"Испытание", книга первая

Часть четвертая Глава 1

«Little island for your soul»

Часть четвёртая.

Мораль и перевоплощения.

Планета Земля, бывшая территория РФ, Кремль.

Кабинет №65/⅘, 21.02.14, день третий.

— Есть у меня ощущеньице, что ты испытываешь некие чувства к этой…Никишиной. Поправь меня, если я не прав, сын, но всё это читаемо ведь на записи вашего разговора.

— Господин генерал-полковник, отец, если я что-то и испытываю к Надежде, то это сугубо моё личное дело, никак не относящееся к общему и никак не влияющее на весь процесс проведения испытаний. Я же почти всегда рядом с тобой и очевидно, что ей я не помогаю и не помогал. Не скрою что мне радостно знать, что кто-то взял её под своё покровительство и подсказывает во время испытаний, но у меня есть подозрение что эти существа, — кем бы они не были, — лишь играют с ней и когда придёт время бросят Надю, словно надоевшую игрушку бросает ребёнок и бежит за новой, забыв о предыдущей в то же мгновение. -всю тираду капитан произнёс на одном дыхании.

— Пока. Пока — да. Я с тобой согласен. Пока ты никак не дискредитировал себя и не был замечен в каких-либо связях с испытуемыми. Кроме безномерного, но это мы опустим. Как ты не понимаешь, что именно потому, что я твой отец, я и переживаю о твоём внутреннем мире, о твоём психологическом состоянии и не могу не спросить ещё раз: у тебя есть к ней чувства? Помни о том кто она, помни о том, что если выживет — она отправиться далее, а не останется здесь; включи, наконец, разум, сынок. Включи свой чёртов разум! — и по тону и по выражению глаз генерала было видно, что он искренне переживает о своём сыне. Да только не упустил ли он момент, когда нужно было проявлять заботу?

— Конечно, отец. Я всё понимаю, но ничего не могу с собой поделать, к сожалению. Я думаю, что…я думаю, что люблю её. Я никого так никогда не любил, как Надежду Никишину. Она — человек очень тонкого внутреннего мира, который легко может пошатнуться в любую из сторон; именно поэтому она и находится в своём нынешнем положении: её явно склонили к сотрудничеству, пообещав, видимо, неуязвимость в состязаниях… это и удручает меня: она вновь поверила на слово незнакомцам… — боль, звучащая в словах сына, передалась и его отцу, но, немного поразмыслив, генерал сказал так:

— Вот что я тебе скажу: держись от неё подальше. У тебя ничего с ней не получится. Разговор окончен. Точка. И это — не просьба. Это — приказ!

— Есть…

Для десятилетнего Дениса Ивановича уже было привычно слушаться своего деспотичного отца, который не давал ему малейшей свободы выбора. Точнее Денис привык делать вид, что слушается и создавать иллюзию послушания, к которому так стремился его отец. Мать, ушедшая из семьи и оставившая ребёнка на отца, когда тому было два года, совершенно не интересовалась судьбой сына.

А Иван Николаевич воспитывал Дениса ровно точно так же, как в своё время воспитывали и его самого: жёсткая дисциплина, никаких отхождений от введённых в семье и принятых единолично её главой норм: запрет на вредную жирную пищу, на всяческие жвачки, цветные напитки, на содержащие термофильные дрожжи продукты, на жареное мясо, на алкоголь и проч. и проч. Запреты касались не только пищи, но и других сфер жизнедеятельности парня.

Проще перечислить что разрешено было маленькому мальчику, чем то, что запрещено; а разрешено ему было следующее: каждое утро и каждый вечер — зарядка, в восемь утра — завтрак. После которого занятия с репетитором по математике, в 10:00 — двухчасовые же занятия по русскому языку, в 12:00 часов — обед (борщ (или легкий суп), без мяса и «зажарки»,приготовленный на квашеной капусте — на первое, на второе- гречневая каша, с печенью трески, со свежим огурцом; всё это с целой луковицей, разрезанной на четыре части и одним небольшим кусочком чёрного хлеба — таковым был стандартный рацион в будни. В праздники и выходные дни, вместо борща или супа могла быть картошка, запеченная с сыром в духовке — в роли первого блюда, а вторым выступали блины, исключительной тонкости и вкуса, с клубничным джемом внутри ), через пол часа — в половину первого — двухчасовые занятия физикой, затем -полтора часа на астрономию. В 16 часов — пробежка на улице, занятия на турнике, на брусьях, с 18 до 21 часа «свободное» время, которое должно было быть потрачено исключительно на саморазвитие. Чтение книг, изучение языков, военного дела, боевых искусств, практические занятия по программированию, разбор, чистка, сборка пистолета и многие другие занятия. Регламент их, так же, был составлен, дабы избежать хаотичности в действиях ребёнка.

Казалось бы, ничего плохого. Казалось бы старается, всегда пропадающий на работе отец, для ребёнка. Составил ему меню, без вредных продуктов, составил ему график занятий и не оставил ни минуты лишнего времени, которое можно было бы потратить на ничегонеделание; но, как говорится: «Всё познаётся в сравнении».

Когда же наш Денис Иванович уже достиг возраста, в котором ему нужно было идти в академию и общаться со своими сверстниками, он мог увидеть что жизнь — это не только лишь выполнение приказов отца; что в жизни, кроме меню, составленного отцом — есть и другие продукты; что люди, поедая их годами, остаются в живых и не умирают от рака или других болезней, о которых говорил отец; что даже те его знакомые, которые уделяли физической активности меньше времени, чем он сам или вовсе не уделяли ей времени, предпочитая не ходить на тренировки, — тоже нормальные ребята, а не «размазни» и «сопляки», — как называл их отец.

В свои 17 лет он впервые влюбился. Любовь эта была к женщине 34-х лет, которая преподавала в академии предмет «Психологические принципы и поведенческие характеристики индивидов».

Когда Денис, наконец, решился проявить свои чувства к Куниной Светлане Александровне, та уже давно знала, что он к ней их испытывает и была готова. Денис попросил своего лучшего друга в академии - Рому Маланчука отпроситься с последнего урока, соврав преподавателю, якобы ему нужно в больницу к бабушке. На самом же деле съездить в цветочный магазин, купить букет красных роз и привезти ему — Денису, в академию. Роман тут же согласился, ведь ему было крайне интересно чем окончится ситуация с признанием Дениса — Светлане Александровне; к тому же Денис всегда давал хорошие «копытные».

Взяв у Ромы букет роз, наш герой решительно направился в кабинет своей возлюбленной; он постучал в дверь и вошёл. Светлана сидела в своём кресле за большим тёмным столом и занималась какими-то своими, учительскими, делами. Денис, держа букет за спиной, стал в центр кабинета и, краснея, сказал:

— Светлана Александровна, я вас люблю больше жизни и предлагаю вам руку и сердце!

— Иван Николаевич, я думаю вы услышали достаточно? — обратилась куда-то в сторону психолог.

— Да, мне тоже так кажется. Спасибо за сигнал, товарищ майор. Думается мне, что мой птенец слишком рано решил вылететь из гнезда. Хе-хе, — добродушно засмеялся отец Дениса, обращаясь к преподавательнице.

— Пошли! — грубо сказал он сыну, не глядя на того.

Денис был до того сконфужен и разбит, что не знал как быть и что сказать и просто повиновался отцу. Он так и понёс у себя за спиной букет роз, пока отец, при выходе из здания, не приказал сыну выкинуть их в урну, стоящую справа от дверей.

— Сейчас у меня много работы, а вот вечером мы с тобой поговорим. Обстоятельно поговорим. Не ожидал, сын, не от тебя такого выкрутаса ожидал! Быстро домой, ждать меня; и заниматься!

Вечером парня ждал разговор, который лучше было бы назвать «психологический прессинг», а ещё лучше «моральное уничтожение». Иван Николаевич приводил всяческие доводы; стыдил сына, разнообразно, но чётко выставляя его дураком. Объяснял тому, что у него иное предназначение; что карьера — главное в жизни; что он ещё успеет найти себе женщину, которая родит ему ребёнка — продолжателя рода; что если ещё раз он, Денис, провернёт какое-то «дельце» в тайне от отца — он жестоко поплатится за это и т.д. и т.п.

После этого «разговора» Денис Иванович чувствовал себя словно выжатый в чай, твёрдой рукой его отца, лимон. Он чувствовал себя виноватым во всех смертных грехах, понимал что пытался обмануть отца и уйти из дома с немолодой (для него) дамой. Точнее — отец внёс Денису это в программу понимания окружающих реалий. Он заставил его чувствовать вину и пытаться искупить её.

Конечно, после такого случая, Иван Николаевич не пропускал возможности пошутить и подколоть сына, напоминая о его любовном увлечении. И эти подколы и шуточки всё более и более отдаляли сына от отца с одной стороны, а с другой — всё дальше загоняли всё нежное, чувственное, любящее — в общем человеческое, и всё более выпячивали какого-то бесчувственного робота, в которого превращался постепенно всё черствея — Денис.

Кроме Светланы Александровны, женщин, к которым Денис в дальнейшем испытывал бы какие-либо чувства, у него больше не было. Вот поэтому случай с Никишиной очень удивил генерала и буря давно забытых эмоций, вдруг, вновь поднялась в нём.

— … Есть… господин генерал-полковник. К Никишиной больше не подойду на расстояние выстрела! Разрешите идти?

— Я думал мы давно решили этот вопрос. А ты опять начал строить из себя Ромео. Заруби себе на носу или напиши на лбу , Ромео, ты у меня под полным контролем и я знаю всё о твоих передвижениях по базе. И только попробуй! Только попробуй попытаться меня обмануть! Ты жестоко поплатишься за это, Ромео. Свободен! — жестко морально добил, — как ему казалось, — генерал своего собственного сына и остался со своими мыслями один на один в кабинете.

Планета Земля, бывшая территория РФ. Кремль, Георгиевский зал, 07:09.

— Добрый день всем испытуемым. Сегодня вас осталось семеро. Кто-то верит, что это счастливое число; что ж, посмотрим. Следующее испытание можно назвать командным, можно назвать индивидуальным. Думаю, вы сами решите к какой категории его отнести, когда поймёте его суть. Желаю всем удачи и победы. Начинаем!

Как и первые два раза, зазвучала идиотская, раздражающая все клетки мозга, музыка. Семеро людей были выведены конвоем из зала и их увели в новое помещение, находящееся на поверхности, о чём им, после снятия повязок с глаз, сообщили многочисленные оконные проёмы, расположенные примерно в пяти метрах от пола. Все испытуемые уже соскучились за солнечным светом родной планеты и с радостью взирали на светлое помещение и смотрели в окна.

Планета Земля, бывшая территория РФ. Кремль, Ангар для испытаний №39, 07:18.

Помещение это напоминало большой ангар: высота потолков и сами его размеры, — 30×20 метров, — походили на такой вид здания. У стен, — длина которых была примерно 30 метров, в которых не было дверных проёмов, — в самом их центре были расположены какие-то четыре вагончика. Расставленные по два — около каждой из стен, небольшие вагончики, похожие на те, которые ставят дачники на своих участках, без домиков или на те, в которых размещают строителей, чтобы те в них переодевались и обедали.

С противоположной входу, из которого зашли сюда испытуемые, стороны, с охраной из четырёх человек в красно-черных одеяниях, в балахоне, в таких же цветах, вошёл в помещение тот же человек, что и перед предыдущими испытаниями и давал последние напутствие участникам — кардинал.

Подойдя ближе к испытуемым, но находясь от них на достаточном, для реагирования охраны, расстоянии, этот человек заговорил:

— Моё приветствие всем вам. Следующее испытание носит интересный характер. Не всем оно придётся по душе, но думаю, что многим — таки придётся. Итак, я напоминаю: это испытание является командно-индивидуальным (кому-как). Для прохождения его все участники будут разделены на мини-команды по два человека. Но сначала мы проведём выбор судьи из ваших же рядов, который и определит составы команд, а затем будет наблюдать за соблюдением правил проведения испытания. Ввиду того, что вас сейчас нечётное количество лиц, при помощи слепой жеребьёвки мы сейчас определим судью. Начинаем!

Прозвучавшие вибрации последнего слова ещё не успели исчезнуть в небытие, а охранники, стоящие за спинами участников испытания, в количестве трёх человек, — один держал в руке спички, двое — защищали его, — подошли к самому левому испытуемому: к Надежде. Она вытянула спичку, затем был Дмитрий, Алиса, Сергей, Тимур, Олег и, наконец, Елена. Никишиной досталась самая длинная спичка, на которой отсутствовала лишь её серная головка; самая короткая же досталась Алисе.

— По результатам жеребьёвки, испытуемая №38192041, Никишина Надежда назначается судьёй в третьем испытании. А теперь судья, вы должны назначить команды по два человека. Вперёд!

— Мне вслух называть составы команд или как это сделать?

— Да, именно так. Вслух говорите, например: команда №1 тот-то и тот-то, и так далее.

— Хорошо. Я поняла, — Надежда призадумалась. Основной её идеей сейчас было столкнуть самых сильных, по её мнению, участников, чтобы один уничтожил другого или же одна команда аннигилировала противника. Как она поняла, это будет состязание между командами либо внутри команд. Помня вибрацию, произошедшую в первом испытании, Надежда считала «девчонку», — как она называла Алису, — одной из своих конкуренток и претенденткой на победу в конечном итоге.

Видя же решительные глаза Сергея, Надя побаивалась его и тоже считала одним из лидеров. «Хорошо, с первой парой вопросов нет: это „девчонка“ и этот „мужлан“; вторая пара, наверное, лучше всего была бы: этот парнишка и волосатый а третья, очевидно, толстожопая и мутный тип. Да, так и делю» -подумала Надя и произнесла в слух:

— Первая пара — это Алиса и Сергей, вторая — Тимур и Олег, третья — Елена и оставшийся мужчина (извините, не помню его имени).

— Испытуемым разделиться по парам! Судья сделала свой выбор. Следуйте за охранниками каждый — к своим помещениям, для прохождения испытания. Судья, ваше место в ближнем к нам помещении. Оттуда вы будете выполнять свои функции.

Участники разделились на озвученные пары. К каждой паре, как только прозвучал вердикт судьи, с двух сторон подошли охранники.

К Надежде, так же, как и к другим, подошли два охранника и, указав ей на ближайший вагончик, сопроводили её внутрь оного. Этот вагончик был из металла, выкрашенного в серо-красно-белые цвета. Красный цвет преобладал. Окон не было, дверь была единственная, без замков на внутренней своей стороне, но с большой задвижкой снаружи. На одной из сторон этого помещения, по центру с наружной его стороны, был изображён треугольник, с глазом внутри.

Охранник снял висячий тяжёлый замок с засова и открыл его. Распахнув дверь, он жестом, указал Надежде Никишиной пройти внутрь; что она, тут же, сделала. Внутри, после хорошего освещения ангара, было очень темно и Наде понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к полумраку. Световым элементом выступали лишь четыре монитора, расположенные на левой от Надежды стене, под которыми был виден стол, с чем-то на его поверхности. Перед столом этим стояло удобное офисное кресло, какие бывают у руководящего состава офисных работников.

Само помещение было не особо большим: пять метров длиной и два-шириной. Кроме стола и мониторов в дальнем от входа конце его, была расположена уборная: унитаз, биде и раковина. «Что ж, хотя бы здесь об этом позаботились. Это напрягало больше всего: ходить в туалет, аки дикарка и невозможность элементарно помыть руки и умыться в течении дня во время дурацких испытаний» — подумала Надя и, после осмотра аккуратной уборной, выложенной светлым кафелем, с одиноким светильником под невысоким потолком, уселась в удобное кресло и стала смотреть в мониторы, на которых пока ничего не происходило.

«Вот интересно, это снова мои помощники постарались так, чтобы я была „судьёй“ или слепой жребий, всё же? Самоочевидно, что они. Ха-ха, по видимому, мне вообще можно не переживать об исходе…или меня таким образом специально расслабляют, чтобы я думала, что мне не нужно о нём переживать⁈ Вообще всё это очень странно, но приятно. Зачем они это делают…какое-то бредовое пояснение, на счёт ставок…хм-м…ладно, нужно вникнуть в суть нынешнего этапа».

Опустив глаза на стол девушка увидела, в слабом свете от экранов, три клавиатуры, с номерами на них: №1, №2, №3; приставленные одна — к другой узкими своими частями так, что левый «shift» №2 соответствовал правому -№1, а правый «shift» того же №2 был в одной линии с левым «shift’ом» №3. И три компьютерные мышки, стоящие на ковриках, перед клавиатурами.

Вдруг, на экране №1, а затем и на втором и на третьем, началась трансляция изображений. Четвёртый монитор по-прежнему просто светился, не показывая ничего. Надежда Никишина стала внимательно наблюдать за происходящим и вскоре так увлеклась, что забыла обо всех своих чаяниях и переживаниях, она забыла обо всём ином, кроме того, что было изображено на мониторах.

Одновременно с Никишиной, охранники повели всех испытуемых к их вагончикам. Все они были похожи меж собой размером и формой, если не сказать, что они были идентичными, а вот расцветка и количество входов у этих помещений были разные.

Вагончик, находящийся за судейским, к которому подвели Сергея и Алису, был синего цвета, с желтой полосой в своём центре, на которой красной краской, с шагом пятьдесят сантиметров, между надписями, было выведено: «№1».

Полоса была небольшая — сантиметров пятнадцать, надпись- такая же. Сергея остановил один охранник возле первой, по ходу движения двери, а второй — повёл Алису ко второму входу, расположенному у дальней части вагончика. Охранники переглянулись и одновременно сняли амбарные навесные замки с засовов и указали испытуемым зайти в вагончик. Как только те оказались внутри, двери за ними захлопнули и послышался звук задвигаемых засовов.

Олега и Тимура подвели к первому вагончику у правой стены, который был напротив судейского. Этот вагончик так же, как помещение Сергея и Алисы, имел два входа внутрь, но был фиолетового цвета, с чёрной полосой, такого же размера, что и полоса на вагончике команды №1, расположенной в центре его вертикальной плоскости, на этой полосе, через промежуток пол метра, было написано, белым цветом: «№2». Процедура охранников носила тот же, что и у первой пары, характер: открытие замков, засовов, указание зайти, закрытие дверей, засовов.

Вагончик Елены и Дмитрия Сучкова не отличался от первых двух количеством входов, но цвета он был серого, с бежевой полосой, бежавшей параллельно крыше и днищу, расположенной в центре вагончика. На полосе была видна повторяющаяся вновь и вновь маркировка вагона «№3». Охранник, открывающий дальнюю дверь, в которую должен был войти Сучков, немного замешкался и синхронности с первым охранником у него не вышло, но это не повлияло на исход: двери закрыли, засовы задвинули. Лена мельком глянула в сторону Дмитрия, в момент задержки и ей показалось что охранник что-то передал испытуемому, но она не была в этом уверенна на сто процентов.