Сети Паука

ГЛАВА 26

Тактический центр управления линкора «Пуля».

Геостационарная орбита над планетой Мир

— Это все, господа.

Поднявшись с кресла, адмирал Ри кивнул офицерам, сидящим вокруг стола. Последовала шумная сутолока, как бывает всегда после окончания совещаний. Ри отошел в сторону, пропуская оружейников, направившихся к люку. Одни громко шутили, давая выход накопившейся за несколько засов энергии, другие задумчиво молчали. Все лица казались такими молодыми — в том числе и те, которые были знакомы адмиралу уже много лет. Глаза, горящие возбуждением, не рассеяли тревогу, прочно угнездившуюся в сердце Ри. После того что произошло в галактике за последние месяцы, где черпать оптимизм?

Дьердь произвел теоретические исследования, призванные повысить эффективность системы целенаведения. Результаты превзошли все ожидания. Адмиралу Ри даже не пришло бы в голову применить геометрию дробных размерностей для управления потоками летящих со сверхсветовой скоростью частиц, испускаемыми бластерами Фудзики.

Дамен почесал затылок, задумчиво уставившись на видавший виды раздаточный автомат. Когда этому бесцветному инженеру удалось выкроить время на то, чтобы сделать такое блистательное открытие?

— Подумать только, я готов был свернуть ему шею, когда он впервые ступил на борт моего корабля! — пробурчал под нос Ри, по-прежнему не в силах оторвать взгляд от автомата.

Вздохнув, он нажал на кнопку, и чашка наполнилась сладковато-горьким романовским чаем.

— Господин адмирал!

Ри с помощью шлема связался с коммом.

— Продолжайте, — подал мысленную команду он.

— «Победа» выдала подтверждение прибытия на низкую орбиту. Линкор заглушает реактор. В настоящий момент полковник бен-Ахмад находится в штурмовике. Через двадцать минут она будет здесь. Система контроля направила штурмовик к седьмому стыковочному узлу.

— Вас понял.

Адмирал оглядел опустевший центр. Майя летит к нему! Он недовольно нахмурился, раздражаясь болью у переносицы, постоянным напоминанием о стрессе. Врачи рекомендуют отдых и покой. Когда ему отдыхать, Паук их побери?

Майя уже в пути!

Она будет здесь через двадцать минут? У него есть время, чтобы проверить, как майор Глик регулирует силовые поля и новой балке. Попивая чай, Ри направился на мостик, но на полдороге остановился, поморщившись от боли. Скоро сюда прибудет Майя!Коридор был наполнен приглушенным гулом реакторов «Пули».

Он обещал Глику зайти к нему, узнать, не нуждается ли он в чем-нибудь. Нет, это уже выше его сил...

— Ну и черт с ним! Нет, мне нужно отдохнуть.

Боль в глазах чуть ослабла. Улыбнувшись, Ри посмотрел на белые панели обшивки. Кто бы мог подумать, что прожженный лучами бластеров корпус «Пули» снова возродится к жизни?

Адмирал с любовью похлопал по переборке.

— Что, старушка? Пожалуй, я пройдусь пешком. Надо не много размяться. Наверное, больше у нас не будет возможности поговорить с глазу на глаз.

Повернув назад, он направился пешком на палубу Д, наслаждаясь ощущением работы мышц.

— Знаешь, старушка, Майя тебе вовсе не соперница. Проклятие, я ни разу не говорил с ней по душам с тех пор, как мы покинули Сириус. К тому же в случае чего она обязатель но вернется на свой корабль. Наши отношения мимолетны. Майя привязана к «Победе» так же, как я привязан к тебе.

Встретившиеся десантники бросили на адмирала недоуменный взгляд. Черт побери, в чем дело? Неужели они сами никогда не разговаривают со своим кораблем?

— Наверное, старушка, они ничего не поняли. Впрочем, они еще молоды. Не знают, как относиться к кораблю.

Адмирал любовно провел пальцами по белой обшивке, наслаждаясь неровностями швов сонарной сварки. Сколько раз «Пулю» дырявили, потом снова латали? И человеку, и кораблю многое довелось пережить вместе. Оба ветерана закалились в боях.

«Пуля» стала смыслом его жизни с того самого дня, когда он только поступил на военную службу.

— На твоих палубах моя кровь, старушка. Мы с тобой неразлучны навеки. Черт побери, возможно, я завещаю, чтобы после смерти мое тело пропустили через преобразователь отходов, а затем использовали элементы, из которых оно состояло, для покрытия палубы или стен, а?

Адмирал усмехнулся, решив, что эти грустные мысли объясняются усталостью.

Несмотря на то что после многих часов, проведенных на ногах, его мышцы ныли, Ри взбежал по трапу, перепрыгивая через две ступеньки. Поднявшись на штурмовую палубу, он быстрым широким шагом прошел последние двести метров до шлюза номер семь. Туда он добрался запыхавшимся, чувствуя приятное сердцебиение.

На одном из мониторов был виден замедляющийся штурмовик Майи. На фоне черного неба, усыпанного серебристой пылью звезд, яркими желтыми лучами светились вырывающиеся из сопел раскаленные струи. Одна сторона хищного летательного аппарата была освещена ярким солнцем Мира, другая — тусклым сиянием одной из лун, которую романовцы называли Жнецом. Еще один монитор занимала «Победа», двояковыпуклое яйцо цвета слоновой кости, полная копия «Пули», но только на столетие моложе. Гологра- фическое изображение не могло передать в полной мере огромные размеры линкора. Сверху вдоль полуторакилометрового корпуса черными бусинками выделялись застывшие в доках штурмовики.

—Сколько времени до стыковки? — спросил Ри у капрала, отвечающего за охрану стыковочного узла.

На сердце у адмирала было непривычно легко. Он рассеянно стиснул чашку, нервно проводя ногтем по трещинке.

— Осталось пять минут, сэр. — Нахмурившись, капрал умолк, словно прислушиваясь к голосу, звучащему у него в голове. — Комм сообщает, что штурмовик несколько выбился из графика. Возможна небольшая задержка.

Допив чай из трав, Ри сунул чашку в нагрудный карман и стал ждать. Штурмовик приблизился, завис на мгновение над стыковочным доком и, наконец, мягко вошел в него. Адмирал ощутил, как от приятного предчувствия по всему его телу разлилось тепло. Протянувшиеся к штурмовику захваты стиснули стройный белый корпус, подводя его к шлюзовой камере. Палуба содрогнулась от глухого удара, гулким эхом раскатившегося по длинному коридору.

— Открыть наружный люк.

— Есть открыть наружный люк!

Двигатели штурмовика, взвыв напоследок, успокоились. Ри по привычке бросил взгляд на своих людей, проверяя, что охрана в полной боевой готовности. С того самого раза, как Рита Сарса в безумной попытке спасти романовцев захватила реакторный отсек «Пули», около стыковочных шлюзов постоянно дежурили часовые. Никто не сможет обвинить Дамена Ри в том, что он не учится на собственных ошибках.

Послышалось тихое шипение — шлюзовая камера начала заполняться воздухом. Охранники напряженно застыли. Раздался громкий щелчок. Под действием мощных пневматических поршней массивный белый люк скользнул в сторону и тотчас же из шлюза вырвалось облако пара. Металл, за мерзший в безвоздушном пространстве, при соприкосновении с теплым влажным воздухом тотчас же покрылся инеем. Из камеры вышла Майя. Ее черная кожа резко контрастиро вала с белой краской переборок.

— Дамен! — воскликнула Майя. — Как я рада тебя видеть.

Ее лицо расплылось в теплой улыбке. Черные глазавспыхнули радостными искорками.

Адмирал улыбнулся, смущенный неизвестно чем. Неужели за время долгой разлуки Майя стала еще красивее? Ри постарался навеки запечатлеть в памяти это мгновение: стройное тело, черные курчавые волосы, ниспадающие на белые погоны форменного мундира. Майя стояла, гордо расправив плечи, выставив вперед тугую грудь. Общую картину довершали покатые бедра, плоский упругий живот, стройные ноги. Майя словно проникла в его мысли, и у нее на губах заиграла дерзкая улыбка. Она не спеша шагнула вперед, напоминая плавностью движений песчаного тигра. Гибкая и сильная, Майя остановилась перед Ри, с вызовом глядя ему прямо в глаза.

— Полковник бен-Ахмад, добро пожаловать на борт «Пули». От лица офицеров и всей команды выражаю искреннюю надежду, что ваше пребывание окажется приятным и полезным.

В груди у него приятно защемило. Он взял Майю за обе руки, не отрывая от нее глаз.

— От лица офицеров и команды моего корабля благодарю вас за теплый прием. Мы очень рады возможности прибыть на Мир в качестве друзей и союзников. «Победа» официально предоставляет себя в ваше полное распоряжение, адмирал Ри.

— С готовностью принимаем вас. Выражаем глубочайшую признательность доблестному экипажу благородного корабля. А теперь, если вы позволите мне проводить вас, мы обсудим несколько очень важных вопросов. — Учтиво по клонившись, Ри отвел свою гостью в сторону. — Всё, мы отошли от голокамеры. С официальной частью покончено. Майя, как поживаешь?

— Кажется, ты что-то говорил насчет обеда? — спросила бен-Ахмад, вопросительно склоняя голову набок. Ее глаза зажглись весельем. — Вот уже шесть часов у меня во рту не ныло маковой росинки. Я настолько голодна, что готова впиться зубами в графитовую сталь. И даже от одной этой мысли у меня слюнки текут. — Она помолчала. — Мы будем обедать вдвоем, да?

— Вне всякого сомнения. «Пуля» превзошла самое себя,стараясь показать, как мы, подлые предатели и варвары, можем встретить желанного гостя. — Взяв Майю под руку, Ри повел ее к лифту. — Сегодня вечером я тебя кормлю и пою, а завтра романовцы устроят что-то такое, что называется «барбекю». Это старинное слово. Означает приготовление пищи и трапезу на открытом воздухе. Разумеется, приглашаются все члены экипажа «Победы», не несущие боевого дежурства. — Он хитро подмигнул. — Можно сказать, это будет последний штрих в совращении твоей команды на путь Паука.

Рассмеявшись, Майя крепче стиснула его руку. Она оглянулась вокруг.

— Все выглядит гораздо лучше, чем тогда, когда я последний раз была у тебя в гостях. Ты избавился от трупов. Я не могу найти ни одной ловушки, баррикады и дыры в переборке, прожженной бластером.

Адмирал небрежно махнул рукой.

— И везде горит свет. — Он топнул ногой по палубе. — смотри, гравитация! Ты не плаваешь в воздухе и не проваливаешься на соседнюю палубу. Старушка снова в полном здравии!

Майя грустно посмотрела на него.

— А ты ее очень любишь, да?

Дамен довольно кивнул.

— Да, Майя. Она сохранила мне жизнь, наполнила ее смыслом. Каждому человеку нужен смысл в жизни — что-то такое, чему он мог бы себя посвятить. Впервые увидев «Пулю», я сразу же попал под влияние ее чар. Я сражался ради нее, убивал ради нее. Я бы отдал ей свою душу, — если бы она не принадлежала Пауку.

Прищурившись, Майя окинула его долгим взглядом, и ее полные губы изогнулись в грустной улыбке.

— Ты такой же, как мой Бен. — Она обреченно покачала тловой. — Мне пришлось пригрозить ему списанием на берег, чтобы заставить согласиться остаться на мостике «Победы». Он смерть как хочет встретиться с одним из ваших Пророков.

Ри поднял бровь.

— Что ж, один как раз сейчас живет в пещере в горах. Честер, тот самый, которого какое-то время держал в качестве заложника Скор Робинсон. Я объясню Бену, как его найти. Если Честер захочет с ним встретиться, он будет ждать. Если не захочет, Бен найдет пустую пещеру.

— С тех пор как мы прилетели сюда, Бен ведет себя словно маленький ребенок. Как ты думаешь, Пророк захочет его принять?

— Ха! — поднял руку Ри. — Пути Пророков неисповедимы!

Они вошли в лифт.

— Домой!

Двери закрылись.

Повернувшись к адмиралу, Майя схватила его за руки. Ее лицо потеряло официально-торжественное выражение.

— Дамен, ты выглядишь очень усталым. По-моему, таким бледным и измученным ты не был даже тогда, когда Нгуен пытался захватить «Пулю» в небе над Сириусом. Ты...

— Но я в тысячу раз опрятнее. — Он поднял руки, показывая свою белоснежную форму. — Видишь? Ни капли крови. Ни пятнышка грязи! Наслаждайся, пока есть возможность. Раньше всякий раз, когда твоя нога ступала на борт «Пули», ты говорила мне, каким я стал грязнулей.

Майя шутливо ткнула его под ребра.

— Я имела в виду совсем другое. Кроме того, каждый раз, когда я посещала «Пулю», она была после тяжелого боя.

Двери распахнулись, и адмирал, проведя гостью по коридору к своей каюте, приложил ладонь к электронному замку.

— Добро пожаловать ко мне домой.

Войдя, Майя быстро окинула оценивающим взглядом небольшое помещение, задержавшись на коллекции романовского оружия, украшавшей одну из стен. Ее встретило огромное изображение паука на бурой шкуре, висящей на стене. Почти все свободное пространство в центре каюты занимал столик, накрытый на двоих. Между двух тарелок дымилась покрытая сочной золотистой коркой баранья ножка. В неярком свете сверкали хрустальные бокалы с янтарной жидкостью, отбрасывающие красноватые тени на яства.

— Ты проголодалась? — спросил Ри, указывая на удобное антигравитационное кресло.

Покачав головой, Майя устроилась поудобнее.

— Даже если бы я не была голодна, сейчас мне бы обязательно захотелось есть. Ты не шутил, обещая пир. А это что? — спросила она, указывая на зеленые стебли.

— Молодые побеги нож-куста. Попробуй, это что-то сред-нее между картошкой и маисом. Одна из основных составляющих романовской диеты. Впрочем, сами по себе побеги нож-куста и являются полностью сбалансированной диетой.

Майя подняла бокал.

— Но сначала выпьем за «Пулю» и ее замечательного адмирала!

— За «Победу» и ее очаровательного полковника! — ответил Ри.

Зазвенел хрусталь. Взгляды Майи и Дамена, встретившись, никак не хотели расставаться.

Наконец она улыбнулась. Обыкновенно жесткие линии ее лица смягчились.

— Я по тебе соскучилась.

— Я часто... В общем, я жалею, что у нас все сложилось так...

Кивнув, Майя принялась за тонкие ломти мяса, аккуратно нарезанные лазерным ножом.

Они перешли ко второму блюду, затем к третьему.

— Значит, вот как едят романовцы? Неудивительно, что они перевернули Сириус вверх тормашками! Сколько же здесь калорий, черт побери!

Отодвинув от себя пустую тарелку, Майя счастливо вздохнула.

Поднявшись, Ри снова наполнил бокалы арктурианским виски. Приняв хрусталь у него из рук, Майя отставила его в сторону и обвила шею Дамена руками. Нагнув голову, он нежно поцеловал ее в губы.

— После Сириуса прошло так много времени...

Дамен положил руки ей на плечи, ныряя в омуты ее глаз.

— Жизнь стала другой. Чего-то в ней не хватает, Майя. Наверное, я... в общем, я еще никогда не испытывал таких чувств по отношению к женщине. По-видимому, все дело в том, что мы стареем. Вообше-то все должно было бы быть наоборот.

— Ты по-прежнему хочешь следовать решению, принятому тогда в моем кабинете на Сириусе? — Она вопросительно подняла бровь.

Наполнив легкие воздухом, Ри шумно выдохнул.

— Да... и нет.

— Дамен, мне не нравится, как ты выглядишь. Пока мы с Тоби летели к Миру, ты занимался этой частью Директората. Я это вижу, Дамен. И дело не только в этом. Что-то тебя очень беспокоит. — Майя заглянула ему в глаза. — Ты сильно похудел. Если так будет продолжаться и дальше, ты себя погубишь.

Дамен провел мозолистой ладонью по ее щекам, спустившись к подбородку, наслаждаясь мягкой нежностью кожи.

— Разве у меня есть выбор? Я знаю, чем занимается Нгуен. Я буквально умолял Робинсона предпринять какие-то совместные действия, нанести объединенный удар. Но он... — Ри покачал головой. — Не знаю. Он витает где-то в облаках. Не может понять, что здесь происходит. Неужели Робинсон не видит, что... Неужели он не...

Майя стиснула его в своих крепких объятиях.

— Этот психопат пытается управлять Директоратом так, как делал это всегда. И Навтов с Аном Роком ничуть не лучше. — Она ласково прикоснулась кончиками пальцев к его щеке. — Директора не могут адаптироваться к изменяющейся обстановке. Вот их главный недостаток, запрограммированный генетически.

Поцеловав Майю еще раз, Дамен оторвался от нее, чувствуя, как у него внутри разверзлась зияющая пустота.

— В чем дело? — встрепенулась она, подходя к нему и прижимаясь к груди. — Сейчас у тебя в глазах промелькнуло такое жуткое выражение...

— Все дело в тебе. Ты во всем виновата. Просто у меня непреодолимое желание влюбиться в тебя, Майя. — Взяв ее руки, Дамен нежно их поцеловал. — И это до смерти меня пугает. Я не знаю, могу ли позволить себе подобное. Могу ли допустить, чтобы у меня появилась еще одна уязвимая точка. Особенно сейчас, когда все может закончиться полной катастрофой.

Негромко рассмеявшись, Майя закинула голову назад, открывая длинную шею.

— Если тебе приходят в голову такие мысли, значит, ты действительно устал! Дамен, мы с тобой уже давно не парочка невинных подростков. Сколько тебе? Пятьдесят с большим хвостиком? И мне уже под пятьдесят... возможно, я неплохо сохранилась, но командиром патрульного корабля можно стать, только перерезая глотки, вонзая нож в спины и затаптывая своих соперников так, что они после этого уже никогда не могут подняться с четверенек.

— Майя, в тебе нет ни капли романтизма, — усмехнулся Дамен, увлекая ее на большой мягкий антигравитационный диван.

Устроившись у него на руке, Майя провела пальцем по складкам мундира.

— Всегда терпеть не могла эту проклятую форму, — пробормотала она. — Такая грубая и неудобная.

— Ты поосторожнее. Я за себя не отвечаю. Мужчина, если его раздразнить, может потерять голову.

— Знаешь, после того как ты улетел с Сириуса, я себе места не находила от тоски. Помнишь наши восхитительные обеды? Беседы? Я к ним очень привыкла, Дамен. С твоим отъездом... моя жизнь лишилась чего-то яркого и светлого. В груди образовалась огромная дыра, сквозь которую может пролететь бластерный луч.

— Неужели нет других мужчин...

Майя приложила палец к его губам.

— Это неправда, и ты сам это прекрасно знаешь. Разумеется, без труда можно найти случайного партнера, который поможет заняться сексуальной гимнастикой. Но любовь? До тех пор, пока я командую боевым кораблем, об этом не может быть и речи. Скелет «Победы» насквозь пропитался порядками старой политической системы. Кто метит на мое место? Кто спит и видит, как бы перерезать мне глотку? И вдруг в таких условиях мой возлюбленный обратит против меня мою откровенность с ним? Значит, приходится всегда быть начеку. К тому же подчиненные чувствуют себя неуютно. На корабле ничто не может оставаться незамеченным, и о любой интрижке сразу же начинают болтать в кают-компании. Нет, поднявшись на самую вершину, человек обрекает себя на одиночество, если только он не согласен терпеть страшные неудобства. — Она его поцеловала. — Дамен, ты стал моим другом. Черт побери, я... Проклятие, в тот день, когда «Пуля» вышла в космос, я вела себя как дура. У меня сердце разрывалось.

— Мне тоже было непросто, — грустно усмехнулся Ри. — Во время последнего пребывания на планете у меня возникла мысль снять мансарду в одной из аркологий Экрании, привести тебя туда, напоить отборным вином, включить хорошую музыку и попытаться тебя соблазнить.

Майя смахнула волосы назад.

— По-моему, сейчас ты как раз этим и занимаешься. Ну, какой ты хочешь меня видеть? Неприступной? Игривой? Или горящей желанием отдаться тебе?

— Давай не будем спешить.

Подмигнув, Дамен принялся разминать ей плечи через ткань формы.

— Хорошо. Пусть лучше твои мысли заняты мной, чем тем, что тебя гложет изнутри. Дамен, ты не привык быть таким сдержанным. Никак не могу разобраться, как относиться к тому, что сделало с тобой бремя ответственности. Паук взвалил на твою душу слишком большой груз.

— Возможно. С другой стороны, моя душа и так принадлежит ему, и он волен делать с ней все, что угодно. Нет, сейчас мы... Нам будет очень плохо. У нас осталось шесть месяцев передышки. А потом можно будет забыть о спокойной жизни. Экспансия Нгуена ширится. Не знаю, как ему это удается, но его шпионы есть везде. Скорее всего он воспользовался сетью контрабандистов, через которых в прежние времена переправлял товары. Сначала появляются листовки с его воззваниями. Затем в людных местах начинают читать проповеди священники Деуса. И наконец, в открытую транслируются голообращения, после чего начинаются массовые беспорядки. Директорат пытается их подавить — и, разумеется, терпит полную неудачу, поскольку его силы слишком распылены. Больше того, действия Директората, наоборот, подыгрывают Нгуену, умело управляющему настроениями общества. Естественно, от одного-единственного храма не будет никакого вреда. Но вот их уже два, четыре, восемь, шестьдесят четыре... Отупевшие люди беспомощно бродят по улицам, ища свое «место». А Нгуен перебирается на следующую планету.

Протянув руку, Майя расстегнула ему воротник и, стащив треугольный ошейник, бросила его на диван.

— Ты только о нем и думаешь? О Нгуене?

Ри привлек ее к себе, ощущая сквозь ткань прикосновение ее упругого тела.

— Я смотрю, ты поддерживаешь форму.

Кивнув, она провела по его бедру своей мускулистой ногой.

— А ты как думал? У себя на «Победе» я третья в чемпионате по рукопашному бою среди женщин. Неплохо для такой старой клячи, а? Ты собираешься отвечать на мой вопрос? Или так и будешь увиливать?

— Да, я постоянно думаю о Нгуене. Тебе известно о нем далеко не все. Сведения о некоторых страшных преступлениях, совершенных им на Сириусе, являются романовской государственной тайной, потому что они могут опорочить кое-кого из моих людей. На всех моих поступках — даже на том, что я пригласил тебя на ужин, — лежит зловещая тень Нгуена.

Майя вздохнула.

— Он и впрямь, как червь, прогрыз тебе душу.

Пригубив виски, Дамен потрепал Майю по плечу.

— Ты абсолютно права. Все дело в том, что мы боимся Нгуена больше, чем средний гражданин Директората. Мы были на Сириусе. Половина воинов-романовцев, отправившихся с нами в поход, погибла под лучами бластеров Нгуена. Много ли ты можешь вспомнить войн, победа в которых достигалась ценой таких потерь? Я сражался с Нгуеном, отстаивая каждую палубу «Пули». Я видел психологические портреты тех, кого он захватил в плен. И, что самое страшное, я видел, в каких тупых животных он сейчас превращает счастливых здоровых мужчин, женщин и детей. Майя, а ведь эти безропотные массы послушно двинутся на нас. Его Отцы — это не более чем армия вурдалаков. Но извращенный ублюдок гениально знает свое дело. И он хочет расквитаться с нами!

Нгуен считает, что должен отомстить «Пуле», Романовцам, Миру, нам всем. Мы вырвали победу у него из рук. Вопреки здравому смыслу разгромили Нгуена, бросив его в грязь. А такой безумец, одержимый манией величия, подобное никогда не простит. Мы даже отняли у него инженера Хамбрея, его мозговой центр. Не думаю, что у Нгуена короткая память. Не думаю, что он способен забыть обиду. И эта мысль не дает мне спать ночами. Она, а также воспоминания о кровожадных тварях.

Некоторое время Майя молча лежала в его объятиях, потягивая замечательное виски.

— Мы тоже отдаем себе отчет, как быстро растут его силы. Ты не видел тех зверств, что чинил Нгуен в моем секторе. Бен произвел приблизительную оценку его огневой мощи. Полагаю, его цифрам можно верить. Так вот, судя по всему, ублюдок использует бластеры той же самой конструкции, какие у него были на Сириусе. Предположительно скопированные с тех, которыми была вооружена его личная яхта.

— Она разрежет патрульные линкоры на части, — нахмурился Ри. — И тут встает новый вопрос. Что мне дать Тоби? Передать ей чертежи усилителей Фудзики? Познакомить с методом квантового увеличения мощности генераторов щитов? Если бы Тоби не погналась за Нгуеном, когда он дал деру с Сириуса, она помогла бы Йаише перерезать нам глотку. Могу ли я доверять ей? Дать ей в руки оружие, которое может быть обращено против нас?

Не смотри на меня так скептически. Мы раскопали массу полезного в архивах Содружества. В настоящее время «Пуля» в одиночку способна противостоять всей патрульной эскадре. Нет, я не хвастаюсь. Могу показать тебе цифры. Я знаю, о чем говорю. Дьердь перелопатил всю информацию, и мы, по сути дела, заново переделали всю старушку от киля до кормы. Наши щиты выдержат суммарный огонь всех патрульных линкоров. Естественно, при этом нам придется переключить всю мощность реакторов на генераторы защитных полей, так что мы не сможем вести ответный огонь. Но если тебе не могут причинить никакого вреда, исход боя не вызывает сомнений,так?

Майя изумленно посмотрела на него.

— Ты не шутишь, а?

Дамен склонил голову набок.

— Нисколько. Но я по-прежнему боюсь, как бы Нгуену не удалось раскопать что-то в компьютерах Содружества на Границе. Пятница Гарсия Желтые Ноги вовремя его остановил. По крайней мере, мы так надеемся. Главный компьютерщик Нгуена все еще сидела за консолью управления, и луч Пятницы попал ей в спину. И все же надо быть готовым к худшему. Вот почему я стремлюсь объединить наши возможности, собрать всю информацию, какую только можно, и дать грязному ублюдку под зад. Ну, а потом посмотрим, удастся ли нам остановить его джихад.

— Ты работаешь на износ, — напомнила Майя, поворачиваясь, чтобы снова его поцеловать. — А сейчас рядом с тобой я. — Она скользнула рукой по молниям мундира, расстегивая их. — Позволь отвести на себя часть жара, сжигающего тебя изнутри. Ты не одинок, Дамен. Надеюсь, из меня получится прекрасный союзник.

Он ответил на ее поцелуй, чувствуя, как с его усталых плеч сваливается тяжелая ноша. Проведя ладонью по ее бедру, Дамен с наслаждением ощутил под тканью упругие мышцы. Вместе с одеждой он сбросил с себя стресс, беспокойство. Жадно целуя его в губы, Майя поспешно стащила с его ног запутавшуюся штанину, нежно прикасаясь кончиками пальцев к разгоряченному телу. Дамен обхватил ее тугую грудь, лаская сосок, чувствуя, как у него в груди разгорается пламя, о котором он уже успел подзабыть.

Майя изогнулась от наслаждения, прижимаясь к нему, а он, отвечая на страстные поцелуи, ощущал, как наливается сладостным возбуждением ее немолодое, но сохранившее прелесть тело.

Дамен заглянул ей в глаза, и впервые за много месяцев какая-то частица его души обрела покой. Майя улыбнулась, подстраиваясь под ритм его движений, прижимаясь к нему всем телом.

Впервые Дамен смог забыть о пустых взорах, в которых не горел огонь души, о бесчисленной армии тупых убийц, готовой двинуться на него.

Последнее, что он увидел, погружаясь в блаженство теплых объятий Майи, был огромный паук, следящий за ними со стены.

«Месть Паука».

На входе в систему Мира

— У таких общественных животных, как люди, религия служит нескольким различным целям. Первое и самое главное — она объясняет смысл как человеческой жизни, так и вселенной, существующей вокруг нас. В результате мы получаем исходную точку, отталкиваясь от которой можем иметь дело с окружающим миром. Можно считать религию фундаментом, основанием, базой, и уже относительно нее происходит освоение действительности, с ней мы сравниваем наши открытия.

Далее, религия также является инструментом социально-культурного единения. Она обеспечивает человеческое общество связующими нитями, цементирующими его по горизонтали и вертикали. Например, «эго» — так мы называем человеческий индивидуум — придерживается тех же фундаментальных верований, что и его отец, отец его отца и так далее. В свою очередь, он передаст эти верования своему сыну и сыну своего сына. Это вертикальная связь — связь поколений.

Горизонтальная интеграция общества с помощью религии наполняет эго сознанием того, что все члены общества разделяют его основные убеждения. Таким образом, «эго» может контактировать с окружающими, основываясь на сходстве жизненных взглядов. Людей объединяет общая духовная среда, обеспечивающая взаимопонимание между семьями, кланами и другими группами одного поколения. — Разведя руками, Дарвин уронил их на кровать. Его торс и ноги по-прежнему оставались заключенными в медустройство. — Без религии, священной или оскверненной, люди не смогли бы определить свое место в природе и обществе.

Вокруг звучал тихий шепот корабля. Палуба пульсировала, передавая мощь работающего реактора. Сюзен удобно устроилась на складном стульчике. В последнее время она часто заходила в лазарет, просто чтобы посидеть, поговорить. Патан, подобрав под себя ноги, взгромоздился на сверкающем медустройстве. Скрестив руки на груди и закрыв глаза, он был погружен в размышления. Кому-то удалось убедить юного Пророка сменить старую, вытертую кожаную рубаху на форменный мундир. Еще совсем недавно белоснежные локти и колени были испачканы. Патан вымылся и расчесал волосы, и теперь на его сияющем молодом лице как никогда проступала печать древней мудрости.

Задумчиво кивнув, Сюзен провела рукой по роскошным волосам.

— Я никогда не думала об этом в таком свете. По твоим словам получается, что Паук... является своего рода общественным институтом.

— В определенном смысле организованная религия — обрати внимание на ключевое слово «организованная» — и есть общественный институт. Фикция, обман, осуществляемый духовенством, стремящимся к власти и влиянию в обществе. Этим такая религия отличается от шаманских культов, подобных культу Паука. Возникновение церкви свидетельствует о том, что новая организованная религия достаточно сильна, чтобы превратиться в политический институт. Для того чтобы бороться с ней, необходимо в первую очередь понять, какой социальной прослойке она служит. Затем надо атаковать религиозную догму — так, чтобы выявленные изъяны перевесили ее ценность для общества.

— То, что произошло со мной в горах, никак не вписывается в эти строгие рамки, — заметила Сюзен, указывая на него пальцем.

Дарвин кивнул, поглаживая сломанный нож Сантоса.

— Согласен. В то же время каждый может прикоснуться к таинственному и непостижимому... если только захочет приложить к этому силы. Все эти явления поддерживают духовный огонь — хотя организованная религия к топливу такого рода относится крайне отрицательно. Вспомните таких мистических пророков, как Майстер Иоганн Экхарт, Магомет, Томас Мертон, Иисус Христос, Рабий и других, взбрыкнувших против своей религии. Это тернистый путь. Ислам, иудаизм и христианство наиболее строго относятся к такой мистике. Примером тому может служить христианская инквизиция или исламские шариатские суды. Верхушка религиозной иерархии пытается взять под свой полный контроль все такие проявления. Как только низы начинают с благоговейным восторгом говорить о столкновении с Божественным, верхи пугаются и тотчас же реагируют, поскольку под угрозой оказываются их власть и влияние в обществе.

— Бессмыслица какая-то получается, — тряхнув головой, нахмурилась Сюзен. — Как может быть таким извращенным то, что я пережила в горах?

— Далеко не каждый стремится познать своего Бога. Большинство людей принимают то, что говорят вожди о чудесных событиях, случившихся за много поколений до них и породивших новую религию. — Дарвин пожал плечами. — Вот в чем заключается сила Паука. Пророки каждый день общаются с Божественным. Воины поднимаются в горы за видениями. Во всем этом заключается большая сила. Далее,после того как племя Сантосов начало угасать, между Пророками прекратились разногласия. — Его лоб избороздили морщины. — Как будто Пророки, обладая особым строением головного мозга, смогли пробраться через завалы мелочных человеческих эмоций. Они достигли состояния вечной нирваны. При этом оставаясь в контакте с реальностью.

— С догмой спорить очень сложно, когда исход спора уже известен, — сухо добавила Сюзен, оглянувшись на Патана.

Тот, слушавший разговор с закрытыми глазами, слабо улыбнулся.

— Совершенно бессмысленно, — согласился юный Пророк. — К тому же между Пауками и Сантосами принципиальных разногласий нет. Они называют разными именами го, что не имеет имени, излагают одно и то же в своих собственных преданиях. Неважно, был ли Хайсус человек, распятый на кресте, или же к кресту гвоздями прибили животное. Главное то, что так называемое Божество преподало человечеству урок, показав путь к свободе. Следуя этой дорогой, люди учатся брать на себя ответственность. А ответственность через жизненный опыт переходит в знания.

Дарвин горько усмехнулся.

— Интересно, что сейчас думает Ворон по поводу моего увлечения Пауком?

Голос Патана прозвучал успокаивающе.

— Если ты хочешь дальше развивать эту тему, доктор, начнется бесконечная игра слов, которая так и не приведет к определенному ответу. Выбор за тобой. Однако ты позволишь задать тебе один вопрос?

— Конечно.

— Божественное существует, не так ли? В таком случае имеет ли значение, какое имя мы применяем к этой высшей действительности?

— Значит, я бы попусту тратил время? — выдохнул Дарвин.

Ему ответом стали едва заметный кивок и улыбка.

— Но каким образом нам осуществить нашу религиозную революцию? — спросила Сюзен, возвращаясь к главной теме. — Будь моя воля, я бы просто приставила бластер к голове каждого гражданина Директората и спросила: «Паук Бог? Да или нет?»

— Результат получился бы неплохой, если бы у нас было достаточно бластеров и много времени, — улыбнулся Дарвин. — Успех нашего предприятия будет обусловлен разоблачениями, рациональными доводами, личными качествами Патана, а также его чудодейственной способностью предсказывать будущее. Нам также нужно быть готовыми к отражению ответных нападок. Отцы — и не только они — обрушат потоки критики на наши предположения.

— В чем нас можно будет обвинить? — недоуменно спросила Сюзен, рассеянно вертя в руках обруч шлема.

— Во-первых, разумеется, мы предполагаем, что Божественное существует. Во-вторых, предполагаем, что у каждого человека есть душа. В-третьих, душа бессмертна и является частью Божественного. В-четвертых, смысл Божественного заключается в том, чтобы учиться, набираться опыта через души, которыми Оно наделило людей. Из этого следует, что мы отрицаем всезнание Бога, хотя и признаем его всемогущество.

— Это почему еще Паук не является всезнающим? — прищурилась Сюзен, закидывая через плечо прядь черных волос. — Паук это Паук, разве не так?

— Хороший вопрос. А теперь задумайся: Пророки говорят, что душа дается человеку для того, чтобы учиться, а потом передавать знания Пауку. Если принять, что Паук является всезнающим, зачем ему в таком случае чему-то учиться, набираться опыта? Почему он так тщательно оберегает свободную волю? И каков смысл существования вселенной?

Сюзен задумчиво кивнула, проводя рукой по подбородку и морща лоб.

— Хорошо, доктор, я заглотнула наживку. В чем смысл существования вселенной?

— Паук хочет достичь высшей степени совершенства, — приоткрыв глаза, добродушно улыбнулся Патан. — Мы здесь для того, чтобы набираться знаний, ощущений, опыта, что когда-нибудь поможет Пауку добиться желаемого. Для человечества же это бесконечная борьба. Разве к тому же цель ее не благородна?

— Верно, — радостно согласился Дарвин. — Таким образом, мы также признаем, что Божественное несовершенно. И до тех пор, пока Оно остается таким, приходится терпеть боль и страдания.

— Будет много вопросов относительно добра и зла.

На лице Патана отобразилось отеческое удовлетворение.

Во взгляде Сюзен, обращенном на Дарвина, читался немой вопрос.

Тот кивнул.

— Ну разумеется. Вопрос отношения добра и зла всегда тщательно обходился религиями со строго определенными духовными иерархиями. Все зависит от природы Бога. Если Он милосерден, почему позволяется существовать злу? Различные ветви буддизма считают добро и зло равносильными — вместе обеспечивающими равновесие действительности. Паук учит, что зло является следствием случайности и, что важнее, проявлением свободной воли. Он занимает нейтральную позицию, не отдавая предпочтения ни добру, ни злу. Его учит и то, и другое. Паук колеблется, не в силах решить, как будет лучше для вселенной. Пока что Ему недостает знаний. Люди, действуя по своей свободной воле, совершают ошибки, чтобы Паук в конечном счете не ошибся.

— Директорат попытался избавить человечество от зла, и сейчас мы видим, к чему это в конце концов привело. — Взяв с полочки «Рэндолл» Дарвина, Сюзен задумчиво покрутила его в руках, ловя отблески света от полированного лезвия. — Интересно, стоило ли платить за это такую цену? Попытка Директората создать вселенское добро подготовила почву для вселенского зла Нгуена Ван Чоу.

— Эй! — насмешливо произнес Дарвин. — Для романовки ты слишком умна.

Хитро усмехнувшись, она подмигнула, погрозив ему ножом.

— Смысл жизни в окружении добра и зла состоит в том, — вмешался Патан, — чтобы их уравновешивать, использовать в гармонии друг с другом, улучшая условия существования. В настоящее время такое положение является естественным, обуславливаемым только цепочкой событий, последовательно определяющих одно другое. Циклы радости и горя несколько сглаживаются восприятием людей. Как часто человек, голодая, вспоминает мгновения счастья? Как часто на вершине радости настроение омрачает тревога по поводу возможной катастрофы?

Дарвин рассмеялся.

— Да, извечная проблема человечества заключается в том,что никто не может определить истинное положение дел. Живущие в Золотом веке редко сознают в полной мере... и даже просто замечают, насколько благоприятна была к ним судьба. И наоборот, те, кто живет во мраке Черного века и борется изо всех сил, чтобы только кое-как свести концы с концами, тоже не имеют времени задумываться о своем существовании. Как ни странно, в Золотом веке в целом господствуют пессимистические тенденции, в то время как в век Мрака люди смотрят в будущее с оптимизмом.

—Не думаю, что много оптимизма можно найти у тех гупых зомби, которых создал с помощью психообработки Нгуен.

Сюзен поежилась, устремив невидящий взор на панели потолка, поглощенная воспоминаниями о Базаре. Забытый нож оставался у нее в руках.

— Правильно, — согласился Дарвин. — Нгуен стал первым, кто низверг человечество в такую бездонную пучину. В культуре общества отчасти отражаются современные технологии и окружающая среда в целом, что является стимулом движения вперед. Нгуен получил в свое распоряжение новейшую технологию — возможность массовой психообработки, — что позволяет ему с максимальной эффективностью порабощать население покоряемых миров.

— Судя по тому, что нам довелось увидеть, последствия психообработки необратимы, — заговорила Сюзен, откидываясь назад и подчеркивая свои слова размеренными взмахами острого лезвия. — Полностью уничтожается личность человека, в том числе память, общественные навыки. В результате получается нечто большее, чем машина, но меньшее, чем человек. И пути назад нет. Со временем, возможно, удастся создать новую личность, но того, что было прежде, не получится больше никогда.

— Нгуен совершает преступление против Бога, — сказал Патан, открывая глаза и оглядываясь вокруг. — Он лишает людей права на свободную волю. Этим он лишает душу смысла. Отцы испытывают физическую боль и экстаз, но души их от этого ничего не приобретают. Именно поэтому на этот раз Пророки решили вмешаться в дела людей. Именно по этой причине я принесу себя в жертву.

— Если бы Нгуен не трогал души, ты бы остался в стороне?

— Лишь однажды Пророки участвовали в войне, — улыбнулся Патан. — Во время первой стычки романовцев с «Пулей» два Пророка Пауков отправились в космос, чтобы остановить вождя Сантосов, чей поступок мог повлиять на судьбу всего человечества. Как только проблема была разрешена, Старцы вернулись на Мир и с тех пор больше его не покидали. Честер Армихо Гарсия летал в космос не для того, чтобы влиять на поступки директоров, а чтобы чему-нибудь их научить, а также, возможно, спасти Сюзен Смит Андохар, так же как я спас Дарвина Пайка.

Побледнев, Сюзен внутренне напряглась. Дарвин поймал себя на том, что затаил дыхание. У него перед глазами мелькнула картина: он держит «Рэндолл», прижимая острие лезвия к горлу.

— Почему именно нас?

Патан небрежно пожал плечами.

— Потому что вы, преданные делу Паука, обладающие необходимыми навыками, возможно, послужите Его целям. Разумеется, в том случае, если в поворотной точке, из которой выходят различные ветви будущего, вы примете правильное решение.

— А как же человечество? — спросил Дарвин, пристально глядя.на улыбающегося юношу.

— Для Паука человечество ничего не значит, доктор. Пророкам все равно, умрут ли люди или останутся жить. Если данный вид продолжит жить, это будет значить, что он по-прежнему приносит Пауку знания. Если же человечество исчезнет, учиться и учить Бога будут другие. В нас нет ничего особенного, доктор. Люди никак не могут избавиться от одной странной причуды: им необходимо верить, что вселенная была сотворена специально для них. Очень наивное детское заблуждение.

Кивнув, Дарвин сглотнул комок в горле. Его голос дрогнул.

— Почему мы с Сюзен так важны для Паука?

— Еще никто не приходил в восторг по поводу того, что именно его отметил Господь. Бог славится весьма безрассудным обращением со своими избранниками. Разумеется, сам Он так не считает.— Все зависит от поворотных точек, доктор. — Блаженная улыбка Патана нисколько не обнадежила Дарвина. — Возможно, вам с командором потребуется выполнить для Паука то, что не удалось остальным. Возможно, вы справитесь с тем, что не получилось у других.

— Возможно? — дрогнувшим голосом промолвила Сюзен, бросая украдкой взгляд на Дарвина.

— Все зависит от того, — улыбнулся Патан, едва заметно склоняя голову, — достаточно ли у вас с доктором сил, и, разумеется, весь ход событий будет определен поворотными точками. Я вижу для вас различные пути в будущем. Возможно, Нгуен превратит вас обоих в бездушных Отцов; с другой стороны, быть может, вы станете спасителями человечества; может быть, вы погибнете, а может быть, вас так и не подвергнут испытаниям. Будущее — как всегда — зависит от свободной воли. Я рассказал вам все, не влияя на вашу способность принимать решения в поворотных точках, которые, возможно, встретятся у вас на пути.

Откинувшись назад, Патан закрыл глаза.

Сюзен сразу поняла, что Пророк закончил разговор. Дарвину потребовалось какое-то время, чтобы, отчаявшись пробить стену молчания, которой окружил себя Патан, прийти к тому же заключению.