"Испытание", книга первая

Глава 7

Кабинет №65/⅘, 07.02.14, поздний вечер.

— Это то вы откуда смогли узнать? Я не понимаю кто вы такие и на кого работаете, я не понимаю зачем вам эта работа, я не понимаю что вообще происходит! — нервно перебила Надя читающего свой доклад.

— Вам нужно успокоится, Надежда Николаевна. Мы знаем всю вашу жизнь до малейших подробностей. До малейших. Вы здесь благодаря нам. Это всё, что вам пока стоит знать. Вы ведь одна из выживших, среди миллиардов погибших. Это ли не проявление уважения к вам с нашей стороны?

Надя задумалась. В то время, как молодой голос медленно, — будто растягивая удовольствие, — читал краткую биографию её жизни, в её голове все сухие факты, записанные кем-то, когда-то, обрастали подробностями пережитых ею событий. Эти факты наполнялись красками, приобретая все известные человеческому глазу цвета; начинали звучать, приобретая разнообразные скопления нот и пауз меж ними; огромный ассортимент вкусов их не позволил бы пройти мимо даже самому требовательному гурману; запахи их были, так же, маняще-раздражающие и несли в себе код человеческой жизни. И, хотя весь водоворот событий, дополняющий сухой фактаж, — кружил, пенился и бурлил лишь в голове Надежды, ей казалось, что невозможно столь равнодушно и безэмоционально читать её жизнь…

Да, ей трудно было понять и смириться с мыслями о том, что кто-то мог так сухо и бесхитростно записывать всю её жизнь. И, главное, с какой целью это делали.

Ведь для всех нас и каждого в отдельности, своя жизнь — и есть та ось, на которой кружится мироздание, а все остальные жизни не так уж и важны. Не понять нам, порой, каким образом кто-то ещё может считать себя главным в мире, если главными, по нашему мнению, являемся мы сами.

Через минуту раздумий, Надя проговорила:

— Хорошо, я спокойна. Поясните мне кто и зачем записывал всю мою жизнь; мои поступки и поступки моего окружения, влиявшие на меня.

— Это и будет ваш вопрос? -задал свой, читавший доклад о её жизни.

— Что вы имеете в виду?

— Он имеет в виду что у вас, в конце нашей беседы, будет право на один вопрос, на который я, как глава нашей организации и офицер, обязуюсь ответить максимально честно, -прозвучал старческий голос, который всё время молчал, оставаясь незамеченным девушкой с повязкой на глазах.

— Хмм…нет, это не является моим окончательным вопросом. Каков он будет я решу, когда услышу полностью всё от вас и пойму ваши цели, — обратилась Надежда в сторону молодого голоса.

— Окей, без проблем. Вы готовы слушать дальше? Осталось не так много, как могло бы быть… -иронически сказал молодой голос.

— Мне ли не знать. Это же моя жизнь, не так ли? -язвительно парировала девушка.

Надя.

Сняв верхнюю одежду и пройдя в кухню по указу Владимира, Надежда застала прокуренное небольшое помещение, с полной мойкой немытой посуды и старомодной кухонной мебелью. На полу лежал линолеум, весь в проплешинах, на стенах-обои, местами испачканные чем-то красным.

— Ну, садись. Что стоишь, Надюш? — отодвинув от стола стул сказал Володя.

Надя послушно присела на стул, стоявший в углу, созданным холодильником с одной стороны и столом — с другой. Владимир присел рядом, достал из своего черного пакета текилу, какую-то колбасу, сыр, солёные огурцы, лимон.

— Нарежешь?

— Хорошо, конечно. Пора бы уже рассказать мне, Вов, что происходит и кто та девушка, которую я видела в конце коридора, когда вошла…

— Всему — своё время. Сейчас выпьем, закусим и я всё тебе расскажу. Ты не переживай!

Надежда нареза́ла колбасу и остальные закуски, а сама вся похолодела внутри. Её поразила отвратительная догадка и она не могла с собой ничего сделать и высказала вслух оную:

— Володь, это твоя жена, что ли? Мы вместе будем жить? Я тогда…я тогда уезжаю…сейчас! Сейчас же! Я не могу это…

— Да успокойся ты. Не жена она мне. Давай уже сюда закусь и садись. Разоралась.

Молодой миловидной Наде ничего не оставалось, как послушать Владимира, лицо которого, было, начала искажать злоба. Он налил текилу, от которой Надя отказалась и закусил её лимоном, а затем бутербродом из ломтика сыра и кусочка колбасы, без хлеба.

Через минуту Володя налил ещё рюмку, потом ещё одну. Таким образом он довёл себя до пьяного состояния за каких-то 10 минут.

Надежду в эти десять минут терзали разнообразные догадки но, более всего, её разбирало удивление и негодование как можно в пол восьмого утра пить текилу. В эти 10 минут Вова задавал обычные вопросы, которые задают старые друзья: узнают о тех и тех общих знакомых, интересуются судьбой родителей и проч. Надя же автоматически, не осознавая, отвечала на них, думая о своём. И тут, как гром, среди ясного неба, её поразила мысль, которую она, перебив Вову, высказала:

— Вов, погоди! А как ты поедешь куда-то пьяный? Ты же обещал меня сегодня оформить к себе на фирму и в ФМС тоже…

— А я уже оформил. И ехать никуда не надо. Так что не дрейфь. Скоро заживёшь! — он вульгарно посмотрел на неё, не скрывая похоть в своём, казалось бы, раздевающем Надю, — взгляде. И снова предложил ей выпить. На что она снова ответила отказом. И снова осталась в состоянии непонимания ни своего настоящего, ни своего будущего.

— Ну, как знаешь. Выпила бы всё-таки. Так же веселее будет. — развязно-пьяно молвил Владимир

— Что веселее, Вов⁈ Ты знаешь, я поеду домой, наверное. Давай мне документы, будь добр!

— Та погоди, погоди! Всё же ещё только начинается, а она домой собралась. -нагло ухмыльнулся парень.

Тут Владимира, как будто, подменили и он, встав со своего стула, весь как бы пронизанный злобой, громко сказал:

— Пошли! Домой она поедет. Угу. Поедешь!

Надя не двинулась. Тогда её одноклассник больно схватил девушку за руку и потащил вслед за собой. Надежда пыталась сопротивляться, но куда там…силища у Владимира была богатырская, она помнила это ещё со школьных лет, когда он был победителем всех драк и соревнований по физкультуре, и перестала противиться ему, ступая в указанную им комнату.

Открыв старую советскую дверь, — выкрашенную во множество слоёв разноцветной эмали, которая сейчас являлась белой, — Надя узрела комнату размером примерно 8–9 квадратных метров. Она судила, о размере комнаты, исходя из знания того, что её комната в «гостинке» была 10 квадратов, а нынешняя была даже немного меньше.

В этом помещении, с желтоватыми обоями на стенах; с белым потолком; паласом на полу, с непонятными узорами, непонятного же цвета; со старым советским деревянным окном, выкрашенным в синий цвет и занавесками белого цвета, свисающими с карниза под потолком; с небольшим шкафом из ДСП, каштанового цвета, у стены; с двумя полуразвалившимися стульями; со старым телевизором советского производства, имеющим выпуклый экран и кнопки для переключения каналов на своём пластмассовом чёрном фасаде, справа от экрана; с маленьким столиком, стоявшим в углу и небольшим зеркальцем на нём. В этом мерзком, во всех отношениях, помещении, — являясь явным лидером, признанным главой его, президентом и главнокомандующим этой комнаты в одном лице, — была ещё большая двуспальная кровать.

Кровать была нового образца, не советская развалюха. Основание её, как и изголовье у стены были белого цвета. На изголовье были вырезаны интересные узоры, изображавшие деревья. Так же изголовье имело несколько сквозных отверстий в своём «теле», через которые видна была стена. На кровати лежал один из тех, вошедших тогда в моду, ортопедических матрацев, стоивший немалых денег, сверху матраса было постелено новое постельное бельё черного цвета, с изображенными на нём громадными красными цветами, занимавшими 70% всей площади белья.

— Раздевайся и ложись. Я с тобой не намерен тут панькаться! — сказал пьяный Владимир. У Нади внутри, как ей казалось, весь мир рухнул ей прямо в кишечник. Но она не растерялась и сказала:

— Володь, у меня «эти» дни, так что успокойся и отдай документы! — за такую дерзость Надя получила удар ладонью по левой щеке. Удар был такой силы что она упала на кровать от него. Пока Надежда пыталась осознать происходящее и прийти в себя, чтобы дать отпор, Владимир достал из шкафа что-то и, схватив Надю за руки, потащил её к изголовью кровати. Он ловкими движениями привязал верёвку к рукам девушки а руки её этой верёвкой привязал к красивому изголовью, продев в отверстия, замеченные Надей при беглом минутном осмотре комнаты.

— Теперь то ты поймёшь куда попала. Я надеюсь. У меня ощущение что ты отупела, если честно! Я не могу тебя узнать. В школе вроде умная была, а сейчас… — всё это Владимир говорил, стаскивая с Надежды штаны, одетые на ней и со стороны бы сложилось впечатление что это муж раздевает пьяную жену и бранит её за то, что она пришла в таком состоянии домой…

…покончив со своим грязным делом, Вова довольно сказал:

— Ну, с почином, так сказать, — и громко, в голос «заржал». — Это теперь твоё место работы и твоя должность, Надюш. Привыкай. С зарплатой я не обижу. Девки не жалуются. Правда выходить пока из хаты нельзя. Мало ли чего. А так — что нужно я привезу. Ты проси. Мы же с тобой это…того…друзья…ха-ха-ха!

Когда Надежда поняла что ей не отбиться, будучи привязанной за руки к кровати, — от этого маньяка, она всё равно продолжала ему сопротивляться. Но он, взяв её своими лапищами за ноги и раздвинув их, не оставил ей ни малейшего шанса и ему удалось то, что удалось. После состоявшегося, Надя уже ничего не видела и не слышала. Насильник по имени Владимир что-то рассказывал, с чего-то смеялся, но девушке было не до того. У неё внутри взорвалась атомная бомба. Ведь до этого она была девственницей.

Через неделю, проведённую без еды, будучи привязанной за руки к кровати, Надя сдалась и не отказалась от пищи, принесённой ей утром её соседкой Лерой. Лера заходила к Надежде три раза в день, принося разные кушанья (чаще всего полуфабрикаты, запах от приготовления которых, разносился по всей квартире и не миновал каждый раз комнату, в которой содержалась теперь Надя, дразня её обоняние) и подставляя ей миску для исправления естественных нужд. Всегда, когда Лера приходила, от неё стоял густой аромат алкоголя. Она была пьяна, как минимум, всю эту неделю с утра до ночи…

По ночам же из-за перегородки между комнатами раздавались Лерины стоны и крики, порой звучали, так же и мужские. Всё это время Надя думала как ей отсюда сбежать, но постоянно приходила в тупиковое развитие этих мыслей: даже если и удастся обмануть Володю и сделать так, чтобы он её отвязал и выпустил из квартиры, у неё нет документов и транспорта для перемещения по Москве.

Так же для того, чтобы войти в доверие к насильнику, ей нужно «поработать» здесь понятно кем, на что Надя не собиралась идти ни в коем случае. Если же попробовать уговорить Леру принести нож, чтобы разрезать верёвки а потом попытаться, угрожая им, забрать документы у насильника, — то такая попытка может легко сорваться. Во-первых: из-за силы насильника, во-вторых: потому что Надя по своей натуре человек миролюбивый и не способна навредить другому человеку, пусть даже её одноклассник для неё, уже человеком и не являлся.

К концу первой недели, Надежда совершенно обессилила и у неё часто темнело в глазах, несмотря на то, что она не вставала с кровати. В среду, спустя неделю после её прибытия сюда, узнав что она не отказалась от завтрака, её посетил и насильник. Он зашёл и с улыбкой во весь рот, промолвил:

— Ну вот. Так то лучше. Покушала сегодня. Привет, кстати. Это ты молодец. Кушать надо, Надюш, без еды нельзя. Я уже хотел к врачам обращаться чтобы они тебе трубку ставили для введения пищи. Ты пойми у нас же каждый сотрудник на счету, точнее — сотрудница. Ха-ха-ха. Фирма то серьёзная. Ладно, ладно, ты не сердись. Этим ты только хуже себе сделаешь. На тебя уже есть пара клиентов. Они же не знают что ты несколько отличаешься от той фотки, что ты мне высылала пару месяцев назад. Ну, ничего. Хе-хе. Переживут. Давай так: я тебе даю ещё одну неделю для того, чтобы ты пошла на поправку. Кушала нормально и так далее. Эти синяки под глазами тебя совсем не красят, Надюш. Щека вот уже почти прошла. Прости, кстати, я не со зла. Ты же сама дерзить начала. Я же всё для тебя, а ты…эх. Ладно, Надюш, дела. Надо бежать. Не скучай. Бай-бай, май бэйби.

Как только балабол-насильник ушёл и дал Надежде шанс немного подумать, она очередной раз взвесила все варианты и не нашла выхода для себя. Но не могла же она, дочь милиционера, пусть и бывшего, пойти добровольно на такую сделку с насильником. Просто не могла! Однако её мнение никого не интересовало…

Кабинет №65/⅘, 07.02.14, ночь.

— Хватит!-закричала Надя.

— Что? Что вы сказали? Мы же договорились с вами. Вы пообещали выслушать мой доклад. Вы понимаете у нас уже нет времени на пререкания и т.д. Итак уже идём не по графику.

— Я просто попросила перестать. Мне очень тяжело вспоминать о том периоде моей жизни. Несмотря на то, что прошло уже десять лет, для меня тот год был словно вчера.

— Окей. Я пойду вам на встречу. Я думаю вся суть уже ясна вам, господин генерал? — голос молодого человека обратился к кому-то, но ответ последовал лишь через минуту:

— Суть то мне ясна. Ты мне вот что скажи: этот виток развития событий входил в её программу или это случайность?

— Обижаете, тов…господин генерал…

— Тогда я понял всё. Если есть ещё какие-то ключевые моменты — предлагаю перейти к ним. Уже спать хочется, а нам нужно сегодняшним числом закрыть все приходы…

— То есть вы сейчас обо мне говорите? «Виток развития событий» — это о моей жизни речь??? Да ведь я живая, я не игра какая-нибудь компьютерная или кинофильм! Что же это происходит то…что вы за люди такие⁈ — чьи-то руки повязали какую-то тряпку на Надином рте и она могла теперь лишь мычать, — слушая доклад «молодого», — проявляя своё возмущение.

Надя.

Практически год, проведённый в московской хрущевке был сплошным, бесконечным адом, полным пьяного угара и занятий с мужчинами разного характера, недостойных упоминания здесь. Через два месяца, проведённых в плену, Надю начали выпускать на улицу, оговаривая заранее маршрут её следования. И она всегда видела, что за ней следуют старая белая «Жигули» или бежевая «Волга» и не оставляют её нигде.

Если же она шла, например, «несанкционированно» в сквер, то водитель и пассажир автомобиля шли за ней, догоняли её и, угрожая, заставляли развернуться, а «дома» она получала выговор, в виде насилия, со стороны Владимира.

Если бы Надежда была коренной москвичкой, конечно её бы не остановили угрозы этих жлобов… она бы уже давно сбежала из той вонючей квартиры, в которой ей приходилось обитать. Но, во-первых: не зная города, во-вторых: без документов, она не могла сбежать при всём желании.

На шестой месяц пребывания в аду, ей разрешили гулять, вне маршрута, но слежку за ней всё равно вели. Затем была её попытка бегства.

Надя, казалось бы, всё просчитала: сбежать от следивших, сесть в трамвай, проехать пару остановок, выйти, спросить у людей где отделение милиции и там всё рассказать. Так или иначе, по линии дипломатических ведомств документы можно восстановить, — по крайней мере так говорит Лера. Главное-покинуть тот ад на земле, который творится в хрущёвке. Так ей казалось.

Реализация плана прошла достаточно успешно и Надя добралась до отделения милиции. Её там выслушал дежурный, со строгим видом, он даже пытался вызвать начальство по телефону внутренней связи, на что ему что-то коротко ответили и положили трубку. Надежду повели внутрь отделения, мимо дежурного, за дверь, выполненную из арматуры, выкрашенную в серый цвет. Когда она вошла в кабинет и глянула на «следователя», она сразу всё поняла. Это был один из её «клиентов»…

За Надеждой приехали как только «следователь» окончил с ней и сообщил об этом по телефону. Её забрали на машине и отвезли «домой». Горю её просто не было предела и, когда ночью пришёл Володя, опережая всех последующих приходивших, она не реагировала на него, ничего не отвечая на его слова и действия.

Лера думала что Надя потеряла рассудок, когда утром вошла к ней в комнату. Девушка хотела позвать вынужденную подругу выпить ликера, оставленного в виде чаевых одним из «клиентов». Надежда лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок, не мигая и не отвечая ничего Лере. В конце концов, когда Лера сказала что пойдёт сама пить и не намерена ждать тут весь день, Надя, глупо ухмыльнувшись, ответила:

— Надежда умирает последней…слышала такое? Пошли, составлю тебе компанию…

На самом деле надежда у молодой, когда то красивой и пышущей жизненными силами, девушки, умирала и была близка к смерти более, чем когда-либо ещё в её жизни.

Однообразие проходящих дней было сравнимо, например, с мореплаванием в старину. И то когда ты, на надёжной шхуне, с поднятыми парусами плывёшь по океану, тебе есть чего ожидать. И пускай тебя окружает один и тот же скрип корабля, одна и та же команда, один и тот же океан за бортом — тебе всё равно есть чего ждать. Несмотря на месяцы, а иногда, даже годы, потраченные в путешествии, несмотря на однообразие и отсутствие каких-либо событий, логическим его завершением было либо достижение цели — посещение места следования что являло собой окончание однообразности перед началом следующей. Либо это была смерть: от бури ли, от руки пиратов ли, от болезни ли, но в любом случае — это был способ освобождения души и тела и переход оных в иное состояние, в иную форму, — способ, в который верят некоторые набожные люди и поныне.

Надежде Николаевне нечего было ожидать. Никакой свет не брезжил в конце тоннеля, да и тоннеля то, собственно, не наблюдалось. Была лишь слепая кишка. Скользкая и засоренная каловыми камнями, собиравшимися в ней годами. И в какую сторону не направляй свой взор-везде тебя встретит одно и то же. Без изменений в любую сторону.

Когда шёл одиннадцатый месяц Надиного заключения в аду, её посетил необычный «клиент». Это был седовласый старец, однако, достаточно спортивного телосложения и высокого роста. Видно было, что большую часть жизни он следил за своим телом и не допускал всего того, что происходит с наружной оболочкой у мужчин в среднем- и далее- возрасте. Морщинистое лицо его было ширококостное и глаза его, лучащиеся каким-то внутренним светом, то и дело приманивали к себе взгляд собеседника, а не отталкивали его, как это бывает со многими людьми. Чувственные губы и прямой нос показывали, что этот человек может быть как милосерден, так и строг. Одет он был в строгий костюм и блестящие лакированные туфли. Поведение его и манеры намекали на то, что он то ли военный, то ли из ещё каких-то силовых структур.

После того, как он впервые пришёл и увидел Надю, первым делом он закрыл дверь на замок. Наде показалось сначала, что этот тип-один из этих извращенцев, которые любят применять разного рода мучения к девушкам и не хотят чтобы их тревожили во время этих экзекуций, поэтому всячески стараются оградить себя от окружающих, в том числе от тех людей, которым «принадлежит» объект применяемых садистских приёмов. После проведённого с жертвой времени, они молча выходят и вносят дополнительную плату «барину» и покидают пенаты, никогда в них более не возвращаясь.

Мнение Надежды было ошибочно. Этот человек взял один стул для себя, второй — для Нади (старые стулья, которые Надя видела при первом своём посещении комнаты уже были выкинуты так как развалились, новые же стулья, купленные пару месяцев назад, ещё имели более-менее нормальный вид и состояние, несмотря на то, как их применяли «посетители»), — и поставил их в середине комнаты, у ножек кровати.

— Садитесь, девушка. Не переживайте: сегодня ночью вас не ожидает то, к чему вы привыкли здесь…кхм… Наверное, к этому вряд ли привыкнешь… Простите меня за такие слова. — промолвил стариковским, но не дребезжащим, а твёрдым голосом гость. Надежда присела, вслед за своим странным «клиентом».

— Меня зовут Никифор Петрович, я пришёл, чтобы с вами поговорить. Я иногда помогаю людям, попавшим в беду, людям, которые пришли в состояние ощущения полного тупика, которым больше не на что надеяться, которые уже, вроде как, и не живут даже… Я являюсь учредителем нескольких крупных компаний, директора отделов которых, знают о моём «увлечении» и приносят один раз в месяц мне на стол досье людей, которые, по их мнению, подходят для спасения. Я изучаю досье и делаю выбор в пользу нескольких человек, которых посещаю. Если, после нашего разговора, я пойму что сделал правильный выбор в вашем отношении, то помогу вам отсюда выбраться. Интересует вас моё предложение?

— Да-да, конечно интересует! — Надю взбодрил лучик света, промелькнувший в безысходной тьме её будущего.

— Хорошо, тогда начнём: как вы считаете почему вы оказались здесь?

— Меня позвал сюда одноклассник…точнее он позвал не сюда…не в эту квартиру, а в Москву…он предлагал…

— Нет, нет. Это я знаю. Вам предлагали работу в офисе и проч. и проч. Таких, как вы, приезжают к нам в столицу тысячи — десятки тысяч в день и оказываются в ситуациях, сродни вашей…Некоторые просто тяжело работают, отрабатывая определённое время, пока им не отдадут паспорт, иные проводят годы в заточении, навроде вашего.

Москва-город тяжёлых нравов, город разбитых надежд и мечтаний, город, в котором копится сила; злая сила, к сожалению… Я не удивлюсь, если через несколько лет в Москве вообще не будет жить ни одного коренного москвича: одни уедут за границу и оттуда будут руководить своим бизнесом, вторые поймут насколько это гнилостный город и купят дома за МКАДом, сдавая свои городские квартиры и имея хороший доход с этого, третьи вообще продадут свою недвижимость и уедут в российскую глубинку, избавив себя от оков Москвы, от её злорадства, от её потребленских привязок…впрочем, я отвлёкся.

Мой вопрос подразумевал: как вы считаете закономерно ли вы здесь оказались?

— Странный вопрос. Нет, конечно. Я считаю что я оказалась здесь из-за идиотского совпадения нескольких факторов. Я жила в последние годы в…

— Это мне тоже известно. Извините что перебиваю, но я знаю вашу историю очень хорошо. Было бы непрофессионально с моей стороны идти к человеку, ничего о нём не зная, нормально не подготовившись. Второй вопрос: по-вашему мнению то, что случилось-лишь случайность, или кто-то мог приложить руку к вашей судьбе, устроив всё именно так?

— Да кому это под силу. О чём вы вообще? — всполошилась Надя. Она и не задумывалась в эту сторону. Да и как возможно такое вмешательство в чужую жизнь. Никак, не так ли? — Извините, что резко ответила. Просто меня немного возмутил ваш вопрос. Я считаю, что это совпадение. Глупое, ужасное, бесповоротное совпадение. И только.

— Давайте перед третьим вопросом я попробую вам помочь с размышлениями. Итак представьте: есть некая организация, которая пытается своими вклиниваниями в вашу судьбу вести вас в определённую конечную точку, выгодную только этой организации, но не вам.

Они делают так чтобы всё сыпалось и разрушалось: доводят вашу мать до депрессии а затем давят на неё, посылая образы ей в голову…не перебивайте, дослушайте меня!.. чтобы зародить там мысли об одном-единственном исходе её жизни — самоубийстве… Ночью, после кошмара она выходит прогуляться, чтобы избавиться от всех этих образов и мыслей и, как удобно: под подъездом стоит такси, в которое, зачем-то, садится ваша мать, как будто, повинуясь чужой воле; таксист, без какого-либо вопроса везёт её к реке… -спокойно пояснял гость девушки.

— Прекратите! Хватит! Зачем вы это делаете? Мне очень больно вспоминать о том, как мама ушла…и я не могу поверить в подобное…в то, о чём вы говорите…да, мама была сама на себя не похожа в последний год жизни: она постоянно находилась в депрессии, жила как бы, «на автомате», проделывая привычные телодвижения…но, извините, вам я не могу поверить. Это совсем фантастично звучит. Как, кто и, главное зачем мог бы вмешиваться в мамину голову, в её жизнь, таким образом? Нет, не верю…извините. -истерично ответствовала мужчине Надя.

— Я ведь и не заставляю вас верить. Я лишь попросил представить. Понимаю, как это сложно, ведь речь идёт о самом близком для вас человеке, но, всё-таки, попытайтесь. Вам нужно попробовать, отбросив эмоции, представить всё то,что я говорю и связать это с вашей жизнью, даже не связать, а попытаться внедрить эти факты в неё и посмотреть на свою жизнь, как будто, со стороны…как если бы вы читали книгу или смотрели фильм. Просто попробуйте. И послушайте меня, не перебивая. Спасибо. -сказав это, Никифор Петрович убедительно глянул на Надю и продолжил своё повествование:

…таксист привозит её к реке, к пешеходному мосту над рекой, если точнее, и, как бы невзначай, говорит: «Погода какая прекрасная, сейчас бы покупаться…э-эх…» Ваша мама, несмотря на всего лишь два градуса тепла на улице, выходит из машины и, послушно вторя у себя в голове «таксисту», что погода хорошая и самое время искупаться, идёт к мосту, доходит до его центра и залазит на ограждение и спрыгивает вниз…

…вода настолько холодная, что все члены её сводит судорога; на некоторое время, от шока и холода, всё постороннее вытесняется из её головы и она приходит в сознание, в своё сознание, пытается бороться, но лёгкие уже наполнены ледяной водой, руки и ноги отказываются слушаться…через несколько минут всё кончено и она, мерно покачиваясь, плывёт по течению реки…

— Не могу! И не поверю. Насколько бы я не любила свою маму, но это был её осознанный поступок из-за…из-за того, что её не взяли на работу обратно, на её фабрику. Абсурдно, но факт, — всё более и более замедляясь и теряя уверенность в голосе сказала Надежда.

К ней самой только сейчас, в полной мере, пришло понимание несуразицы сказанного. Человек, покончивший с жизнью, покинувший свою семью-из-за работы на фабрике… разве такое возможно без вмешательства?

Червь сомнения начал проделывать, пока ещё, мизерные ходы в выстроенном годами песочном замке рассуждений Нади. Замке, который ей самой казался железобетонным. Казался, пока она не услышала иную точку зрения, совершенно противоположную той, которой она придерживалась 10 лет жизни…

— Давайте мы так поступим… я понимаю эмоции и всё прочее; тяжесть расставания с привычными формулами, отказ от таких верных, как вам казалось, аксиом…я всё понимаю, но люблю людей рационально мыслящих, людей, которые способны внемлить словам человека, пытающегося им помогать…Так вот, давайте поступим так: я изложу вам факты и уйду. Завтра вечером приду снова и задам вопросы. Я думаю нужно дать вам время на переосмысление потому, что я знаю какой вы человек на самом деле и мне не хочется вас терять…

За время, пока проходит моё с вами общение, к вам не прикоснётся ни одна обезьяна, которая посещает вас последние месяцы. Я даю вам слово офицера русской армии спасения заблудших душ.

Итак, я продолжу выкладывать вам исходные, для размышлений, — данные. Примем как случившейся факт случай с вашей матерью, иначе все иные события не произошли бы.

Далее вы, по молодости своей и потому, что являетесь личностью пылкой и импульсивной от природы, не желающей сидеть, сложа руки, в ожидании «манны небесной», — выставляете квартиру на продажу. Вам претит находится рядом с пьющим каждый день отцом, вы желаете уединения (делали бы вы это, если бы была жива ваша мама? Вопрос риторический и в скобках). Достаточно быстро находите «клиента», который предлагает вам две однокомнатные, с ремонтом квартиры, которые вы осматриваете, но, когда вы подписываете договор обмена квартирами, не замечаете что номер дома в нём изменён. Адрес вы проверяете, как и весь договор, очень тщательно, но такую мелочь, как номер дома, не замечаете… Даже не так. Вы замечаете, что номер дома, вроде как, не тот. Он отличный от номера дома, в котором вы просматривали квартиры, но списываете это на свою невнимательность, из-за своего детского, пока ещё, характера, тесно переплетающегося с зарождающемся взрослым. Вы говорите себе, что всё верно и ошибаетесь на самом деле вы сами, ведь взрослые да ещё и находясь у нотариуса ошибаться или, что ещё более невероятно — обманывать, не могут.

Таким образом, подписав договор и вы и ваш пьяный отец оказываетесь в доме для людей, которые являются неудачниками по жизни. Либо, если вам угоднее политкорректно — для людей, которым в жизни не повезло.

Здесь снова я хочу обратить ваше внимание на то, что хотя в то время и было полно мошенников и вы могли легко стать их добычей, но здесь была полная закономерность, а не случайное совпадение. Я настаиваю на том, что тот человек, который был якобы продавцом-покупателем недвижимости, на самом деле таковым не являлся и не является…подумайте каким образом тогда обстоит дело.

История Владимира.

Далее ваш одноклассник, Владимир. Ранее он общался с вами так как действительно переживал о вас и вашей судьбе. Прямо говорю: вы были ему не безразличны. И, если бы не влияние извне, он бы никогда не поступил так, как поступил. Но эти «люди», с которыми мы имеем дело знают как повлиять на Человеков таким образом, чтобы потревожить самые потаённые их желания, влезть в самые тёмные уголки их души. Они знают как можно раздразнить ту часть в каждом Человеке, которую можно назвать «дьявольской сущностью» и, завладев им полностью, манипулировать в нужном направлении.

Во-первых: в эту «организацию», частью которой является и ваша нынешняя тюрьма, его втянули новые московские «друзья». Изначально в Москву он приехал по делам минской компании, в которой работал. И тут появляются они. Вечером в ресторане отеля, в который Володя пришёл отужинать после тяжёлого дня, в течении которого, прошу заметить, ему по тем или иным причинам, не удавалось нормально поесть. Кроме перекусов в виде яблока, шоколадки и бутерброда с сыром, за весь день он не съел ничего. Я обратил внимание на это обстоятельство, так как оно тоже было одним из звеньев цепи.

В ресторане, заказывая себе ужин, Володя замечает шумную весёлую компанию, сидящую через три столика от него. В компании два парня и три девушки. Ваш одноклассник часто завистливо украдкой поглядывает на них: они выглядят удовлетворёнными жизнью, чрезмерно чистыми, сытыми и лощёнными даже. Доев гречку с форелью и солёными огурцами, Владимир замечает, что третья девушка, которая явно не относится ни к одному из парней и удивительно напоминающая ему вас, — поглядывает на него.

Вначале он поддаётся её чарам и решает подойти для знакомства, затем ваш образ всецело занимает его сознание и он твёрдо решает уйти. Чтобы вы понимали: он был вам верен даже в такой ситуации. Он встаёт и решительными шагами направляется к выходу.

В момент,когда Володя, ничего не видя, кроме двери, с надписью «ВЫХОД» над ней, стремясь к этой двери всем своим существом, спешно пытается уйти из ресторана и вырваться из их оков, он чувствует что кого-то зацепил и этот кто-то, вскрикнув: «Ой!», — падает рядом, у его ног. Ваш образ, вместе со всеми рациональными мыслями в его голове разрывается в клочья, словно воздушный шар, прострелянный картечью и им начинают овладевать другие желания.

Присаживаясь рядом с вашим прототипом, принося свои извинения этой девушке, Володя уже знает чем кончится его с ней знакомство, хотя никто из его знакомых никогда бы не сказал что он похож на «казанову».

Познакомившись со всеми, сидящими за столиком, ваш одноклассник решает выпить с ними, по их предложению, якобы «за знакомство, по чуть-чуть». Он ещё частично находится в трезвом уме, несмотря на всё более завладевающие им мысли и образы… и помнит о ранней утренней встрече, от которой зависит дальнейшая его карьера. После этой встречи, его должны были сделать большим начальником и он хотел, наконец, помочь вам и устроить к себе на работу, забрав вас из Гомеля, сняв вам квартиру в Минске…но, как мы знаем теперь, этому не суждено было произойти и вот почему.

Рюмка за рюмкой во время хитро построенного разговора, касающегося деятельности Володи, небезынтересного ему, во время чар, всё более пленящих его мужскую животную составляющую, исходящих от девушки. Оказывается, что эти ребята занимаются подобным делом, которым занимается и сам Володя, только делают это в Москве. А заработок здесь куда выше, чем в Минске.

Они рисуют перед Владимиром светлое сытое будущее, полное выпивки, денег и девушек, без обязанности постоянно куда-то спешить, чтобы выстроить карьеру. Рассказывают как у них в фирме построена вертикаль власти и что каждый желающий может стать большим боссом за короткий период. Объясняют что нужно уже начинать жить; что вся жизнь мимо пройдёт пока будешь пытаться зарабатывать; что по-честному невозможно «сколотить капитал» и нужно «немного» хитрить; что пока будешь биться о стену лбом для начальства, сам состаришься и тому подобное…

Владимир, чем более сильно пьянеет, тем всё сильнее и сильнее начинает верить в слова своих новых «друзей». Плюс к этому он понимает насколько красивая и одинокая, по совместительству, девушка сидит слева от него. К двум часам ночи он убеждён в том, что нужно идти устраиваться в фирму к ребятам, к «своим ребятам», как теперь называет он их про себя и вслух. К тем самым «своим ребятам», с которыми он познакомился всего несколько часов назад.

Озвучив свои мысли, Володя получает от «своих ребят» неожиданную реакцию: смех. Поясняя свой смех, они говорят что идти никуда не нужно и что контракт у них с собой. Тут же, из ниоткуда, достаётся контракт, набранный на листке, почему-то, фиолетовым шрифтом, под листком планшетка.

Когда Владимир берёт в руки планшетку с контрактом, он чувствует боль в правой руке. Боль, похожую на ощущение от скарификатора или на укол шипом розы или шиповника.

По своей служебной привычке, пытаясь читать контракт, дабы разобраться во всех тонкостях, он не может ничего понять. В нём написаны вроде бы, и понятные слова, на русском языке, но буквы постоянно норовят налезть друг на друга и сбить с толку читающего. Они, как будто, играют в чехарду, то меняясь местами, перепрыгивают друг через дружку, то вовсе исчезают, играя с Владимиром в прятки. В конце концов, он доходит до последней строчки контракта, заканчивающейся чётко читаемыми словами «во веки веков» и видит под ней свою фамилию и подпись…чем-то красным, напоминающим кровь.

После этого действа, компания как-то уж очень быстро начинается собираться и куда-то спешить, а девушка, так пленящая Владимира своими чарами уходит в уборную «попудрить носик» и не возвращается. Но Володе не дают шанса попытаться её отыскать; ему говорят о том, что завтра тяжёлый день и нужно идти отдыхать, чтобы набраться сил; говорят, что его будет ждать утром машина у входа в гостиницу.

Коридор, ведущий к номеру, холл внизу от ресторана до лифта, сам номер, как-бы постоянно вибрируют в глазах Володи, они как будто завешены всецело фиолетовой ситцевой тканью. Прозрачной, но с фиолетовинкой настолько, чтобы оставлять, выступая в роли гардин на окнах, фиолетовый цвет во всей комнате. Словно в фиолетовом тумане, Владимир проходит это расстояние. И ваш нынешний насильник, а в прошлом добродетель, не замечает как оказывается уже возле своего номера и входит в него. Так же, не заметно для себя, он оказывается на кровати.

Проснувшись утром, поначалу ему кажется, что все события вчерашней ночи ему приснились. Но затем пейджер его пищит и он видит надпись «Машина ожидает Вас!». Беря пейджер, Володя чувствует боль в правой руке и видит свежую ранку на своем указательном пальце. Далее он замечает что уснул, даже не сняв с себя одежду и, сопоставив все факты, начинает стремительно собираться для выхода к ждущей его машине.

Через десять минут он уже сидит на заднем сиденье «Мерседес s600», который движется в неизвестном ему направлении. Петляя по улицам Москвы, автомобиль приезжает в какую-то промышленную зону и подкатывает к достаточно большому ангару. Водителя не видно из-за разделяющего его и пассажира тёмного стекла. Через передние стёкла, когда Владимир садился в авто возле гостиницы, его не было видно так же. Замок на двери отпирается и Володя понимает что это как приглашение на выход.

Как только он покидает салон «Мерса», он остаётся один. Пожав плечами, он следует в ангар, в котором стоит новенькая «Ваз 2110», с документами и номерами, лежащими на переднем сиденье, оформленными на Владимира Александровича Симонько. Ключи торчат в замке зажигания. Не успевая опомнится, Володя слышит писк своего пейджера и читает текст: «Забери Леру ул. Вокзальная 30, стр.4 и отвези её. Она скажет куда. Сейчас же!»

Он заводит свою машину и едет по указанному адресу, сверяясь с картой Москвы, заботливо оставленной в «бардачке». Прибыв по адресу, Володя замечает выходящую из третьего подъезда девушку, которая смотрит в его сторону. Она высока, красива, элегантна в её глазах видна энергия и искорки, присущие молодым, красивым, знающим свою цену, девушкам. Одета со вкусом, в руках стильная сумочка. На ногах обуты туфли с длинными каблуками.

Присаживаясь назад, Лера называет адрес куда нужно следовать и Владимир, тут же, трогается с места. Всю дорогу до адреса, ни водитель, ни пассажир не произносят ни слова. Когда же они оказываются в пункте назначения, их пейджеры, одновременно, издают своё пиканье. Владимир читает у себя: «Ключи от квартиры на связке с ключами от „ВАЗ“. Иди наверх и возьми её. Сейчас!» Лера что-то читает у себя в пейджере и, одновременно с Володей, поднимающего свой взгляд от пейджера, — поднимает глаза от своего аппарата связи, глядя в зеркало заднего вида, на опешившего Симонько.

После постыдного для обоих акта, совершённого ими без обоюдного согласия, а по принуждению, им обоим приходят инструкции на пейджеры. Володе говорят что нужно пойти купить еду и постельное бельё, т. к. сегодня будут гости. Лере же сообщают, чтобы она убирала в квартире и приводила её в порядок.

Забегая немного вперёд, скажу: злосчастная квартира эта была в своё время отобрана у алкоголиков, наподобие ваших с отцом, квартир в Гомеле и ждала своего часа. Знакомый почерк, не так ли?

Лера не стала, как вы, противиться, а с первой же ночи решила делать всё, что ей говорят. Видимо, ей очень много пообещали…не думаю что ей могло бы нравится то, что с ней делали неандертальцы, посещающие её каждую ночь…

Но время шло, а обещанного не было видно и Лера запила. После двухнедельного запоя и состояния на грани практически помешательства, Лере повстречались вы и она немного воспряла духом. Ей начали всё чаще приходить мысли, что мол не одна она такая, что есть, мол, ещё такие и прочий абсурдный бред.

Дальнейшее вы знаете и не думаю, что есть смысл что-то рассказывать ещё. Дополню лишь, что ото дня ко дню, Владимир становился всё угрюмее и злее и деньги, которые поступали к нему на счёт, к которым у него был беспрепятственный доступ, совершенно его не радовали. Он переходил от крайности в крайность. Пробовал различные способы изменения сознания, которые я не буду перечислять. Ничего не помогало, ничего не было в радость. Как только к нему, в моменты исступления, приходили мысли покинуть всё в Москве и уехать назад, в Минск или как только он вспоминал о вас, ему на пейджер приходило напоминание: «Контракт подписан!».

Он сразу же откидывал все мучающие его образы, продолжая заниматься тем, что ему диктовали посредством пейджера. К вашему приезду он создал уже целую сеть из таких квартир, составляющую 11 штук, в каждой из которых жило по 2–3 девушки, исполняющих теперь обязанности проституток. Будучи в прошлой своей жизни, отличными представительницами слабого пола, в самом своём соку, как говорят, которых могло ожидать прекрасное будущее… -закончив свой рассказ, пожилой мужчина внимательно посмотрел на Надежду. Было не совсем понятно чего же он ожидал после такой истории.

— Я…я даже не знаю что сказать…мне нужно всё обдумать… — тому, как была поражена Надежда рассказом старика в костюме, мог бы позавидовать любой ловкач или фокусник, пытающийся поразить свою публику невиданными фокусами и трюками, разработанными им за долгие годы тренировок, проб и ошибок.

— Да-да. Мы ведь с вами так и договорились. К тому же уже рассвет и мне пора идти. Увидимся завтра, Надя. Не теряйте надежду! -промолвив это, мужчина встал со стула, отпер дверь и покинул девушку наедине с её мыслями.