"Испытание", книга первая

Глава 7

Уровень 4. Общий зал испытаний. 10:33

— Внимание участники и обслуживающий персонал! Вы обязаны прекратить свой бунт. У вас всё равно ничего не выйдет. Обстоятельства на базе вынуждают меня подавлять ваше сопротивление силой. Если вы не сложите оружие и не согласитесь сотрудничать.

Это был знакомый всем голос Кардинала. Испытуемые знали его по напутствиям перед всеми тестами, солдатам же он был знаком, как голос одного из начальников базы. После того, как он договорил, из потолка выдвинулись два пулемёта, со стороны где был выход из зала и два — с противоположной стороны, и направили свои черные стволы прямо на кучку людей, стоящих и непонимающе смотрящих друг на друга.

— Повторяю ещё раз: вы обязаны сложить оружие и прекратить сопротивление, иначе будете расстреляны прямо сейчас. Убегать или прятаться бесполезно. Сдавайтесь и продолжите испытание и будете жить! Теперь я — глава базы. Генерал устал и ушёл. Ха-ха. Его методы больше не будут здесь действовать. Сейчас, сейчас.

В этот момент из динамика зазвучал иной голос, тоже знакомый всем присутствующим. Это был старческий голос генерала:

— Командование базой передаётся отцу Кириллу. Я устал, я ухожу. Если есть желающие уйти со мной — против не буду. Я не…

На этом запись оборвалась и вновь заговорил кардинал:

— Вы всё слышали. Он уходит с базы. Итак, я даю вам три минуты, затем жду решение. Надеюсь, вы понимаете, что исхода всего два: или вы будете жить или я вас расстреляю. Три минуты пошли!

— Вы как хотите, а я сдаюсь и иду на его условия! Расстрелять он нас вздумал. Садюга! — последнее слова Елена выкрикнула в сторону одного из пулемётов, как будто это оружие говорило с ней и ставило ей условия.

— Что всё это значит⁈ — сказал Сергей, обращаясь к солдатам, — Вы понимаете что происходит? Почему тот ушёл а этот занял его место? Так и должно было быть? — солдаты непонимающе смотрели на Сергея. Было ясно, что они не в курсе дела.

— Понятно. Они сами ничего не знают, Сергей. Они здесь не при чём, — сказала Алиса, подсмотрев мысли солдат и не обнаружив там никакой информации о случившемся на базе.

— Что ж, похоже нам придётся принять условия кардинала, ведь иного пути у нас нет…или есть, — было видно, что Сергей над чем-то задумался, — а почему этот старик назвал его отец Кирилл? Он что священник? — спросил Сергей у солдат. Один из семи военных сказал:

— Да, он же был главой РПЦ до всего этого. Вы что не знали?

— А я и думаю кого же мне напоминает этот читатель правил. Теперь всё сошлось, — сказал Олег, -я тоже думаю, что нужно принимать его условия. Похоже, что он не шутит.

— Да, перспектива быть расстрелянным не совсем ободряет. Согласен. Принимаем условия святого отца — последние слова Тимур произнёс с иронией.

— Подождите минуту, — сказала Алиса и присела прямо на пол, закрыв глаза. Спустя запрошенное ей время, она встала и сказала: — Не получилось. Он слишком далеко, либо умеет защищать свой разум. Зато я достала до разума генерала, а он — генерал-полковник Иван Николаевич, а второй малый, чей голос все мы слышали — это его сын. Генерал действительно сейчас уходит с базы. С ним идут шестеро верных ему людей; остальные — остались, — после этих слов девушки, люди с оружием переглянулись и кивнули друг другу, один из них сказал:

— Кардинал, мы сложим оружие; выпусти нас отсюда, мы пойдём с генералом.

— Хорошо. Кладите оружие на пол и идите. Испытуемые, время истекло. Ваше решение?

В этот момент солдаты сложили оружие на пол и дверь в зал испытаний распахнулась. Они двинулись к выходу. И тут пулемёты, висящие ближе ко входу в зал (и выходу из него) резко повернулись на семерых солдат и дали очередь, расстреляв их.

— Это — чтобы вы не думали, что я шучу и понимали как я поступаю с изменниками, перешедшими на сторону врага! Итак, ваше решение⁈ — пулемёты стремительно развернулись к подопытным.

— Мы принимаем ваши условия единогласно, — смело сказал Сергей, — только теперь непонятно как вам верить. Вы же пообещали этим людям, что дадите им уйти, а сами расстреляли их. Что скажете?

— Я уже сказал. Они — изменники! Если бы не мямля — генерал, я бы уже давно решил назревший вопрос с ними. Их нужно было убирать ещё ранее. Сейчас за вами придут бойцы. Не оказывайте сопротивление и не хитрите. Я наблюдаю за вами!

Через минуту в зал ворвался отряд вооруженных людей, во главе с Армяном. Вся надежды на то, что бунт даст какие-то плоды, пошли прахом. Вояки без лишних слов быстро скрутили испытуемых и, завязав глаза и руки, куда то их повели. Через несколько минут каждый из оставшихся в живых пятерых подопытных заходил в свою палату. Когда им развязали руки, а затем глаза, они увидели Надежду Никишину, беззаботно спящую на своей кровати.

Дневник подопытного №26848182 Тимура Назаренко.

21.02.14. 12:31.

Снова, несмотря на перипетии событий, Надежда Никишина всех обскакала. Она была в своей палате, когда нас привели в наши. Как она это делает? Она же была с нами! 100%. Я видел как она заходила в вагончик. Странно. Очень странно.

Есть хорошие новости: Алиса научилась общаться со мной у меня в голове. Я уже не переживаю о том, что нашу связь обнаружат, поэтому решил написать об этом. Радости моей нет предела! Теперь я могу слышать её прекрасный голос в любое время! Я же тоже ей отвечаю, просто думая, даже не открывая рта. Это непривычно, но очень круто. Теперь и я и она уверенны друг в друге.

Алиса говорит, что она и с другими может так же общаться. Со всеми, кроме Никишиной. Надя (я по-прежнему не считаю её в чём-либо виновной) ставит какой-то блок или нечто такое. Даже во сне.

Теперь к плохому: после обеда приходил тот мужик, который командовал нашим задержанием (он говорит с армянским акцентом) и сказал, что кардинал планирует завтра провести предпоследнее испытание, а 23го числа — последнее. Несмотря на то, что мы прошли только три из одиннадцати полагающихся нам (по словам генерала) испытаний, кардинал решил сразу же «перепрыгнуть» к последним двум, в которых «всё и решится» — со слов армянина. Зато сегодня у нас свободный остаток дня и нет нужды отвечать на идиотские загадки и бить себя током, в случае неправильного ответа.

У меня перед глазами стоят все убитые за сегодняшнее утро люди. Зачем одним людям убивать других? Ни одно животное не убивает другое, если не хочет как-то использовать его. Съесть или получить что-то ещё. Только человек убивает просто так. Можно было бы сказать: «не всегда, но очень часто».

Говоря «не всегда», в таком случае мы бы подразумевали мотив. Проще говоря: убийце же всегда кажется, что есть веские основания для совершения убийства. Солдат, стреляя из окопа, защищает таким образом свою жизнь, ценой другой жизни. Но мог ли он не оказаться в окопе? Киллер стреляет в свою жертву, ради исполнения условий контракта, храня свою финансовую независимость и честное имя. Но ведь всегда есть возможность не быть киллером…

Могут ли какие-либо из приведённых оснований и многие другие, подобные им, по-настоящему быть вескими для того, чтобы один индивид мог лишить жизни другого? Сомневаюсь. Очень сомневаюсь.

Дневник Надежды Никишиной, подопытной №38192041

21.02.14. 12:42.

Странные создания — люди. Многие не знают ради чего живут, не знают кто они на самом деле, но продолжают жить. Без смысла, без каких-либо, кроме низменных — стремлений. Продолжают.

Два часа назад мне показали убиенных в зале испытаний. И сказали, что меня спасли из этой мясорубки. Но мне кажется, что меня не спасли, а скорее наоборот… Меня просто убрали из места происшествия, точнее — больше: меня убрали с планеты, чтобы я не увидела или не поняла чего-то лишнего…но что же это такое «лишнее», из-за чего можно таким образом поступить? Впечатление, что я — пешка в чужой партии всё сильнее и сильнее нагнетается внутри меня.

Эти «друзья-помощники», поддержкой которых я заручилась во время первого испытания, не так уж и хороши, как они пытались себя представить. Ведь в этом вагончике мне давали право псевдо выбора… а по существу меня просто поставили перед фактом…

Второй вопрос: кто же убил всех этих людей? Это была действительно какая-то перестрелка из-за нас, испытуемых или какой-то внутренний конфликт между вояками? Мне представляется очевидным то, что нас, испытуемых, убить не может никто, кроме нас самих… Поэтому в вагончике Канахиной было это ужасное зрелище: это она убила того парня… Не зря же нас отбирали из такого большого количества людей. Или я опять что-то упускаю? Я ужасно запуталась…

…Когда существо перенесло меня на их базу, меня уложили на койку и начали проводить какие-то манипуляции. Видимо, мне вкололи какой-то наркотик или нечто подобное: я не могла конструктивно мыслить и постоянно находилась в какой-то полу-прострации. Их манипуляции были проведены за пол часа, а может быть за 12 часов — я не знаю. Я совершенно растеряна. И главное — я не знаю что именно они делали со мной. У меня остались какие-то обрывочные воспоминания:

Белые стены большого помещения, с койками в нём. Койки эти все одинаковые. Они больших размеров: метров около пяти в длину и метра два в ширину. Эти койки явно не для людей… меня кладут на одну из них и я чувствую как холодок пробегает по моей спине. После этого ощущение прострации усиливается…

Надо мной стоит, склонившись существо. У него черные глаза, без какого-либо выражения в них, и белое одеяние…в голове у меня возникает ощущение что оно смеётся надо мной…смеётся не иронически, а как ребёнок: глядя на муравья смеётся осознавая своё превосходство над ним; иной ребёнок — понимая, что может раздавить трудягу одним своим движением; иной же умилённо, но тот и тот и тот смеются именно с позиции превосходящего насекомое Человека…

Какое-то копошение в моём теле, без боли, без чувств…что же там происходит? Я пытаюсь поднять голову, но не могу… меня увозят; везут по коридору, в котором светильники слепят меня и я закрываю глаза…и вижу зал испытаний…окровавленные люди, лежащие на полу…этот испытуемый…Дмитрий, с колом в горле…как я так плаваю над всем этим? Интересно, очень интересно. Я засыпаю и…

…вижу чужую звездную систему и незнакомые мне планеты; я вижу, что около одной из этих планет ведётся какая-то активность; что то-ли космические корабли, то-ли нечто подобное отдаляется от неё…картинка меркнет…гаснет…и…

…и я вижу какой-то бункер или военную базу. Кабинет, с большим экраном на одной стене и с большим американским флагом — на противоположной. В центре кабинета стол, за которым сидят 6 человек и живо обсуждают происходящее на экране. Я перевожу на него своё внимание и вижу… зал испытаний с вагончиками…чернота и тишина…я сплю?..

…просыпаюсь в своей кровати, на базе. Меня разбудил разносчик пищи.

Отобедав, я пишу это. Мне только что объявил какой-то армян, что у нас остаётся всего два испытания и они пройдут завтра и послезавтра. Кто этот армян и почему он это объявил — я не знаю. Он сказал, что он от кардинала, но кардинал же не главный, вроде бы? Или я опять что-то путаю? Я не знаю. Я не знаю уже ничего. Как же мне всё это уже надоело…

Кабинет №65/⅘. 21.02. 12:55.

— Разрешите доложить! — Армян козырнул, входя в кабинет к новому Главному.

— Докладывай, мой друг. Докладывай. — спокойно ответил кардинал.

— Ваши слова переданы подопытным. Все приняли их без особого энтузиазма, но и возражений никаких не было. — сухо сказал бывший (а бывают ли они бывшие или здесь история как с наркоманами?) гэбист.

— Хорошо, очень хорошо. Да, Армян, скажи бойцам чтобы вынесли, наконец, отсюда этот сейф. Я не понимаю зачем люди вообще их ставят в кабинетах или дома, если их так легко вскрыть. Стоящий у человека сейф сразу же приманивает к себе охотников к его вскрытию. И если за несколько лет его никто вам не вскрыл — это значит, что у вас нет друзей или вы не пускаете кого-либо в комнату, в которой этот сейф находится. Но когда так, на виду стоит…что и говорить, — наигранно сокрушался Кирилл.

Он переехал в кабинет управляющего из своего кабинета сразу же как только старый генерал покинул его. Под охраной из 8 своих проверенных бойцов прошёл он коридорами Кремля и вошёл в святая святых — командный кабинет. Вошёл, чтобы закрепиться здесь надолго. Закрепиться в роли лидера базы.

Не успев ещё как следует «обжиться» на новом месте, Вячеслав Китайчик Иванько, сразу же начал раздавать указания. Он послал Армяна к испытуемым. Послал самого, остальные семеро охраняли его святейшество.

— Как там наши оппоненты? Разместились где-то или ещё идут?

— Направляются на север столицы, ваше святейшество. Мы ведём наблюдение, наших не засекли -ответил Армян. — Генерал очень обрадовался когда встретился с сыном. Если бы я его не знал, я бы даже подумал что он любит своё дитя.

— Очень трогательно, Армяш. Прежний приказ пока остаётся в силе: наблюдайте и ничего не предпринимайте. Сдаётся мне что наши «друзья» сами себя скомпрометируют. Поживём- увидим. Время покажет. На базе как настроения?

— Рабочее настроение у всех. Людям, в основном, всё равно кто главный. Лишь бы их не трогали и условия не сильно менялись. -отвечал Армян.

— Да-да. Это как раньше с президентами: алкоголик ли, вор ли, комик ли — не всё ли равно. Народ всегда знал что воровство идёт огромными масштабами и только лишь недалёкие были уверены что Президент не ведает что творят его подопечные. Царь хороший — бояре плохие. Ха-ха. Тем не менее народ никогда ничего не предпринимал. Как сидел в своей луже, так и сгинул. И Бог с ним. Туда и дорога. Ладно, сейчас оставь меня, мой друг. Мне нужно многое обдумать.

Как только правая рука Вячеслава Кирилловича покинула кабинет, новоиспечённый хозяин оного глубоко задумался и снова окунулся в своё прошлое. Эти воспоминания, в последнее время, всё больше и больше, всё чаще и чаще посещали его. Он не пытался угадать с чем это может быть связано, но просто поддавался им и переживал уже пережитое им ещё один раз.