру сорок градусов Кельвина. К тому же романовцы ему больше по душе. Но только сейчас Сиили обратит это против него. Она уже давно метит на его место. И, черт побери, у нее есть ум и воля, чтобы управлять станцией. Не говоря уж о том, что у Сиили идеальная внешность богини, в то время как его скуластое лицо с косматыми бровями напоминает людям тролля.

— Что ж, — с шумом выдохнул Макс. — Поскольку вы принесли мне эту гололенту, решение уже принято?

Вскинув голову, Сиили смахнула золотистые пряди волос на темную синеву плаща.

— Да, я уже выступила с обращением, что вы встали на сторону божества-насекомого. Среди населения станции зреет недовольство и возмущение. На этот раз Арктур вас не спасет, Вестильский. К этому часу завтра вы уже будете отстранены от управления станцией и вернетесь на завод, где ваше место.

Вестильский презрительно поджал губы.

— Вы так полагаете?

Склонив голову набок, Сиили повела плечами. Советники беспокойно следили за столкновением, сознавая, что скоро произойдет смена власти.

— Комм! — откинувшись назад, Макс скрестил руки на груди.

— На связи.

— Пожалуйста, известите делегацию Отцов, что на просьбу разрешить строительство храма Деуса я даю положительный ответ. Дальше, передайте посланникам мессии, что их ждет самый радушный прием. Пусть знают, что все ресурсы станции «Глендивиан» в их полном распоряжении.

— Как вы могли! Вы же только что... Отцы отвергают все то, что вам дорого в жизни! — Полные губы Сиили скривились от ужаса. — Вы не имеете права! Вы лжец, обманщик...

— Сиили, в следующий раз, прежде чем зайти, будьте добры постучать. — Макс удовлетворенно усмехнулся. — А теперь прошу извинить. Я вас больше не держу. Дверь там.

Административный комплекс,

секция Директората.

Арктур

«Ни за что бы не поверила, что я буду спокойно терпеть, как тыквенноголовый ублюдок заглядывает мне через плечо! Неудивительно, что он, как и все остальные, немного чокнутый! Это просто катастрофа! А ведь в данном случае речь идет только об Арктуре!»

Мрачные размышления Риты прервал вызов комма.

— У меня сообщение для майора Сарсы.

— Давайте! — пропела Рита, радуясь возможности отвлечься.

Горы запросов, заявок, докладных записок, донесений и всевозможных других документов захлестнули ее бюрократическим кошмаром. Но это ведь только то, что осталось после Робинсона, занявшегося лично всем самым сложным!

Рита перевела взгляд на экран, где появилось изображение молодого мужчины. По его лицу было видно, что, несмотря на возраст, он успел многое повидать в жизни. В уголках его глаз застыло напряжение. Светлые волосы были тщательно уложены, мундир арпеджианского покроя сидел как влитой. Холодные голубые глаза жгли Риту бластерными лучами. Было заметно, что мужчина очень нервничает.

— Говорит майор Рита Сарса, временно исполняющая должность губернатора Арктура. Чем могу служить?

Мужчина кашлянул.

— Что вы дадите за то, чтобы узнать о передвижениях Нгуена Ван Чоу?

Он говорил с сильным акцентом. Его неподвижное лицо, словно вылепленное из глины, оставалось начисто лишенным выражения.

Сюзен и Дарвин, подавшись вперед, впились взглядами в экран.

— Это зависит от того, кто вы такой. — Откинувшись назад, Рита взяла стило. — И от того, что вы хотите. Если вы предложите что-то дельное, мы согласимся без колебаний... если, конечно, вы не запросите что-то невозможное.

— Я Торкильд Алхар, капитан «Гавриила», — с гордостью произнес мужчина. — Я первый человек, совершивший налет на Арктур. Это я торпедировал патрульный линкор «Ганг». Со своим экипажем я уничтожил четыре планеты. Я... я последний арпеджианец.

Рита кивнула, не отрывая от него взгляда. Ее зеленые глаза оставались спокойными, но мысли лихорадочно работали.

— Насколько я понимаю, вы видели, что сделал Нгуен с жителями вашей планеты? И поэтому хотите расквитаться с ним?

— Это ваш Патруль уничтожил Арпеджио, — с ненавистью произнес Торкильд. — Майор, давайте поговорим начистоту. По одной только этой причине я ни за что на свете не стану вашим другом. Вы уничтожили мой мир в ходе военных действий. Этот поступок нельзя назвать бесчестным, но и простить я вас тоже никогда не смогу. Но будем откровенны. Война есть война, к тому же вы выполняли приказ, поэтому я пойду на сделку с вами. Но мира между нами никогда не будет. Я ничего не забываю. Наш временный союз будет иметь целью исключительно уничтожение Нгуена Ван Чоу. Как только она будет достигнута, военные действия между нами будут немедленно возобновлены. Вот, вкратце, суть моего предложения.

Подчеркивая свои слова, арпеджианец с силой опустил кулак на приборную панель.

— Значит, вы во всем вините нас?

«Слепой глупец! А как бы ты поступил на... Нет. Подожди! Он ничего не знает! Нгуен не посвящал его в свои планы».

Рита задумчиво пожевала стило.

— Вы считаете, мы просто так взяли и уничтожили население целой планеты? Клянусь Пауком, это не так, капитан Алхар! Эти люди... Нет, вы ни за что не поймете. Позвольте отправить вам ленты с кадрами того, во что мы стреляли на Арпеджио?

— Ленты можно фальсифицировать. Почему я должен вам верить?

Рита раздраженно пожала плечами.

— Капитан Алхар, на самом деле мне все равно, поверите вы или нет. Просто вы как один из людей Нгуена меня удивляете. Вы настоящий человек — мыслящий, дышащий... одним словом, личность. Вы нисколько не похожи на тех арпеджианцев, кого я видела. Их всех подвергли психообработке в храмах Деуса. Знаете, капитан, возможно, в конце концов мы так ни о чем и не договоримся, но, по крайней мере, я вижу в вас настоящего человека и буду относиться к вам с уважением, даже если в будущем нам опять придется стре- лять друг в друга. Чего я не могу сказать об остальных тварях, сотворенных Нгуеном.

— Посылайте свои записи. Мой комм настроен на прием.

В стальных глазах сверкнула искорка любопытства. Казалось, Торкильд был рад возможности опровергнуть слова Риты — поймать ее на лжи. Упомянув о храмах, она затронула больное место.

— Жители Арпеджио издревле славились своим мужеством. — Закатив глаза, Рита покачала головой, отворачиваясь от комма. — Не представляю, как Нгуену удалось так их приручить.

Она следила за тем, как Торкильд просматривает кадры боевой хроники, переданные коммом. Его выражение постепенно менялось, переходя от презрения к недоверию и дальше к ужасу.

— Это не... Разве это арпеджианцы? Они ведут себя словно роботы. Безмозглые звери... лишенные...

— Хуже, капитан Алхар. Мы даже не хотели высаживаться на Арпеджио. С нас хватило тех кошмаров, которых мы на- смотрелись на Базаре. Мы пошли по пути наименьшего сопротивления и аккуратно стерилизовали всю планету. Я покажу вам, что случилось с Базаром. Вызываю комм, настраивайтесь на прием. Смотрите во все глаза. То же самое Нгуен сделал с Арпеджио. — Рита остановилась, увидев, что ее слова попали в цель. — Если ничего не имеете против, скажите, когда Нгуен в последний раз дал вам возможность воочию взглянуть на то, что происходит у вас дома?

— Почти два года планетного времени назад. Однако расширение пространства вследствие ускорения... Я не был на Арпеджио... — Торкильд нахмурился, подсчитывая, когда был дома в последний раз. — У Нгуена было достаточно времени. «Гавриил» всегда пополнял запасы горючего и продовольствия в открытом космосе. Нгуен встречал нас на полпути — я считал, он заботится о максимальной эффективности.

— Возможно, отчасти это было так. Нгуен помешан на этом. Он привык выжимать из того, что есть у него в распоряжении, все до последней капли. Надо признать, ублюдок просто гениален. Послушайте, я ничего не имею против хорошей драки, но если бы я уничтожила население целой планеты, даже состоящее исключительно из врагов, меня бы мучили угрызения совести, капитан. Знаете, по долгу службы порой приходится совершать довольно грязные поступки. Уничтожая планету, чувствуешь в своем сердце сожаление — по крайней мере, так должно быть, если в нем осталось что-то человеческое. То же, что мы сделали с Арпеджио, было актом милосердия...

— Почему? Почему я должен верить вашим лентам?

Холодные голубые глаза зажглись подозрением. При этомТоркильд беспокойно сплетал и расплетал пальцы. Он застыл в напряжении, не отрывая взгляда от Риты. Выбившаяся прядь светлых волос прилипла к вспотевшему лбу.

Подавшись вперед, Рита сверкнула глазами, тыча в экран.

— Мне наплевать, капитан Алхар, поверите вы им или нет. Просто мне кажется, что вы не имеете отношения к этим чудовищным зверствам. Насколько я помню, Алхар является одним из старинных родов Арпеджио. Не сомневаюсь, отец с детства привил вам понятия чести и гордости. — «Отличный выстрел! Попала в самое яблочко!» — Не принимайте мои слова на веру, проверьте все сами. Разве Нгуен позволял вам заглянуть на свою «кухню»? Готова поспорить, он вас и близко не подпускал. Иначе ему вряд ли удалось бы удержать у себя такого порядочного человека. Разумеется, в его распоряжении всегда найдутся отбросы общества, но им можно доверить только второстепенные роли. Одним из таких был Паллас Микрос...

— Наверное, мне действительно будет лучше проверить все самому, — согласился Торкильд.

Его мощные руки стиснули консоль с такой силой, что вздулись сухожилия.

Взгляд Риты стал ледяным.

— Как вам угодно, капитан Алхар, — сказала она, крутя в руках стило. — Выясните все сами... и расскажите вашим подчиненным, что сталось с их родными и близкими. Напав на Арпеджио, мы никого не убили. Эти люди уже были мертвы разумом и душой. Мы просто вырезали раковую опухоль.

Торкильд всмотрелся в ее лицо, пытаясь прочесть правду, но увидел лишь смешанную с горечью решимость.

— Послушайте, я ничем не могу подтвердить свои слова. Вы правы, ленты можно сфальсифицировать. Но я даже не буду пытаться в чем-либо вас убедить. У меня есть дела по-важнее, чем заставлять вас взглянуть правде в глаза. К тому же вы все равно мне не поверите. Так что убедитесь во всем сами. Ну, а потом мы с вами и поговорим. Кстати, готова поспорить, вы существенно снизите свои расценки.

С этими словами Рита разорвала соединение.

— Почему ты его отпустила? — воскликнула Сюзен, вскакивая на ноги. — У него же бесценные сведения! Путь к...

Беспечно расхохотавшись, Рита издала торжествующий клич.

— О, сядь, женщина! Сомневаюсь, что он будет размышлять больше десяти часов. Сюзен, этот Торкильд на крючке. Начнем с того, он не стал бы связываться с нами, если бы по какой-то причине уже не был сыт Нгуеном. Тут замешана его честь. В определенном смысле я дала ему пощечину. Каким ни будет его решение, он обязательно вернется, чтобы сохранить свое лицо.

Рита вскочила с кресла, давая выход переполняющей ее энергии, и ударила кулаком по консоли. Увидев, что ее слова не убедили Сюзен, она махнула рукой, возбужденно продолжая:

— Задумайся вот над чем: он арпеджианец, а я женщина — и занимаю высокий пост. У арпеджианских мужчин к женщинам странное отношение. Еще хуже, чем у вас, романовцев, потому что они их боготворят. Так что два обстоятельства играют мне на руку. Во-первых, начиная разговор, Торкильд ожидал, что я начну торговаться, потому что все козыри у него в руках. Я же обращалась с ним снисходительно. И еще, я сыграла на том, что он в полном неведении относительно того, что произошло с его родной планетой! Это позволило мне взять ход переговоров в свои руки. Он весь кипел — сам не зная, почему. Поскольку я знаю больше его, это дает мне значительные преимущества. Торкильд должен доказать самому себе, чего он достоин. Ну, а что касается Нгуена — наш капитан давно принял решение его предать.

И я просто привела дополнительные аргументы «за».

— Раз ты все знаешь, скажи, что им движет?

— Что-то связанное с арпеджианской честью. Алхар — древний род. Черт побери, быть может, Нгуен дал пощечину его отцу, сделал оскорбительное замечание о его матери! Как знать? На Арпеджио за такое убивают. — Рита подняла руки. — Эта шайка бывших пиратов с годами возомнила о себе невесть что. Не знаю, наверное, если какой-то народ не может похвастаться своей славной историей, ему приходится самому выдумывать правила поведения, прикрывая сомнительное прошлое.

Ее прервал комм.

— Доктор Пайк! Архиепископ ждет вас.

Дарвин встал. Специально скроенные широкие брюки почти скрывали громоздкий протез.

— Мне пора. Увидимся позже. Три против пяти, Рита, ты больше не услышишь об этом Торкильде.

— Принимаю!

Открыв дверь, Дарвин вышел.

Сюзен беспокойно проводила его взглядом.

Рита подняла бровь.

— Эй, в чем дело? Я вижу зарождающийся интерес, да?

— Да нет... Я хочу сказать... Просто дело в том... Проклятие, мы с ним спим в одной комнате. Это помогает бороться с кошмарными сновидениями. Мне с моими. Ему с его.

Сюзен упрямо уставилась вдаль.

—Его тоже по ночам мучат страхи? Что с ним сделал Нгуен?

Сюзен ответила пожатием плеч.

— Помнишь, ты нашла диск, где было записано все то, что делал со мной Нгуен? Так вот, я нашла такой же про Дарвина. Нгуен мучил его по-другому. Он не... Я хочу сказать, он не насиловал Дарвина... Но в определенном смысле это было еще хуже. Если я расскажу тебе, что произошло, ты мне не поверишь.

— Медвежий плевок! Когда речь заходит о Нгуене, я готова поверить в самую страшную мерзость. Наш Пайк теперь не тот золотой мальчик с наивным взглядом, каким был раньше, да?

Встав, Сюзен потянулась, разминая затекшие мышцы.

— Повидав ад, майор Сарса, человек становится другим.

Она принялась медленно расхаживать взад и вперед,скрестив руки на груди и опустив голову, пряча лицо в длинных распущенных волосах.

— Сюзен, я очень долго беспокоилась за тебя. Черт побери, я пошла на огромный риск!

Сюзен кивнула.

— Одному Пауку известно, почему ты так поступила. Да, Рита, на самом деле ты даже не имеешь понятия, каким был риск. Ты не представляешь, как близко к срыву я была после Сириуса. Еще немного, и я бы рассыпалась на миллион крошечных кусочков... Мне хотелось покончить с собой, потому что ты все знала. Но до сих пор я каждый день переживаю заново тот кошмар. Я не исцелилась, просто — ну, приспособилась как-то терпеть... на какое-то время.

— А Пайк?

— Как и я, Дарвин состоит из отдельных кусков. Одно неверное слово — и он развалится. К тому же, он физически болен. Дарвин это не знает, но его жизнь сейчас висит на волоске. С одинаковой вероятностью он умрет или останется жить. Мы... Нет, я настояла на том, чтобы регенерация тканей осуществлялась как можно быстрее. Нервные окончания ноги медленно растут, но при этом по всему организму распространяется злокачественная опухоль. Если бы у нас было время, если бы Дарвина можно было уложить в стационарное медустройство, у него появился бы шанс выжить. Но только времени у нас нет. Каждый день, как и сегодня, после обращения Патана Дарвин отводит Пророка домой, следя за тем, чтобы с тем было все в порядке. Он сидит у постели Патана, пока юноша не забывается сном. Потом Дарвин засыпает сам, но вскоре приходят кошмары, и он просыпается весь в холодном поту. А назавтра, заряженный увиденными во сне ужасами, Дарвин обдумывает, как заманить какого-нибудь религиозного лидера в сети Паука, вовлечь его в борьбу с вурдалаками Нгуена.

И я храню сведения о состоянии его здоровья в тайне — даже от него самого. — Сюзен стукнула себя кулаками по бедрам. — Мы не можем терять время на то, чтобы заниматься лечением Дарвина. Его мозг просто бесценен. Никто, кроме Дарвина, не может противостоять пропаганде Нгуена. И никто не может прикрывать Патана — растолковывать его пророчества. Ты уже знаешь, что предсказания Патана сбываются не на все сто процентов? До сих пор нам удается не предавать это широкой огласке. Так вот, Дарвин придумал различные отговорки, чтобы всем казалось, будто бы мы попали в точку. — Она заскрежетала зубами. — А я прячу от него результаты анализов, уверяю его, что все в порядке, в то время как он в прямом смысле умирает. Представляешь, что я чувствую?

— Да, похоже, тебе приходится несладко. Быть может, нам лучше отправить Пайка назад на Мир? Дать ему возможность отдохнуть и полечиться — ради его же собственного блага. И пусть кто-нибудь другой...

Сюзен покачала головой.

— Майор, это его убьет. Как и я, Дарвин живет только для того, чтобы сражаться с Нгуеном — чтобы отплатить ему за... за... Но в отличие от меня у него есть тот, кому он может верить. Потому что я тоже побывала в том аду. Если отнять у Дарвина это, он умрет. Сам призовет к себе смерть, чтобы спастись от кошмарных сновидений.

— Ты любишь его?

Сюзен растерянно умолкла. Распрямив плечи, она закинула длинные блестящие косы назад.

— Рита, я лишилась способности любить. Кому как не тебе знать это. Нгуен выжег ее в небе над Сириусом. Я больше никогда не смогу полюбить...

Умолкнув, девушка развернулась и выскочила в коридор.

Шумно вздохнув, Рита уселась за комм. Усталость едкой кислотой жгла ей глаза. Она рассеянно взглянула на карту звездного неба, сверкающую у противоположной стены. Неужели этот ад никогда не кончится? Рита думала о крови, насилии, ужасах, ждущих ее воинов на полсотне миров. Сюзен права: без гения Дарвина Пайка не обойтись.

— Малыш, и у меня нет времени, чтобы заниматься спасением твоего возлюбленного. Даже если бы это было возможно.