"Испытание", книга первая

Часть пятая Глава 1

WAR never changes…

Владимир Высоцкий.

Планета Земля, СССР, город Кривой Рог

22.02.1943 год, 19:43.

Сергей.

— Наш отряд должен форсировать реку Саксагань и избежать подрыв плотины противником. По данным разведки, фашисты уже заминировали её многотонными закладками взрывчатки. Во имя нашей Родины и великого товарища Сталина, мы обязаны всеми имеющимися способами и методами избежать затопление освобождённого нами сегодня города, которое неизбежно при исполнении вражеских планов по подрыву плотины!

А, да, я чуть не забыл: Липец, у вас пополнение в виде вот этого человека (полковник указал на Пургина) его прислали оттуда (полковник посмотрел куда-то вверх) уж будьте любезны распорядиться его талантами в нужном русле! — Сергей непонимающими глазами смотрел на упитанного, коротко стриженного человека с мясистым носом и широко расположенными глазами, одетого в советскую военную форму, с полковничьими погонами на ней, который говорил сейчас о нём — Сергее.

Остальные присутствующие в комнате, — а это 18 человек, — как и сам Сергей Пургин, были одеты в советскую форму времён Второй Мировой Войны. Однако все, кроме Сергея понимали о чём идёт речь. Он же, оказавшись после прохождения портала здесь, в роли одного из разведчиков, сразу не сориентировался.

Он знал уже на что способны те существа, которые устроили все эти испытания, но он никогда бы не подумал, что и прыжки во времени для них — не проблема. Одно дело нуль-Т, — хотя и порталы не вписываются в рамки привычной для всех землян жизни, — а совсем другое — искривление временной спирали в обратную сторону…или всё это не так работает?

Или же в действительности всё то, что «знают» люди о пространственно-временном континууме является подтасовкой фактов и извращением реального состояния дел? Возможно ли, что при помощи фантастических книг, а затем и фильмов, при помощи писателей, людям давали некие зёрна истины, на которые большинству было начхать? Зачем и кому бы это понадобилось? Если вы пытаетесь скрыть правду, то какой вам смысл делать так, чтобы часть оной всплыла на поверхность? Ответ один: для выявления элементов, способных этой правде внемлить и…уничтожения их? или работы с ними?

Сергею было ясно, что инопланетные «гости» планеты практически всемогущи (в человеческом понимании), но сейчас ему открылось ещё и то, что возможно человечество существовало в неведении не просто так, — из-за ограниченности своих умственных способностей, — а по их (инопланетян) злому умыслу. Но зачем? Опять ради какого-то безумного эксперимента?…в масштабах целой планеты?…неужели это возможно?..

Кстати, на счёт умственных способностей тоже есть загвоздка, не так-ли? Сколько там процентов потенциально возможной деятельности своего мозга среднестатистический человек использует? Насколько помнил «Майор» цифры эти были от 7% до 15%. Ну а остальное то где? Видимо, заблокировано? Из-за чего и не «видит» человек других измерений и прочих «сверхъестественных» вещей…

Здесь яростный поток мыслей Пургина был оборван:

— Задача всем ясна? — после вопроса, тут же, не давая кому-либо что-то ответить, полковник продолжил: -весь мир сегодня ночью будет смотреть на вас, бойцы. Не подведите меня и товарища Сталина. Он, и весь наш народ, верит в вас! Удачи! А теперь: за дело! — сказав это, полковник подумал: «Вроде бы всех упомянул и Сталина и народ и мир…должно всё пройти как по маслу и эти служивые отдадут свои жизни, в случае чего… в любом из возможных исходов — мне либо орден, либо расстрел. Первое предпочтительнее, гораздо предпочтительнее. И квартиру в Москве хотелось бы…эх, ладно… о чём это я вообще…»

Полковник козырнул, ему ответили тем же и люди начали выходить на морозный воздух из, -как теперь понял Сергей,- какого-то частного дома. Видимо, как это часто бывает во время войн: чей-то дом послужил местом для проживания начальства, либо для обустройства в нём всяческих, актуальных к этому времени штабов.

Сергей шёл в конце колонны из 19ти человек и думал о том как же ему поступать. Мысли об инопланетянах покинули его, так как сейчас нужно было понять как выжить. Он смутно помнил исторический факт существования специального отряда разведчиков, которые были посланы, уже после освобождения Кривого Рога, в тыл врага, чтобы не дать взорвать плотину. Но подробности, к сожалению, стёрлись из его памяти. Если бы он помнил и их — было бы гораздо проще. Можно было бы предугадать что его ждёт и действовать, исходя из этого.

Теперь же он поступал автоматически, повторяя движения окружающих его солдат, пытаясь выжить в незнакомом времени, с незнакомыми людьми. Хорошо что ситуация благоприятствовала молчанию и шедшие в ночи люди перекидывались лишь незначительными фразами.

Через некоторое время впереди стал виднеться свет от какого-то прожектора или чего-то подобного. Идущий первым командир отряда по имени Геннадий Липец поднял руку, что означало «внимание. Стоп». Всё остановилось и собралось в небольшой кружок. Командир начал:

— Ну что, соколики, доля наша решёная: на нас сделали ставку великие командиры и мы должны оправдать её. Даже не ради них, но ради всех народов, порабощённых фашистами. Наш маленький шажок внесёт, — я уверен и вы обязаны быть уверенны, — неоценимый вклад в победу в этой войне с нацизмом и в огромный шаг Человечества на пути по построению коммунизма во всём мире и за его пределами!

Теперь к плану: двигаться нам нужно прямиком на этот прожектор. Это и есть наш ориентир. Сразу за ним, в полукилометре — плотина, которую мы должны отстоять любой ценой! В нашу задачу входит обойти лагерь нацистов с трёх сторон. Разделимся на три отряда и подойдём к лагерю немцев с севера, юга и запада. Вновь прибывший сегодня комиссар Сергей Пургин, вы присоединитесь к моей группе, Вам отдельный приказ: не высовываться!

Далее: Самсонов, Беляев, Онищенко, Гавриш, вы тоже в моей группе; мы пойдём с юга. Семеренко, Власов, Кадоров, Дрожжин, Фёдоров, Спесь, вы в группе, которая идёт с севера. Пиманов, Божий, Жирносеков, Борисов, Назаренко (когда командир группы назвал знакомую Сергею фамилию, испытуемый встрепенулся и подумал что это Тимур, тоже с ним здесь, но нет. Это был просто его однофамилец, хотя присмотревшись, Пургин понял, что это предок Тимура — уж очень много было сходств. Скорее всего, это был его дед), Круть, вы идёте с западной стороны. У вас самый длинный и опасный путь.

Моя группа после попадания к месту, берётся за разминирование немецкой закладки. По данным разведчиков там её несколько тонн! Остальные- занимаетесь прикрытием. Мы должны, — во что бы то ни стало, — должны и обязаны выполнить задачу! Всё всем ясно?

Дружное «Так точно, товарищ командир», сказанное шёпотом но в унисон 18тью людьми имело завораживающий эффект. Даже Сергей в этот миг почувствовал себя частью отряда, забыв кто он и зачем здесь. Но через минуту чары рассеялись и бойцы отправились выполнять поставленную задачу.

Около двух часов добиралась группа из семи человек, в которую определил Сергея командир, до точки назначения — реки Саксагань. Расстояние, отделявшее людей от реки, после импровизированного совещания, было достаточно близким — всего четыре километра, но какие же это были сложные четыре километра.

Путь их лежал через грязевые прерии полей УССР. Казалось бы, мороз должен был заморозить землю и чекисты могли спокойно пройти по ней, как по асфальту, но не тут-то было. Мороз лишь взялся коркой на поверхности почвы. Поверхность эта легко проседала от наступавшей на неё ноги солдата. Сапоги постоянно увязали в липкой грязи и, если бы не хорошая физическая подготовка Сергея, он мог бы и не дойти до назначенного места. В итоге упорной борьбы со стихией, вымазанные мокрой и холодной землёй по пояс, бойцы приблизились к реке. Надежда Сергея на то, что река будет покрыта слоем льда была беспочвенна. Дело в том, что вблизи электростанции было тепло и вода не замерзала.

— Бойцы, форсируем реку! — тихо, но уверенно сказал Липец. Не дожидаясь дополнительных приглашений бойцы ринулись к реке. Они пересекли её вплавь и довольно быстро оказались на другой её стороне. Мокрые и вымотанные путешествием по грязи, а потом и плаваньем в холодной воде, смотрели они на своего командира, как на нечто сверхъестественное, могущее дать им часть своей энергии, своей воли к победе; собственно, так и произошло — Геннадий Липец сказал:

— Вон плотина, которую заминировал фашист. Плотина, построенная нашими, советскими людьми. Фашисту всё равно что здесь будет после него и во время его оккупации, но мы, мы-люди советские и мы обязаны сохранять всё то, что сделано нашим народом, для потомков: для сыновей и внуков, которые, я уверен, запомнят подвиг Красной Армии надолго и воспоют его в песнях и стихах; напишут о нём книги и статьи в газеты. Но всё это будет потом, а сейчас мы обязаны разминировать закладки и выполнить задание. Пошли, ребята, пошли! С нами правда! — и командир первым ринулся к плотине.

На подходах к своей цели группе Липеца пришлось уничтожить нескольких немцев, которых они застали врасплох: немцы были перепуганы ближним присутствием советской армии, находящейся в Кривом Роге, и ждали лишь приказ начальства о подрыве плотины и отступлению. Они не думали, что кто-то решиться на столь дерзкий поступок и в наглую ворвётся прямо в их лагерь.

После выстрелов отряда Липеца, послышались так же выстрелы и со стороны приближающихся других групп. Это взбодрило ребят, которые уже подходили к плотине. Ещё шесть немецких солдат были убиты уже непосредственно вблизи дамбы. Сергей не сделал ни одного выстрела. Даже при всём желании (коего у него не было) он бы не успел — столь быстро реагировали чекисты.

Пургин, не отставая от группы, задумался: «Зачем одни люди убивают других? Война — это по сути своей ведь массовое убийство. Одним дают некую идеологию, другим — отличную, а порой и прямо противоположную, идеологии первых, — в общем и тем и другим даётся некая 'своя» идея. Эта идея максимально раздувается всеми возможными на тот период способами: газеты, радио, ТВ, личные встречи на площадях с «лидером» (а по факту лицом, играющим роль лидера, хорошо знающим текст и сценарий) и проч. Когда цель достигнута и одна масса людей начинает кровно ненавидеть другую, — нужен лишь «спусковой крючок» и они готовы идти убивать. Пусть плохо обученные, пусть без нормального обмундирования и в наихудших условиях: по колено в грязи, без нормального питания и условий жизни, — они идут на смерть и несут её чёрную пасть, пожирающую других и их самих, у себя в подсумках; они несут её в самих себе…

Смерть, будучи неким ореолом войны, кружит повсюду и жнёт и жнёт и жнёт…

Война — есть игры «сильных мира сего» с обычным людом. С обычным, подверженным пропаганде, людом. С чернью, с коей никто никогда не считается. С теми, кто мнит себя единицей, но является полным нолём в исторической измерительной системе как в данный период времени, так и в последующих годах, веках… Эти так называемые «сильные мира сего» — люди, имеющие за плечами денежный и властный ресурсы, могут договориться меж собой о множестве вещей: об отхождении неких территорий от одних — другим; о перераспределении полезных ископаемых и других невосполнимых (как нам говорят) ресурсов; даже о том, чтобы создать или уничтожить отдельный народ и отдельное государство для него…они договариваются, но действуют в соответствии с планом, по которому и продвигается «развитие» человечества на Земле…они договариваются, запаковывают свои договоры в красивые обложки — лозунги, в блестящие призывы, иной раз к этому добавляется ещё денежное довольствие, выплачиваемое воюющим (превышающее в несколько раз среднюю зарплату по стране)…они договариваются, а умирать идут обычные люди, их сыновья, их внуки…

Меньшинство не верит пропаганде и умеет критически мыслить, делать выводы из ситуаций, проводить причинно-следственные параллели и понимать к чему ведёт тот или иной виток насущной событийной массы. Этих людей всячески пытаются изловить карательные органы того или иного государства. На них вешают ярлыки «не как все», «самый умный», «враг народа» и т.п.; их отправляют в тюрьмы и лагеря, в которых они подвержены гнёту местной уголовной «братии»; их заставляют подписывать нелепые признания, в соответствии с которыми они отказываются от своей прежней идеологии и признают правоту большинства; их ломают и калечат, пытают и мучают, убивают и хоронят без креста и могильного камня…

Но всё-таки большой процент этого меньшинства выживает и передаёт свои идеи потомкам. И если идеи эти приживаются, если идеи эти начинают колосится по весне и дают урожай, то значит жизнь этого меньшинства прошла не даром.

Большинство же всеми руками «За!». Они твердят и скандируют, они готовы убивать меньшинство и считают его врагом, под стать тем врагам, с которыми их стравливают в моменте. И точно так же, как простому обычному человеку тяжело сделать приверженцами своих здравых идей, некую, пусть даже небольшую, группу людей, — точно так же легко власть имущим сделать приверженцами своих извращённых идей огромные массы…

К некоторым войнам готовят годами, некоторые, как будто спонтанные, подготавливают за несколько месяцев или даже недель. Главное- правильная «напитка» масс; правильный «градус» настроений в обществе.

Затем «спусковой крючок»: будь то принц Прусский или просто «безумие Гитлера, нарушившего…», будь то «9/11» или мешки с «сахаром» в подвалах многоэтажек, сюда же можно зачислить и «революции», сделанные по сценарию извне, но руками аборигенов, прикормленных и обманутых и многие другие сценарии — суть у них одна: начало войны, то есть «резни» большого количества обманутых и оболваненных людей. Что было бы, если…' — тут мысли Сергея были резко оборваны появившимися возле него, будто из ниоткуда, двумя немцами. Они грозно закричали: «Nicht bewegen, russisches schwein!» А затем, как бы замедленно начали поднимать свои винтовки «Mauser 98k» в сторону Пургина и Сергею срочно нужно было что-то предпринять чтобы обезвредить напавших.

Планета Земля, СССР, город Кривой Рог

22.02.1943 год, 19:43.

Олег.

Пройдя сквозь портал, последний в мире гитарист оказался в совершенно непонятном положении: он находился в каком-то доте, с двумя людьми, в немецкой военной форме.

Вначале Олег подумал, что это реконструкторы, которые в последние годы воспевания «Великой победы» (а на самом деле — Великой Резни,- ведь победивших в войнах не бывает — есть лишь проигравшие) очень любили воспроизводить события минувших лет. Они собирались большими и малыми группками и повторяли произошедшие когда-то на полях брани кровавые бойни, наслаждаясь моментом и мня себя героями…

Через некоторое время, когда один из людей в доте, как бы нехотя заговорил с другим, Купер понял что речь его льётся на немецком языке, который Олег, на удивление, понимал. В прошлой жизни он не знал этого языка, но сейчас у него просто не было времени думать над природой происхождения этих знаний.

Звали собеседников Герман и Вильгельм. Это были юноши лет 20–22, оставленные командованием в доте для охраны заминированной дамбы, недалеко от Кривого Рога. Из разговора их, который состоял из коротких, отрывистых фраз, было понятно что они не доверяют находящемуся с ними третьему человеку — то есть ему — Олегу.

— У русских всегда такая погода? — начал тот, которого звали Герман. Это был белокурый паренёк, снявший свою каску, из-за которой было очень холодно его голове.

— Да, дрянь полнейшая. Не понимаю как они тут живут — подтвердил Вильгельм — сухенький высокий солдат с тёмными волосами и выпученными глазами.

— Надо бы подкинуть дровишек в печь. Что-то холодает. — оба собеседника посмотрели на Олега, сидевшего недалеко от печки-буржуйки, которая слабо обогревала бетонное помещение дота. Олег пока предпочёл неподвижное созерцание происходящего, в надежде на прояснение ситуации и понимание того, в чём заключается его задача в этом испытании.

Оба немца перекинулись понимающими друг друга взглядами, как бы, говорящими: «Прислали тут эсэссовца, а он даже дровишек не может подкинуть в печь, от которой сам же греется. Белоручка». Олег очень хорошо понял что о нём думают, но ему было всё равно. Но, чтобы запутать немцев, он сказал:

— Und Sie, Freunde, seien Sie vorsichtig! Ich empfehle es nicht! — что означало примерно: «Вам, друзья, я бы не рекомендовал это!» Что такое «это» Олег предпочёл не уточнять, но такого месседжа вполне хватило и оба немца перестали общаться, а в сторону Олега боялись даже посмотреть. Один из них опасливо подошёл к буржуйке и наполнил её жерло дровами. Затем удалился. Олег смог, наконец, рассмотреть свою форму, не боясь быть пойманным чужими взглядами.

Он был одет в длинное пальто, с красной повязкой на правой руке. На повязке этой, в белом круге, была изображена чёрная свастика. На ногах его были черные лакированные сапоги, на голове — шерстяная шапка, а на ней черный шлем, только сняв который, Олег ужаснулся своему положению. Он обратился к немцам:

— Germann, Vilhelm, wie ist ihr Status⁈ (Германн, Вильгельм, доложите вашу задачу⁈) — грубый немецкий язык был непривычен для слуха Олега и ему было забавно слышать его из своих уст. Переглянувшись, немецкие солдаты, перебивая друг друга, ответили что здесь у них задача охранять подход к заминированной плотине, которую вскоре должны взорвать.

«Охранять то, что должны взорвать…очень оригинальный подход. Но, если их поставили сюда для охраны, то наши недалеко. Это хорошо…с одной стороны, а вот с другой, — для меня, — это не хорошо. Совсем не хорошо.» Олег призадумался как же ему поступать в случае атаки советских солдат и тут рупоры, находящиеся где-то на улице, начали, разрываясь, оповещать округу одним словом: «ALARM!». Герман спокойно, без каких-либо действий, сказал:

— Ja, ihr alarm geht wieder aus! (Да, у них опять включилась тревога) -на что Вильгельм, глядя в сторону Олега, добавил:

— Gestern nacht ging ohne grund der alarm los…(Прошлой ночью у них срабатывала ложная тревога, точно так же) — какие-либо разъяснения или вопросы были прерваны, ещё не начавшись, вбежавшим в дот офицером, который начал орать на солдат:

— Hören Sie den Alarm nicht⁉ (Вы что не слышали тревогу, нет?) — он кричал, выпучив глаза, но было видно, что ему самому не по себе из-за визжащих на улице мегафонов и он просто из страха так себя ведёт, а не из-за того, что солдаты мешкают или боятся.

— Sag, es war falscher Alarm! (Скажите что это — ложная тревога!) — сказал испуганный Вильгельм. Офицер снова заорал и солдаты поняли что им нужно куда-то бежать. Когда офицер заметил, наконец, наблюдающего за ним Олега, он стушевался, затем вытянулся в струнку и попросил разрешения идти вслед за солдатами, выполнять свой долг. Гитарист спросил в чём проблема и из-за чего бьют тревогу. На что немец ответил что русские уже прорываются к плотине, а там сейчас нет подрывников и просто некому её подорвать.

Олег смекнул что к чему и сказал немецкому офицеру вести его, вслед за убежавшими солдатами, к плотине. Так он собирался поговорить со старшим советским офицером, чтобы сдаться в плен. Он не думал о том, что его попросту могут убить, не разговаривая. Ведь все к тому времени уже знали эсэсовцев как военных преступников, творящих непостижимые человеческому разуму зверства с другими людьми.

Во время бега за двумя немцами, с пытавшимся догнать его немецким офицером за спиной, Олег слышал выстрелы «ППШ» и «Мосинки» с разных сторон. По мере его приближения к каким-то строениям, видневшимся недалеко впереди, выстрелы звучали всё громче и ближе. Вдруг, метрах в пятидесяти чуть левее от Олега, раздались знакомые ему голоса, приказывающие кому-то не двигаться, называя оного русской свиньёй. Купер понял что это — его шанс. Что он может сейчас спасти солдата или даже офицера РККА и тот, оставшись его должником, будет пытаться защищать Олега перед всевидящими и всемогущими органами НКВД.

Не думая более, Шаповалов, облачённый в форму офицера СС, понёсся в сторону Германа и Вильгельма, чтобы приказать им не стрелять, а в случае неповиновения, сделать всё, чтобы их угомонить.