"Испытание", книга первая

Глава 4

Военная база, недалеко от К. 22.02.2024 11:12.

Тимур.

Как и остальные, Тимур Назаренко не ожидал оказаться там, где оказался. Было бы странно ожидать оказаться в том месте и времени, где оказался он. Открыв глаза, он обнаружил себя в какой-то большой палатке, в которой стояло 4 койки, считая ту, на которой находился он. Все остальные пустовали.

Палатка была «защитного» зелёного цвета, как и форма, надетая на Тимуре, несмотря на выпавший за её пределами снег, который заставил парня сощуриться из-за контраста светлого снега, бликующего солнечными лучами — с тёмной палаткой, когда он выбрался из неё.

Вокруг палатки царила суматоха и бесконечное движение людей и техники. Туда — сюда сновали БМП и БТРы, самоходные артиллерийские установки и «УРАЛы» с людьми, танки Т64 и Т72, и т.п.

Полноповоротные экскаваторы иностранного производства, на гусеничном ходу, усердно рыли траншеи прямо в снегу. Бойцы махали лопатами тут же, выкапывая другие траншеи, вгрызаясь в мерзлую землю что было сил. То, что мог сделать экскаватор за одну минуту, боец делал за пол дня. Но это никого не волновало. Приказ — есть приказ. Тут же подъезжали длинномеры с готовыми бетонными коробками — дотами. Оные ловко разгружали стоящие тут же два крана на базе КАМАЗов. Доты расставляли как попало: лишь бы разгрузить быстрее и отрапортовать о том, что груз принят. Некоторые группы солдат натягивали колючую проволоку прямо перед свежевырытой траншеей, некоторые — укладывали брёвна на траншею, образуя импровизированные блиндажи. Из всей обстановки становилось понятно что идёт подготовка к обороне неких рубежей или некой базы. Либо просто кто-то отлично грел, на всех этих телодвижениях большого количества людей, — свою мохнатую руку.

Тимур решил аккуратно поинтересоваться у первого попавшегося бойца что происходит вокруг; к чему вся эта суматоха и «стройка века». Он подошёл к солдату в сержантских нашивках и сказал:

— Брат, подскажи в чём заключается наша задача. Я понять не могу ничего. Я — новенький. Только сегодня прибыл. — Тимур пытался говорить, подражая актёрам, играющих бравых солдат в фильмах, которые он когда-то смотрел.

— А-а-а мобик? Ну не повезло, чё сказать… Смари, сержант, мы это, короче, готовим оборону К. Враги уже весь полуостров вернули себе, только К. и осталась под нашим контролем. Ну, точнее, как под контролем: все гражданские выехали, вся администрация тоже вывезена в соседний регион. А у нас приказ стоять до последнего и, если не выстоим, после отхода подорвать мост. Такие вот дела, брат. В этой суматохе кто-то вкалывает, а кто-то, как мне кум сегодня рассказывал, лазит по жилью местных и вытягивает технику и прочие ценные вещи, вывозит их домой…

— Стоп. Погоди. Какой мост, какие враги? Война, что ли, идёт? — сказал озадаченный Тимур.

— О, брат, да ты — шизик? — сержант махнул рукой на Тимура и продолжил наблюдать за выполнением наряда. Испытуемый двинулся дальше, в поисках рядового и очень быстро обнаружил троих курильщиков, прячущихся за одним из дотов.

— Ребят, здарова. Как служба? Снабжение нормас? Не обижают? — в этот раз Тимур решил сыграть роль прожжённого вояки, интересующегося судьбами мелкой рыбы.

— Товарищ сержант, у нас перекур. Сейчас вернемся к выполнению обязанностей! Снабжение отличное, жаловаться нам не на что! Обижать нас некому! — один коренастый парень, с широким лицом отвечал за троих. Видно было, что его уже науськали на военный лад и он знает как отвечать начальству, дабы то отстало удовлетворённое.

— Та я не о том, братишка. Реально какие мысли есть? Как думаешь удастся нам отстоять К? Силы то вон какие задействованы! Должны же, а?

— Вам по-честному ответить? Вы не из комендатуры или ещё откуда?.. — коренастый опасливо разглядывал Тимура, пытаясь оценить принадлежность того к какому-то спец. подразделению контрразведки. Ничего подобного не увидев, он, не давая Тимуру ответить на свой вопрос, сказал:

— По-честному: с нашей советской техникой мы не можем тягаться против врага. Им дают самое современное. Все передовые разработки уже давно у них. Я не знаю, вы может быть не слышали, но у их ген. штаба уже есть план по вторжению в наши области. Не берусь судить насколько это реально, но сейчас вот читал в «Телеграме» Стрелкова. Он пишет, что инфа сотка, получена от надёжных источников! Вот и весь ответ, товарищ сержант. Теперь хотите — стреляйте меня, хотите — под трибунал, но как есть — так я и сказал…

— Понятно, — только и смог выдавить из себя Тимур и на ватных ногах отправился куда-то, в сторону палатки, из которой он недавно вышел.

«Неужели американцы вторглись сюда, чтобы напасть на нас? Стоп. А почему мы то сами сейчас здесь? Я ничего не могу понять. Все люди исчезли же…а тут война идёт. Год! Нужно узнать какой сейчас год. В этом, я уверен, и есть ключ к разгадке!» — думал растерянно Тимур, подходя к палатке, возле которой ве́село полыхал костёр, с котелком над ним. Из котелка приятно пахло готовящейся едой; только сейчас парень осознал насколько он голоден.

Следуя секундному порыву, он залез в палатку и начал осматривать её стены. На одной из стен, как полагается, висел календарь, с какой-то полуголой девицей, в разных позах напечатанной, на странице каждого месяца (Тимуру были видны два: февраль и март) Опустив глаза в правый угол календаря, испытуемый Тимур Назаренко увидел год: 2024.

В этот момент в палатку вошёл здоровенный детина и пробасил:

— Ты и есть новый сержант Тимур Назаренко? Пошли знакомиться. Есть хочешь? Сейчас уже будет готово. Идём! — когда Тимур вышел, вслед за своим новым собеседником, из палатки, он вновь был ослеплён снегом. Приглядевшись к свету, он увидел, что возле замеченного им прежде костра с котелком сидит два человека. Третьим был бугай, который заходил в палатку за Тимуром. Хотя ещё минуту назад никого из этой троицы у костра не было.

— Ну, рассказывай: кто, зачем, почему, чем дышишь, как здесь, каких взглядов и т.д. — сказал один из бойцов, сидящих на деревянных зелёных ящиках у костра. Это был худощавый парень, лет 24х, с каштановыми волосами и зелёными добрыми глазами ; однако, лицо его было изранено. На нём присутствовали как старые шрамы от ран, так и новые отметины войны. Он был одет в военную форму, поверх которой был накинут белый маскировочный халат. Рядом с ним лежала идеальная на вид снайперская винтовка Драгунова, в кобуре на поясе у него имелся пистолет. Всяческие разгрузки и дополнительные органайзеры заканчивали картину предусмотрительного молодого снайпера. Говорил он полушутя, но Тимур каким-то образом отчётливо знал, что если ответит немного не так, как от него ожидают, эта полу-шутливость превратится в настоящий разбор полётов, если не сказать в допрос.

— А я, ребят, утаивать ничего не намерен: мобилизовали прямо с моей глухой деревни. Там я жил, поживал и не знал что, как и почему. А это приехал на закуп в магазин, там меня и приняли. Вот и вся история. Затем то ли по голове мне дали, то ли я в поезде свалился с верхней полки — не помню ни черта. Сейчас вот в палатку знаете зачем ходил? Смотрел какой год! Вот такие дела, ребят. Не…вы чего не подумайте плохого… так-то я дело своё знаю, но было бы неплохо услышать от вас текущее положение дел. Желательно года эдак с 2014…

— Да он шутит! Ну не может же быть принят такой полоумный в ВС, не так ли, ребят? Хе-хе-хе — пробасил «знакомец» Тимура, — Давай, для начала, мы познакомимся, годится? Меня зовут Михаил, фамилия Малый. Это шутка такая. Природа, значит, пошутила так. Хе-хе-хе. Позывной у меня Медведь, — Тимур осмотрел стоящего Медведя: 2 метра роста (минимум), широкоплечий, широколицый, коротко остриженный, голубоглазый человек этот сейчас излучал лишь добродушие и ничего более; когда же дело доходило до боя, враги его жалели о том, что на их долю выпал именно этот пулемётчик. Он не выпускал из рук пулемёт Калашникова, за спиной у него висел автомат того же концерна. Вооруженный до зубов пулемётом, автоматом, пистолетом, ножами, гранатами, висящими на поясной разгрузке и Бог знает чем ещё, чего не было видно, — сейчас Михаил не вызывал и малейшего чувства страха. Он продолжал свой рассказ:

— Этого умника, — лучшего снайпера, которого я когда-либо видел, — зовут Артур, фамилия Брок. Он то ли грек, то ли турок. Не казак, короче. Позывной Кемпер. Стреляет отлично, тут спору нет. Но и своеобразный тип, конечно. Подозревает всех по первому времени. Думаю, ты с ним найдёшь общий язык, Тимур. Годиков он твоих плюс минус, а? Хе-хе-хе. Молчуна, который сидит слева от Кемпера, зовут Зинон, фамилия его Вдовенко, позывной Колобок, — Тимур посмотрел на неприглядного человека, сидящего рядом со снайпером и в задумчивости глядящего на пламя костра. Особо ничем примечательным он не отличался. Среднего роста, среднего телосложения. В военной форме и маск. халате, как и вся троица; под правой рукой, упирающийся в ящик, на котором сидел Колобок, АК. Несколько гранат и прочих разгрузок с боеприпасами. Тем временем басистый пулемётчик говорил:

— Он — хохол, но за наших воюет. А Колобок — как раз из-за того, что и от «дедушки» ушёл и от «бабушки» ушёл — от ВСУ то есть. Его мобилизовали в своё время по ту сторону, а он сбежал от них — к нам. Разминировал для себя проход в их минном поле и убежал. Его «помурыжили» немного у нас в «контре», а потом он и подписал контракт. В общем, я думаю, будет время и желание, он сам тебе всё расскажет, — украинец как бы мимоходом осмотрел Тимура. Было видно, что его зелёные глаза очень внимательно уловили все детали, от него ничего не скрылось, несмотря на поверхностный, казалось бы, осмотр. Тимур понял, что теперь его выход и приветственно сказал:

— Ну, братья, как звать меня — вы знаете, фамилия моя Назаренко — тоже известно. Я — коренной дончанин, то есть «хохол» — по-вашему. В своё время переехал на Алтай из-за тамошней природы, а теперь вот здесь. Позывной у меня «Испытуемый». Так назвали когда я сказал, что ничего не помню, но согласен на такое испытание для себя. Решили, видать, что меня испытывают таким образом — отключив память, — Тимур врал, не краснея всё развивая и развивая свою историю с беспамятством.

— Почему же хохол? Ты же из Донецка, а Донецк — это ДНР; а ДНР — это Россия. Значит ты — наш! Во ты дал. Или ты и этого тоже не знаешь? — удивлённо сказал Медведь.

— Если честно, то нет, не знаю. Я, как в 14 м году зимой уехал на Алтай — так ничего и не помню. Расскажете, мужики? — пытаясь скрыть негодование о том, что Донецк теперь стал неким ДНР, говорил парень.

— Ну, брат, ты даешь! Что же тебе теперь десять лет пересказывать? На это много времени уйдёт, а его у нас в обрез, — вначале засмеявшийся Медведь, посерьёзнел в конце своей речи, — Или ты не шутишь?

— Ну зачем все десять лет? Основные события мне расскажи, Медведь. Будь человеком! Я же не смогу, ничего не зная, быть эффективным на своём месте. Сам пойми, — серьёзностью на серьёзность ответствовал дончанин.

— Хм-м. Ну, хорошо. Давай, Колобок, насыпай «хаванину», а я пока начну рассказ нашему юному другу. — Колобок помешав в котелке и попробовав прямо из ложки, которой мешал, добавил молотого перца в похлёбку и стал разливать её по алюминиевым мискам, заменяющим бойцам тарелки. Медведь, тем временем, вёл свой, ошеломляющий Тимура, рассказ:

Рассказ Медведя:

— Значит с 14го, говоришь? Ну, хорошо. Собственно, тогда всё и заварилось, по-настоящему. Ровно десять лет назад, в столице Украины, произошла так называемая «революция». Называет её так официальная украинская власть и пропаганда, власть эту обслуживающая. Центр города терпел грязных, пьяных, бескультурных людей, в большинстве своём завезённых организованно из сел и городков с Запада страны. Под видом «недовольного народа» люди эти ставили палатки прямо на центральной площади города, строили баррикады из, привезённых на грузовиках, старых автомобильных покрышек, разбирали брусчатку, таким образом вооружаясь, ели в бесплатных полевых кухнях, пили там же и так далее.

Всячески демонстрировалось, что народ не согласен с решением тогдашнего Президента — Виктора «Проффесора» Януковоща. Тот был выбран неспроста. Именно его лик представлялся как бесхарактерный, туповатый бандит, который без указа из другой столицы, — нашей, — не может ничего предпринять. Оная молчала. Януковощ тоже ничего не делал, выбрав путь молчаливого созерцателя.

Бесчинства в столичном граде длились около месяца или, может даже, двух. Всё это время народ, стоящий в центре города, на морозе, был снабжён всем необходимым: еда, питьё, одежда, обувь — всё завозилось централизованно и без зазора. Люди эти получали зарплату — около 10 долларов за сутки, проведённые под открытым небом. Я говорю о большинстве. Были и идейные, конечно. Те, кто руководствовался патриотическими чувствами, поверив пропаганде по ТВ и радио и поехали в столицу их проявлять — таких насчитывалось не более 5% от общей массы.

Естественно, что в официальных новостях всё выставлялось как стихийный сбор народа на центральной площади страны. Ни о каком снабжении и зарплатах для людей и речи не было. В общем, всё как обычно. Админ ресурс, вроде бы, был на стороне действующей «власти», но сценарий, — спущенный людьми, стоящими явно выше «Проффесора», — был таковым, что победить должна «оппозиция». Я не особо тогда за этим следил. Это уже после я изучал всё это в деталях.

В общем кончилось всё тем, что какие-то «неизвестные снайперы» начали стрелять в «невинных» людей, разгромивших центр ни в чём не повинного города и цепями и даже палками избивающих полицию. Полиция и специальные службы открестились от этих снайперов и ответственность на себя за их действия до сих пор никто не принял. Но сброду на майдане эти снайперы были как красная тряпка. Первых убитых героизировали и прозвали «Небесной сотней».

Но, судя по тому, что поиски ответов на вопрос «Кто же стрелял в людей?» прекратились, при чём прекратились они по указке уже новой власти, можно понять кто это сделал. Так или иначе, народ хлынул в правительственные здания и был подвезен к дому Януковоща.

Сам Президент, как потом целыми днями показывали по украинскому ТВ, якобы

накануне ночью улетел на вертолёте, погрузив в него имущество. Много ведь влезет в МИ-8 имущества? — Медведь подмигнул Тимуру, давая понять что бегство Януковоща было подстроено специально, чтобы ещё сильнее разжечь ненависть в сердцах людей, которые были против него. Бойцы хлебали вкуснейший куриный суп и ненадолго воцарившееся молчание дало Тимуру шанс обдумать рассказанное ему.

«Получается, что это параллельная реальность. Здесь событийность развивается в другом, отличном от моей реальности, ключе. Революция в столице…расстрел людей…что же это? Неужели люди могут такое творить… Что же дальше-то было? И связано ли всё это с испытанием? Интересно, очень интересно…» — так думал сержант Назаренко. Доев суп, Медведь довольно крякнул и продолжил рассказ:

— Януковощ записывал видео, находясь то в одном, то в другом городе — кто знает где ещё. Но на него уже никто не обращал внимания. Бразды правления страной официально перешли к «оппозиционерам». Выборы нового Президента были назначены на май и у «оппозиционеров» было полгода для всевозможных распилов бюджетов всех уровней.

Но вернемся в февраль: в одном из регионов начинаются волнения и народ собирается на площадях городов. Люди хотят стать автономной республикой, о чём говорит картинка по ТВ. На самом деле понятно, что аналитики рассчитали и внедрили в жизнь план аннексии части суверенного государства.

Всё было выставлено как благие намерения нашего Президента. Якобы народ сам попросил вначале местную власть об автономии от государства, которому принадлежал регион, а затем и о присоединении к нашей стране. Был объявлен референдум и 18 марта подписан договор и указ о присоединении нового региона к нам. В пострадавшей стране и всём остальном мире этот акт назвали аннексией и присоединившийся регион не считают таковым и поныне.

После этого инцидента, по его примеру, с молчаливого согласия руководства нашей страной, «восставать» начали и другие города: Х., О., Д., Л., З., Дн. и другие, были втянуты в эту комедию. Снова, как и на площади в столице, людям платили, людей кормили и организованно ими управляли. Только делала это уже другая сторона.

В С. «организовалось ополчение», во главе с актёром Игалем Дыркиным, игравшим роль главного «ополченца». Вооружённые, непонятно откуда взявшимся оружием люди захватили управление МВД, мэрию, СБУ и другие административные здания. Стране, в которой это происходило «пришлось применять силу» в отношении этих людей. На самом деле существование этих людей было просто прецендентом для введения в большую игру армии. По нашему же ТВ показывали бравых ополченцев, которые гордо защищали «свою землю», по их ТВ — террористов, которые кошмарили людей и чинили дебоши и грабежи в чужом для них городе.

Таким образом зрителей разделяли на два противоборствующих лагеря. Одно мнение было прямо противоположно другому а истина была совершенно в другой стороне…

Когда в игру вступила армия, — это разграбленное, нищее, устаревшее, неопытное чудо-юдо, — вот тут-то и начались настоящие распилы. Украинская власть жирела прямо пропорционально исхуданию своего народа. Армия ведь во все времена — это источник несчитанных доходов и инсинуаций со снабжением, источник всяческих списаний и свершений — на бумаге и всяческой глупости и наплевательского на солдат отношения — на полях.

В городах Д. и Л. съезды непонятных людей, собравшихся в местных областных государственных администрациях, объявили о создании «независимых» республик, которые не были признаны никем. В том числе и нашим руководством. Назвали их Д. и Л. народные республики.

Наша страна, по мнению большинства жителей этих городов, предала их, не забрав в свою тихую гавань их корабли, как забрала недавно целый полуостров, но люди всё же надеялись на лучшее. К власти в этих образованиях пришли заместители и секретари прежних начальников; и просто бандиты.

Тайно поступающие из бюджета нашей страны средства на формирование новых «республик»- бывших Д. и Л. областей, разворовывались на 90% а иногда и на 95%. Такой высокий процент был обусловлен тем, что откаты шли на Самый Верх. Царил сплошной беспредел и подобие анархии.

Армия, постепенно введённая в игру «выбила» из С. бригаду Дыркина, которая спокойно, на автомобилях, уехала по общественной трассе в Д.

В Д. началась борьба за власть, которую проиграл Дыркин. На самом деле актёр уже сделал своё дело и маховик войны был запущен; ненависть в сердцах людей по обе стороны баррикад всё больше и больше разгоралась, что позволяло использовать средства, созданные для убиения Человеков во всё большей и большей мере.

А Дыркин же уехал в нашу столицу. Без проблем и каких-либо последствий. Он и сейчас сидит в М. и пишет гневные блоги в Интернете — рассказывает как плохо управляется армия и проч. и проч. Нагнетает ненависть и поныне, так сказать.

Летом 14го года наши войска тайно входят на территорию сопредельного государства и уничтожают плотным огнём артиллерии большое количество солдат ВСУ — срочников и контрактников. Для ДНР и ЛНР «очищают» в ходе кровопролитных боёв новые территории, на которых устанавливается «новая власть».

Наша страна в лице чиновников всех рангов — и, прежде всего Президента, всячески отрицает своё присутствие в этом конфликте. Официально заявляется, что якобы шахтёры и металлурги городов Д. и Л. своими силами отбирают оружие и технику у противостоящих им военных. По телевизору это звучит убедительно, но ничего общего с реальностью не имеет.

Через некоторое время «ополчение» переименовывают в армию, со всеми вытекающими последствиями. В том числе с многомилионными распилами денежных средств, поступающих из измождённого нефтегазового бюджета. «Наверх» посылают рапорты с бравурными статистическими данными, на самом же деле народ гибнет как мухи, — от нищеты и осколков мин, — и всем на это плевать.

Конфликт был переведён в вялотекущую фазу; бюджеты обеих стран терпели колоссальные убытки из-за воровства на военном поприще. Люди обеих стран беднели на глазах, потому как обесценивание валют, — а соответственно и подорожание всего, — шло семимильными шагами.

И вдруг, ни с того, ни с сего, спустя восемь лет, так же в феврале, 22го числа Президент по всем каналам телевидения объявляет о том, что наша страна признаёт ДНР и ЛНР независимыми государствами и будет помогать всячески и всецело их развитию, в том числе военным образом.

23 числа он же объявляет о начале специализированной вооружённой кооперации. На территорию сопредельного государства вводится определённый контингент людей из специальных подразделений, которые, практически без усилий, уничтожаются армией этого государства. Людям этим говорят что по ним не будут вести огонь, что им не будет оказывать сопротивления и они, без оглядки назад, прямо на броне БМП и БТРов едут по дорогам общего пользования в столицу. Армия соседней с нашей державы же сжигает колонны снабжения и наши солдаты вынуждены бросать танки и другие бронированные машины, оставшиеся без топлива и убегать в сторону границы. Их отлавливают и убивают.

Таким образом нашу «спецуру» проредили. Как я понимаю, делалось это для того, чтобы было легче контролировать эту войну. Чтобы, — когда нужно остановить наступление или не стрелять по городу, в котором разгуливают чиновники высшего ранга страны, официально считающейся нашим врагом, — не было протестующих или проявляющих инициативу. В Х. и М. — на Юге соседней страны нашим удалось закрепиться, после того, как силовики без боя, загодя, покинули множество населённых пунктов этих областей. Из других областей, куда спецуру кинули на растерзание военных, мы ушли.

Вскоре Х. был без боя сдан. Никто и ухом не повёл. М. держали в руках из-за сухопутного сообщения с Крымом. На построенном в 2018 году мосту из К. края — на полуостров была организована «диверсия». Был взорван грузовик и несколько вагонов с топливом. Сделали это для того, чтобы весь трафик грузовых автомобилей переключить с моста на трассу через «Новые регионы».

«Новые территории» называли частью нашей страны, но границы с ними так и остались. Между Х. и З. областью, между Д. и Р. областями были КПП для проезда на «большую землю» — в РФ.

Летом 2023 года наши противники перешли в контрнаступление и перерубили гордиев узел сухопутного сообщения с К. Сначала был взят Б. и близлежащие сёла. Этим же летом нас выбили из М. и их армия остановилась на узком перешейке с К.

Во время зимней компании, украинская армия продолжила отбивать свои территории и теперь, в этом уже году, весь К. оказался за ними, нас оттиснули к тому клочку, где мы теперь находимся, откуда, как мне кажется, вскоре выбьют.

Зная всё, о чём я тебе рассказываю, мне тяжело воевать, но Родина требует, чтобы её сыны защищали её рубежи. А для меня рубежи Родины там, где их признаёт наша власть, а следовательно и наш народ. Поэтому я здесь. Я — один из добровольцев.

Вот и вся история. А теперь, ребята, нам предстоит поездочка в самое пекло. Отдохнули, посидели, поели? Поехали!