"Испытание", книга первая

Глава 5

№3.

После выключения электричества, Лена осталась в полной темноте. Через некоторое время тусклым светом загорелась лампа и Конахина, сразу смекнув что электричество восстановлено, начала нажимать кнопку, с надписью 300В. Ей маниакально хотелось уничтожить Дмитрия Сучкова, из-за того, что она чувствовала во-первых: угрозу с его стороны, во-вторых: жажда мести одолевала её.

После нажатия на кнопку ничего необычного не произошло, как и прежде. Она нажала ещё и ещё раз — на всякий случай. Затем, с чувством выполненного долга, она сняла молчавшие наушники и, напоследок глянув в потухший и так и не загорающийся монитор, решила попробовать выбраться из вагончика.

Сучков, не дожидаясь команды, как только погасло освещение, вскочил на ноги и понял что нужно выбираться. Игры кончились. Он подёргал входную дверь и увидел что ему не оставили путь для отступления, как он ожидал. Значит то, что происходит сейчас в помещении для испытаний, в котором стоят вагончики, не запланированная акция, а экспромт одной из сторон. «Что ж, где наша не пропадала. Этим можно тоже воспользоваться, выведя из игры оставшуюся часть моей 'команды» — подумал Дмитрий и решил попробовать пробить перегородку между им и Еленой Конахиной.

№2.

Тимур сидел в оцепенении, пока не загорелась слабым светом лампочка под потолком. Он помнил звук закрывающегося засова и понимал что открыть изнутри двери не получится. «Так. Если снаружи наши пытаются что-то сделать…какой-то бунт устроить — то это хорошо. Но. То, что применяется огнестрельное оружие — это плохо. Ведь у наших нет оружия. Может уже и наших то нет в живых⁈ Алиса…» -эта мысль моментально вывела из оцепенения Тимура и он стал метаться по комнате, пытаясь найти хоть какую-то лазейку для выхода.

Олег, находясь по другую сторону перегородки, находился в подобном оцепенении. Он лихорадочно соображал и обдумывал варианты возможных событий: «Если это Серёга там устроил, то всё отлично и скоро нас освободят; да только вот стрелять то ему не из чего…значит стреляют в него. Или он успел завладеть огнестрелом? Чёрт, да что же там, снаружи, происходит⁈ Я бы всё отдал за то, чтобы узнать что же там такое!»

Уровень 4. Общий зал испытаний. 9:54

Солдаты открыли двери в ту половину вагончика, в которой были Алиса и Сергей и, выпустив их, с благоговением, смотрели на них. Сергей вначале недоверчиво отнёсся к вооруженным до зубов людям, но затем понял, что Алиса переубедила их всех и они теперь готовы быть одной командой с испытуемыми, помогая тем во всём, в меру своих возможностей.

«Майор» принял командование на себя и приказал открыть остальные вагончики. Тимур и Олег, вначале со страхом в глазах, а затем, увидев своих друзей, — с радостью встретили их. Алиса, в общих чертах рассказала что произошло, упуская из виду своё влияние на солдат. Никто не хотел смотреть в сторону убитых командиров и расстрелянных снайперов. Подойдя к вагончику Конахиной и Сучкова, вся группа услышала из его внутренностей какую-то возню, а затем прозвучал сдавленный крик и послышалось хлюпанье.

№3.

Сразу после того, как Сучков начал ногами колотить по перегородке, Лена сообразила что ей нужно сделать. Она взяла старый советский деревянный стул и, перевернув его вверх ножками, с огромной, не присущей ей силой (никто из её знакомых не поверил бы ей, если бы она рассказывала происходящее, что она смогла сделать это и дальнейшее), оторвала одну из ножек. «Не годится. Хрень! Чёрт! Чёрт!»- лихорадочно бежали отрывистые фразы в голове Елены. Она оторвала уже три ножки из четырёх, но не была удовлетворена.

Дыра меж секциями вагончика, пробиваемая Дмитрием, всё расширялась и расширялась. Уже видно было его ноги и через пол минуты он должен был ворваться к ней; сердце Елены сжалось и она, совершив очередное усилие, оторвала четвертую ножку так, что один из её концов, будучи отломанным, а не вырванным, получился заострённым.

«Годится. Ну, герой. Давай! Кто-кого?» — подумала Лена, а в слух, самым наимилейшим голосом, на какой была способна, сказала:

— Дима, что ты делаешь? Ты хочешь мне помочь? Я жду, жду тебя. Помоги мне, Дим!

Сучков ничего не ответил, но наивность и глупость его визави поразили и расслабили его. Он подумал: «Это будет лёгкая добыча, без проблем и загвоздок, как обычно бывает с бабами». Когда он перелез в соседнюю «каюту», он заметил что Лена стоит возле выхода и чего-то ждёт. Правая рука её была за спиной, а левой она начала расстёгивать свой белый комбинезон, приговаривая:

— Иди ко мне, сладкий. Иди, я вся горю. Я так ждала тебя. У нас теперь есть время на всё, что ты только пожелаешь…

Дмитрий вначале почувствовал лишь отвращение к коротышке, которая говорила такие слова а затем на него начало действовать что-то неясное ему.

Это Елена, сама того не подозревая, задействовала свою ментальную силу, которую помогли ей обнаружить тренеры на базе. Она не тренировала её и не пользовалась ею нигде, кроме тренировок «лишь бы не доставали». Но сейчас, в пиковый момент опасности, сила эта, в необузданном и извращённом виде, сама вырвалась из маленькой головы Конахиной.

Сучков захотел прямо сейчас же совокупиться с этой маленькой, уродливой дамой. Рациональной стороной сознания, которая была сейчас в меньшинстве, он понимал, что не за тем он сюда явился. Что он должен уничтожить коротышку, уменьшив тем самым количество испытуемых. Но другая сторона его разума — звериная его часть, управлявшая в данный момент всем его существом, — диктовала иные условия. Она требовала, чтобы он занялся тем, для чего, по её мнению, и созданы люди и осеменил, наконец, находящуюся перед ним самку.

Повинуясь животным инстинктам, Дмитрий Сучков, он же безномерной подопытный, начал расстёгивать комбинезон, оголяя шею. Со скоростью гепарда, Конахина оказалась рядом с ничего не подозревающим Сучковым и острой стороной ножки от стула пронзила его гортань.

Сейчас же выйдя из под влияния Лены, Дмитрий, с ножкой от стула, торчащей из его горла, пытался нанести какие-то увечья девушке. Но кажущуюся столь лёгкой жертва стала хищником, а хищник превратился в жертву…

Он замахнулся и попытался ударить Елену кулаком в висок, но та молниеносно поднырнула под его рукой и, развернув Сучкова лицом от себя, оттолкнула его вглубь комнаты. Оттолкнула с такой силой, что Дмитрий, споткнувшись о лежащий на полу остов стула, а точнее о торчащую его спинку, завалился всем своим весом прямо на ножку в его горле. Прохрипев что-то и странно издав булькающий звук, он отдал Богу душу.

Кабинет №65/⅘. 10:00.

Старый генерал оставшись в одиночестве, прежде всего, запер двери в кабинет. Он сейчас никому не доверял, словно Борис Годунов на заре своего царствования, ожидая подвох от всех и каждого. Затем он сел за стол, достав из его ящика блестящий «Стечкин» и положил его перед собой. «Если эти ублюдки будут пытаться сюда ворваться, я, по крайней мере, уложу несколько из них. Где же сын. Хотя, не так много времени прошло… но всё же…что-то не то происходит… что-то совсем не то…»

Коридоры Кремля. 10:01.

Денис уже почти добежал по запутанным коридорам к месту своего назначения. Ему оставалось всего около ста метров до заветной двери к связистам, как из боковой двери появился человек и ударом приклада автомата отключил сознание сына начальника базы. Это происшествие осталось никем не замеченным, потому как все системы слежения и связи, кроме портативных раций, не работали в этот момент. Взяв под руки свою жертву и затащив её в темный проём, закрыв дверь, «Армян», с акцентом, присущим людям, приехавшим из Армении в Москву, доложил в рацию:

— Прием. Говорит «Армян». Задача выполнена. Цель временно обездвижена. Выполняю транспортировку в командный пункт. Как слышно? Прием.

— Слышу отлично. Эти ретрансляторы делают своё дело, а? Отличная работа, Сурен. Будет тебе награда за твои старания. Ожидаю тебя с грузом. Конец связи.

Уровень 4. Общий зал испытаний. 10:11

Открывшие дверь люди в шоке взирали на Елену Конахину. Её было не узнать. Окровавленное короткое тело её было напряжено а в глазах застыла какая-то звериная злоба на весь мир. Она, без доли сочувствия, глянула на убитого ей Сучкова и сказала:

— Поделом этому упырю. Между прочим, он меня убить хотел. Чё пялитесь? О, дак вы все живы. А кто стрелял тогда и в кого? Я так надеялась что кого-то из вас замочили.

Если бы был жив Спирин или Кузнецов, они бы узнали Дмитрия Сучкова. Эти двое были в курсе того, кто он есть на самом деле; и именно Спирин передал Сучкову резину, чтобы обезопасить того от электричества. Но все оставшиеся в живых члены команды не знали Диму. Поэтому каждый из них подумал, что полоумная девка убила мужика, без каких-либо особых эмоций.

Нести смерть людям было их работой, поэтому их не смущали ни окровавленные тела, ни торчащие из горла ножки от стульев. В своё время они получали деньги за убийства людей; они получали награды из рук чиновников наивысшего ранга за искалеченные войнами судьбы; они наслаждались своей «самой лучшей в мире», — как они сами её называли, — работой. Эти люди сознательно шли на убийство, оставляя все нормы и понятия морали и права где-то в стороне от себя. Чем большее количество людей они уничтожали — тем большими героями их выставляла машина пропаганды.

— Ну и? Долго мы тут будем торчать? Идём уже в столовую. Жрать, что ль, охота одной мне? — проговорив это, Елена протиснулась сквозь опешивших Сергея и Тимура, стоявших рядом около входа в вагончик. И отправилась в сторону выхода из зала испытаний. Лишь мимолётным взглядом она удостоила двух командиров убитых снайперами. Один лежал на спине, с дырой во лбу, второй остался на боку с пробитым пулей окровавленным лицом.

Пройдя далее, Лена увидела и двух снайперов. Те были изрешечены крупнокалиберным пулемётом и лежали в неестественных позах. Пожав плечами, Конахина прошла мимо них с таким видом, как если бы она видела трупы солдат каждый день (на самом деле она впервые видела трупы людей). Когда же она подошла к двери из зала испытаний и дернула ручку, то обнаружилось что дверь закрыта. Вернувшись к группке людей, стоящих между вагончиками, он спросила:

— Ну и что дальше будем делать, гении?

Кабинет №65/⅘. 10:22

Генерал-полковник был удивлён, когда услышал из закрытого сейфа, находящегося у него за спиной, шипение рации и знакомый голос, искажённый помехами, но узнаваемый, который с желчью сказал:

— Прием. Как слышно. Возьми трубочку, дорогой, ответь.

Он был удивлён потому, что ключа от большого несгораемого сейфа не было ни у кого, кроме него. По крайней мере, раньше он так думал. Сняв ключ с цепочки на шее, он отворил сейф и обнаружил, что все материалы на испытуемых исчезли. Ни одного личного дела не было в сейфе, зато была там старая рация, одиноко лежащая на одной из пустых полок.

— Слушаю тебя, кардинал. Попытайся объяснить где делись все досье и как тут оказалась эта рация. И будь очень убедителен; мои ребята уже идут в твоё логово, будь уверен! — грозно сказал старый генерал.

— Ха-ха-ха. Насмешил, насмешил, старик. Я буду убедителен, как ты просил. Во-первых: твой сын у меня, во-вторых: ты, во всеуслышание, должен объявить что твои полномочия переходят ко мне, в том числе и твоим друзьям. В-третьих: ты должен убраться с базы. Куда угодно. Хочешь- иди в портал, хочешь — на улицы Москвы. Мне всё равно. После собрания, где ты объявишь, что ты устал и ты уходишь и всё такое, тебя не должно быть на базе. Убедил я тебя?

— Блеф, блеф и ещё раз блеф. Я не верю ни одному твоему слову!

— А ну-ка, котейка, помявчи! Армян, разбудить его! — в рации послышалась какая-то возня, затем звук на некоторое время отключился. Через пару минут из динамика послышался родной генералу голос:

— Папа, не иди ни на какие…

Рация замолчала, а через три минуты из неё, вновь, зазвучал голос Кирилла:

— Как тебе мои доводы, старая ты калоша? Ха-ха-ха. Убедительно или недостаточно?