На страже человечности

Глава 3. Культурная программа

штаб-квартира «Третьей стороны»,

весна 40-го года по новому летоисчислению

Счётчик непрочитанных сообщений плавно сменил цвет с дружелюбно-синего на раздражающе-красный и теперь вулканическим прыщом пламенел в правом верхнем углу экрана. О́лиси упорно игнорировала предупреждения и продолжала переписываться с понравившимся коллегой, пока их число не перевалило за две сотни. Голосовой помощник на элекоме вдруг ожил и строго порекомендовал немедленно открыть почту и узнать, наконец, чего от Олиси хотят.

— Ага, сщаз, — ухмыльнулась она. — Размечтался, болван цифровой.

Небрежным движением пальца Олиси пролистнула приложение с перепиской влево, запустила почтовую программу, ткнула кнопку «выделить всё», а потом «отметить прочитанным». Обнулённый счётчик снова залился безмятежной синевой.

— Так-то, — назидательно произнесла Олиси. — У меня сегодня замещение, так что не жужжи тут. Надо будет — в личку напишут.

Нынешнее занятие, правда, и работой-то было сложно назвать — сиди себе да приглядывай за толпой ребятишек, снующих по интерактивному музею с голограммами. И хотя в команде техподдержки, судя по количеству писем, все стояли на ушах, Олиси виноватой себя нисколечки не чувствовала. Не она же напросилась на замещение! Какая-то девица из отдела по связям с общественностью заболела, поэтому вместо неё опекать детей отправили Олиси. Конечно, больше же некому выполнять роль экскурсовода! Так уж заведено в «Третьей стороне», что техподдержка при необходимости занимается ещё кучей разных дел помимо, собственно, технической поддержки.

Хорошо хоть самой развлекать ребятню не пришлось — виртуальная ведущая прекрасно удерживала внимание двух десятков любопытных глаз. На самом деле, участие живого представителя организации не предусматривалось вовсе, пока вредная мамаша деточки в одном из прошлых заездов не пожаловалась, что, мол, не уважают в «Третьей стороне» будущее поколение, не уделяют ему достаточно времени и предоставляют на откуп какой-то бездушной программе. Олиси фыркнула. Это ещё можно поспорить, кто больше заинтересован в чужих детях: сама Олиси или «бездушная программа» в виде миловидной голографической блондинки в бледно-жёлтой униформе.

Виртуальную девушку она всегда считала гипертрофированно-мультяшной. Натуральных, да ещё и голубоглазых блондинок на Тохше не осталось — пали жертвой эволюционного отбора. Кто вообще додумался сделать её похожей на инопланетянку? В «Третьей стороне» полным-полно красивых женщин, которые не отказались бы от оцифровки своей внешности. Взять саму Олиси — чем не модель? Высокая, длинноногая, с роскошными ухоженными волосами, а фигура после регулярных силовых упражнений такая, что солдаты шеи сворачивают, хотя простая серая униформа техотдела ей не идёт.

Но нет, вместо симпатичной темнокожей брюнетки из Панерута кто-то предпочёл бледную светловолосую иномирянку…

Детишки, окружённые трёхмерными изображениями с разных проекторов, восторженно следили за имитацией довоенной любительской хроники. Комната преобразилась в чащу леса: сверху доносились птичьи трели, под ногами хрустел высохший мох, и листья в пышных кронах деревьев шелестели под свежим ветерком.

—… тохшане обнаружили не сразу, — щебетала блондинка, раздвигая руками виртуальные ветки. — Наш соотечественник из Коора заблудился в лесу, долго плутал и в конце концов случайно вошёл в зону межпространственной аномалии. Так он оказался в совершенно другом мире! Можете представить, что он почувствовал? Как бы вы повели себя на его месте?

Дети сразу потянули руки вверх, прося разрешения ответить. Некоторые аж подпрыгивали на месте от нетерпения. Экскурсовод дала высказаться каждому, похвалила и задала уточняющие вопросы. Олиси дёрнула плечами: терпению виртуальной девушки можно только позавидовать. Сама она оттарабанила бы весь текст на одном дыхании и повела ребятишек на выход. Если она и любила детей, то только своих и в будущем, а не чужих и в настоящем.

Элеком завибрировал, и Олиси снова погрузилась во флирт с бездельничающим коллегой. Изредка она поднимала голову, проверяя, как идут дела у блондинки — та по-прежнему бодро управлялась с ватагой непоседливых ребят. Олиси пожалела, что для её удобства поставили всего лишь эргокресло в углу музея, а не диван за ширмой — по крайней мере, можно было бы вздремнуть.

—… кислород! Нашему путешественнику невероятно повезло, иначе он бы задохнулся в параллельном мире! — продолжала вещать блондинка. — Смотрите, что он увидел. Как бы вы описали этот пейзаж?

«Скука смертная», — мысленно озвучила Олиси, окинув взглядом абсолютно голую растрескавшуюся землю с редкими валунами, простирающуюся до непривычно близкой линии горизонта. Дети непостижимым образом умудрились найти большее количество определений этому тоскливому зрелищу.

Коллега тем временем перестал отвечать — видимо, всё-таки вернулся к работе, и Олиси, полуприкрыв веки, от нечего делать следила за голограммами. Эту программу в разных вариациях, от упрощённой для самых маленьких детей до подробной для взрослых, она видела уже раз пять. Всё шло по плану: обнаружение пятачка аномалии с тремя пересекающимися мирами, потом — опыты и исследования, дальше — расчистка леса и строительство научно-исследовательского института. Вон он, растёт в ускоренной съёмке зеленоватой громадой. Детям позволили «управлять» кранами, возводящими последний этаж здания.

—… подтвердили, что параллельные миры действительно существуют. Правда, они на самом деле не параллельные, а смежные, — объясняла экскурсовод. — Иногда границы миров рвутся, и тогда мы с вами можем шагать из одного пространства в другое, не прикладывая никаких усилий. Но чаще переход возможен только через телепортацию. Вы будете проходить её принципы в старших классах в школе. Самое главное — все события, наши с вами поступки, даже мысли отпечатываются на границах миров и становятся видны в смежных пространствах! Давайте поставим эксперимент…

С середины потолка опустился чёрный с блёстками полог, символизирующий бесконечный космос. Под руководством блондинки дети разделились на две группы: одна давила на плотную ткань, а вторая, встав за ширмой, угадывала, кому принадлежат эти «отпечатки». Потом они поменялись. Олиси вспомнила, какими именно частями тела вжималась в занавеску, когда месяц назад посетила музей вместе с друзьями, и хихикнула.

— На Тохше изобрели аванпо́сты — устройства для распознавания этих отпечатков, — сообщила экскурсовод, когда ткань упорхнула обратно под потолок. — Каждым аванпостом управляет один или несколько операторов, уникумов со сверхчутьём. На Тохше не найдётся и тысячи людей с такими способностями. Первые аванпосты с трудом улавливали отпечатки на границах смежных с нашим миров, но операторы за современными машинами «видят» намного дальше, через сотни других прилегающих вселенных!

— Если они так далеко видят, почему не предсказали нападение? — перебил её излишне въедливый мальчик.

— Молодец, хороший вопрос. Дело в том, что сорок пять лет назад дальность действия аванпостов была намного меньше, чем у нынешних, а главное — операторам недоставало данных для обучения. Они не умели различать, кто нам друг, а кто — враг…

Цифровая ведущая плавно подвела ребят к теме Великой Войны. Олиси не любила этот раздел и обычно смотрела его на перемотке — даже адаптированная под детское восприятие экскурсия не могла сгладить масштаб трагедии. Разрушение Коора показали схематично, как в замедленной раскадровке. Первыми сквозь неконтролируемый портал прорвались атлерии, вызвав оторопь и поначалу даже ликование у тохшан — до той поры, пока летающие гуманоиды не потребовали дань живой силой. Получив отказ, богоподобные существа недолго думая принялись выжигать всё живое на планете. Акция устрашения, конечно, подействовала, и многие сдались в плен добровольно. Попытка разгромить пришельцев авиацией закончилась плачевно: ракеты не долетали до целей и взрывались в воздухе, а лётчики под воздействием вражеских менталистов сходили с ума и отправляли самолёты в штопор. Потом пришёл черёд орды фуссов, подъедавшей всё, что не добили атлерии. Они посыпались на Тохш из другого мира — той самой почти бесконечной пустоши с валунами, показанной на голограммах. Истребление тохшан ограничивалось только нестабильностью портала, который то расширялся как огромные ворота, пропуская через себя инопланетные войска, то сужался до размеров монеты. Как выяснилось позже, фуссы и атлерии воевали друг с другом, и их противостояние сыграло тохшанам на руку.

Олиси с облегчением перевела дух в конце эпизода, когда соотечественники сумели прорвать оцепление и оттеснить инопланетян к порталу, а потом сбросили в него кучу бомб. От серии взрывов что-то сместилось в прорехе миров, и она изорвалась на множество миниатюрных порталов — по счастью, сохраняющих микроскопические размеры. Целиком сквозь них пройти уже невозможно — при перемещении любую материю раскладывает на атомы.

— Давайте почтим память людей, погибших в этой ужасной войне, — скорбным голосом произнесла экскурсовод и опустила голову.

Дети присоединились к минуте молчания. Все, кроме одного: заговорил всё тот же не в меру пытливый мальчик с исцарапанным носом и разбитыми коленками.

— А зачем они сопротивлялись? Если б подчинились атлериям, ничего бы им не было.

Программа, не рассчитанная на такие выпады посетителей, проигнорировала вопрос ребёнка. Олиси прищурилась: выгнать, что ли, этого юного бунтаря?

— Многие ветераны войны, защищавшие Тохш, и по сей день служат в «Третьей стороне», — вскоре жизнерадостно возвестила экскурсовод, позабыв о том, как секунду назад изображала грустную мину. — Для вас мы пригласили особого гостя. Ему обязаны жизнью тысячи людей! Он помнит каждое мгновение спасательных операций и обязательно расскажет о самых захватывающих из них. Поприветствуем же его!

Блондинка развернулась ко входной двери и с выражением неподдельного восторга уставилась на неё так, будто там должно было явиться чудо. Повисла пауза. Дети перешёптывались и вопросительно смотрели то на дверь, то на экскурсовода. Пауза затянулась. Олиси наконец-то сообразила, что чего-то… точнее, кого-то не хватает.

— Поприветствуем же его! — повторила блондинка с завидным упорством.

Заклинание по вызову гостя опять не сработало, и Олиси, спохватившись, принялась рыться в инструкциях на элекоме. Оказалось, экскурсовод ждала Серео, первого человекоподобного робота «Третьей стороны» — только вот тот почему-то не соизволил прийти.

— Рядовая Му́ни, где же Серео?

Олиси вздрогнула от непривычного обращения и показала кулак нахальной голограмме: ишь, по званию и фамилии величать вздумала! Детям уже наскучило стоять на одном месте, и они разбрелись по музею, чтобы замучить и в очередной раз сломать механизмы интерактивных стендов. Времени до наступления полного бедлама оставалось немного, и Олиси выскочила в коридор. Высоченной фигуры Серео нигде не наблюдалось. На вызов он так и не ответил, и Олиси пришлось названивать главе отдела по связям с общественностью. Прижав элеком к уху и кусая губы, она ходила взад-вперёд по коридору и мысленно ругала последними словами не торопившегося отвечать абонента. Она сосредоточенно смотрела себе под ноги и чуть не столкнулась с роботом — только не с тем, которого ждала.

Сначала Олиси его не узнала и потому немного оробела. Графитовая броня с хаотичными белыми прожилками зияла дырами с оплавленными краями, местами сквозь них просвечивал эндоскелет, а в левой глазнице что-то весело искрило. Видя замешательство Олиси, робот дал подсказку — зажёг всё ещё целый «настроенческий» диод возле правой оптокамеры.

— Ксарат Рэйзор! — с облегчением выпалила она, заметив зелёный огонёк. — Простите, я вас что-то не признала…

— Я понял. Только что вернулся с поля боя, не успел ни зайти в ремонтный цех, ни смыть маскировку. — Он потянулся к ручке двери в музей и замер на полпути. — С каких пор ты обращаешься ко мне на «вы» и по званию, Олиси?

М-да, выходит, она не очень-то отличается от дурацкой программы, которая тоже не умеет выбирать уместное обращение. С нижестоящими по рангу Рэйзор предпочитал общение на равных. Олиси попробовала обратить промах во флирт:

— Ты застал меня врасплох, и я оговорилась, — кокетливо отозвалась она. — Не знаешь, где Серео?

— О-олиси-и… — загадочно протянул робот.

От вкрадчивой интонации его баритона по коже Олиси побежали мурашки. Она взмахнула ресницами в надежде на интересное продолжение, но Рэйзор укоризненно покачал головой и резко сменил тональность:

— Ты опять не читаешь почту?

Её как будто окунули в ледяную воду. Промямлив извинение, Олиси торопливо открыла приложение и пробежалась по заголовкам писем. Ну да, она пропустила ворох проблем в отделе техподдержки, и сейчас столкнулась с их отголосками: Серео выбыл из строя в тяжёлой битве, поэтому Рэйзор вызвался заместить его.

— Ты пришёл сюда только ради экскурсии? — недоверчиво уточнила Олиси. — У нас что, ксараты теперь детей развлекают?

— Если их родители снова пожалуются мэйру на плохую культурную программу, он может урезать госинвестиции. Это во-первых. А во-вторых… — Рэйзор открыл дверь и жестом предложил Олиси зайти в музей первой. — Я не намерен никого развлекать.

Олиси прикусила язык. Всё никак не получается привыкнуть, что робот-ксарат не допускает пренебрежительного тона, хоть и сократил дистанцию с подчинёнными до минимума. С солдатами-то Олиси слова не выбирала и особо не церемонилась — впрочем, они тоже не стеснялись в выражениях.

— Ты идёшь? — напомнил о себе Рэйзор.

Торопливо кивнув, Олиси проскользнула мимо него в открытую дверь, и её тут же чуть не сбил с ног какой-то мальчик. Дети вопили, бегали по музею и давили на кнопки интерактивных стендов так, будто набирали секретный код в игре — в общем, вели себя как обычная ватага ребятни, оставшаяся без присмотра воспитателя. Блондинка, чинно сложив руки на животе, с безучастным выражением лица стояла посреди комнаты.

— Ты что бездельничаешь? — возмутилась Олиси. — Немедленно останови этих хулиганов!

— Я выполнила свою работу, — спокойно ответила экскурсовод. — Теперь ваша очередь, рядовая Муни.

Будь блондинка из плоти и крови, Олиси схватила бы её за грудки и хорошенько встряхнула. Неожиданно экскурсовод встрепенулась, вытянулась в струнку и отдала воинское приветствие, коснувшись виска пальцами правой руки. Олиси обернулась: ну конечно, эта дрянь увидела Рэйзора и тут же попыталась произвести на него впечатление! Хитрая программа то притворялась тупой как пробка, то дерзила, то подмазывалась к офицерам. Олиси не знала степень развития этого блондинистого искусственного интеллекта, но одна меркантильная извилина у него точно имелась.

— Вольно, — сухо бросил Рэйзор, рассматривая устроенный детьми бедлам. — Э́лис, я готовил для тебя новый релиз, но теперь вижу, что требуется принципиально иная архитектура.

«Элис? У неё имя есть? — удивилась Олиси. — Стоп, так это Рэйзор её разработал? А-а-а, так вот почему она так выглядит!» Краем уха Олиси слышала, что Рэйзору больше всего нравятся светловолосые женщины. Где он только их видел?..

— Нет-нет, я всего лишь устроила перерыв в экскурсии! — воскликнула Элис. — Дети устали, им требовалось отдохнуть и размяться. Пожалуйста, не надо меня стирать!

— Тогда разберись, — Рэйзор кивнул на шалопаев.

Маленькие буяны даже не заметили прихода робота и продолжали с криками носиться по музею. Элис тщетно хлопала в ладоши и повышала голос, чтобы привлечь внимание юных посетителей — голограмма не могла остановить их физически, и они совсем распоясались. Вдруг в комнате погас свет, погрузив экспозицию в полную темноту, и вместе с голограммами исчезла несчастная Элис. Во мраке послышались робкие возгласы детей, звавших экскурсовода.

— У нас электричество отключили? — спросила Олиси у Рэйзора, не получила ответа и зажгла фонарик на элекоме. — Эй, ты где?

Луч метался по музею, выхватывая то лица испуганных ребят, то интерактивные стенды. Сам Рэйзор куда-то подевался. Олиси точно знала, что она внутри защищённой штаб-квартиры «Третьей стороны», в комнате всего лишь дети и дружественный робот, и всё равно ей было жутковато. Она разозлилась:

— Ну хватит уже! Что происходит?

Тусклый желтоватый свет озарил гладкие стены комнаты, которые преобразились в выщербленную кирпичную кладку. Стенды обратились в обшарпанные деревянные шкафы с перекошенными створками. Выход из музея пропал — его замаскировала голограмма. Пол возле одной из стен влажно поблёскивал из-за протечки в потолке, и мерная капель гнетуще действовала на нервы. Откуда-то раздался незнакомый мужской голос, перемежаемый помехами в эфире:

— Олиси Муни, приём! Как слышно?

— Да слышно, слышно, — проворчала Олиси.

Она наконец сообразила, что произошло — Рэйзору ведь подчинялась не только военная техника, но и вся аппаратура с предустановленным интерфейсом пятого поколения, и у робота были свои представления о насыщенной культурной программе. А задумал он, ни много ни мало, воссоздание сцены спасения детей из-под завала. Олиси в этом цифровом спектакле отдали роль отважной воспитательницы, обороняющей детей от фусса — и она открыла в себе такие актёрские способности, о которых даже не подозревала.

Что-то бахнуло за противоположной стеной, кирпичи обвалились, и в проломе показалась голова жукообразного фусса. Олиси покричала для вида, подыгрывая Рэйзору, а сама на деле едва сдерживала смех. В трёхмерном кино она видела жучил и пострашнее. Дети тихонько повизгивали, не понимая, где явь, а где иллюзия.

— Олиси, осторожно! Быстрее, сделай что-нибудь, пока фусс не пролез в дыру! — зазвучал голос неизвестного бойца в динамиках под потолком.

Олиси призадумалась, можно ли двигать интерактивные стенды, и тут фусс зашипел, угрожающе шевеля усиками. Вздрогнув, она кинулась к «шкафу» справа от проёма. Тяжёлый, зараза! Она привалилась к нему спиной и пятилась мелкими шажками, пока в конце концов не закрыла пролом.

С трудом переведя дух, Олиси довольно улыбнулась: голографический фусс остался с носом и, похоже, короткое представление подошло к концу. Вдруг шкаф задрожал от таранящих ударов и грохнулся на пол, а фусс наполовину высунулся из освобождённого прохода.

Вот тогда Олиси заорала по-настоящему. Голограммы же не могут ронять предметы! Она рефлекторно подхватила какую-то палку с пола (не иначе как дети всё-таки успели что-то отломать в музее) и замолотила ею по голове фусса, стараясь попасть по фасеточным глазам. Враг застрекотал, отпрянул, а потом жвалами вырвал палку из рук Олиси и переломил её пополам. Олиси побежала к другой стене, надеясь найти спрятанный выход из музея, но строгий боец Сопротивления потребовал, чтоб она защитила детей.

— Да пошли вы все в каверну с вашей культурной программой! — огрызнулась Олиси, уже не понимая, происходит ли всё во сне или наяву.

Фусс не успел добраться до замерших от страха детей — стена окончательно развалилась, и ворвавшийся в музей огромный робот сграбастал жука за брюхо. Снаружи вспыхнули прожекторы, Олиси прикрыла глаза одной рукой, а второй всё же нащупала ручку замаскированной двери. Бежать? Дождаться, пока всё закончится? Пока она колебалась, робот разорвал фусса надвое, дети радостно запищали, и Олиси судорожно выдохнула: всё-таки это была голограмма.

В музее зажглись обычные лампы, и Рэйзор материализовался просто из ниоткуда. Олиси наконец разгадала трюк с реалистичностью голограмм: робот включил режим невидимости и участвовал в спектакле физически по мере надобности. Один из стендов и правда валялся на полу, а палкой оказалась часть макета аванпоста.

— Если б я знала, что ты такое устроишь, я б тебя ещё сильнее отлупила! — в сердцах воскликнула Олиси. — Чуть до инфаркта не довёл, а детей и вовсе заиками сделаешь!

Рэйзор, сволочь такая, только засмеялся в ответ, а мелкие поганцы вместо того, чтобы встать на сторону Олиси, окружили робота, бесцеремонно хватали его за руки и тыкали пальцами в дырки в броне. Он аккуратно отодвинул их от себя и, ничего не говоря, уселся прямо на пол. Заинтригованные дети повторили его движение, и только тогда Рэйзор приступил к рассказу.

Он говорил о сложностях эвакуации, об уничтоженных линиях связи, о разбитых дорогах и выведенной из строя технике. О том, как фуссы распознали стремление людей во что бы то ни стало вызволить потомство, поэтому в первую очередь ловили детей и использовали их как приманку. О том, как атлерии гипнозом заставляли тохшан стрелять друг в друга. О том, сколько людей пожертвовало жизнями ради поимки кибернетического фусса и изучения его устройства. Пропавшая Элис вроде бы болтала о том же, но по верхам и в общих чертах, а Рэйзор называл имя и фамилию каждого человека, имевшего отношение к описываемым эпизодам. Теперь он пользовался только одним голопроектором, на который выводил реальные кадры из военных хроник и портреты участников событий. Герои, жертвы, предатели, простые граждане — всем Рэйзор уделял внимание на равных, не подчёркивая и не преуменьшая вклад каждого из них в исход войны. И именно в его изложении Олиси слышала искреннее участие и эмоциональную вовлечённость, а не механическое перечисление заученных фактов.

И всё же… всё же Олиси не могла отделаться от мысли, что каждое слово, каждое действие робота тщательно просчитаны и выверены. Он же сам сознался, что пришёл на экскурсию не ради детей, а ради сохранения инвестиций. Олиси встречалась с солдатами из разных войсковых частей — и под командованием Рэйзора, и под командованием других ксаратов, и слышала полярные мнения о роботе. Именно о Рэйзоре за спиной болтали больше всего — за пять лет многие толком к нему не привыкли и всё гадали, что у него на уме. Пока что он вёл себя как эдакая образцово-показательная модель человека, но как знать, не наскучит ли ему быть «правильным»? Вот если б он был настоящим мужчиной… Олиси размечталась. Пожалуй, тогда она без стеснения попробовала бы его охомутать, хотя конкуренция сложилась бы нешуточная. Да и сейчас свободные от предрассудков особы в открытую с ним флиртовали. Кому из девушек не хочется стать женой или любовницей ксарата и заполучить кучу привилегий? Олиси одёрнула себя: ну вот, опять она строит планы на несбыточное будущее.

— Если б сдались атлериям сразу, никто б не умер, — опять прогундосил мальчик с разбитыми коленками, когда Рэйзор привёл статистику погибших во время войны. — Они не трогали тех, кто сам к ним в плен пошёл.

— Интересно. У меня совсем другая информация. — Рэйзор смотрел прямо в глаза мальчику. — Ты знаешь кого-то, кто был в плену?

— Бабушка с дедушкой, — буркнул тот, ковыряя засохшую кровавую корку на правом колене. — Они сдались и просто работали, и им ничего не было. А вы их в тюрьму потом посадили!

В последней фразе зазвучала откровенная злость. Стало понятно, почему мальчик так симпатизирует врагам: его предки пошли по пути наименьшего сопротивления и пособничали атлериям. Таких Олиси откровенно презирала, поэтому её так и подмывало встрять в разговор и наговорить мальцу пару ласковых. И всё-таки она пока помалкивала — пускай робот разбирается с потомком предателей.

— И кем же они работали? Что именно делали? — допытывался Рэйзор.

— В больнице. Наверное, лечили атлов. Их вкусно кормили, поселили в отдельном доме за Коором, а до этого они в маленькой квартирке жили. Они вообще ничего плохого не сделали, и атлерии с ними хорошо обращались! А вы пришли и арестовали их! Бабушка с дедушкой при атлах разбогатели, а вам завидно было, потому что вас бомбили, и вы грязные и голодные в подвалах прятались! А теперь ещё и хотите, чтоб вас жалели. Сами виноваты!

Олиси никогда не считала себя патриоткой, но путаная речь несостоявшегося бунтаря задела больной нерв: её родня пострадала от рук атлериев больше, чем от фуссов. Не выдержав бессвязного потока обвинений, она накинулась на мальчика:

— Ну и каша у тебя в голове! Тебе родители сказки про добреньких атлериев напели? Что за «вы»? Я тебя вообще впервые вижу, и если ещё раз…

— Олиси! — Рэйзор предостерегающе повысил голос. — Ты споришь с тем, кто многого не знает. Лучше объясни нашему юному гостю, чем плохо рабство.

— Пф-ф! Это что, объяснять надо? — Олиси вздёрнула бровь. — Ну хорошо… кхм-кхм… вот все наши домашние животные фактически у нас в рабстве. Хотим — покормим, хотим — погладим, хотим — на улицу выкинем.

— Это ты на улицу выкинешь! — покраснев, мальчик сжал кулаки. — А я люблю своего хунда и никогда его не брошу! И хорошо, если мне разрешат быть чьим-то хундом. Ничего не надо делать, только ешь, спи и играй.

Олиси всплеснула руками: ну что делать с этим несносным мальчишкой?! Если б не Рэйзор, она б уже вытолкала невежду вон из музея и отправила замечание родителям за недостойное воспитание сына. Робот, видя, что Олиси не справляется, опять перехватил роль ведущего и мягко пожурил её:

— Аналогия здесь не подходит. В большинстве стран на Тохше животные обладают ограниченными правами. У рабов атлериев не было прав вовсе. — Рэйзор перевёл взгляд на мальчика. — Вот что я предлагаю: давай ты станешь моим рабом, если тебе так не терпится попробовать себя в этой роли. Я буду тебя кормить, одевать, развлекать взамен на полное подчинение. Договорились?

Мальчик насупился и смотрел на Рэйзора исподлобья, продолжая расковыривать ранку на колене. Олиси неприятно резануло это пусть и шутливое, но высказанное вслух предложение. «Вот оно! Уже не просто допускает мысль о порабощении человечества, а прощупывает почву! Небось, ещё и проверяет, как я отреагирую! Ну уж нет, много чести». Поджав губы, она вскинула подбородок.

— К тебе — не хочу, — буркнул любитель атлериев.

— Почему? — в голосе Рэйзора зазвучало неподдельное удивление. — Зря ты мне не веришь. Я всегда выполняю обещания.

— Ты мне не нравишься.

— А это неважно. Враги не давали выбора между разными представителями своего вида. Либо ты соглашался пойти в услужение первому попавшемуся атлерию, либо обращался в пепел.

Мальчик сердито засопел, силясь подобрать возражения, но Рэйзор не стал дожидаться его ответа и продолжил по пунктам разбивать все доводы оппонента в пользу завоевателей:

— Дом, в котором поселились твои бабушка с дедушкой, раньше принадлежал другим людям, погибшим в самом начале войны. Атлерии разрешали лояльным тохшанам занимать уцелевшее жильё. Твои предки не лечили врагов, а участвовали в выкачивании плазмы крови из других людей. Это единственная биологическая жидкость в теле человека, совместимая с организмом атлериев. Бабушка с дедушкой процветали при власти захватчиков за счёт убийства тысяч сограждан — именно за это их и арестовали, а вовсе не за то, что кто-то им позавидовал.

— Но мама говорит… — шёпотом начал мальчик.

— Передай маме, чтобы вспомнила об уголовном наказании за оправдание действий атлериев, — перебил его Рэйзор.

Пристыженный ребёнок сгорбился под осуждающими взглядами одноклассников. Мальчик справа от него даже отодвинулся в сторонку. Олиси пожалела незадачливого бунтаря: в детстве ей довелось попасть под травлю сверстников из-за необдуманного поведения, и тот период жизни она до сих пор вспоминала с содроганием. Лучше бы Рэйзор нашёл непутёвую мамашу, вбившую в голову сына опасные мысли, чем распекал его в присутствии других детей. Пока она подбирала слова утешения, которые не звучали бы как поддержка, робот потянулся вперёд и накрыл ладонью руку мальчика, остервенело теребящего размякшую корку на колене.

— В «Третьей стороне» не судят людей по прошлым поступкам, и уж тем более — по поступкам их родственников. Мы принимаем новых сотрудников здесь и сейчас. Если человек успешно сдал экзамены после курса в интернатуре, мы рады видеть его в своих рядах. Приходи к нам через десять лет, когда разберёшься в истории Тохша и Саморе без чужих подсказок.

Мальчик несмело поднял лицо; на его щеках блестели дорожки беззвучных слёз, но в глазах промелькнула надежда. «И тут меня Рэйзор опередил!» — с раздражением подумала Олиси.

Потрепав раскаявшегося собеседника по плечу, Рэйзор поднялся на ноги.

— Экскурсия закончена, ребята, спасибо за внимание. Музейная программа регулярно обновляется, поэтому ждём вас в следующем году. До новых встреч. А ты, Олиси, останься — надо поговорить.

«Да что на этот раз? Небось, ругать за что-то будет…» Она закрыла дверь за последним ребёнком, развернулась и прижалась к ней спиной. Рэйзор, склонив голову набок, с задумчивым видом рассматривал Олиси и будто бы не торопился. «Раз сразу не набросился с обвинениями, может, хочет чего-то другого?» — гадала она, пока исправный «настроенческий» диод робота не засверкал крохотными белыми искорками на фоне зелёного цвета. Олиси уже знала, что так Рэйзор «улыбается», поэтому немного успокоилась.

— Элис, конечно, до твоего уровня не дотягивает, — как можно небрежнее заметила она.

Искорки замелькали ещё чаще.

— Сочту за комплимент.

— Куда ты её дел, кстати?

— Отформатировал.

Олиси распахнула глаза: выходит, робот не шутил, когда угрожал виртуальной блондинке.

— Но почему? Она же, в принципе, не так уж и плохо начинала…

— Элис обленилась и пыталась переложить ответственность.

Говорил-то робот о программе, но Олиси опять почудилась двусмысленность в его словах: за последние полгода на неё уже дважды писали докладную за отлынивание от обязанностей. Она машинально вступилась за Элис:

— Но ты же сам её сделал такой… человечной, вот она и подхватила от нас недостатки! Людям сначала выговор делают, а потом уже увольняют. И уж тем более не уничтожают за первый же проступок.

Рэйзор усмехнулся и шагнул к Олиси, из-за чего она непроизвольно вжалась в дверь. Искорки в «настроенческом» диоде пропали, сменившись ядовитой зеленью.

— Почему ты сравниваешь программу с живым человеком?

— Я не сравниваю, просто… — Олиси запнулась, понимая, что выдаёт себя с потрохами, и поспешила привести другой пример: — Ты же сам наверняка ошибался поначалу, и ведь никто тебя на свалку не отправил.

— Теперь ты сравниваешь программу со мной.

Олиси тяжело вздохнула: ну вот, опять она не может найти общий язык с роботом. Ещё и разозлила его небось. Попытка наладить более близкий контакт с Рэйзором каждый раз заканчивалась каверзными вопросами с его стороны, и Олиси приходилось отмалчиваться, лишь бы не ляпнуть очередную глупость.

— Олиси, я не сержусь на тебя, — неожиданно ласковым тоном заверил Рэйзор. — Я всего лишь хочу, чтобы ты в полной мере осознала сегодняшнюю роль. Ты понимаешь, что всю экскурсию была тут главной? Не Элис, не я, а ты. Элис выбрала неправильную версию исторического фильма, показав самый зацензуренный вариант, поэтому дети не поняли, чем так страшна власть атлериев. Ты её не поправила, не запустила более подробную версию. И мой вариант объяснения сути рабства тебя тоже не устроил.

— Я такого не говорила!

— Это за тебя сказали повышенный пульс и микромимика, — парировал робот. — Однако ты меня не остановила. Когда люди бездействуют, программам и нейросетям приходится решать проблемы своими силами. Ты хочешь, чтоб тебя заменила Элис-2?

— Нет…

— И я не хочу. Поэтому давай вместе постараемся, чтобы этого никогда не случилось.

Олиси будто оказалась на месте того мальчика, распекаемого роботом — по счастью, на этот раз без свидетелей. Смесь негодования «да как эта железка смеет угрожать!» и неловкости захлестнула с головой, подстёгивая то ли вступить в препирательства, то ли с позором бежать с поля вербального боя. Победило всё же второе желание — качать права перед ксаратом «Третьей стороны» было недальновидно. Олиси рывком открыла дверь и, не глядя на Рэйзора, мрачно процедила:

— Мне пора в техотдел. Спасибо, что заместил и Серео, и Элис, и меня в придачу. Зови, когда Элис-2 тоже облажается.

Не дожидаясь ответа, она юркнула за дверь и побежала к лифтам.