"Испытание", книга первая

Глава 6

Сектор Моптино, Планета Копрулис, второй день первого этапа испытаний.

Как же хочется пить…думать о чём-то ином невозможно из-за этого чувства неутолимой жажды. Команда Сергея движется вперёд, омрачённая потерей одного из своих членов. Девушка, полюбившаяся всем, пропала бесследно. Самое странное и пугающее в этом исчезновении то, что не осталось ни единого следа. Она стояла на месте своего поста, ходила взад-вперёд, оставаясь в выбранной области, а потом просто исчезла. Никаких следов, ведущих в какую-либо сторону от места, где испытуемые решили нести вахту в первую ночь на незнакомой планете, не осталось. Были следы Надежды, которая шла на вахту, но с вахты были лишь следы Алисы.

Тщательно изучив этот факт и поделившись им с друзьями, Сергей решил идти дальше. Нужно было продолжать испытание, которое, видимо, заключалось именно в этом: преодолевать жажду и чувство голода и идти по бесконечной пустыне, без цели и задания. Так думал «Майор».

Вообще любому человеку, как известно, сложно выполнять какую-либо бессмысленную работу. Даже ребёнок, перекладывающий с места на место спички, видит в этом свой смысл: он строит новые конструкции, открывает новые горизонты — для себя; таким образом он развивает мелкую моторику — в наших глазах.

Наших же героев заставили выполнять самую наибессмысленнейшую работу: брести куда-то по неизвестной местности, с неизвестной же целью. В этом и было испытание на самом деле. А жажда и голод — просто дополнительные стимулирующие факторы.

— Как думаешь, Серёг, коль скоро мы придём куда-нибудь? -спросил Олег.

— Честно? Стараюсь не думать об этом. Пытаюсь сосредоточится на ходьбе и на экономии энергии для неё одновременно.

— Вообще, было бы неплохо знать в чём суть задания, конечно… -сказал Тимур задумчиво.

— Я думаю, что это и есть суть. Мы должны N-ное количество времени выдержать голод и жажду и выжить. Могу ошибаться, но мне кажется именно так. Соответственно, у нас, в таком темпе, есть всего пара суток, прежде чем наши тела откажутся выполнять задачи, поставленные им нашим разумом, — медленно и вдумчиво проговорил «Майор».

— Я тоже пришла к такому выводу. Не понимаю что это за варварские методы и кому требуется узнавать нашу выносливость в таком извращённом формате. Нас же отобрали уже из многомиллионных масс людей, живших ранее на Земле. К чему опять устраивать мор для выживших? — зло промолвила Алиса.

— Надеюсь, мы доберёмся до тех, кто всё это устроил. Там и зададим все интересующие нас вопросы. — сказал Сергей Алисе. Затем добавил, обращаясь к пустоте: — Вы слышите меня? Мы доберёмся к вам, ребятки. Быстрее, чем вы думаете, гораздо быстрее.

Четверо невольных путешественников прошли за прошедшие часы около тридцати километров и изрядно устали. Нужен был привал, чтобы перевести дух и собраться перед ещё одним марш-броском в никуда.

— Давайте отдохнём, ребят. Я понимаю что все готовы шагать бесконечно, как и я, но всё-таки ресурс наших тел ограничен. — предложил «Майор»

— Я — за, -сказал, подумав Олег. — Что мы теряем, если отдохнём? По-моему только лишь приобретаем. — улыбнувшись добавил он.

Остальные участники «Альфы» были не против и группа устроила привал прямо под открытым небом, усевшись на «землю». Несмотря на то, что два светила этой планеты сияли во всю свою мощь (одно — снова было в зените, второе — у горизонта), температура окружающего воздуха не превышала 24-х градусов по Цельсию и была достаточно комфортной для наших героев.

Обычно на привалах принято перекусывать или полноценно обедать. Всегда участники каких-либо походов, устраивающие себе отдых, совмещают этот отдых с приёмом пищи, чтобы не терять время. Разжигают костёр, вешают котелок на жердь и варят жидкое кушанье или кашу со свининой или курицей; иной раз над костром просто разогревали банку с тушёнкой или кашей. Выпив воду перед едой, приготовив обед или другой перекус, путешественники, с удовольствием, неспешно кушают. Если, конечно, обстоятельства не вынуждают их спешить.

Нашим испытуемым же было не видать такого добра, как еда; и, как мы знаем, даже воды у них не было, поэтому им не оставалось ничего, кроме разговора:

— Самое интересное, что это только первое, из одиннадцати, испытаний. Что же дальше-то будет? А потом, в Швейцарии? А может быть и наоборот: первое — самое сложное испытание, а дальше будет легче; кто знает…что думаете на этот счёт? — спросил у остальных, переживающий за общее дело и за себя, Тимур.

— Вообще, я, конечно, предпочитаю не играть в «угадайку», я предпочитаю действовать, как ты знаешь, Тимурка. Но предположение выдвинуть могу: после того как устроители того, что случилось на Земле, отберут подходящих для их целей, участников, этих людей используют, без их согласия и ведома — вслепую. Так что, на что-то внезапно-хорошее можете не надеяться. Если, конечно, самим не добиться хорошего… -привычно-загадочно сказал Пургин.

— Что ты имеешь в виду, Серёг? Если я правильно тебя понял, то сразу скажу, что я не против, как и ты, расквитаться с организаторами этого мора, как выразилась Алиса, но так ли длинны у нас руки? Я имею ввиду следующее: если этим созданиям (не говорю «людям» из-за очевидного факта что всё это люди не могли устроить) по силам создавать такие аппараты для залечивания ран, которым тебе излечили ранение, если им по плечо отправить нас, используя телепорт, на другую планету, которая, по всей видимости, находится за миллионы километров от Земли, то сможем ли мы каки-то образом повлиять на них? — высказал свои размышления гитарист.

— Олег, ты предлагаешь просто безвольно выполнять их приказы? Следовать за безумцами, с их извращёнными тестами над людьми? Мне тоже кажется, что мы должны им противостоять любыми методами. -воинственно сказала Алиса.

— Я понимаю ваш настрой, но, всё же, мы должны руководствоваться здравым смыслом и соотносить реальность со своими стремлениями. Я согласен с Олегом. И мне тоже кажется что мы и «пикнуть» не успеем, как с нами разделаются. Вы ведь слышали что тот старик говорил: те, кто пройдут испытание, отправятся в Швейцарию для прохождения ещё одного теста.

То есть, даже если убить нас всех, у этих ребят останутся и другие люди, над которыми можно будет ставить опыты. Понимаете о чём я? Это я ещё не упоминаю о наших «коллегах» здесь, на этой планете. Я уверен что ни Лена, ни Даша, ни, тем более, Максим, не станут сопротивляться. Дмитрий, конечно — тёмная лошадка и я не понял что им движет. Пока не понял. — Тимур говорил всё это проникновенно и видно было что он не просто боится, а действительно хочет чтобы общее дело не «провалилось».

— Итак, мнения разделились два на два. Не думаю, что мы будем вступать в конфронтацию из-за этого. И только лишь время покажет кто из нас был прав. В любом случае, мы должны держаться вместе и по-прежнему быть таким себе мини-братством. Все согласны? Обиды ни у кого из вас нет, я надеюсь? — спросил Сергей, сгладив, тем самым, начинающие появляться острые углы дискуссии.

— Да, нет, конечно, какие обиды. Мы же — одна команда. Разные мнения — это нормально, мне кажется. В споре рождается истина. — весело ответила Сергею Алиса и подмигнула Тимуру.

— Всё окей. Well,now we can go, guys and girl? -по-английски сказал Олег, тоже улыбнувшись, видя что отношения между членами команды прежние.

— Согласен с вами. Никаких обид. Идём? -добавил Тимур.

— Да, можем идти, мне кажется. Насиделись вдоволь так и с ума можно сойти: без каких-либо действий. Хотя кто знает что лучше: бездействие или действия без смысла…

Путники поднялись с пятых точек и отправились дальше преодолевать прерии неизвестной планеты и ждать непонятно чего, непонятно от кого…

Дмитрий Сучков шагал вперёд, по изначальному направлению, не сбавляя шаг. Две подруги отстали от него безвозвратно. Вначале, после потери Максима, они беспрестанно канудили: как им жалко бедного Масяню, затем затянули иную песню: о том как им как хочется пить и есть и что нет больше сил да и смысла не видят они, чтобы куда-то идти.

Вначале Сучков реагировал на их «заскоки» и пояснял, что смысл идти вперёд есть всегда, просто они его не знают. Скорее всего, где-то впереди есть ещё один, такой же, как в Кремле, портал, который вернёт испытуемых назад, в Москву; нужно просто постараться и дойти до него без еды и воды.

Да, нужно пересилить себя, да, нужно «затянуть пояса» и приказать организму функционировать на внутренних ресурсах, но впереди путь к спасению и, чем дольше подруги будут сидеть, тем тяжелее им будет пересилить истощённые тела свои.

Дмитрий взывал к рационализму в головах женщин: говорил о том, что они прошли интенсивные курсы тренировок, что им прокапали специальные препараты для улучшения мышечных функций их тел, и что они готовы, лучше чем кто-либо, когда-либо, на это испытание; что те, кто это придумал — не дураки и знали на что посылали испытуемых, что всё продумано и просчитано (даже случай с Максимом, скорее всего, был предсказан), но все эти доводы не действовали на изнеженных неправильным образом жизни, на протяжении всей её протяжённости (после достижения сознательного возраста), — дам.

Тела их были готовы к испытанию, (несмотря на лишний вес в филейной части у Конахиной), но разум ни одной, ни другой — не были.

В ответ на слова Дмитрия, то одна, то вторая девушки находили контрдоводы: что, мол не могли люди, в здравом уме, уничтожить все блага, которых достигло человечество, что их оставили в живых только, чтобы поиздеваться и поиграть, словно куклами, понаблюдать что из этого выйдет и выкинуть на помойку. Что бедный Макс был превращён в статую просто потому, что ему не повезло и никто ничего не мог просчитать. Что, если бы организаторы испытания думали об испытуемых, им бы дали еду и воду, а не закинули сюда без провизии.

После упоминания о еде, начиналась новая серия нытья о том, как сильно хочется кушать и пить и как тяжело идти. И были новые запросы на ещё один отдых, коих, с утра, до обеденного времени (одно из «Солнц» в зените) было уже пять.

В конечном итоге Дмитрий не выдержал этой пытки бабьим главным оружием и сказал Даше и Лене, что если они сильно хотят сидеть на одном месте — могут сидеть, а он пойдёт дальше и найдёт портал нуль-Т; пройдёт сквозь него и окажется на Земле и будет кушать вкусную еду и отдыхать в восстановительной камере; а они — две дуры, умрут здесь, на неизвестной планете от голода, через несколько суток, из-за своей лени. Сказав это, Дмитрий, быстрыми шагами, отправился, без своих спутниц, дальше, именно в этот момент мы его и застали.

Он думал о том, что это испытание,- испытание ожиданием, испытание бессмысленностью, испытание голодом и жаждой, — действительно крутая придумка. И те, кто рассчитывал процентное соотношение сторон и результативность итогов — действительно классные аналитики.

Сучков не допускал мысли, что всё это — придумки нечеловеческого разума; он был достаточно рациональным и практичным человеком, чтобы думать об инопланетянах, хотя сейчас находился на планете, оставленной оными когда-то из-за истощения водных ресурсов.

В том числе творение их рук видел он повседневно. Именно они создали эти валуны, один из которых, «заморозил» Максима Орлова. Эти валуны были энергетическими центрифугами, дающими энергию для питания этого сектора планеты когда-то. Именно они создали порталы, один из которых перенёс на эту планету участников испытания. Порталов, нужно полагать, существует большое множество и куда они приводят известно лишь тем, кто их создал и запраграммировал.

Все эти факты, если бы их и узнал Дмитрий, не удивили бы его. Они бы не вызвали у него никакой реакции, потому как никак не смогли бы помочь ему в испытании. А он должен был пройти дальше любой ценой. Ведь от него зависела судьба всего человечества.

Когда начало темнеть, Дмитрий опережал «дам» на 18 километров. Они медленно тащились позади него, направляя своё движение в ту же сторону, что и Сучков, ориентируясь на следы, оставленные им.

Весь день Лена и Даша ссорились и были совершенно «не в духе». Когда Дмитрий ушёл вперёд, оставив их одних, одна начала обвинять другую в его уходе, хотя виноваты были обе, в равной степени.

— Если бы ты не ныла и не пыталась давить на его жалость, он бы не ушёл, а слушался меня. Какая же ты дура, Даш. Я, иногда, поражаюсь: зачем я вообще с тобой связалась. -говорила нравоучительным тоном отца, поучающего своего маленького сына после серьёзной провинности, Лена Конахина.

— Я-то дура? Та ты себя видела вообще? Жопу отъела и теперь идти не может. Я бы наравне с этим жеребцом шла и мне бы не было сложно. Я ради тебя старалась, а она меня дурой называет! Да, если бы не я, ты бы так и сидела в Люберцах. Овца!

В таком духе и стиле продолжался их диалог, пока обе не устали окончательно и прекратили словесную перепалку. Если бы у девушек было побольше сил, — будь у них провизия, — они бы обязательно подрались. Они практиковали и такой вид взаимоотношений частенько. Но сил у них не было. Даже разговаривать уже было невмоготу.

Всё чаще и чаще останавливались они и, плюхаясь, прямо на «землю», отлёживались под двумя «солнцами». Погода была всё та же, окружающая ситуация — тоже: ни единого ветерка, ни одного звука вокруг. Это угнетало ещё сильнее, чем отсутствие еды и чётко поставленных целей.

Дмитрий, конечно, приоткрыл, немного, завесу для девушек, сказав что где-то впереди портал. Они же до последнего не верили ему, но надежда у них зародилась. Собственно, благодаря этой надежде они и шли по его следам, словно верные псины идут за своим хозяином, даже понимая что идут на смерть.

Когда начало темнеть и лишь одно «солнце» светило ещё немного на небе, подруги решили остановиться на ночлег и бессильно рухнули на «землю», тут же уснув. Никто из них не подумал дежурить и беречь сон друг друга от возможного нападения. Думать не было сил. Тела их были изнурены, разумы затуманены. Уснули они моментально, а мимо них, через несколько минут, прошла незваная гостья, направляясь, по следам Дмитрия, к тому же порталу,что и он… А подругам снился сон, участницами которого, на этот раз, были обе они.

«Альфовцы», когда стемнело, решили не идти в ночи, а устроится на ночлег, не оставляя дозор, в связи с тем, что им никто не встречался на пути и по причине пропажи Надежды в предыдущую ночь, решив что будучи рядом, никто из них пропасть не сможет. Они улеглись плотным кругом: голова к голове, друг напротив друга, легли Алиса и Тимур; Сергей и Олег. Действительно, утром никто из них не пропал. А ночью они видели сон. Только на этот раз это был не один — на всех сон, а один — для всех. Присутствовали в нём все вчетвером и снился он всем им одновременно.

Сны «подруг».

Макс, стоящий на голове прямо на огромном столе, заполненным всевозможными яствами и угощениями. Он просто стоит на голове и ничего не ест. Глаза его широко открыты, он уставился в одну точку. Даша и Лена кричат во всю мощь своих лёгких, но не могут быть услышаны. Такое впечатление, что Максим медитирует…если бы не его глаза. В них пустота и ещё что-то…

О, да это же ЕГО величество БЕЗУМИЕ! Обе подруги понимают, одновременно, что Максим Орлов сошёл с ума. Где бы он ни был сейчас, это уже не тот человек, которого они знали. Его разум затмила темнота и нет в нём ни малейшего шанса на появление света.

Пещера. Снова Нео. Снова предлагает ящерицу (или что это у него?) подруги отказываются но уже не так категорично. Нео смеётся и говорит:

— Завтра. Завтра вы уже не откажетесь. Завтра вы будете здесь, со мной. Не только плоско, но и сжато… Тогда посмотрим кто-кого будет жрать.

Поиграем с вами в кошки-мышки…вы ведь любите играть, не так ли? — Нео снимает очки и вновь своими круглыми чёрными глазами внимательно изучает двух «подруг». Взгляд его немигающих чёрных глаз пугающе стремительно пронзает лобные кости Дарьи и Елены и прощупывает их мозги, в поисках каких-то, известных и нужных лишь ему, сведений.

От этих ощущений обе женщины вот-вот сойдут с ума…и переносятся…

…Окоп. Крики раненых людей вокруг, звуки стрельбы; невдалеке приземляется, со свистом, мина, оглушая «подруг». Подруги, не понимая где находятся, судорожно смотрят по сторонам и видят большое количество людей, с белыми повязками на рукавах и штанинах, прямо поверх военной формы, стреляющих куда-то из окопа; орущих, плачущих, смеющихся; безумно взирающих, через мушку, на мир и стреляющих не целясь…

Некоторые имеют вид благопристойный и хладнокровно убивают людей по ту сторону — таких очень немного: основная масса людей, обезумев от страха, пытается отстреливаться от атакующей, такой же обезумевшей массы.

Под многими из них, по обе стороны, разящие скверным запахом, лужи испражнений. У многих из них на головах надеты шлемы времён второй мировой войны, которые не защитят даже от осколков 82 мм мины, не говоря уже о прямом попадании даже пистолетного патрона…

У большинства старые автоматы АК, произведённые в 80х годах ХХ веха. Это армия. Армия, загнанная в окоп, пытающаяся отражать атаку превосходящего противника. Снабжение армии столь плохо налажено, что людям лишь по бумагам выдаётся новая форма, новые автоматы и проч. По бумагам же они обеспечены сух. пайками и полевыми кухнями, обеспечены и дронами и бронежилетами, — обеспечены всем. По бумагам.

Подруги, со стороны атакующих, слышат возглас, видимо в мегафон или ещё в какое-то усиливающее устройство: «Слава Україні! Смерть ворогам!» после этого клича, следуют залпы из РСЗО и гаубиц и всё в окопе превращается в кровавое месиво. Всё превращается в фарш из живых людей, перемешанных с чернозёмом…подруги же переносятся…

…Мерное вздрагивание фиолетового, еле заметного в темноте, свечения портала, перед ним какая-то знакомая фигура. Да это же Надежда Никишина. Подруги смотрят непонимающими глазами: как она здесь оказалась, где это «здесь» и почему она одна? Надежда смотрит по сторонам, смотрит себе за спину, будто чувствует чьё-то присутствие в безмолвной пустыне, затем пожимает плечами и смелым, твёрдым шагом идёт к порталу и исчезает в его тумане. Теперь обе подруги досыпают последние часы, перед рассветом, с улыбками на устах. Надежда дала им надежду. Теперь обе они верят в портал, ждущий их где-то впереди и готовы дойти до него во что бы то ни стало, несмотря на свою лень, с которой им ещё предстоит побороться…

Сны «Альфовцев»

…Максим Орлов, зачем то, сидящий в позе йога на огромном дубовом столе, полном разнообразных кушаний. Он сидит с закрытыми глазами, положив руки на ноги. Сидит прямо на тарелках с едой; его это ничуть не смущает.

Каждый из четверых наблюдающих, с непониманием смотрит на Масяню. Любой из них сейчас был бы рад оказаться на месте недалёкого Максима и насытить свой желудок.

Орлов, внезапно, открывает глаза. Он смотрит в одну точку, немного правее четвёрки друзей. В его глазах пылает неприкрытое безумие. Видно, что этот человек уже не контролирует себя, что он, поддавшись игре разума с самим собой, проиграл, а ставки были слишком велики…

«Альфовцы» переглядываются друг с другом, у каждого в глазах грусть. Пусть и не своего соратника, пусть и не особо умного, но они понимают что потеряли Человека. Человека, который мог ведь быть и на их стороне — на стороне Добра…но выбрал другую сторону. Каждый из четвёрки понял потерю и всецело проникся ею…

…скачок…

…База. В комнате для опытов, в аквариуме, снова лежит «профессор». И голос его вещает в головах «Альфовцев»:

— Вы на верном пути, Человеки. В следующие сутки вы должны добраться до портала. Не отчаивайтесь и у вас всё выйдет. Опасайтесь пятый элемент. Она не та, за кого себя выдаёт. Опасайтесь пятый элемент!..

…Лифт, поднимется дверь, ботинки и белая форма за дверью, вспышка и звук взрыва…

…скачок…

Стадион «Донбасс арена», ложа для VIP гостей. Двое людей беседуют невдалеке, расположившись в роскошных креслах, попивая капучино из одноразовых стаканчиков, коих валяется под их ногами 9 штук.

Друзья «Альфовцы», осматривают пустой красавец-стадион и понимают что сейчас здесь лишь 6 человек. Они, непонимающе, слушают диалог двоих людей, в деловых костюмах:

— То есть, вы говорите что мы можем объявить государственной собственностью шахты, и другие предприятия, а на самом деле передадим их в частные руки и все это поддержат?

— Да, именно так. Уже всё улажено в правительстве, на самом высшем уровне. Если доходы, озвученные вами, Денис Владимирович, будут соответствовать действительности, то у нас есть надёжный протекторат со стороны некоторых заинтересованных лиц. Лиц, состоящих на высших должностных позициях, если вы понимаете о чём я.

— Неужели Сам?

— Да, он тоже в курсе. Но для Него это — несерьёзные дела. Он больше любит в «войнушку» играть и углеводороды продавать за бумагу и на этом греет руки. Углеводороды — невосполнимый ресурс (как и люди), а бумага печатается нами, с молчаливого кивка «партнёров», в любом количестве. Ну, да это я отвлёкся. Надеюсь, мы поняли друг друга.

— В этом вопросе — да. Всё очевидно. Мы везём уголь в Украину, через РФ, правительство Украины делает вид, что покупает его у разномастных Африк и прочих Турций, воруя бо́льшую часть бюджета, в РФ же все тоже довольны т. к. деньги идут, через частные компании, прямиком в оффшоры. А что на счёт них? «Партнёры» не заморозят их? Они вообще же в курсе обо всём этом или как?

— Нет, не заморозят. До определённого времени. По этому поводу, тоже есть договорённости. «Партнёры» тоже в доле. Как видите, всем выгодно то, что задумано…

…Стадия вторая подразумевает вывоз из Донецкой области, со всех государственных (и не только) предприятий, станков и всевозможного оборудования. «Топаз» уже взяли под охрану? «ДМЗ»? «Макеевкокс», прочие?

— Да, мы сейчас над этим работаем. Всё будет устроено в лучшем виде. Только есть опасение за Леонидыча. Он то не взбрыкнёт?

— Ну вы, Денис Владимирович, вы то, являясь его родственником, должны знать настрой татарина, — с укором сказал человек с каштановыми волосами и щуплым телом, одетым в дорогой костюм.

Другой человек, с пухлыми губами, обрамлёнными бородой-усами, широкими бровями и круглыми карими глазками на изуродованным оспой лице, улыбнулся и закурил.

— Леонидович попросил отсрочку по Мариуполю. Вначале мы его, как бы, возьмём и даже проведём там «референдум», а потом украинцы типа его отобьют и несколько лет оба завода — «Ильича» и «Азовсталь», будут работать на полную свою мощность, изготавливая изделия для продажи зарубеж и перерабатывая родной украинский металл…Потом, когда срок договорённостей выйдет, рыжий вывезет всё важное оборудование куда-то на Западную, а Мариуполь будут утюжить артиллерией и авиацией. Мы это сделаем для прикрытия того что на заводах уже ничего не осталось из оборудования и, заодно, пробьём таким образом дотации из бюджета на ремонт предприятий и закупку оборудования в них. Впрочем, до этого ещё далеко.

— Всё-то вы знаете, Владислав Юрьевич. Ничего от вашего ока не укрылось, — сказал, удивлённо человек, которого упомянутый Владислав Юрьевич называл Денисом Владимировичем. Затем он отбросил недокуренную сигарету и, немного помолчав, сказал:

— В общем, начинаем по плану: я собираю актив «МММ» и подключаю к делу донецкий сброд, который, за деньги или ввиду того, что поверит пропаганде, будет участвовать в «народном восстании», которое и даст старт всем событиям, которые сейчас звучат, словно неправдоподобная история.

— Угу. Начинайте, Денис Владимирович, начинайте. -видно было, что щуплому мужчине уже не до этого разговора и в мыслях своих он находится где-то не здесь…

…скачок…

…Вдали: фиолетовое свечение портала, перед которым какая-то женская фигура. Четвёрка переглядывается, одновременно понимая что это Надя. Их соратница — Надежда Никишина, перед порталом, в этом пустынном мире. Она оглядывается, смотрит себе за спину, затем пожимая плечами, без колебаний, входит в портал и исчезает.

«Альфовцы» понимают что выход отсюда есть. Что он находится где-то впереди, что Надя уже добралась до него, значит и они смогут. Все четверо засыпают глубоким сном, без сновидений и просыпаются утром, полны надежд на день грядущий.

Надин.

Надежда Никишина пошла на смену Алисе и заняла удобную для наблюдения позицию, а затем несколько часов кряду, наблюдала за небосводом, удивляясь причудливости непривычных созвездий.

По прошествии трёх с лишним часов, Надежда решила, что уже нужно идти будить Тимура, чтобы он сменил её на посту, так как самой ей очень хочется спать. И, как только она повернулась, чтобы идти в сторону спящих товарищей, взор её был привлечен каким-то нереально ярким, в темноте ночи, светом в небесах.

Объект, который располагал столь ярким прожектором двигался прямо к лагерю «Альфовцев». Движение его было совершенно беззвучным, но умопомрачительно быстрым. Буквально за четыре секунды нечто, размером с вертолёт, уже парило прямо над Надиной головой, преодолев расстояние в несколько километров, отделявшее его только что от поверхности планеты.

Объект этот был полукруглой формы в передней своей части, а задняя часть, переходя в «хвост» (так его обозвала Надя) истончалась и представляла из себя нечто вроде шпаги. Средняя его часть была высотой примерно 2,5 метра, тогда как самый его кончик хвоста был, вряд ли, высотой 10 сантиметров.

Этот «хвост» становился всё толще и толще если вести взгляд от его «кончика» до перехода в среднюю часть, и плавно переходил в неё. Передняя часть объекта была примерно четырёхметровой высоты, плавно переходила в среднюю часть. Все эти названия «передняя», «средняя», «задняя» — Надежда дала исходя из того, как этот летательный аппарат прилетел к ней. Каким образом использовались эти части, например, в космосе, она, конечно, не знала.

Ширина аппарата была около четырёх метров, не считая его «хвостика», который был совсем тонок, как в плане высоты, так и в плане ширины. Всё те же 10 сантиметров в его окончании. Прожектор, светящий так ярко, когда эта машина приближалась с небесной дали, сейчас еле-еле светился, и в его свечении можно было, напрягшись, различить что цветом, это создание нечеловеческих (в этом Надя не сомневалась) рук, как и рябь в портале, который привёл испытуемых на эту планету, фиолетовым.

На весь осмотр Надежде Никишиной «дали» около 15 секунд, затем в её голове зазвучал приказной тон:

— Нади́н (её так никто не называл, кроме её матери, трагично окончившей свою жизнь и такая интерпретация её имени сыграла, безусловно, на руку говорящему в голове Надежды. Такое обращение заставляло вибрировать давно запыленные струны её души и вибрации эти издавали божественные звуки), ты должна выслушать меня и выслушать очень хорошо. Ты — избранная из избранных. Ты — та, на кого поставил наш Верховный в вашем измерении. Ты должна победить, обязательно победить. Отбрось все мысли, все привязки к тем или иным кланам. Пусть они вместе или каждый из них по-отдельности, исполняет свои мелочные задачи и движется к своим ничтожным стремлениям. У тебя другая цель! Сейчас ты поднимешься ко мне на борт и я немного помогу тебе приблизиться к порталу, но сначала я хочу показать тебе кое-кого. — После того, как последнее слово прозвучало в голове Надежды, она почувствовала, что отрывается от земли и движется к зависшему в пяти метрах над ней летающему кораблю.

Через мгновение Надежда уже была внутри. Ослепительно белый свет отделки и яркое освещение не давали ей нормально рассмотреть всё вокруг. Она лишь осознала, что перед её глазами нечто, вроде прозрачного стекла, глядя в которое, она видит как быстро движется «земля» внизу, под кораблём, и поняла, что она летит на этом судне, не зная куда.

Спустя три с половиной секунды, «земля», видимая Надежде в «иллюминатор» (как она окрестила смотровое «стекло») остановилась. И Надя увидела, немного вдалеке, непонятное нагромождение огромных валунов. Прожектор корабля загорелся на полную мощь (кстати, ничего видимого на поверхности корабля, напоминающего видом своим прожектор или даже фару, не было. Создавалось впечатление что корабль светит прямо из своих внутренностей, просто разбрасываясь пучками энергии. Об этом Надежда думала уже после, гораздо позже описываемых событий) и показал Наде валуны. Огромное их количество занимало площадь небольшого города; все они лежали как попало, бессистемно раскиданные, как будто, рукой разозлившегося на что-то в этом мире, великана. Через мгновение прожектор остановился на какой-то фигуре, похожей на статую. Корабль начал медленное движение к этой фигуре и голос в голове у девушки зазвучал вновь:

— Смотри же, Нади́н. Смотри и запоминай: вот что может случиться с тобой, если ты ослушаешься нас. Мы желаем тебе добра. Добра, прежде всего, прежде каких-либо других благ, которые так же ждут тебя, если ты послушаешь нас. — К моменту, когда голос, ненадолго, замолчал, Наде удалось рассмотреть статую и понять что это Максим Орлов, из команды «Бета», который в неудобной позе застыл над одним из валунов. Голос продолжил:

— Один из идиотов был приговорён на этом этапе к заморозке тела, но не разума. Разум его сейчас в клети, далеко отсюда; мечется он, не понимая и не в силах осознать случившееся и, в конце концов, он просто разучится связно мыслить; разучится быть разумом. Будет лишь зиготой, слизью… Приговорён он был специально для того, чтобы продемонстрировать тебе наше могущество, Надин. Насколько мы можем быть добрыми, настолько же мы можем быть и злыми, коварными и хитрыми. Тебе не стоит пытаться нас обмануть и тогда всё будет отлично. Помни о том, что мы всегда рядом и что твои мысли для нас — словно текст на бумаге — для тебя. Теперь слушай внимательно в чём заключается твоя миссия и отправляйся выполнять её.

После инструктажа и некоторого продвижения вперёд на летательном аппарате устроителей испытания, Надежду Никишину высадили тем же способом, что и подняли в корабль. Она просто парила вниз, пока её ноги не коснулись «земли», потом она ощутила, что влияние луча с корабля сошло на нет и корабль, тут же, стремительно унёсся в ночную мглу. Надежду высадили в пяти километрах от валунного поля в сторону портала. Дальше она должна была идти пешком, чтобы не вызывать подозрений с любой, кроме участников «Альфы», стороны.

В то время, когда Надя была в корабле и прослушивала, пытаясь запомнить полностью, инструктаж и она и летательный аппарат были вне времени. Они скакнули в чёрную дыру сквозь время и пространство и находились в ней, поэтому никто, кроме устроителей этого рандеву, не мог подслушать, отследить или ещё каким бы то ни было образом вмешаться в планы прилетевших на корабле существ.

После того, как Надю высадили, она вернулась во временную направленность планеты Копрулис, а её «благодетели» сделали так, чтобы всем наблюдавшим за ней сторонам, казалось на средствах слежения, якобы она, среди ночи, бросив пост, пешком, вернулась назад, к месту появления на планете участников эксперимента а затем, без передышек и прочих задержек, пошла в сторону портала по пути «Беты».

Так же её наделили неведомыми ей доселе силами, кои она и использовала, чтобы беспрестанно идти в указанном ей направлении. Через несколько часов, после высадки, она прошла мимо спящих «подруг», а, через ещё некоторое время и мимо Дмитрия, который, внезапно, уснул крепким сном, чего на этой планете ещё с ним не было.

Если он и спал, то всегда «держал один глаз открытым». Он умел погружать себя в неглубокий сон, который, однако, полностью восстанавливал его силы; этому умению его научили ещё на службе, и друзья генерала здесь были не при чём. Но именно в тот момент, когда так сильно нужно было оставаться в полудрёме, он уснул, как будто что-то на него повлияло. Надежда, благодаря этому влиянию, смогла пройти незамеченной и достичь портала ещё до рассвета.

Подходя к фиолетовой дымке портала, она слышала всё нарастающий гул и, когда Надя уже совсем приблизилась к Нуль-Т и хотела пройти сквозь него, она почувствовала несколько взглядов, вперившихся ей в спину.

Каким образом человеку дано чувствовать, когда на него смотрит другой человек она не знала, но знала что эта способность есть у всех людей. Так называемое ли «шестое чувство» это или нечто другое, но девушка перед порталом не была исключением. Она повернулась и внимательно вгляделась во тьму. Конечно, никого там не увидела. Даже если бы кто-то и хотел спрятаться в ночной темноте, ему бы это сейчас запросто удалось, так как Надя была немного ослеплена светом от портала, — пусть он и не был силён, — и её сейчас интересовали совершенно другие задачи.

«Даже если кто-то и наблюдает — это его проблемы, а не мои» — пожав, одновременно с этой мыслью, плечами, решила Надежда и решительно шагнула в портал.