Паладин развивает территорию. Том VI

Глава 438 Путешествие на запад

Экипаж Виктора въехал на территорию дворца со стороны центральной площади Авенора, по которой гуляло множество местных жителей и простых зевак из других городов.

Привлечённые грандиозным эскортом герцога, они внимательно следили за тем, как роскошная карета в сопровождении двадцати кавалеристов в серебристых доспехах верхом на чёрных как смоль лошадях промчались мимо.

Каждый из этих ездовых животных являлся первым потомком Буцефала, и все как один могли не только перевозить на себе всадника в тяжёлых доспехах, практически игнорируя вес, но и сами могли быть в любой момент экипированы бронёй не хуже, чем у танков на Земле.

Виктор с улыбкой на лице наблюдал за людьми на улице в окошко через небольшую щель в развевающейся шторке. Ему нравилось то, что он видел, так как этот мир всё больше обретал тот образ, который мужчина составил в своей голове.

Люди, эльфы, орки, демоны и множество других рас гуляли по его территории, совершенно не опасаясь за свою жизнь и имущество.

Все эти сказочные расы всё больше становились похожи на современных людей Земли. Дворфы больше не носили свои неуклюжие полудоспехи постоянно, а эльфы не рядились, как монахи, в одежды, напоминающие рясы, предпочитая костюмы, сшитые на заказ.

Эльфийки и зверодевушки и вовсе нашли для себя более удобную одежду, подчёркивающую их отличительные черты тела.

Виктор, глядя в окно, заметил двух таких представительниц, одетых в обтягивающие брюки, сапожки с меховой отделкой, а поверх всего длинные пальто с соболиными воротниками и соболиные шапки. Они выглядели, как модели на подиуме, если бы не выглядывающий кончик тигриного хвоста у одной из них и длинных острых ушей у другой.

На площади было так много хвостатых, рогатых и даже полностью покрытых шерстью существ, что это напоминало какой-то странный зоопарк, но в этом и была вся прелесть.

В Балтес стали прибывать не только расы наиболее близкие к людям, но и полуорки, которые были ближе к своим звериным предкам и редко покидали Минтару из-за неприязни к ним со стороны людей.

Нужно отметить, что в отличие от Виктора, многие аристократы считали связь с зверодевушками чем-то порицаемым, и даже его жена Фрейя, хоть и являлась герцогиней, имела шанс связать свою жизнь лишь с кем-то уровня виконта Манита.

Ей очень повезло, что Сильвия оказалась куда более дальновидной и настояла на том, чтобы девушка вошла в семью Леомвиль, хотя герцогиня впоследствии неоднократно жалела об этом поступке.

Однако сам Виктор был очень рад, что тогда принял предложение Сильвии, ведь Фрейя оказалась не только невероятной красавицей, выполняющей в постели все желания супруга, но и в конечном итоге стала крайне важным человеком в герцогстве, благодаря работе с отделом разведки, который постепенно проникал по всему континенту и имел агентов как в небольших баронских домах, так и в императорском дворце.

Единственное, что смущало лорда, это наличие у них с Фрейей только одного ребёнка, и это было впервые, когда особенность этого мира в виде сложности зачатия детей между рыцарями повлияла на него. Ему очень хотелось увидеть, какой может быть девочка, рождённая от жены Лисохвоста, потому что от упёртого Рагнара он уже начал порядком уставать.

Мальчик доставлял немало хлопот как солдатам, с которыми тренировался, так и остальным детям, постоянно желая доказать, что является вожаком в их маленькой группе.

Даже сегодня Виктор получил сообщение от тайной стражи, что ребёнок подрался с рыцарями в замке, и, хотя его немного помяли, он всё равно желал стать сильнее, чтобы отомстить им.

Мужчина раздумывал, что ему с этим делать, а тем временем экипаж промчался мимо заснеженной лужайки и хвойного парка и вскоре остановился перед главным входом, у которого герцога ожидал дворецкий Джин со слугами и камердинер Бриссон.

Лорд вышел на улицу и, вдохнув полной грудью морозного воздуха, подошёл в первую очередь к дворецкому, которого похлопал по плечу.

— Джин, тебе не кажется, что неплохо бы тебе уже обзавестись семьёй? — спросил Виктор, зная, что эти слова могут быть восприняты как желание хозяина дома уволить слугу, поэтому с интересом наблюдал, как все насторожились, в особенности дворецкий.

— Как пожелает ваша светлость, — не выдавая своих эмоций, ответил старик.

Он понимал, что рано или поздно должен будет покинуть свой пост, поэтому пусть и не желал этого, но был готов.

Виктор, задрав голову, посмотрел на свой роскошной белоснежный дворец, мало чем уступавший королевскому.

Это была величественная крепость, которая возвышалась на сотню метров над городом, при этом каждый элемент фасада был украшен резьбой по камню и ювелирно обработанными скульптурами, из-за чего по красоте мог соревноваться с эльфийскими зданиями.

— Джин, тебе пора обзавестись семьёй, чтобы в будущем было кому передать свой пост. Я не хочу, чтобы эту должность занял кто-то, кого я не знаю. Хотя пока об этом рано говорить, но всё равно необходимо подготовиться.

С этими словами герцог направился в здание.

Он одновременно успокоил своего слугу, который услышал, что это планы на будущее, а с другой подарил ему надежду, что его потомки смогут продолжить служить дому Леомвиль, что для дворецкого было важнее, чем собственная жизнь.

Пост дворецкого в доме дворянина — крайне серьёзная должность, которую передают по наследству, и можно с уверенностью сказать, что девяносто девять процентов всех простолюдинов мечтали бы получить её пусть и в доме разорившегося аристократа.

Мало кто посмел бы даже мечтать занять этот пост в доме герцога, ведь для этого требуется родословная, которая покажет, что предки человека занимали точно такую же должность в доме дворянина не ниже графа в течении пяти поколений.

На Лимее существовал целый реестр всех дворецких, которые когда-либо служили знати больше трёх поколений, и среди этого реестра фамилия Бартонс стояла особняком. В библиотеке империи существовал даже портрет второго дворецкого из их семьи, служившего одному из ныне разорившихся домов.

Хотя сам знатный род уже давно забыт, но через дворецкого их фамилия остаётся известной даже спустя тысячу лет.

Джин являлся последним потомком рода Бартонс, и порой аристократы, побывавшие в доме Леомвиль, любили упоминать, что лично встречались с этим ворчливым стариком, который отчитывал любого, невзирая на статус и положение.

Самым запомнившимся был случай с тогда ещё герцогом Алестором Леомивиль, которого Джин заставил покинуть столовую, чтобы тот переоделся в обеденный костюм. Даже Виктор не смог заставить дворецкого поступиться своими принципами хотя бы один раз, и в этом заключалась природа таких слуг.

Когда они становятся частью дома, для них важнее всего соблюдение правил, и ради этого они легко расстанутся с жизнью, если это будет касаться принципов.

Виктор частенько выслушивал причитания старика, а порой даже наслаждался этим, ведь мало кто осмеливался пойти против его слова. В нынешнее время для него это стало своего рода развлечением, и то, что он упомянул о наследнике, была попытка уколоть дворецкого за все годы ворчания, чтобы хоть как-то задеть его чувства.

Входя во дворец, герцог самодовольно улыбался, вспоминая лицо Джина, когда тот услышал требование своего господина, но вскоре мужчина сам задумался над тем, что станет с домом, когда дворецкого не станет.

За годы жизни в этом мире лорд так привык к присутствию этого человека, что если его не станет, это образует огромную пустоту, которую никому не занять.

Идя по светлому просторному холлу, Виктор с задумчивым выражением лица остановился, когда кто-то вцепился в его ногу.

Опустив глаза, он встретился взглядом со своей дочкой от Шоны Лилией.

Девочка хитро смотрела снизу вверх, ожидая реакции отца, и когда тот, подхватив её, взял на руки, она рассмеялась, радуясь тому, что первой смогла оказаться здесь.

Вскоре стали появляться остальные дети и жёны Виктора, спускающиеся по широкой лестнице с верхних этажей, направляясь в столовую на семейный ужин.

Впереди шли Шона и Миранда, одетые в красивые чёрные платья, а за ними Луна, Фрейя, Ария и Лея с детьми.

Однако была женщина, которая находилась во дворце, но не пришла на ужин — Клиосса. Графиня предпочитала не влезать в семейные дела Виктора и вообще не вмешиваться в их устои. Она просто наслаждалась своим материнством, тихо воспитывая Тора, как будущего рыцаря, который должен потрясти небеса.

Сам же герцог не настаивал на присутствии этой женщины. У него и так всё было хорошо.

«Чёрт возьми, а удача у меня просто божественная! Столько красивых женщин и все мои!» Подумал Виктор, видя перед собой столько красавиц.

Пока холл наполнялся шумом детских криков и женских причитаний, мужчина просто стоял на месте, наслаждаясь обществом своей семьи.

«Да, ради этого я стараюсь… У меня большая семья, но будет ещё больше!» Подумал паладин, желая, чтобы у него было ещё больше детей.

Теперь, когда его финансовые возможности превосходили любого на континенте, Виктор мог позволить себе сотни детей, и эта мысль не казалась такой дикой, как раньше.

Пока герцог планировал заняться улучшением демографии в стране собственными силами, «Непобедимый» на полном ходу шёл по морю, рассекая волны своим острым стальным носом.

Капитан корабля Афанасий Никитин стоял на мостике с подзорной трубой в руках, вглядываясь в морские просторы, ища хоть какой-то намёк на сушу.

Его просоленное лицо за время этого похода стало грубее и покрылось густой чёрной бородой, за которой он от скуки стал ухаживать, сделав это своим маленьким хобби.

Они уже больше полугода не видели земли, из-за чего экипаж находился в крайне подавленном состоянии.

За это время на корабль трижды нападали монстры уровня земного и небесного рыцаря, а также семь раз судно останавливалось на ремонт, так как двигатели выходили из строя из-за некачественной стали.

Всё это выяснилось только в реальном морском переходе, ведь ходовые испытания проводились в комфортных условиях, где их регулярно чистили, улучшали и старались беречь.

Теперь же, когда на гребные винты постоянно наматываются какие-то твари, похожие на угрей, пытаясь сражаться с ними, а к днищу судна прилипают какие-то моллюски, снижающие его обтекаемость, «Непобедимый» испытывал нагрузки, на которые его никто не проверял.

Афанасию постоянно докладывали о состоянии экипажа и пассажиров, но капитан не знал, как успокоить людей.

Благодаря настольным играм и спиртному люди могли коротать время, отвлекаясь от скудного пейзажа за бортом, но так не могло продолжаться вечно. Необходимо было срочно найти хоть какой-то клочок земли, чтобы дать всем ощутить твёрдую почву под ногами.

Пока капитан вглядывался вдаль, рядом раздался звонок колокольчика, и он, продолжая смотреть вперёд, снял трубку с крючка и поднёс к уху.

В следующую секунду ему прямо в ухо закричал молодой матрос, сидевший в «вороньем гнезде».

— ЗЕМЛЯ-Я-Я!

Афанасий машинально отстранился от трубки и, взбодрившись, стал водить подзорной трубой по горизонту, ища сушу.

— Направление⁈ — не видя ничего, крикнул он в ответ.

— Двадцать градусов на север! ВИЖУ ЗЕМЛЮ! О-ОНА ОГРОМНА! — продолжал кричать матрос.

Его вопли слышали даже на палубе, и вскоре туда начал сбегаться народ со всего судна, пока капитан, повесив трубку, продолжал искать сушу.

Лишь спустя несколько томительных секунд впереди показался пик горы, явно вулканического происхождения, а за ней горизонт постепенно стал окрашиваться в чёрный и зелёный цвет, демонстрируя прибрежную зону.

Афанасий широко улыбался, пока офицеры мостика в нетерпении ожидали подтверждения от капитана.

— Чёрт возьми! Наконец-то! — произнёс мужчина, и все на мостике, разразившись криками, стали бросаться друг другу в объятия, поздравляя с первой открытой сушей за время путешествия.

На палубе тем временем творилась настоящая вакханалия, и люди, не сдерживаясь, праздновали своё первое открытие.

Никто не знал, что таит в себе эта суша и какие опасности их там ждут, но уже то, что впервые с мифической эпохи люди вышли за пределы Лимеи и нашли землю, давало им повод гордиться собой.