На страже человечности

Глава 5. Борьба с халатностью

Спалось плохо. Может, Рэйзору и не быть звездой кошмаров про оживших мертвецов, зато он выбился в лидеры личных ужастиков Софике. Она всю ночь металась по разрушенному Коору, спасаясь от лезущих из всех щелей враждебных роботов. Хаос из проржавевших манипуляторов, дырявой брони и одноглазых металлических черепов никак не хотел выветриваться из головы, даже когда она проснулась и свесила ноги с кровати. Она закрыла глаза и помассировала виски, пытаясь избавиться от дурного сна. «А вчера хорохорилась-то как… привыкну я к Рэйзору, как же», — с досадой подумала она и поплелась в ванную.

За чисткой зубов Софике осенило, что именно её отпугнуло в Рэйзоре: контраст поведения и обстоятельств. Будь робот цел и невредим, она не заметила бы ничего странного. Но он вернулся на Тохш сильно потрёпанным в бою, и при этом вёл себя как ни в чём не бывало. Раненый человек не может так спокойно разговаривать, шутить, двигаться — если только не накачан обезболивающими препаратами под самую макушку. Но тогда изменилась бы и манера речи. А Рэйзору как будто бы всё нипочём.

Вчера Софике видела перед собой раненого робота, успешно имитирующего здорового человека. И этот диссонанс сильно царапал её восприятие. Как ещё он умеет притворяться? Что ещё скрывает под масками заботы и деловитости? Ведь по сути его человечность сделана именно для людей как аналог интерфейса между цифровым и биологическим сознанием. А что, если у него разум… ну, того же атлерия? Просто с ограничениями, не позволяющими вредить своим.

— Фигня какая-то, — ёмко подытожила Софике сумбурные мысли, расчёсывая волосы перед зеркалом. — В конце концов, Идир о нём хорошо отзывался.

«А что Идир? — тут же возразила она себе самой. — Где сейчас твой Идир? Наорал и бросил. И вообще, хватит думать об обоих — пора уже о себе позаботиться и узнать, что нужно сделать до первого заседания следственного комитета».

По счастью, ничего сочинять не пришлось: во входящей почте Софике обнаружила коротенькое письмо от Рэйзора. Робот сохранил её вчерашние расплывчатые ответы в виде скрипящих на зубах формулировок, столь любимых приверженцами бюрократии. Ей оставалось только подтвердить верность изложения, сменить статус докладной записки с чернового на чистовой и скормить её системе документооборота. Проглотив цифровой завтрак, программа призадумалась и ненароком подвесила портадат, а потом, разморозившись, выдала неутешительный вердикт: показания сотрудников расходятся, поэтому требуется личное присутствие на заседании.

Как выяснилось чуть позже, сисадмины-то друг друга не сдали, зато лётчики и связисты написали на них множество жалоб. И ладно бы заслуженно, так ведь наврали, будто техподдержка бездействовала во время перезагрузки основных серверов! Софике не понимала, как можно так откровенно лгать, если следователям передали и лог сообщений во внутреннем канале техотдела, и видеозаписи с камер в их кабинете.

Слушания проводились в лекционной аудитории для интернов. Обвинителям и обвиняемым выделили по половине учебных парт: слева, у окон, расположились сисадмины, а справа, у дверей — связисты и лётчики. На широкой трибуне за массивными столами сидели члены комиссии, с ног до головы одетые в чёрную-пречёрную униформу. Они напоминали стаю кама́ев, панерутских птиц-падальщиков с необъяснимым чутьём на чужую смерть. Ещё с давних времён сохранились свидетельства, как эти огромные пернатые прилетали к местам сражений заблаговременно, чинно занимали места повыше и терпеливо дожидались, когда, собственно, начнётся бой, и в птичьем меню появятся первые блюда.

Команду «камаев» уже второй десяток лет возглавлял торерат Эде́ль Ма́ллинан, ветеран войны с захватчиками. Этого тучного пожилого мужчину с опущенными в презрительной гримасе уголками рта побаивались многие — поговаривали, даже аденрат осторожничает в беседах с Маллинаном. Комитет выполнял роль независимого надзирателя при организации, и никто не был вправе остановить маховик следствия, если уж он раскрутился до рабочих оборотов.

Софике, спрятав лицо в ладони, слушала перепалку руководителя техотдела с главным связистом и мечтала о машине времени. Вот бы вернуться в прошлое и всё исправить! В пространстве «Третья сторона» уже научилась перемещаться, а вот во времени…

О главном виновнике происшествия как будто позабыли сразу же, как только определили его по видеокамерам. Баталия развернулась вокруг степени вины всех остальных сисадминов. Связисты напирали на халатную работу техподдержки. Руководитель Софике отбивался распечатками серверных логов и кричал, что оппонент врёт, канал связи лежал не так уж и долго, и вообще такая серьёзная оплошность на его веку случилась впервые, потому недопустимо судить обо всём отделе по одному лишь неудачному примеру. Он никак не хотел признавать ответственность за произошедшее и придумывал всё новые и новые отговорки.

Понятно, почему он так надрывался: напортачивший коллега приходился ему племянником, да и вообще треть отдела состояла из родственников и знакомых. А вот Олиси сидела с совершенно невозмутимым видом и рассматривала свежий маникюр, как будто участие в детской экскурсии дало ей защиту от всех претензий к работе техотдела. Из разговора с Рэйзором Софике уже знала, что одним-двумя увольнениями дело не закончится. Она сердито пихнула Олиси в бок и кивнула на выступающих: мол, хотя бы сделай вид, что ты слушаешь! В ответ та беспечно повела плечом, и Софике невольно покосилась на натянувшуюся ткань серой блузки на высокой груди подруги. «Да уж, с такими-то талантами она не пропадёт», — подумала Софике и решила больше не доставать Олиси.

Идир не вмешивался в перепалку и лишь мрачно посматривал на сисадминов, пока начальники отделов связи и техподдержки соревновались, кто кому больше грехов припомнит. Вот в такого офицера Софике и влюбилась три месяца назад: спокойного, хладнокровного и молчаливого. И что только на него вчера нашло? Вряд ли он действительно желал ей зла, наверняка просто сорвался из-за стресса. Софике улучила момент, когда шерл скользнул по ней взглядом, коснулась ладонью сердца и прошептала: «Прости». Идир не мог не заметить её жест, и всё же равнодушно отвернулся. Вот и вся любовь. Софике понуро опустила голову: похоже, Идира она потеряла окончательно и бесповоротно.

О Рэйзоре на фоне остальных переживаний она уже и позабыла, поэтому удивилась, когда входная дверь приоткрылась, и в аудиторию протиснулся робот. Тот самый, с парадных фотографий сайта «Третьей стороны»: с целёхонькой бронёй камуфляжной расцветки и яркими «настроенческими» диодами. Сейчас они переливались нежно-салатовым цветом и напоминали глаза нашкодившего хунда. Дебаты прекратились, и спорщики растерянно уставились на визитёра.

— Прошу прощения за опоздание, задержался из-за ремонта, — виноватым голосом произнёс Рэйзор и отсалютовал главе комиссии. — Торерат Маллинан, вы позволите?..

Маллинан сердито посмотрел на робота из-под кустистых бровей и, положив руки на стол, сцепил пальцы.

— Вообще-то это не учебный класс, чтобы заявляться в конце занятия и спрашивать разрешения сесть на место. Но вы, ксарат Рэйзор, вправе делать, что пожелаете, и не спрашивать у меня разрешения. Проходите, садитесь.

Свечение «настроенческих» диодов сузилось до двух тонких линий.

— Я выбрал право на вежливость, — подчёркнуто нейтральным тоном отозвался Рэйзор. — Сожалею, что вы от него отказались.

«Ого! Похоже, они друг друга не очень-то любят», — поразилась Софике. Такой неприкрытой вражды между старшими офицерами она ещё не видела. «Интересно, не согласится ли Маллинан с доводами техотдела только для того, чтоб насолить подчинённым Рэйзора?»

Садиться робот не торопился и демонстративно прислонился к стене возле двери. Софике заметила, как его присутствие нервировало членов комиссии: ещё недавно они разве что не зевали, а тут вдруг зашевелились и зашептались. Ну точно как камаи — оживились в предчувствии скорого пира.

— Ксарат Рэйзор, вы пришли в качестве слушателя, или вам есть что добавить к материалам дела? — сухо поинтересовался Маллинан.

Рэйзор ответил в той же официозной манере:

— Торерат Маллинан, я всесторонне изучил ситуацию и выяснил новые обстоятельства, которые следует учесть в заключении по происшествию.

— Ну, если вы так считаете… — Эдель Маллинан окинул робота снисходительным взглядом. — Я вас слушаю.

Кто-то из собравшихся картинно простонал: собрание затягивалось, и многим не терпелось поскорее разойтись, а не торчать в аудитории ещё неизвестно сколько. Робот проигнорировал недовольство и прошёл к центру зала, где и остановился посередине первого ряда парт, между лётчиками и сисадминами. Олиси отвлеклась от созерцания маникюра и толкнула Софике локтем:

— Поняла намёк? Типа, он и за тех, и за других. Пытается нас с лётчиками помирить.

— Угу, или наоборот: против тех и других, — полушёпотом угрюмо возразила Софике.

Ни Софике, ни Олиси намерений робота не угадали.

— Торерат Маллинан, прежде всего я вынужден озвучить нелицеприятный факт: работа вашего отдела не отличается высокой эффективностью.

Помощник главного следователя ахнул от возмущения, а сам торерат вопросительно поднял брови.

— Вы занимаетесь лишь поиском катализаторов и последствий инцидентов, а не изучением их причин и устранением систематических ошибок, — продолжил разнос Рэйзор. — Наказание непосредственных виновников только создаёт видимость правильного решения. Корни проблем залегают намного глубже.

— Очень любопытный приём, ксарат Рэйзор. — Торерат Маллинан с ехидным выражением лица скрестил руки на груди. — Вы задумали вмешаться в процессы неподвластной вам комиссии под предлогом обесценивания её заслуг?

— Ни в коем случае, торерат Маллинан. Я лишь призываю пересмотреть цели вашего отдела. Что вы в конечном счёте считаете успешным результатом? Справедливый приговор и соразмерное наказание? Этого уже недостаточно. Организация нуждается в действиях на опережение, а не в подведении итогов.

— Вы жонглируете пустыми лозунгами, ксарат Рэйзор, — ледяным тоном изрёк Эдель Маллинан. — Возможно, вы ошиблись дверью. Репетиция выступления перед мэйром Саморе в другом кабинете.

Софике буквально кожей чувствовала, как накалилась обстановка в аудитории. Лётчики и связисты, ранее практически уверенные в своей победе, с тревогой переглядывались: Рэйзор топил своих же людей на мелководье! Зачем он сцепился с Маллинаном? Не то, чтобы за торератом числились сфабрикованные из вредности дела, но ведь он же мог притормозить расследование и разобраться, зачем Рэйзору раздувать такой скандал из происшествия.

— Извольте, торерат Маллинан, у меня есть вполне конкретные примеры бессмысленности индивидуальных и даже коллективных наказаний, — упрямился робот. — С начала этого года из «Третьей стороны» по решению следственного комитета исключены сто семьдесят восемь человек за административные проступки, а также пятеро отправлены в тюрьмы Коора за военные преступления. Это на двадцать три процента больше принудительных увольнений, чем за весь прошлый год. Вместе с тем количество нештатных ситуаций не сокращается уже седьмой месяц подряд. Мне всё чаще приходится участвовать во внеочередных спецоперациях, вызванных несогласованностью действий разных отделов. Это приводит к срыву планов и нецелевому расходованию средств. Несмотря на дисциплинарные взыскания, увольнения и волну переаттестаций, перечень чрезвычайных обстоятельств не меняется, а именно…

Робот принялся загибать пальцы:

— Ухудшение самочувствия из-за болезни. Головная боль из-за употреблённых накануне спиртных напитков. Подавленное настроение. Забывчивость на фоне нервного стресса. Рассеянность. Некомпетентность. Невнимательность. Спешка. Злоупотребление полномочиями. Всё вышеперечисленное относится к человеческому фактору, то есть к тому, что невозможно измерить количественно и качественно или построить математическую модель, позволяющую, например, предсказать день и час, в который у оператора аванпоста случится приступ диареи из-за несовместимого набора продуктов, выбранного им на обед.

В группе лётчиков раздались смешки и редкие аплодисменты.

— Это было бы очень смешно, если бы не пятеро погибших солдат из разведгруппы, — строго оборвал веселье Рэйзор. — Они лишились информационной поддержки из-за двух страдавших несварением операторов, которые не могли сконцентрироваться на задаче. Операторов уволили из-за того, что они скрывали недомогание и слишком поздно обратились в медпункт. Но у меня осталось два вопроса: сколько ресурсов придётся потратить на поиск и обучение новых операторов аванпостов, и где гарантия, что подобное не случится и с ними?

Софике уловила в голосе Рэйзора эмоцию, которую она совершенно не ожидала от робота, прослывшего «правильным» на грани с занудством. Злость. Но не на людей, а на собственную беспомощность в борьбе с обстоятельствами. Софике вспомнила, сколько баек слышала и от своих коллег, и от сотрудников соседних отделов, и от военных: там недоглядели, здесь позабыли, здесь и вовсе забили… всё это рассказывали со смехом — вот, мол, как бывает в армии. А ведь за чью-то оплошность наверняка отдуваются другие люди — или те же Серео с Рэйзором. Сколько почти безнадёжных ситуаций они успели исправить? А сколько — не успели?

По спине Софике пробежал холодок.

Робот держал уже довольно длинную паузу, но Маллинан лишь жевал губами и сверлил оппонента тяжёлым взглядом. Убедившись, что торерату пока нечего возразить, Рэйзор продолжил:

— Человеческий фактор невозможно убрать, поэтому мы должны менять инфраструктуру, а не бороться с природой. Вернёмся к сегодняшней повестке дня, к непреднамеренному разрыву канала связи. Я выяснил, что весь процесс подготовки к техническому сопровождению авиационной группы основан на ручном контроле. Это недопустимо при имеющихся рисках для личного состава. Нет никаких механизмов, запрещающих начало операции при несоблюдении обязательных условий. Позвольте продемонстрировать, что именно стало причиной инцидента…

Рэйзор почему-то ненадолго замер, как будто задумавшись, после чего требовательно обратился к главному сисадмину:

— Что с проектором? На нём не установлен универсальный интерфейс пятого поколения?

— Эту модель привезли только на прошлой неделе. Мы не успели поставить всё программное обеспечение, — с неохотой признался руководитель техотдела.

Свечение «настроенческих» диодов метнулось вверх и почти погасло, имитируя закатывание глаз: без специального протокола Рэйзор не мог управлять проектором. Не растерявшись, он взял лазерную указку и принялся чертить ею блоки алгоритма на оптической лекционной доске.

Софике с интересом следила за роботом, энергично рисующим этапы подготовки к сеансу связи. Он по очереди выделял переходы между блоками и рассказывал, что должно работать без человеческого сопровождения, где требовалось визуальное наблюдение, и когда к управлению должны подключаться люди. В какой-то момент Софике забыла, что находится не на конференции, а на заседании следственного комитета: подперев рукой щёку, она неотрывно смотрела на доску и поражалась, почему в техотделе сами не додумались спроектировать нечто подобное. Схемы выглядели доступно, логично и понятно. Софике уже мысленно прикидывала детали реализации, как Эдель Маллинан легонько постучал рукой по столу:

— Ксарат Рэйзор, время заседания истекло. Как я и предполагал, ваши выкладки сводятся к попытке заскриптовать и ограничить человеческое влияние. Вы, как обычно, не верите в способность человека к обучению и самообучению, но позвольте напомнить: это мы вас сконструировали, а не наоборот. Именно поэтому я считаю, что мы должны полагаться на собственный эволюционирующий разум и дисциплину, а не принудительные заграждения. Довольно на сегодня. Второе заседание пройдёт через неделю, я вышлю приглашения тем, кто обязан явиться. Всего доброго.

В наступившей разочарованной тишине послышался сухой щелчок выключателя указки. Смерив робота торжествующе-снисходительным взглядом, Маллинан забрал со стола рабочий планшет и пошёл к выходу. За ним засобирались и все остальные.

Коллеги один за другим покидали аудиторию, а Софике в нерешительности застыла возле парты, раздумывая, не подойти ли к Рэйзору и поблагодарить за хорошие идеи. Все, даже лётчики и связисты, проходили мимо робота без единого слова. Неужто разозлились на него за несвоевременный спор с Эделем Маллинаном? Рэйзор неподвижно стоял на трибуне возле доски и, заложив руки за спину, безучастно смотрел в окно. Он выглядел таким одиноким, что у Софике даже защемило сердце.

Олиси нетерпеливо потянула Софике за рукав:

— Пошли. Чего ты на него уставилась? Не пропадёт он, у Маллинана руки коротки, чтоб до него дотянуться. Зачем только Рэйзор с ним сцепился сейчас — непонятно. Софи, не тупи, ну! Сейчас в столовке очередь будет.

Рассеянно кивнув, Софике отправилась на обед вместе с подругой.

За едой коллеги болтали только о том, уволят ли всех, или всё же кого-то оставят. Когда Софике заикнулась об автоматизированной «таможне», на неё посмотрели как на полоумную: кого волнуют улучшения рабочих процессов, когда не сегодня-завтра могут выставить за дверь? В общем, попытка поговорить о важном с треском провалилась.

После обеда работа практически встала — благо, ничего серьёзного не планировалось, поэтому в техотделе нашлось время посудачить. У Софике всё никак не шло из головы выступление Рэйзора и его попытка реально — реально! — что-то изменить к лучшему. И что он получил взамен? Совершенно незаслуженную отповедь торерата Маллинана. Может, написать ему, как-то выразить согласие с идеями? Или лучше не стоит отвлекать ксарата по пустякам? Преодолев стеснение, Софике всё-таки отправила роботу личное сообщение:

«Спасибо за презентацию. Очень полезно было посмотреть на нашу работу со стороны. Жаль, что мы раньше не додумались о таких нововведениях».

«Рад, что понравилось, — прилетел мгновенный ответ. — Я надеюсь, у тебя не сложилось впечатление, будто я хочу ограничить ваши права?»

«Нет, конечно, — торопливо написала Софике. — Теперь и сама думаю, что лучше уж дополнительные проверки, чем лишний риск…»

«Да, я это и имел в виду, но, похоже, недостаточно ясно выразился, раз не все меня поняли. Спасибо за поддержку, Софике. Хорошего дня!»

Она с досадой прикусила губу. Видимо, Рэйзор ответил просто из вежливости, раз так быстро закруглил разговор. С другой стороны — о чём ему с ней беседовать? Она ничего не изобрела за два года работы в «Третьей стороне», а теперь её карьера висела на волоске. А может, он просто занят? Софике из любопытства заглянула в расписание робота, но оно оказалось в буквальном смысле серой зоной: конечно, у неё не было доступа к календарям офицеров. Вздохнув, она пролистала ленту внутренних новостей. Коллеги по-прежнему жужжали об увольнениях, новых задач начальник так и не выдал, поэтому Софике от нечего делать попробовала написать код одного из программных триггеров, предложенных Рэйзором.