Паладин развивает территорию. Том VI

Глава 406 Встреча с чудовищем (из цикла «Этюд в мрачных тонах»)

Барнэлл смотрел на главу культа Балтосии и не мог до конца понять услышанное. Человек перед ней сознавался в намерении убить герцогиню королевства, жену лорда, которому он и Лапидус присягали на верность, а с другой стороны, она буквально называла Виктора Леомвилль своим богом, и все последователи церкви приняли его как единственного, кто достоин стоять над ними. Он перевёл взгляд на ошарашенных Лапидуса и Шнэ и по выражению их лиц прочитал те же чувства, обуревавшие их рассудок.

— Матушка, мне кажется, тебе нужно продолжить свою мысль, что ты начала, поскольку пауза слишком затянулась. — Вмешался парнишка, молодой человек, стоявший рядом, борода которого только начинала меняться от нежно-пушистой к жесткой растительности.

— Но она жена нашего вершителя, и я люблю её! — Закончила свою мысль жрица, что всё это время держала театральную паузу и не дышала, отчего сейчас старалась компенсировать недостаток кислорода учащенным дыханием.

Барнэлл, убедившись, что тут нет посторонних, также не остался в стороне. — Попрошу впредь воздержаться от подобных высказываний в присутствии посторонних, уважаемая святая, их необходимо расценить как преступление против герцогства, если обращать внимание только на первую часть. — Лапидус энергично закивал, наконец собравшись с мыслями и выйдя из состояния статуи.

— Ха-ха-ха! Извините меня, господа, я слишком вошла в образ безумного проповедника. Обещаю, что больше подобного я не допущу. — С глубоким поклоном ответила женщина и, выпрямившись, отправилась в сторону приюта, так как необходимо было разобраться с иными вещами, да и тысяча золотых монет неуклонно тянули жрицу к земле.

Шнэ некоторое время смотрела ей вслед, затем вернулась к полицейским, обсуждающим какие-то вещи с сыном Латы.

Теперь, когда девушка подошла ближе, ей стал понятен весь разговор. Видимо, женщина так и не отпустила трагическую случайность, что отняла у неё мужа, и старалась изо всех сил компенсировать ненависть к Сильвии через работу в других направлениях.

Юноша, пытаясь оправдать свою мать, тараторил без умолку, а его мантия ходила ходуном, словно котёл, накрытый крышкой и кипящий уже некоторое время, отчего крышка скачет и трепещет, подстёгиваемая выходящим паром.

— И я ещё раз обещаю вам, господа, что матушка больше не будет изъясняться подобным образом, извините нас.

Лапидус взял за руку подошедшую полуэльфийку, а другой рукой похлопал послушника по плечу, как бы стараясь приободрить. Больше они ничего не говорили друг-другу, ведь всё и так было понятно без слов.

Каждый чувствовал, что Лата вольна злиться на Сильвию за содеянное, и надеялся, что в будущем они разрешат возникшую у них проблему сами, и это не дело, в которое должны встревать обычные полицейские вроде Лапидуса и Барнэлла.

Разобравшись с недоразумением, и под праздные разговоры троица решила всё-таки дойти до площади перед мэрией, ведь там сегодня должно было происходить какое-то событие, приуроченное к поступлению двух дирижаблей на службу полиции. Неизвестно, как именно они могут помочь в работе полицейским, но они стоят слишком много и слишком уж полезные сами по себе, чтобы отказываться от таких чудес человеческой мысли.

Едва они вышли из церкви, как тут же налетел мелкий дождь. Никто не тревожился на этот счёт, ведь детективы были одеты в форму, потому просто подняли лацканы своих плащей и надвинули шляпы пониже на лоб, а Шнэ достала из своей сумочки складной «зонтик», как расслышал это Лапидус, и, раскрыв его, создала себе зону комфорта.

Минут через десять морось прекратилась, и хмурое небо нависло над головами, как и весь месяц до этого, однако в данный момент без дождя.

Женщины в переулках собирали промокшее бельё, что кто-то развесил посушиться и вовремя не убрал. Дворовые детишки играли в салки и, сбиваясь в стайки, пытались избежать касания малыша-енота, который водил в этот момент. Едва не дотронувшись до очередной «жертвы», он споткнулся и упал на булыжную мостовую, поранив себе колени.

Шнэ, увидев происшествие, бросилась к мальчику и, как могла, успокоила его, на что тот, немного поплакав, поблагодарил девушку и пообещал больше не плакать, потому что «Мувфины не плачат, а слёзы от ветр’а — их нувно вабыть», мило прокартавил малыш сквозь два больших передних зуба. Отряхнувшись и посетовав на разодранные коленки штанов, он убежал ловить своих друзей, воспользовавшихся моментом и скрывшихся кто-куда.

— Пользуйся моментом, Лапидус, мне кажется: она не против и детей завести. — Шепнул Барн на ухо своему другу. Лапидус лишь сглотнул подступивший к горлу ком и буркнул «угу».

Едва поднявшись на ноги, Шнэ хотела было заговорить со своими спутниками, как её привлёк шум из переулка, и, обернувшись, она увидела высокого худощавого мужчину в тёмной мантии и белом капюшоне, лишь на пару секунд показавшегося через переулок. Хотя девушка видела его мельком, но всем нутром ощутила угрозу, исходившую от него.

Это же заметили и полицейские, но, определив его как «прощелыгу», не стали предпринимать ничего. Тем более сегодня «принудительный выходной», а споткнуться о стеклянную бутылку, небрежно брошенную кем-то, не преступление. Потому, пожав плечами, они двинулись в сторону площади, которая начиналась как раз через десятки метров после выхода из этого переулка.

Просторная площадь сегодня действительно была оживлённой, как никогда. Толпы людей слонялись по ней из магазина в магазин, от кафешки к кафешке.

Тут не было чёткого разделения на знать и простолюдинов, в этой толпе смешались все.

Выйдя на Баронский тракт, троице оставалось только повернуть направо и пройти буквально двадцать шагов, и начиналась сама полусфера площади, но едва они ступили на неё, как тут же были остановлены резко открывшейся дверью очень дорогого питейного заведения, а солдаты, выходившие оттуда, остановили движение по тротуару, создав человеческую пробку.

Никто не возражал против подобного отношения, ведь стоявшая прямо напротив входа в кабак карета имела на своём теле герб баронства Браунвик — хозяина города-баронства Эрон.

«Почему же в такие моменты никогда нет рядом ни одного журналиста?» — Задавался вопросом Барнэлл.

Солдаты не просто так выходили из заведения для охраны прохода своего сюзерена, они несли самый ценный груз, что только можно придумать — барона.

Восемь солдат, одетых в кожаные доспехи, и ещё двое, что держали кирасы восьмерых, медленно выкатились из заведения и под молчаливое бдение прохожих несли своего упившегося до состояния «в дрова» господина в экипаж, дабы сопроводить его домой.

— Нет! Ик!… Я продолжать требую!… Ик! — донеслось до уха детектива слабое бормотание тела перед ним.

Встретившись взглядом с одним из солдат, оба полицейских сделали жест у лица, как бы показывая, что держат рот на замке, на что солдат понимающе кивнул и продолжил грузить своего лорда в карету.

Остальные солдаты, занятые в переноске, сняли оцепление и разрешили прохожим продолжить свой путь.

— Не думала, что этот господин на самом деле барон Браунвик… — прошептала Шнэ, но слишком громко, и это услышали оба её сопровождающих. Девушка залилась румянцем и продолжила, как бы невзначай, рассуждать «про себя»: — Он арендовал отдельное помещение в «Руж» на срок в пять лет, и оно всегда готово принять его, как и его спутниц.

Лапидус и Барнэлл переглянулись друг с другом, и самый общительный решил перевести тему, на всякий случай.

— О, хот-доги! Мне про них Эреб все уши прожужжал, говорит: «Ты должен попробовать их, это еда богов»! Шнэ, Барнс, вам взять парочку? — Пролепетал Лапидус, ускорив шаг и только внешне спрашивая мнения у товарищей, хотя на самом деле умирал с голоду, так как не ел ничего со вчерашнего дня.

Остановившись у одного из передвижных киосков, троица наконец осмотрелась вокруг.

Над площадью висели два больших серых баллона дирижабля с гербом полиции, а под ними расположился помост, на котором выступали какие-то бродячие артисты.

Лавочники всех мастей пытались утолить ненасытный голод приходивших поглядеть зевак, продавая местный фастфуд, нехитрые игрушки для детей и, конечно же, цветы, приставая к парочкам с целью поживиться на любви прекрасного пола к таким недолговечным украшениям.

Менестрель со своим товарищем, влетевший как ураган на сцену, запевал песню:

— Он с детства был слаб, он познал униженья. Изгой в этой жизни искал себе путь.

Шнэ и Барнэлл отметили про себя, что этот менестрель именно тот человек, который привлёк их внимание недавно в переулке.

Одетый в тёмную мантию, прикрывающую белый балахон с капюшоном, скрывающим верхнюю часть лица, подпоясанный красной тканью.

На руках были надеты причудливого вида кожаные наручи до локтя, на правой руке отсутствовал безымянный палец, придавая «бандитский вид» его образу.

Через плечо проходил ремешок музыкального инструмента с шестью струнами, по форме напомнивший Барнэллу женское тело, а любой землянин мог узнать в нём обычную гитару.

Товарищ же менестреля сидел рядом, полностью укутанный в чёрную, словно поглощающую свет, тканевую робу, за капюшоном которой виднелись два красных светящихся глаза, покоящихся на идеальном мужском лице, больше подходящем для обложки журнала на Земле.

Менестрель подыгрывал своему товарищу на бубне, задавая разный ритм композициям.

— Наша очередь. — Получил удар локтем в бок Барнэлл от напарника и обратился к лавочнику с хот-догами. — Мне, пожалуйста, шесть штук.

— С вас три большие медные монеты.

— Ничего себе! — Хотел было возмутиться Барнэлл, но взвесил в голове, что разрешение на торговлю здесь сегодня стоило, небось, больших денег, погасил свой порыв. — Сейчас. — после чего начал шерудить по карманам полицейский, но через несколько секунд обратился к Лапидусу. — Кажется, я забыл свой кошель.

Напарник без слов достал свой и расплатился с продавцом после чего выхватил у того из рук хот-дог и откусив большой кусок закатил глаза от удовольствия.

Полуэльф последовала его примеру.

— Да, мне это тоже по душе, такая необычная текстура мяса, и форма… Интригует. — Подмигнула Шнэ Барнэллу, а Лапидусу послала поцелуй.

Детектив постучал по спине своего подавившегося друга.

— И с тех пор я называю кошель бумажником, мне так нравится, сочно и необычно. — Подытожил Барнэлл.

— Извините, господа. — поперхнувшись проговорил Лапидус.

— Хи-хи-хи. Тебе что, в детстве не говорили, что нельзя говорить с набитым ртом? — Хотела пошутить Шнэ, но, встретившись взглядом с ошарашенным Барнэллом и побледневшим Лапи, заметила напиток, отвела взор.

Барн, наблюдая за этой парочкой, по-доброму улыбнувшись, обратился к девушке.

— Шнэ, это ведь всё благодаря тебе!

— О чем ты? — Спросила детектива полуэльф.

— Он тут побрился и трезвый, а ведь солнце уже прошло зенит.

— Не стоит. — смущённо ответила она.

— Стоит, стоит. — Нехотя согласился красный как рак Лапидус. — Я ведь действительно ещё сегодня не пил, а потому…. — Он жестом подозвал к себе мальчика, что подрабатывал у столов как официант. — Принеси нам три «тошина», сдачу оставь себе!

Полицейский кинул мальчугану малую серебряную монету, и тот, поймав, помчался в сторону торговца, вернувшись через некоторое время с тремя стеклянными бутылочками, на этикетке которых были изображены два красных барана, что вот-вот столкнутся рогами.

— Я хочу поднять этот славный напиток за вас, друзья! Я люблю вас, вы… моя семья… — Слёзы проступили на глазах полицейского, а полуэльфийка зарылась в свои ладони, таков был внезапный прилив чувств этих двоих.

«Шуты». — Подумал Барнэлл и, оставив этих пришибленных наедине, решил посмотреть, что за представление сегодня даёт тот менестрель, прихватил напиток с собой. Насколько мог судить детектив по ощущениям: напиток стимулировал людей к магическому развитию, и при регулярном употреблении люди быстрее продвигались в магии, а многие, кто до этого развития не имел вообще, начинали свой путь магов, даже если находились уже в возрасте сорока лет.

Возле сцены толпилось достаточно много представителей разных рас и сословий вотчины.

Вот группа эльфов, как бы свысока наблюдающая за пальцами помощника менестреля, что сидел на краю и перебирал струны своей «лютни».

Несколькими метрами правее стояли полуорки, чьи танцы отгородили себе небольшую часть площади, и они изображали импровизированный бой под ритмы мотива песни выступающего на сцене.

Люди, наблюдающие за происходящим, останавливались и весело обсуждали происходящее.

Тут даже была группа зеленокожих орков, устроившаяся возле забора мэрии и что-то гаркающая на своём наречии.

Основная же масса людей молча стояла возле сцены и слушала песни, что поёт менестрель.

Подойдя поближе, детектив, наконец, услышал не только музыку, но и почти начал разбирать слова, как тут же музыка прекратилась, а певец начал кланяться:

— Спасибо! Вы отличная публика. — Он прошел с сумкой по первым рядам сцены, и люди кидали ему монетки за его песни. — У меня есть песня, которую мы все можем спеть вместе, но мне нужна будет ваша помощь. Вы готовы мне помочь?

— Да! — Крикнуло несколько детей в толпе, но менестрель был не согласен с таким раскладом.

— Что-то слабенько! Мне говорили, что Эрон — это великолепный город, и тут живут лучшие люди континента. Вы готовы петь вместе со мной? — Еще более энергично прокричал артист.

— Дааааа! — Уже отозвалась внушительная группа людей всех возрастов.

— Замечательно! Тогда слушайте! Нехитрыми словами менестрель объяснил, как должны будут подпевать люди в толпе, и они согласились. В итоге, когда он поднимает руки, то они поют выше, если он их опускает — замолкают, а если расставил в стороны, то поют, но чуточку тише, чем если поднял. А если он протянул руки к зрителям, то они кричат «Эээооо»!

Менестрель:

Порою хочется взять всё и сразу,

Но шампанское ушло под лёд.

Рискуешь, пользуясь чужим компасом,

Ищешь золото, но не везёт.

Скажи: «Нет!» — тем,

Кто ставил капканы,

Скажи: «Нет!» — тем,

Кто вечно врал…

Как только музыка стихла, люди разразились феерическими овациями.

Подобно рок-певцу, менестрель смог зажечь толпу и пустить их в одному ему нужном ритме, и вся площадь уже слушала его выступление. Если изначально на зов подпевать откликнулись только человек тридцать, то к концу песни подпевали все, кто слышал песню и кто мог подпевать.

— Вы певцу заплатите чеканной монетой, чеканной монетой о-о-о-о! Спасибо, спасибо! О, я смотрю, тут у нас стоит группа орков! Поприветствуйте наших друзей. — Толпа разразилась аплодисментами. — Я знаю одну песню, нашим большим друзьям она тоже понравится, потому что про орков. Товарищи орки, поможете мне спеть вместе?

Заведённые предыдущей песней орки подошли к сцене, и самый большой из них, нахмурившись, обратился к нему:

— Что ты хочешь, певец?

— Когда я буду кивать, вы будете кричать: «Дааааа!» Вы согласны? спросил он.

Орки переглянулись между собой, и один из них, самый низкорослый и молодой, прокричал: «Дааааа!», что тут же подхватили другие орки, и толпа весело зашумела.

Спустя несколько секунд менестрель со своим товарищем начали играть причудливую мелодию, а орки подошли к человеку с лютней и встали рядом с ним. Детишки весело махали им, а взрослые всё продолжали и продолжали собираться на площади.

Менестрель:

Замученный я дракой,

Аж выбился из сил.

И в хижине шамана

Ночлега попросил.

Шаман же мой, дружище,

В свой дом меня пустил

И многое о духах мне по дружбе сообщил.

Орки: Дааааа!

Менестрель: Будь как дома, друг мой,

Я ни в чем не откажу.

Орки: ДАААА!

Менестрель:

Многое про духов,

Если хочешь — расскажу.

Орки: Дааааа!

Менестрель:

Пыво лилось рекою,

Лежал я под столом.

Шаман вещал о духах,

Болтал о том, о сём.

Что нету среди орков

У орков же врагов.

Что нравится зелёным братьям

Эльфам срубать башков!

Орки: ДААААА!

Менестрель:

Будь как дома, друг мой,

Я ни в чем не откажу.

Менестрель:

И грибным я пывом,

Если хочешь — напою.

Орки: ДААААА!

Менестрель:

И страшный звук металла

Раздался за окном.

Шаман заулыбался

И вдруг покинул дом.

Но вскоре он вернулся

Весь в эльфовой крови.

«Острюхи хотят стукать, хватай рубило!»

Ты садись на волка

И смотри не зашибись.

Эльфу голову руби.

Да на пику посади!

От последнего куплета эльфы, полуэльфы и симпатизирующие им люди пришли в бешенство, они начали кричать, кидаться мусором, что доставали из урн возле ларьков, и просто плеваться в менестреля.

Тот, в свою очередь, воспользовался начавшейся суматохой и, крикнув на всю площадь:

— Прощайте! Мы тут будем всю неделю! — убежал в сторону Капитолия, скрывшись в саду возле него.

— Барнэлл, даже не думай! — Остановил подошедший Лапидус напарника, прихватив того за пиджак, ведь детектив порывался уже броситься в погоню. — Ты на принудительном выходном, тем более это задача патрульных.

Из-за угла прилегающего к площади здания в сторону площади мэрии прибежали двое патрульных полицейских и кое-как успокоили разбушевавшуюся толпу, а орков, что от весёлой песни пришли в явное возбуждение, отгородили от остальной толпы, что уже были в толпе зевак, настоятельно рекомендовав эльфам: «Покинуть площадь, иначе блюстители правопорядка ничем не могут им помочь».

Раздосадованные подобным отношением эльфы ушли с площади, обещав подать жалобы в мэрию на работу полиции.

— Да, попадаются же идиоты…. — Буркнул Лапидус, но Шнэ добавила, что ей, наоборот, очень понравилась песня, такая «воинственная и в духе орков».

Воспользовавшись суматохой, товарищ менестреля хотел было сбежать с площади, но патрульные преградили ему путь.

Барнэлл, как старший по званию среди присутствующих, решил допросить свидетеля, так сказать, «на месте». И двинулся к противоположному краю помоста, оставив спорящих Лапидуса и Шнэ.

Возле помоста сержант уже надевал наручники на задержанного музыканта.

— Доброго вам времени суток! — Поздоровался Барнэлл и раскрыл лацкан пиджака, что скрывал жетон детектива. — У меня к вам несколько вопросов. Снимите с него наручники, это превышение полномочий.

Сержант отдал честь детективу и расстегнул застёгнутый вокруг запястья музыканта браслет, второй нацепить он не успел.

Повесив браслеты на пояс своей формы, он отошел в сторону к своим подчиненным и превратился в слух, ожидая новых указаний от старшего по званию, ведь накосячить перед детективом — это «залёт» и одним «извините, ваше бродие» тут не отделаться.

Детектив Сонс внимательно посмотрел на музыканта, что заботливо держал свою «лютню» в руках.

Чернейшая ткань, идеальное, словно вырезанное из мрамора лицо, два красных, светящихся глаза, бледная кожа, черные волосы и искрящиеся точки зрачков, отчего и казалось, что красные глаза светятся.

— Как демон связался с человеком-бардом? Вы давно знаете этого человека? — Начал свой допрос Барнэлл.

Когда демон открыл рот, оттуда полился контрастирующий с красивой внешностью грубый, хриплый голос, напоминающий трепетание тысячи крыльев жуков, одновременно поднявшихся в небо.

— Пару недель назад. — Он отвёл взгляд на площадь и указал куда-то в сторону баронского тракта. — Я бродил по городу с моей Гуитаррой. Он услышал мелодии и предложил выступать вместе. — Демон моргнул, но все, кто видели это, тут же впали в оцепенение от жуткого вида.

Дело в том, что он не использовал обычные веки для моргания, процесс происходил внутри глаза за роговицей глаза, оставляя вопрос: зачем вообще нужны веки, если они не участвуют в процессе очистки оболочки глаза. Но как ответ на пришедший вопрос мгновением спустя веки подключились к процессу, повторив чистку и снаружи роговицы.

— Вы говорите, что знакомы уже пару недель, за это время происходили какие-то еще инциденты? — не обращая внимания спросил детектив.

— Нет. Это первый.

— Как прикажете нам верить вашим словам? — Хотел было подловить Барн демона и сбить того с толку.

— Я теперь должен заплатить за аренду сцены, а мой… «Компаньон» сбежал с деньгами. У меня ни гроша. — В подтверждение сказанному демон вывернул карманы и приподнял полы мантии, показывая отсутствие каких-либо кошельков, что могли висеть на поясе.

— Хорошо. Я вижу, что вы тоже потерпевший в данной ситуации. — И посмотрел на патрульного. — Сержант.

— Слушаю! — Шагнул упитанный мужчина в сторону детектива с явным желанием «выслужиться».

— Запишите показания и выдайте ему подписку о невыезде. Мне нужно ещё осмотреться.

— Как же? — Патрульный хотел что-то возразить, однако поднятая рука и последующий приказ заставили мужчину замолчать.

— Дорогу! Дорогу экипажу! — Раздался усиленный магией голос, и люди, что занимали площадь, расползлись по сторонам, организовав коридор для выезжающей из ворот мэрии веренице всадников, что охраняли самую современную из возможных карету.

Сконструированная по образцу дорогого автомобиля с земли, каркас переливался металлическим блеском с синеватым оттенком, сообщающим, что в каком-то процентном соотношении использовался мифрил для создания данного шедевра.

Окна были затемнены по неясной детективу технологии, и только герб на фиолетовом фоне сообщал, что принадлежит он графскому роду из королевства Полнэм. Большего сказать было невозможно.

Примечательным был еще момент с тем, что карета не была запряжена лошадьми и ехала сама, выпуская густые клубы пара из трубы, что возвышалась над задней частью крыши.

Длиной метров десять и шириной около трёх, карета создавала ощущение футуристичности, тем более что колёса не были вынесены за пределы самого каркаса кареты, а были как бы вдавлены внутрь и обиты какой-то черной субстанцией, происхождения, названия и назначения которой детектив не знал.

Но, как и во всех других кортежах знати этого мира, «гиперкар» имел сопровождение в лице цетырёж конных всадников спереди и четырёх позади кареты.

Последний из них нёс флаг с логотипом торгового дома «Платилох».

— Выполняйте приказ. У меня всё! — Поторопил детектив зазевавшегося полицейского, и тот уволок демона с площади в сопровождении двух других патрульных в сторону полицейского участка, для оформления бумаг.

Внезапно заговорила полуэльфийка.

— Барнэльчик! — Мелодичный голос прозвучал как глоток свежего воздуха. — Представляешь, какая диковина только что проехала перед нами? — Обратилась к нему Шнэ, что держала под руку Лапидуса с ярко-красным отпечатком маленькой ладони на левой щеке.

— Чудо дворфов? — Предположил детектив.

— Именно! Это называется «Автомобиль»! Скоро лошади будут не нужны, как трактора заменяют сотни крепостных, так и эти вещи заменят лошадей.

— Сомневаюсь. Им же нужна вода и энергия для езды, а если ты захочешь выехать в поле…. — Начал Лапидус.

— Дорогой, ты опять хочешь получить? — Закрыв глаза и одарив мрачный день своей лучезарной улыбкой, пригрозила полуэльф.

— Нет, ты железный рыцарь и сила…. Нет, дорогая, я с тобой полностью согласен. — Закивал Лапидус.

— Вот и славно! — самодовольно задрав носик произнесла девушка.

— Плевать. Меня смутило знамя «Платилох». Ты что-то об этом знаешь? — Обратился Барнэлл к своему другу, что, казалось, боится этой хрупкой девушки рядом с ним.

— Нет, но в газете писали, что он, кажется, женился на какой-то графине в мантии из королевства Полнэм.

Троица проводила «кортеж» взглядом, пока тот не скрылся, выехав с площади, и Лапидус выдал одну из своих, только ему казавшихся смешными, шуток.

— И всё-таки это очень тупое название для предмета: «Гавтомобиль». Словно собака пасть отрывает. Хуже только «Дирижабль» — громоздкое и жуткое.

— Вообще-то Дирижабль восходит к дворянскому «надменность» (на лимейском языке слово надменность произносится как [ДежуАп’эль] Անակնկալ). И предвосхищая твой вопрос: Надменность — способность смотреть на окружающих как на говно.

Виртуозно парировав невежество своего мужчины, Шнэ горделиво вскинула свой аккуратный носик.

— С «Платилох» разобрались. Но! — Барнэлл вскинул руку с всё еще не начатым напитком вверх. — За тебя, Шнэ. Ты сегодня стала рыцарем, и это нужно отметить!

Улыбаясь, товарищи поддержали порыв детектива и чёкнулись початыми бутыльками с протянутой бутылочкой Тошина. Едва только Барнс сделал пару глотков, как со стороны мэрии раздался грохот взрыва и ввысь взмыла часть пыли и камней, подброшенная им.

С места, на котором находилась троица, нельзя было сказать, какой именно силы был взрыв, но то, что это чрезвычайная ситуация, стало понятно молниеносно.

— Лапи через вход. Я обойду стороной! — отдал приказ детектив и помчался в сторону взрыва, всучив начатый напиток какому-то прохожему, чья рука оказалась удобно протянутой в тот момент.