Паладин развивает территорию. Том VI

Глава 429 Эффект камня упавшего в воду

В то же самое время, когда Виктор переходил на новый уровень, Линея в форме дракона, лежавшая на горе золота и драгоценных камней, ощущала колебания маны в своём теле.

Чувствуя грядущий всплеск, она, открыв глаза, с тревогой посмотрела на яйцо, которое переливалось золотым светом, демонстрировавшим множество рун, сплетённых между собой.

Нахмурившись, она подняла свою гигантскую голову и, оглядевшись по хранилищу, стала что-то искать взглядом.

Со стороны послышался голос Люмины.

— Госпожа, вы что-то ищете?

Линея игнорировала её, понимая, что та слишком слаба, чтобы помочь. С яйцом вообще мог справиться исключительно взрослый дракон, проживший не менее десяти тысяч лет и научившийся тонко контролировать поток маны, а для такой, как императрица, это было также сложно, как создать процессор голыми руками.

Руны, вплетаемые в яйцо, напоминают змеек тоньше волоска, которые скользят по поверхности, переплетаясь между собой, создавая тонкий слой, после завершения которого приступают к созданию нового слоя.

Малейшее отклонение, и эти хрупкие «змейки» при недостатке маны станут неполноценными и местами деградируют, а при избытке начнут рваться, как промокшая бумага.

Оба эти варианта не станут причиной смерти детёныша, но приведут к его дефективности, а это то, чего ни один дракон не смог бы терпеть.

Линея сейчас быстро искала решение, так как в её теле накапливалась мана, которую некуда применить. Девушка хотела найти среди груды драгоценностей какой-нибудь артефакт, куда можно перелить излишки, но, на беду, таких в принципе не существовало.

Матерь драконов обладает чудовищным количеством маны, даже такая юная, как Линея. Будь это Галатея, её запасов и вовсе хватило бы на десятки тысяч Верховных магов.

Люмина, встревоженно наблюдавшая со стороны, сделала шаг вперёд и в ту же секунду пожалела об этом, потому что голова чёрного дракона резко повернулась к ней с раскрытой пастью, которая вот-вот выстрелит пламенем.

Лишь чудом Линея пришла в себя и остановилась в последний момент. Сейчас все её инстинкты были на пределе, поэтому действие императрицы она неосознанно восприняла как угрозу.

— Никогда не приближайся к яйцу! — приказала мать драконов, после чего поднялась на четыре лапы и вытянула переднюю вперёд.

Под ошарашенным взглядом Люмины, Линея укусила себя за лапу. Звук столкновения острых драконьих зубов и чешуи на лапе напоминал звук экстренного торможения поезда, скользящего по рельсам.

Мать драконов прикладывала все силы, чтобы прокусить собственную чешую, и вскоре у неё это получилось. Сначала фонтаном хлынула кровь, а следом она оторвала лапу и отбросила её в сторону.

Императрица не знала, что ей делать, так как прямо перед ней разливалась священная кровь бога, а она даже не смела пошевелиться. К тому же валявшаяся недалеко от неё гигантская лапа источала аромат, от которого девушка стала возбуждаться, словно ей дали мощный афродизиак.

Линея тем временем улеглась на своё место и всю лишнюю ману направила на регенерацию тела.

Это оказался единственный доступный способ избавиться от излишков, чтобы защитить яйцо.

Ощущая, как тело становится легче, а контроль маны стабилизируется, она свернулась калачиком и обратилась к Люмине.

— Собери мою кровь. Разбавь её в отваре из эльфийских трав сармахи, одну каплю на десять литров, и раздай драконидам. В особенности больным и старым. К тем, кто выпьет, приставь охрану, а лучше запри на три дня, иначе их инстинкты размножения могут затмить разум. — Длинный змеиный язык дракона выскользнул из пасти и облизнул истекающий кровью обрубок. — А мою лапу отвари и раздай полноценным драконидам.

Императрица до сих пор боялась шевельнуться, после того как её чуть не спалили, и лишь глазами следовала указаниям матери драконов.

Женщина была в ужасе от услышанного. Драконы очень трепетно относятся к своему телу. При потере конечности они скорее сожгут её, чем позволят кому-то съесть. Части же тела такого существа, как Линея, могли бы тысячелетиями храниться, как священные реликвии.

Наконец опомнившись, Люмина поклонилась.

— В-вы уверены, госпожа? — спросила она.

Раздался фыркающий звук недовольства чёрного дракона.

— Предпочитаешь выбросить их? Или думаешь, что будет больше пользы, если просто сожжёшь?

Императрица поклонилась ещё больше, осознавая, что слова матери драконов логичны. Просто логика и вера часто были несовместимы, особенно если твой бог прямо перед тобой.

— Я всё устрою! — ответила Люмина и, подняв лапу телекинезом, стала таким же способом собирать кровь с пола.

Линея тем временем, почувствовав усталость, стала вновь засыпать, сосредоточившись на создании яйца.

Этот маленький трюк с оторванной рукой позволил избавиться от лишней маны, но это не значило, что проблема решена.

В её теле происходили изменения, как у любого другого последователя Виктора. Девушка уже успела забыть, насколько тесно связана со своим супругом, однако последнее происшествие напомнило ей об этом.

Прямо сейчас мать драконов ощущала, как её тело перестраивается. Кости становились прочнее, а кожа явно готовилась к эволюции, что было довольно неожиданно, так как из памяти Галатеи Линея точно знала, что такое происходит раз в десять тысяч лет.

— Что же мой муженёк такого натворил? — пробормотала она, а следом попыталась связаться с ним.

На северо-востоке королевства Армондэль, в ночном небе над герцогством Латифа, клином летели три корабля, один грандиозно большой и два поменьше.

Люди, смотревшие с земли, видели тянущийся за крупным кораблём шлейф чёрного дыма, а кое-кто даже утверждал, что видел открытое пламя, предполагая, что судно горит. К сожалению, прежде чем удалось это подтвердить, корабли вышли за пределы видимости и скрылись в темноте.

На самом же корабле действительно горело пламя, и причиной тому стал Киран, который, как последователь Виктора, впал в ярость от прилива энергии и своего повышения в уровне до легендарного рыцаря.

Первый и единственный рыцарь такого уровня появился в рядах армии Леомвиль ровно тогда, когда судно пересекло границу герцогства Латифа, направляясь в маленькое приграничное баронство, по совместительству являвшееся родным домом возлюбленной Кирана, Алисы.

Это событие вкупе с взрывом энергии других гвардейцев, находившихся на борту, привело к тому, что судно чуть не уничтожило, и только защитные руны, а также совместные действия дворфов, защитивших критически важные секторы, позволили кораблю выжить.

Полуголый Киран лежал на палубе придавленный тремя дворфами, в окружении других гвардейцев, которые также, как и их командир, приходили в себя после произошедшего.

У пассажирского отсека на корме стояла Алиса в одной пижаме, со страхом глядя на своего мужчину.

Хотя она являлась заклинателем, но когда Киран вскочил с кровати и помчался прочь из их каюты, девушка ощущала дикую ману, которая, казалось, вот-вот взорвётся, и даже её магия не сможет защитить от этого.

Теперь же, наблюдая за тем, как три дворфа устало отпускают его, она осознала, насколько близко была от катастрофы.

Киран лежал, глядя на баллон корабля, а по лицу стекали слёзы, и какая-то обида читалась в его глазах.

Алиса, собрав волю в кулак, подошла ближе и, сев на пол, подняла голову мужчины и положила себе на колени.

— Было больно? — спросила девушка, решив, что тот заплакал из-за боли.

Однако дело было не в боли, во всяком случае не в своей. В момент прилива энергии рыцарь мог видеть обрывки памяти Виктора, который, словно дикий зверь, прятался подальше от людей и, убедившись, что никто не сможет его увидеть, кричал от боли, пытаясь хоть так выплеснуть накопившееся негодование из-за своего состояния.

Впервые Киран узнал, что его господин, казавшийся непоколебимой стеной, часто прятался ото всех, чтобы просто покричать от боли, которая с ним постоянно.

Рыцарь жаловался на нерасторопность герцога из-за того, что тот до сих пор не рассмотрел его прошение о браке с Алисой, и был уверен, что Виктор просто не хочет этим заниматься, хотя всё можно было решить за минуту.

Только увидев обрывки памяти своего господина, он осознал, насколько много лорд работает, и это при том, какая боль преследует его каждую секунду.

Думая об этом, Киран вытер слёзы и попытался улыбнуться.

— Когда мы прибудем на место? — спросил он.

Девушка не понимала, что происходит, но решила не выпытывать у своего мужчины то, о чём сам не рассказывает.

— Капитан утверждает, что через час будем на месте… С тобой всё хорошо? — ответив, спросила она.

Киран кивнул и поднялся с пола, после чего огляделся на приходящих в себя рыцарей.

— По всей видимости, наш лорд сделал что-то, что помогло нам стать сильнее, — пробормотал он.

Алиса только теперь поняла, что её так смущало. Энергия, исходившая от её мужчины, выходила далеко за рамки того, что было, когда он являлся небесным рыцарем. Сейчас его аура ощущалась тяжелее и острее, словно над головой нависает тяжёлый топор.

— Ты повысил уровень? — спросила девушка.

Киран встал на ноги и, склонившись, протянул ей руку, чтобы помочь, самодовольно улыбаясь.

— Теперь твой будущий муж — легендарный рыцарь! — заявил он.

Алиса закатила глаза и протянула руку в ответ.

— Его светлость ещё не подтвердил нашу свадьбу. К тому же ты ещё даже не представился моим родителям!

Девушка поднялась на ноги и, больше ничего не говоря, направилась в сторону уцелевшей каюты.

Киран взглядом проводил свою избранницу, ощущая лёгкий аромат её духов.

«За твоих родителей я не переживаю. Кто откажется от зятя — рыцаря легендарного уровня? А вот герцогу плевать на уровни…» — подумал он, точно зная, кто такой герцог Леомвиль.

На самом деле это знали все в семье герцога и в его армии. Даже когда Виктор был слабее, он мало кому мог позволить указывать себе. Все знали историю о том, как он поругался с Хильдой, чуть не погибнув в тот день.

Поэтому Киран переживал не столько из-за того, одобрят его родители девушки, сколько из-за того, одобрит их брак его господин или нет.

На территории Балтес, в замке, где была расквартирована армия Леомвиль, можно было наблюдать странную картину. В казармах, на плацу и по всей территории на земле валялись самые сильные солдаты, которые в обычное время являлись примером остальным.

Никто из новобранцев не мог понять, что произошло с этими воинами, прошедшими не одно сражение с самыми грозными врагами континента.

Единственное, что их объединяло в глазах рядовых солдат, помимо того, что все служат герцогу, это то, что почти все они являлись членами гвардии «Голова Дракона».

Однако была ещё одна вещь, объединявшая их, все они являлись последователями Виктора, получившими статус «Фанатик».

Сами гвардейцы понятия не имели о своём статусе и тем более не могли знать, что сегодня он изменился с «Фанатика» на «Ревнителя», вместе с чем немного изменились их навыки.

Так, «Боевое братство», которое раньше давало +10% ко всем параметрам при наличии рядом хотя бы двух фанатиков, теперь увеличилось до 20%, а навык «Неравный бой», повышавший силу и ловкость на 20%, если в радиусе пятидесяти метров находится пять и более врагов, теперь повысился до 40%.

Также у Ревнителей появились два дополнительных навыка: «Устрашение» и «Цитадель».

«Устрашение» позволял гвардейцам численностью больше пятидесяти человек создавать вокруг себя ауру страха, которая становилась тем сильнее, чем больше ревнителей собираются вместе.

«Цитадель» являлся навыком оборонительного типа, который срабатывал в случае, если пять Ревнителей с щитами собираются вместе, увеличивая их вес на 50%, а также повышая прочность тела на 100%.

Теперь можно с уверенностью утверждать, что полностью экипированные гвардейцы могли бы запросто противостоять тяжёлой кавалерии, не боясь быть затоптанными.

Хотя новобранцы и боялись за своих старших товарищей, видя, в каком те состоянии, но сами Ревнители чувствовали себя отлично и, поднимаясь с земли, улыбались, подбадривая друзей.

Вечерний инцидент, заставивший паниковать обычных солдат, для гвардейцев вовсе не выглядел чем-то из ряда вон выходящим, ведь однажды в Литлроке они столкнулись с этим, и точно так же, как и тогда, гвардейцы ощущали прилив сил и собственную мощь, которая явно увеличилась как минимум в два раза.

Радуясь очередному подарку судьбы, гвардейцы хоть и не говорили этого вслух, но про себя каждый благодарил единственного человека, который мог стать виновником этого — герцога Виктора Леомвиля.