"Испытание", книга первая

Часть вторая Глава 1

BuddyGuy

Часть вторая.

Сборы.

Глава 1.

Дневник подопытной №63479110 Алисы Ковальчук.

Если нас не обманывают с датами — сегодня 31 января, 2014 год. После того, как мы втроём: я, Тимур и Сергей, — приехали в Кремль, нас поселили в какой то из его башен. Люди в оранжевых защитных скафандрах окружили нас, как только мы пересекли кремлёвские ворота и, направив на нас автоматы, приказали выйти из машины. Сергей кивнул нам, давая понять что так всё и должно быть. Мы не спорили, полностью ему доверяя.

Нас поместили в карантинную зону, в стерильную палату, разделённую стеклянными перегородками. Мы могли видеть друг друга но не общаться. Стекло было слишком толстое и изготовленное из материала, не пропускающего звук.

Со стороны, где был вход в палату, была глухая стена и дверь в ней. После того как вошедший оказывался в помещении, он мог попасть, через специальный шлюз, открывающийся снаружи, к любому из нас.

Пока к нам относятся достаточно удовлетворительно. Проводят какие-то анализы, проверяют специальными датчиками и сканерами внутренние органы. Сергея недавно куда-то уводили вооружённые люди. Через пару часов он вернулся. Был не в духе, что было видно по его лицу.

Я очень переживаю за Тимура. Хороший парень и очень мне импонирует, видимо как и я — ему. Жаль что мы встретились в этих условиях. Как известно, парни взрослеют позже девушек; имею ввиду внутреннее взросление…видимо, поэтому ему тяжелее, чем мне. Но он — парень со стержнем. Выдержит — я уверенна.

Написать о сути состязания пока нечего. На все наши вопросы люди, посещающие нас для взятия тестов и анализов, ничего не отвечают. Как будет всё обстоять и с чем именно нам предстоит столкнуться пока не ясно.

Немного позже я соберу мысли воедино и отдохну как следует и опишу нашу встречу со здешними смотрителями, который скудно рассказали нам о соревновании.

Хочется верить в то, что мою тетрадь, которую мне выдали «для записей» и которую я превратила в личный дневник, никто не будет читать, кроме меня. Но сомнения в этом есть, поэтому некоторые личные соображения на счёт всего этого пока оставлю при себе.

Макс.

25 января, 14й год

Максим Орлов, он же Масяня, он же «принеси, подай, иди подальше, не мешай» проснулся, наконец, после недельного штопора. Запоя то есть. Хотя он и был совершенно трезв в это утро, его внутренние органы изнывали от такого количества алкоголя, но не пропадать же халявному добру…

Когда 18го числа все исчезли, он, будучи пьяненьким, вначале не придал этому значения. Затем, вернувшись домой, не застав жену, которой он хотел задать приличную трёпку, из-за отсутствующей бутылки дома, — он немного опешил. Призадумался что же делать. Решил съесть пельмени и пойти в магазин. На удивление его, он обнаружил, что электричества нет и пельмени в морозильнике превратились уже в один большой ком теста с фаршем.

Он хотел, было (матеря вслух всё это время жену) сварить картошку, но увидел что газа тоже нет. Ему ничего не оставалось больше кроме как, сходив в туалет, отправиться в ближайший пивняк, дабы рассказать мужикам о тупой жене и несправедливом мире и послушать там подобные своей истории…

…Обычно далее все участники подобного «консилиума» всё более сгущали краски и злились. И, если дело не заканчивалось дракой внутри делегатов, то обязательно выливалось в оную дома. К тому же жену легче бить, чем мужиков: она сдачи не даст. Воет, правда, громко, но это не беда. Главное — дома ещё выпить и тогда не так слышно…

С самых малых лет Максиму попадало от всех. Ему любил всыпать строгий отец, могла всыпать и мать, так же, одногруппники в детском саде, затем одноклассники часто его бивали. Эта особенность окружающего мира научила Макса ненавидеть его. И всех, живущих в нём людей. Но ненавидеть не открыто, а подспудно, чаще всего даже не замечая этой ненависти за желанием подлизаться или угодить.

Постоянные понукания со стороны самых родных людей сделали из него недалёкого, замкнутого человека, постоянно ожидающего условные «подзатыльники». Отец, по его словам, которые изо дня в день повторялись, хотел сделать из Масяни настоящего человека. «Не такого, как дура-мать». Мать же, в короткие периоды, когда не была в ссоре с отцом Максима, постоянно вторила мужу, чтобы избежать его гнева.

С тринадцати лет Максим начал употреблять алкоголь. Употреблять не так, как дети это делают — случайно, без злого умысла, а наоборот делал он это вполне сознательно. Он якшался со «старшаками», которые не ставили его ни во что и всегда посылали «гонцом» за очередной добавкой. Зато наливали они ему исправно. Они забавлялись с ним как с ручным зверьком, с которым забавляются дети. Напоив Макса, ребята заставляли делать его всяческие выкрутасы и исполнять их дурацкие указания, что отнюдь не добавляло ни любви ни уважения к окружающим в сердце Масяни.

Постоянно оставаясь на второй год, только в 16 лет кое-как закончив 9 классов новокуйбышевской школы, что недалеко от Самары, Максим Орлов пошёл работать помощником автослесаря в гаражном кооперативе. И, хотя, тот платил Масяне всего 500 рублей в неделю, зато, опять же, наливал исправно. Можно было ходить в пьяном угаре с 12ти часов дня и до самого вечера. Именно с 12:00 потому, что после двенадцати часов его начальник, Ильхам, не брал новых клиентов. Соответственно никто бы не смог увидеть пьяных «мастеров». Все приезжали с утра и оставляли свои машины, а когда они были «готовы», Ильхам звонил клиентам.

У Ильхама был интересный подход: он мог взять машину клиента и поехать по своим делам. Мог сделать это пьяный — его это не смущало. Один раз клиент видел его на своей машине, в Самаре. На это Ильхам сказал что он проверял как работает исправленный двигатель, что нужно, мол, в разных условиях испытать и поэтому он из Новокуйбышевска поехал в Самару, чтобы и на трассе проверить и в городских условиях — в общем наврал с три короба, но клиент поверил и остался доволен, подумав что Ильхам очень добросовестно отнёсся к ремонту.

Другой раз к нему привезли свадебный, уже наряженный автомобиль, чтобы он сменил колодки, датчик которых, как назло, за два дня до свадьбы, показал надобность их замены. Хозяин авто надраил и украсил машину и хотел, чтобы она два дня ожидала в гараже, но заведя её, чтобы заехать в оной, увидел загоревшуюся лампочку. Не долго думая и чтобы ускорить процесс, он позвонил Ильхаму.

После того, как хозяин авто удалился, горе-мастер сел на эту «Шкоду Суперб» и отправился к своей «бабёнке» — как он её называл, за 5 км от гаража. Был уже подпитый и хотел пошиковать с ней на «Супербе», «чтобы лучше давала».

Но на кольце он, то ли сильно разогнался, то ли помутнение у него случилось, снёс указатель поворота — такой красный длинный горизонтальный знак. Заскочил на высокий бордюр, помяв порог со стороны водителя и пытался дальше ехать. Но передние колёса «Суперба» были в полу-подвешенном состоянии и не «гребли». Самое дикое в этой истории-это то, что человек, привезший машину был родственником Ильхама…

Вместо того, чтобы позвонить и всё рассказать своему родственнику, наш хитрец, вызвав эвакуатор, позвонил ему и сказал что колодки от поставщика придут только завтра, соответственно, за машиной приезжать послезавтра. На слова, что послезавтра же свадьба, Ильхам лишь сказал что послезавтра утром машина будет готова в путь и положил трубку.

Проезжая магазин с алкоголем, Ильхам попросил водителя эвакуатора притормозить, подождать его. Выскочив из эвакуатора, он помчал в магазин, купил там 10 бутылок водки, бутылку минералки, две двухлитровые бутылки пива, лимон и 300 грамм конфет «барбариска» и вернулся в авто, с довольным видом.

Когда приехали к гаражу, Ильхам сразу объявил Максу, что работать они будут сегодня в ночь, но что он взял им подкрепиться и хватит этого на пару дней. Что до послезавтра нужно успеть сделать «Шкоду», чтобы никто ничего не заметил.

Первым делом выпив бутылку водки, закусив её одной «барбариской», разделённой ножом на две части, друзья-товарищи сняли все колёса на авто и отсоединили датчики износа колодок — дабы не париться с ними и не тратить время на их замену. «Походят ещё»,- сказал Ильхам, глядя на колодки с пятью миллиметрами оставшихся фрикционных накладок. Затем при помощи вакуумного присоса, взятого в соседней мастерской, они попытались «вытянуть» порог. Конечно, ничего не вышло.

Тогда Ильхам сказал, что разберёт облицовку изнутри салона и попытается выровнять порог авто при помощи кувалды. Макс пытался что-то сказать, но быстро получил затрещину и замолчал.

Вторую бутылку водки запили стаканчиком воды на двоих. Ведь оставалось еще целых восемь, а на часах было только 16−00, что говорило дружкам о том, что закуску (коей выступала и вода) нужно беречь. Разобрав облицовку порога, пытаясь выбить его изнутри, Ильхам только испортил его ещё больше. Пришлось идти в мастерскую по соседству с ильхамовским гаражом, — пока нормальные мастера еще были там, — и просить их о помощи.

Придя, чтобы посмотреть в чём дело, они, мягко говоря, обалдели и сказали что исправить ТАКОЕ будет очень тяжело. Что, скорее всего, даже геометрия кузова частично нарушена и машину надо бы на стенд. На это Ильхам сказал:

— Ой, да ладно, Ром, прекрати. Знаю я эти ваши стенды-шмэнды…разводите людей, а? Ты мне по-честному скажи. Вот я дам тебе пять тыщ. Сможешь помочь хоть как-то?

Роман, мастер на СТО, сказал что помочь, наверное, сможет, но гарантию не даст и ответственность на себя не возьмёт. Потому как случай действительно требует проверки кузова на стенде.

— Я тебе так скажу, Ильхам, если будут претензии, то я просто скажу что я ничего не делал с этой машиной. Ты понял? Я её не ремонтировал, ясно тебе, пьяная ты голова?

— Да ясно, ясно. Чего уж там… фирмачи хреновы…

— Э, э, ты потише, друг. Я же и отказаться могу. И мне твои 5000 знаешь где тарахтели!

— Ладно, ладно. Замяли. Ты тока, эта, сделай её, кароче. Пасиба.

«Шкода» была отбуксирована на СТО рядом, а Ильхам с Максимкой продолжили попойку.

— Вишь, как надо вопросы то решать? Сидишь, глаза выпучил, руки в карманы, на холодильник смотрит, важный такой, как гусь. Ты чё важный такой, а? — Ильхам пнул ногой Макса, который просто был уже до того пьян что не мог даже шевелиться. Он просто не хотел рисковать упасть при любом шевелении. После пинка, он упал лицом вниз, об бетонный пол. Ильхам не спешил поднимать своего помощника, в пьяном угаре думая, что тот притворяется и специально вынуждает начальника снизойти к нему.

— Ну-ну лежи, лежи. А я пойду выпью. А ты лежи. Умник хренов!

Была откупорена и выпита уже одним и третья бутылка. Запивалась водка пивом. Затем Ильхам с наслаждением рыгнул и пошёл смотреть футбол. Подсознательно он знал, что ребята на СТО из кожи вон вылезут но сделают «Суперб». И сделают они это не из-за ничтожных, в сравнении с их заработками, пяти тысяч, а потому, что ответственно относятся к своей работе и делают её с полной самоотдачей.

Про Максима было забыто. Он своё дело собутыльника и соучастника в этом сыре-боре выполнил.

К 21му часу уставшие после полутора смен, СТОшники, приволокли «Шкоду». Сразу увидев Максима, лежащего на полу в открытом настежь гараже, холодной осенью, со струйкой крови около рта, Роман позвонил в «Скорую». Те ехать отказались под предлогом того что «Пусть алкаши в своих гаражах сами там разбираются. Не мешайте нам работать!» и повесили трубку.

Когда же Роман нашёл в каморке, сделанной возле дальней от входа стены гаража, храпящего Ильхама, укутанного в два одеяла, дар речи у них пропал. Оставив «Суперб» в гараже, Роман решил вести Максима в больницу. Не бросать же парня. Не по-людски это.

В больнице Максиму поставили капельницу, за которую заплатил Роман, чтобы выгнать яд алкоголя из крови. Травма головы была несерьёзная, на первый взгляд, но на утро врач назначил сделать снимок. Максим вёл себя адекватно, — на сколько может быть таковым полупьяный подросток, — и, после опроса, не вызывал подозрений. У Масяни могло быть серьёзное сотрясение мозга, но всё обошлось.

Утром проснувшись, Ильхам обнаружил «Шкоду», стоящую у него в гараже и не обнаружил Макса. Рвал и метал бы он, если бы не похмелье и не 7 бутылок водки, оставшиеся в холодильнике. Откупорив, тут же, одну, выпив из горлышка пол бутылки, он вспомнил о том, что сегодня рабочий день и клиенты, почувствовав его «перегар», просто уедут. Но это его не остановило.

«Суперб» нужно было отдавать только на следующий день. «А, времени вагон. Успею», — подумал он и достал табличку с надписью «ЗАКРЫТО», нацепив её на ворота гаража с наружной стороны.

Он решил приняться «чинить» «Суперб». Порог СТОшники выровняли, но на нём были следы удара в виде царапин и отсутствия краски. Изначально эта машина была в отличном состоянии. До того, когда приехала к «мастеру». В чёрном цвете, с пробегом 49 тысяч км, она была, словно только что с конвейера. Но стоило человеку привезти её горе-мастеру, как она уже превратилась в авто-хлам.

Ильхам, найдя у себя в гараже разнообразные баллончики с разными остатками оттенка чёрного цвета, стал проводить эксперименты на нижней части порога. «Где не видать». Подобрав подходящий, как ему показалось, цвет, он, без грунта, протерев грязной тряпкой порог, нанёс его, оставив небольшие разводы и потёки.

— А, за второй слой перекрою. Пускай сохнет. Надо же технологию соблюдать. Ха-ха-ха, — с чувством человека, который выдумал супер-смешную шутку, громко промолвил горе-мастер пустому гаражу и пошёл смотреть вчерашний матч, прихватив с собой полупустую, и новую, не початую бутылки с водкой.

К 13 часам в ворота гаража кто-то настойчиво постучал. Это разбудило Ильхама и он поплёлся открывать. Это был Макс. Он рассказал что был в больнице и что было подозрение на сотрясение, но всё обошлось. Вполуха послушав своего помощника, Ильхам изрёк:

— Ну что-ж, за такие прегрешения полагается штраф. За эту неделю получишь 250 рублей. И ещё за водку вчерашнюю я с тебя вычту. А как ты хотел? Думал самый умный тут да?

Утром, проснувшись в больнице, Максим дал сам себе зарок не пить больше. Врачи рассказали ему какой вред наносит его организму алкоголь и что он может не ощущать этот вред, ввиду своей молодости, но что алкоголь имеет накопительный эффект и органы медленно, но верно мутируют от него. Кровяные сосуды в мозгу слипаются, что страдает сердечно — сосудистая система, щитовидная железа — да в принципе все системы организма попадают под удар. Максим проникся всей этой информацией и решил завязать раз и навсегда.

Но вернувшись в гараж, увидев знакомую атмосферу и привычную обстановку, а так же услышав дурные вести по поводу урезанной зарплаты, Макс Орлов вновь захотел выпить. «Ну, выпью пивка. Это же не водка», — подумал он. И, украдкой, пока Ильхам ушел в свою коморку к телевизору, выудил из холодильника двухлитровую бутылку.

Время шло, род занятий «мастеров» не менялся. «Шкода» дождалась своего часа лишь к 22 часам вечера. Когда уже оба товарища по несчастью вспомнили о ней. В холодильнике оставалась одна бутылка водки…

Вообще количеством бутылок эти и подобные им люди меряли свою жизнь. «Столько-то осталось — ещё поживём. Осталась одна или вовсе не осталось — скоро и жизни не будет», — рассуждали они.

Вернувшись к авто, взяв первый попавшийся баллончик, Ильхам, по ещё до конца не высохшей краске, покрасил порог и отправился спать. Макс, со спокойной душей пьяного пацана отправился домой, получать по шее от пьяного же отца…

Следующим утром Максим застал ругающегося полупьяного Ильхама со своим родственником. Как потом узнал Макс: родственник, доверяя горе-мастеру, приехал за машиной и, не глядя, рассчитавшись, сел и уехал. Прошёл час, мастер-пьяница уже подумал что его супер-геройский маневр «прокатил», но не тут-то было: разъярённый хозяин авто прилетел в гараж, чтобы найти правду и наказать виновных.

Ильхам вначале говорил владельцу «Шкоды» что он не видит никакого отличия между остальной машиной и левым порогом, потом начал доказывать что он на такой и приехал, последним «хитом» было то, что Ильхам сказал:

— Ты уезжал утром от меня на нормальной машине, да? А теперь приехал и что-то рассказываешь, да? Ты что сам в ДТП попал а на меня свалить решил? Ох и родственнички. Сам подумай, если бы было что-то такое утром, ты бы её не забрал, да⁈

Владелец пытался спорить, доказывать что он даже не глянул, не осмотрел машину из-за доверия Ильхаму, но всё было тщетно. Непроходимую тупую уверенность бычьих глаз, с красными венками на них было не пробить.

Ильхам был непобедим. Как ему казалось. Он не понимал что навсегда теряет связь с этой частью семьи — да ему было и всё равно. Он не понимал какую антирекламу сделает ему человек со связями его родственника. Да и на это ему было всё равно: лохи всегда найдутся. И на водку он себе обязательно заработает. А другого ему и не надо.

Частенько наш народ попадает в подобные ситуации и даёт себя обмануть таким вот «Ильхамам». Они тупы, они алкоголики, в большинстве своём, но как увернуться, извернуться и выставить виновным не себя, — а того, кто не виноват априори, того, кто сам должен обвинять, — они знают.

Этот урок Макс Орлов запомнил на всю жизнь и пользовался его плодами ни один раз. Не обладая каким-бы то ни было выдающимся умом, он выходил из, казалось бы, безвыходных ситуаций, когда его уже «прижимали к стенке» и требовали ответить за свои поступки. Он, словно карась из рук, увиливал, выскальзывал и вновь уплывал в свою привычную реку алкогольного дурмана и безответственно плавал в ней, свободный от всяческих обязанностей и понятных многим, человеческих чувств.

Придя в свой любимый пивняк и не обнаружив там своих «корешей», Макс порядком удивился; ещё больше он удивился, когда «тётка Ленка» не вышла к нему на его зов. Он пригляделся повнимательнее и увидел что пивной бар совершенно пуст. В нём нет ни души, кроме самого Максима. Смекнув, тут же, какую выгоду можно извлечь из сложившейся ситуации, Масяня полез в холодильник, взять «пивка». «Если что, я им скажу что звал, но никто не пришёл. А деньги отдам. Наверное», — подумал он, откупоривая бутылку.

Выпив уже 6 бутылок, он порядком захмелел, но в баре так никто и не появился. Макс решил выйти на улицу, для поиска компании. Ему стало скучно. Потребность в алкоголе он удовлетворил, теперь пришёл черёд удовлетворить потребность в приключениях.

Он всё шёл и шёл в сторону реки, но никого не встречал на своём пути. «Эх, сейчас бы Валерку Рыжего сюда, ко мне. Мы бы с ним квасили сутки — это точно. Халява же. Чёрт. Может пойти, набрать бухла с собой…пока халява…хм-м…ладно, может сейчас еще найду кого-то». При этих, медленно ворочающихся у Максима Орлова в голове мыслях, уши его уловили протяжный вой.

Он, после минутного раздумья, решил, что это собаки воют. «Голодные вот и воют. Что тут такого. Да, чуть громче, чем обычно. Наверное голоднее просто, не кормил никто. Нет ведь никого. Хе-хе. Куда же они все подевались?», — разум Максима пытался найти варианты пропажи всех людей, но он особо не заострял на этом внимание. Он искал кого-то, с кем можно вернуться в пив-бар. Его не смущало то, что он прошёл уже 30 магазинов, в которых можно было, так же, взять алкоголь. Хозяев ведь не было и там.

Наконец, то ли мороз, то ли прогулка и свежий воздух, то ли всё в совокупности — сделали своё дело, Максим начал трезветь. А это нехорошо. Будучи трезвым ведь приходится думать. Нужно видеть и принимать окружающий мир таким, каков он есть, а не плывущим в разные стороны…

Поэтому Макс резко развернулся и зашагал в сторону бара. Добравшись к нему и уже сильно отрезвев, он снова услышал вой, который прозвучал гораздо ближе к Масяне. На этот раз Макс порядком испугался. Он решил закрыть дверь в бар внутренним засовом. «Если придёт Лена, она крикнет, я открою. И рассчитаюсь за…вот за эту бутылку», -подумал Макс, беря с витрины бутылку водки подороже. Предыдущие выпитые пивные ёмкости он предусмотрительно выкинул, чтобы не платить за них.

Расположившись в тёмном баре, в котором были одни маленькие окошки на высоте примерно метра два (раньше это было здание токарной мастерской, в которой везде был искусственный свет над станками, когда его переделали в бар, освещение добавили, но окошки не убрали. Их открывали в праздники. Когда было уж очень сильно прокурено), Макс взял нарезанную колбасу с витрины (голод мучал его, несмотря на полученные калории от выпитого), хлеб, майонез и сделал нехитрые бутерброды.

Он так питался всю жизнь: дошираки, пельмени, бутерброды с колбасой, водка, «барбариски», пиво, семечки — вот его основной рацион. Так же он взял рюмочку и наливал себе периодически прозрачную отравляющую жидкость, выпивая её и закусывая тошнотворного вида бутербродами с полу-пропавшей колбасой.

В момент, когда Макс опустошил бутылку, вылив остатки в рюмку и поднял её, уже разговаривая сам с собой и произнося всяческие нелепые тосты, во входную дверь раздался сильный удар. Ему повезло что хозяин бара сэкономил и не стал даже переделывать металлическую советскую дверь из металла 5 мм, с поперечными уголками 50×50мм. Если бы не это и не внутренняя крепкая задвижка (которую уже хозяин установил; дабы продавщица-буфетчица-барменша могла закрываться в 23−00 от назойливых пьянчужек и ей было не страшно иногда ночевать в задней комнате, оборудованной рядом с кухней, в баре), те, кто пытался попасть внутрь, попали бы обязательно. Но, после ещё нескольких ударов, которые не оставили вообще никаких видимых, с внутренней стороны, повреждений на двери, шум утих.

Макс всё это время, пока в дверь что-то билось, лихорадочно пытался сообразить есть ли у него сигареты ещё и не полезет ли то, что бьёт в дверь, в окно и не Ленка ли это или, быть может, это вообще его жена- Юлька пришла, а может Валера пьяный приехал, узнав что тут бесплатно всё, хотя как бы он узнал…

Когда настала тишина, Максим, как ни в чём не бывало, пошёл за барную стойку, взял за ней «из под полы» пачку сигарет и закурил. Он был очень пьян и сыт. «Ща, короче, покурю и спать», -подумал он и проследовал в каморку буфетчицы. Он не понаслышке знал об этой каморке т. к. частенько ночевал здесь же, с Ленкой…о чём знала и его жена и весь микрорайон. Но его это не смущало совершенно. Максим доплёлся до койки и, увалившись на неё, прямо в одежде, уснул мертвым сном.

Примерно с таким же успехом, Масяня провёл и последующие шесть дней. Он выпил всё, что было в баре на витрине и в холодильниках не побрезговал даже «Бабским пойлом» — как он называл его сам: разными «ДжинТониками», «РомКолами» и прочей отравой. Потом к нему пришла «гениальная» мысль, что есть же ещё и небольшой склад, слева от кухни.

Дверь туда была заперта, но наш герой, при помощи найденного им возле «буржуйки» топора, разрубал её. Дверь была не первой в числе деревянных жертв Макса.

19 числа был ужасный мороз, а отопления не было. Утром он проснулся именно от холода. Даже весь алкоголь выветрился из его крови — так было холодно. Освещения в каморке не было и он, при помощи зажигалки из кармана, посветил возле «буржуйки» и растопил её.

Благо что был небольшой запас дров и щепы возле оной. Затем он понял, что нужно же будет и дальше чем-то топить и отправился в зал за стульями, прихватив с собой топорик. «Придётся тут перекантоваться немного. Стрёмно идти туда, наружу. Авось, скоро кто-то объявится и пояснит мне всё и, главное — выпьет со мной», — так решил Макс, через пол часа после пробуждения. Эти планы и сподвигли его запастись дровишками. Как он будет объяснять хозяевам бара свою самодеятельность здесь — он не думал, ведь сейчас можно было действовать за их спинами, не боясь быть раскрытым.

Вначале он ломал и рубил стулья в зале, потом понял что выгоднее приносить их в каморку, в которой светло от горевшего в буржуйке пламени, и бить их там. Меньше ходок нужно будет делать. Чем и занимался он последующие два часа.

Порядком разгорячившись то ли от работы, то ли от «буржуйки», Макс решил что пора уже передохнуть и как следует выпить и закусить. Напившись, он уснул в теплом помещении каморки, проснулся вечером, снова выпил, распалил печку, согрелся, выпил, снова уснул…день за днём…

…И так пришло 25е января…

В ночь на 25е, Макс Орлов был пьян только первую половину ночи. Потом, каким-то непостижимым образом, ровно в 00−00, он отрезвел совершенно. Проснулся. Огляделся вокруг и хотел, было пойти, выпить, но, тут же от чего-то, вырубился. Ему снился сон…