На страже человечности

Глава 14. Жизненные советы

Как всегда, Рэйзор вышел из переговорки последним — у подчинённых обычно чуточку поднимается самооценка, когда сам ксарат с почтением пропускает их вперёд себя. Пусть чувствуют, что они не легко заменимые винтики в механизмах «Третьей стороны», а высококлассные специалисты. Крес сразу побежал к лифтам, обратно на базу, а Софике задержалась у двери и нерешительно теребила потрёпанный угол одной из коробок с планшетами.

— Жалко, что у тебя теперь совсем нет времени, — тихо сказала она. — Когда я с тобой разговариваю, как-то спокойнее на душе.

«Жаль — не то слово», — подумал Рэйзор и «подмигнул» Софике, чтобы хоть немного её подбодрить:

— От вас с Кресом теперь зависит, как быстро я освобожусь.

Она разочарованно вздохнула. Дверь соседнего кабинета с грохотом распахнулась, и оттуда вышел мрачный Гес Келлемон. Проходящих мимо сотрудников как ветром сдуло — они поспешили прошмыгнуть мимо, стараясь не попадаться на глаза ксарату.

— Рэйзор! — Гес свирепо ткнул пальцем в Рэйзора. — Ты-то мне и нужен.

Софике вжала голову в плечи и бочком-бочком отодвинулась от Рэйзора, стараясь мимикрировать под серый цвет стены — униформа сотрудников техотдела как раз такое позволяла. Гес с подозрением проводил девушку взглядом:

— Это кто такая?

— Рядовая Софике Сото. Гес, у тебя что-то срочное? Я тороплюсь на встречу с Ларашем.

— Ты общаешься с рядовыми? — поразился ламериец, полностью проигнорировав вопрос. — Для этого младшие офицеры есть.

— Гес, ты меня задерживаешь, — уже более настойчиво повторил Рэйзор.

— Ну пошли, прогуляемся.

Гес фамильярно положил руку на плечо Рэйзора и повёл длинным путём, к лифтам в противоположном конце здания. Шёл он прямо по центру коридора, не подчиняясь неписанным правилам передвижения по штаб-квартире, и людям приходилось торопливо уступать двум ксаратам дорогу. Рэйзор ощущал себя скромным рыбацким катером на буксире у атомного ледокола и гадал, зачем понадобился ламерийцу — раньше они пересекались разве что на совещаниях и в совместных боевых операциях. Тот пока так и не раскрыл причин странного эскорта и на ходу назидательно читал целую лекцию.

— Вот ты в аденраты лезешь, а даже элементарных вещей не понимаешь, — разглагольствовал Гес. — Для солдата ксарат должен быть богом, а не дружбаном, с которым можно в увольнительной сходить на вечеринку. Уважение, Рэйзор, у-ва-же-ни-е! Откуда ж ему взяться, если старший офицер так запросто разговаривает с рядовыми? Мой батя, торерат Ламерии, знаешь, что мне в детстве сказал? «Ты, говорит, не человек ещё, а личинка человека. Нет к тебе пока никакого уважения, не заслужил. Добьёшься чего-нибудь в жизни — тогда разговаривать с тобой буду». И сдержал своё слово — со мной только через мать общался, пока я сам в армию не пошёл и ферьером не стал. Знаешь, как я из сил выбивался, чтоб его расположение завоевать? Иначе сидел бы до сих пор в торератах, а то и в омаратах. Вот к чему должен стремиться солдат! К недостижимой вершине.

Рэйзор сверился с досье Геса: действительно, его отец был высшим офицером в отставке. Вооружившись ещё одной пикантной подробностью биографии ламерийца, он вклинился в нравоучения:

— Поэтому ты во второй раз женился на рядовой? Чтобы продемонстрировать ей недостижимую… хм… вершину?

Остановившись у лифта, Гес с раздражением стукнул кулаком по кнопке вызова.

— А ты жениться на этой Сото собрался, что ли? — огрызнулся он.

Следовало ответить просто «нет», но Рэйзор решил подразнить Геса.

— Пока нет.

Гес привалился плечом к стенке и, сощурившись, вглядывался в неподвижное лицо Рэйзора, пока не приехал лифт. «Настроенческие» диоды робота горели ничего не выражающим ровным светом.

— Сколько ни кривляйся, человеком не станешь, — презрительно произнёс Гес, вошёл в кабину первым и наконец-то объяснил, что ему надо: — Акан что-то темнит. Отписку мне вручил, мол, создателей материи среди магов не найдено. И укатил не то в отпуск, не то в командировку. Я от него добиться ничего не могу — он Ларашу подчиняется, а не мне. Вы же с ним теперь приятели? Куда он запропастился?

Рэйзор уклонился от ответа, памятуя о планах Акана курировать нового робота на другой планете:

— Мне он тоже не докладывает. И мы не приятели, а сослуживцы.

— Не приятели? — Гес скептически поднял бровь. — Он тебя из-под Маллинана вытащил. Вот она, твоя благодарность?

— Ты путаешь дружбу со справедливостью, Гес.

— Хунд с вами обоими, — ругнулся ламериец и заложил большие пальцы рук за поясной ремень. — Мне он по делу нужен, между прочим. Помнишь ту психованную на Адаке?

— Такую не забудешь.

— Ещё бы, — хмыкнул Гес. — Мы с такими раньше и не сталкивались. Надо природников изучить как следует. У нас как раз целая база есть там, где они обитают — полузаброшенная, правда.

Гес имел в виду загадочную пространственную каверну, служившую домом для целой расы магов-гуманоидов. Они называли себя «итиайя». «Третья сторона» наткнулась на аномалию двадцать лет назад, когда шла по следам атлериев, и сами итиайя напали первыми, по ошибке приняв тохшан за врагов. В той битве полегло немало солдат «Третьей стороны», но и магов уничтожили почти всех — остались лишь дети, старики и несколько женщин. Итиайя признали вину в провокации кровавой бойни и в качестве жеста примирения позволили разместить аванпост в каверне. Они жили примитивно, чуть ли не на уровне первобытного общества, но при этом гонора магам хватало с лихвой — с обычными, неодарёнными людьми они общались свысока и крайне нелюбезно. Попытки вытянуть сведения о магии добровольным путём не окончились ничем, и если поначалу на второстепенную базу возлагали большие надежды, то теперь всерьёз подумывали свернуть её до размеров гарнизона, достаточного для охраны аванпоста.

— Итиайя не настроены на полноценное сотрудничество, — заявил Рэйзор, когда лифт остановился. — Мы для них до сих пор чужаки.

Гес с силой вдавил кнопку удержания дверей.

— Да их никто спрашивать не будет! Акан — менталист! Если захочет, они при нём не то, что разговаривать — петь начнут. И в его подчинении есть другие менталисты, только послабее. Хватит уже церемониться с дикарями. Тебе кто важнее — горсть недоразвитых магов-самоучек или два миллиарда тохшан?

Ещё одна гнусная постановка вопроса. Конечно, приоритетом Рэйзора всегда был и будет Тохш, но в установки робота вложили и стремление помогать жителям других миров. Насилие над разумом невраждебных гуманоидов в эти принципы никак не укладывалось.

— Увидишь Акана раньше меня — передай, что пора действовать, а не в норке прятаться. Ладно, признаю, он не фантазировал насчёт этих «демонов». Так пусть теперь поможет с ними разобраться. — Келлемон наконец-то прекратил терзать панель управления кабиной и убрал с неё ладонь. — У меня всё. Давай, до встречи.

Рэйзор успел выйти раньше, чем двери начали закрываться, а Гес поехал дальше, на верхние этажи. Даже если ламериец теперь и общался с Рэйзором более охотно, идейная пропасть между их мировоззрениями день ото дня только увеличивалась.

На этом череда неприятных разговоров не закончилась. Рэйзор заметил группу связистов в расширении коридора, возле информационных табло. Странно, ведь проекционные стенды давно утратили актуальность. Мало кто задерживался у прозрачных панелей, чтобы прочитать свежие новости — обычно люди собирались возле информационных пунктов просто для болтовни во время рабочих перерывов. В модернизированных досках объявлений не было никакой необходимости, но их оставили как милую традицию, на поддержание которой требовалось не так уж много средств.

Люди фотографировались на фоне синеватого текста стенда и что-то бурно обсуждали. Рэйзор замедлил шаг, вежливо поздоровался с притихшими сотрудниками и сфокусировал внимание на объявлениях. Всю площадку занимали цифровые листовки с портретами участников предвыборной гонки. Рэйзор наконец-то разместил внятно сформулированную кандидатскую программу во внутреннем портале, и теперь её продублировали у правого края доски, примерно на уровне глаз. Кто-то перечеркнул листовку крест-накрест жирными чёрными линиями прямо по полимерному стеклу и дописал две фразы: «Смерть предателям! Смерть отступникам!»

Рэйзор поискал почерк в собственной базе данных и не нашёл совпадений. Не было нужды поворачивать оптокамеры, чтобы понять: связисты, служившие в дивизии Келлемона, ждали реакции робота. С усмешкой на губах, со злорадным блеском в глазах — пусть молча, но всё-таки внимательно следили за его поведением, чтобы потом доложить в нужные инстанции. Каждое слово, каждое движение предстояло планировать как тактический манёвр на поле боя. Рэйзор обратил свет «настроенческих» диодов на стоявшего рядом мужчину и дружелюбно убавил яркость.

— Извините за беспокойство, не могли бы вы отправить мне фотографии стенда? Я собираюсь сообщить об инциденте в отдел расследований.

Связист удивлённо хмыкнул и смерил Рэйзора неприязненным взглядом:

— Разве роботы не хранят видеозаписи? Сделайте стоп-кадр, и всего делов.

Рэйзор столько раз слышал недоумение, начинающееся с вариаций замечания «ты же робот», что подумывал написать монографию под названием «Я же робот» и убедить сослуживцев прочесть её от корки до корки.

— Меня могут счесть заинтересованным лицом и заподозрить в подделке изображения, — терпеливо пояснил Рэйзор. — Фотоснимки, сделанные другими людьми, добавят веса доказательствам.

— Простите, а что за инцидент вы имеете в виду? — недовольно вопросила одна из женщин, поправив очки на переносице. — Выражение личной оценки? Так, простите, у нас в «Третьей стороне» свобода изъявления мнений, и никто не вправе запрещать их озвучивать или выражать другим способом. Тирании, простите, в Саморе нет, и доносить на людей или требовать найти виновных просто из-за непопулярной идеи вы…

— Простите меня и вы, — чуть невежливо перебил Рэйзор. — Разумеется, вы абсолютно правы: и в Саморе, и в «Третьей стороне» преследования из-за суждений запрещены. Однако порча оборудования влечёт за собой административный штраф. В данном случае желание поделиться мнением не может послужить оправданием.

Расчёт оказался верен: люди растерялись, и их желание переспорить робота быстро сошло на нет.

— Вынужден вас покинуть, у меня важная встреча. — Рэйзор чуть поднял яркость диодов. — Пожалуйста, не забудьте переслать фотографии, или мне придётся напомнить о просьбе в личных сообщениях. Доброго вечера.

Имена и фамилии связистов Рэйзор вытащил из организационного реестра ещё в самом начале разговора. Словами он никогда не разбрасывался, поэтому намеревался выполнить обещание, если сослуживцы заупрямятся.

Снимки пришли быстро — он даже не успел дойти до кабинета Лараша. Препятствие возникло там, где Рэйзор не ждал: заявку о вандализме сразу закрыли как несущественную, сославшись на то, что маркер, которым изрисовали проекционный стенд, легкостираемый. Новую заявку об угрозах жизни и здоровью сотрудников тоже отклонили с примечанием «нет состава преступления». Кто-то из подчинённых торерата Маллинана явно покрывал нарушителей, не желая соглашаться с аргументами робота.

За окном уже стемнело, когда Рэйзор постучал в кабинет начальника. Мало кто в «Третьей стороне» любит обсуждать серьёзные темы в спешке, перед концом рабочего дня, и он небезосновательно опасался, что ксарат Лараш предложит перенести встречу на завтра. Рэйзор попробовал угадать настроение собеседника по мимике и интонациям, но безуспешно. Тсадаре Лараш напоминал многовековую глыбу, торчащую близ побережья: как бы ни шумели волны, как бы ни волновался океан, камень оставался незыблем. Если работа в «Третьей стороне» и подточила характер Лараша за долгие годы, то окружающие всё равно не могли этого заметить: он по-прежнему общался со всеми в отстранённо-вежливой манере.

Военные обменялись приветствиями, и Лараш указал Рэйзору на место за столом. Рэйзор вкратце обрисовал идею со спонсорством, и самориец неожиданно отнёсся к ней весьма положительно.

— Мы с Советом уже рассматривали такой вариант наряду с частными инвестициями, — пояснил Тсадаре Лараш. — Большинство офицеров склоняется к спонсорству — инвестиции сулят частичную потерю контроля над организацией. Простите, я решил не приглашать вас на прошедшее заседание Совета — многие возражали против вашего присутствия. Боялись, что вы будете настаивать на соблюдении традиций. Я рад, что ваша оценка ситуации совпадает с мнением людей.

Оказывается, Рэйзора уже опередили, и ничего по сути нового он предложить не мог… Придётся переходить к конкретике. он рассказал Ларашу о заинтересованности отца Селисы в новом партнёрстве, и самориец вскинул брови:

— Омарат Аванис — дочь владельца топливной компании? Я удивлён, что она не сообщила о конфликте интересов в отдел кадров. Она ведь заведует логистическим отделом. Кто выбрал именно этого поставщика топлива? Аванис?

Не хватало только подставить Селису под удар, и Рэйзор поспешил внести ясность:

— Нет, омарат Аванис получила эту должность уже после подписания первого контракта.

— Но продлевает его всё-таки она.

— Селиса Аванис зарекомендовала себя как профессионал своего дела, и решения она принимает на основании финансовых и технических показателей, а не личных предпочтений.

Тсадаре Лараш чуть склонил голову набок.

— Вы очень рьяно её защищаете, ксарат Рэйзор.

— В этом нет необходимости, ксарат Лараш. В досье Селисы нет ни единого замечания, административного дела или отрицательной рекомендации.

— Ну хорошо. — Тсадаре Лараш задумчиво пожевал губами. — В таком случае, похвалю вас за предприимчивость. Я готов рассмотреть предложение о спонсорстве. У вас есть ещё какие-то вопросы?

Оставалось немного времени до конца встречи, и Рэйзор решил упомянуть некомпетентность следственного отдела. Не самая лучшая тема для разговора, но оставлять всё на самотёк он не собирался. Однако, в немалой степени он превышал полномочия: вместо того, чтобы привлекать к делу самого Лараша, достаточно подать жалобу на работу отдела расследований. И всё же робот подготовил аргументы для Тсадаре Лараша, способные убедить его в серьёзности проступка неизвестного недоброжелателя.

— Я не вижу формальных нарушений, ксарат Рэйзор. — Лараш положил локти на стол и сцепил пальцы. — Конечно, вы бережёте репутацию в преддверии выборов, но если переформулировать жалобу и наказать виновных, то тень упадёт, в первую очередь, на вас. Вы это понимаете?

— Позвольте вас поправить, ксарат Лараш. В данном случае речь не о репутации, а о безопасности моих подчинённых и избирателей. Если я не способен защитить людей, то и лидер из меня никудышный. Слово «смерть» в надписи вполне ясно даёт представление о готовящихся беспорядках. На базе до сих пор действует чрезвычайное положение, и я считаю, что нельзя игнорировать физические угрозы. Если «Третья сторона» треснет изнутри, врагам останется только ударить посильнее и окончательно расколоть организацию.

— Со всем уважением к вашим боевым заслугам, ксарат Рэйзор… — Тсадаре Лараш выдержал многозначительную паузу. — Участие робота в выборах и есть причина трещин.

— Я действую исключительно в рамках военного устава «Третьей стороны», ксарат Лараш. — «Настроенческие» диоды Рэйзора полыхнули зелёным. — Готов сняться с выборов в любой момент, если нарушаю какие-либо правила.

— Надеюсь, вы действительно чётко представляете, что и, главное, зачем делаете. Единственная причина, по которой я ещё не созвал экстренное заседание и не поставил ребром вопрос об исключении всех нелюдей из выборов, это глубокое уважение к Эрсу Лешто. Он в вас верил, ксарат Рэйзор. Не просто верил — доверял. Постарайтесь не опорочить память создателя, раз уж спасти его вы не успели.

Тсадаре Лараш бил по больному. Рэйзор до сих пор каждый день заново прокручивал видеозапись нападения на Эрса, покадрово разбирая съёмку.

Лараш демонстративно глянул на солерсы, намекая, что встреча подходит к концу.

— Я потерял мудрого наставника в лице Эрса Лешто, — откровенно признался Рэйзор, и Лараш чуть сощурился. — Он помогал разобраться в психологии толпы. Я могу справиться с неприязнью людей при личных беседах, но мотивация групп по-прежнему туманна. Я соблюдаю законы…

—… и пользуетесь лазейками, — успел вставить Лараш.

—… и предоставляю максимально подробный план действий, но сталкиваюсь с беспричинной, необъяснимой ненавистью, — продолжил Рэйзор, никак не отреагировав на укол Тсадаре Лараша. — Я ни разу не давал повода усомниться в своей верности «Третьей стороне». И всё же многие видят во мне предателя. Это абсурд.

— Нет, это как раз закономерность, — усмехнулся Лараш. — Вы не чувствуете настроений в коллективе и пытаетесь навязаться, считая, что люди либо привыкнут, либо смирятся. Захватчики Тохша тоже так думали.

В кабинете опять воцарилась тишина. Лараш как будто повторял за Селисой, только другими словами. Рэйзор всё-таки сдался и признал поражение в споре:

— Спасибо за урок, ксарат Лараш. Позвольте попросить совета, как мне следует поступить, чтобы доказать искренность намерений?

Лараш был таким же конкурентом в предвыборной борьбе, как и все остальные кандидаты, и Рэйзор задал вопрос, даже не надеясь на ответ. Собеседнику ничего не стоило напомнить об окончании рабочего дня и выпроводить робота из кабинета. Вместо этого Лараш несколько секунд пристально смотрел в «настроенческие» диоды Рэйзора, как бы проверяя, что Рэйзор не шутит, не тянет время, а действительно хочет исправить ситуацию.

— Если не поймёте природу человеческих страхов и смятения, не постигнете причины поступков, противоречащих формальной логике, то выше занимаемой должности вам не подняться. Вы знаете, что ваших подчинённых заметили в полуразрушенном ме́льдоме к северо-западу от базы?

Мельдомом называлось здание для богослужения в рамках одной из религий, практически исчезнувших на Тохше. После геноцида населения планеты, устроенного богоподобными атлериями, религиозные практики в большинстве стран превратились в удел отщепенцев. Поклонение и вера в сверхъестественное приравнивались к таким же порицаемым занятиям, как употребление наркотиков. Примерно в получасе езды от штаб-квартиры действительно стоял чудом уцелевший в войне мельдом — впоследствии его не сравняли с землёй только потому, что бюджет на снос и уборку обломков так и не выделили.

— Нет, ксарат Лараш. Это… неприятная новость. — Рэйзор приглушил свет диодов. — Я проведу разъяснительные беседы, чтобы этого не повторилось.

— Вы так ничего и не поняли. — Тсадаре Лараш разочарованно вздохнул. — Отправляйтесь в мельдом сами и разберитесь, в чём там дело. Я не хочу стравливать подчинённых и посылать одних запрещать другим молиться. Вы же робот, вы можете дать беспристрастную оценку происходящему. Если не придёте ни к каким выводам — значит, для вас всё останется по-прежнему. Но, возможно, Эрс всё-таки не ошибался, и вы способны к саморазвитию. На этом всё, приём окончен, ксарат Рэйзор. Ах, да: насчёт угроз в адрес избирателей не беспокойтесь, я побеседую с торератом Маллинаном. Вы правы, ситуацию нужно взять под контроль.

— Благодарю, ксарат Лараш. — Рэйзор учтиво кивнул и, вспомнив о важном, подался вперёд, на край эргокресла: — Простите, у меня ещё один вопрос. Об экспедиции за Эрсом Лешто. Когда…

Лараш прервал его жестом и покачал головой:

— Не скоро, ксарат Рэйзор. Не скоро…