Многоликий Янус

Глава 78. Хрен редьки не слаще

— Иван!? Что ты тут делаешь? – окруженная оглушительно лающей сворой, крикнула я, одновременно пытаясь встать на ноги. Но от обезвоживания, усталости и страха, они наотрез отказались меня держать, и я снова сползла по шершавому стволу, на засыпанную хвоей, землю.

Псарь что-то крикнул собакам, и они мгновенно замолчали, потеряв ко мне всякий интерес.

— Что с тобой? – мужчина нахмурясь, шагнул вперед и присел рядом со мной на корточки.

— Пить, — с трудом прошептала я, потрескавшимися губами.

Иван немедленно снял с плеча охотничью сумку и, порывшись в ней, протянул мне красивую пузатую фляжку из бутылочной тыквы и поддерживал, пока я с жадностью пила воду. Мужчина озадаченно смотрел на меня, а затем, спросил:

— Ты что, не взяла с собой в дорогу воды?

— Ну, не шмогла! – съязвила я, вытирая рот рукой. – Не заметив в глазах мужчины и тени понимания, вздохнула. – Ты же помнишь, что меня заперли в комнате!? Каким образом я должна была найти себе фляжку и наполнить водой? На кухне попросить или у Марты? – «Вы уж извините, но я готовлюсь к побегу, не могли бы вы меня обеспечить всем необходимым, а особенно водой в дорогу!» – Так, что ли я должна была о воде позаботиться? — зло выпалила я хриплым голосом, глядя на озадаченное лицо Ивана.

— Извини, не подумал, — покаянно опустил он голову. – Ты идти сможешь?

— А далеко? Честно говоря, мне бы сейчас поспать. Я всю ночь просидела на ветке, боясь свалиться с нее во сне. Глаза, так и закрываются.

— Нет, не далеко, — поднимаясь с корточек и протягивая мне руку, ответил мужчина. – Так уж получилось, что как раз в этой стороне находится моя сторожка, где я ночую, когда по поручению императора готовлюсь к большой дворянской охоте.

— Ты туда шел? – отряхиваясь от налипших иголок, спросила я.

Псарь почему-то замялся, и, потеребив аккуратную бороду, слишком быстро пробурчал:

— Пойдем! Здесь не далеко! Тебе отдохнуть нужно, поспать, а я, как раз приготовлю нам поесть. – Иван подставил мне свой локоть, чтобы я могла опереться, и, какое-то время, мы шли молча.

Собаки разбежались по лесу, что-то вынюхивая в сосновой подстилке, а я, с трудом переставляя ноги, пыталась поспеть за широким шагом мужчины.

От голода и усталости, в голове стоял противный звон, и что-то меня беспокоило, какая-то мысль. И тут, я вспомнила и резко остановилась. Псарь, автоматически сделал пару шагов без меня, и удивленно оглянулся.

— Ты что?

— Помнится, я задала тебе вопрос, — прищурилась я, — но ответа так и не получила. Так что ты делал в этой части леса? Если не в свою сторожку шел, то куда?

Мужчина стоял, опустив голову, и молчал.

— Я жду! Пока ты не ответишь, я с места не сдвинусь! – озвучив этот ультиматум, я и сама себе не очень-то поверила. Ну, оставит он меня здесь одну, и долго ли я проживу? Не волки задерут, так от голода и обезвоживания загнусь. И все же, я продолжала стоять и буравить Ивана подозрительным взглядом.

Иван поднял голову, его черные, как сама ночь, глаза, едва дырку во мне не прожгли. Я поежилась. Как-то не по себе сразу стало от этого взгляда, я бы даже сказала, что страшно. Но, внешне я невозмутимо продолжала стоять в ожидании, хоть какого-то ответа.

— За тобой шел, — глухо проговорил мужчина.

— Это как? – только и смогла выговорить я, глупо хлопая глазами. – Ты же сам сказал, что до дерева, посыплешь на землю махоркой, чтобы собаки след не взяли. Как же тогда, они смогли меня унюхать? – подозрительно прищурила я глаза.

— Так они от второй сосны след взяли, на которую ты собиралась перелезть, — улыбаясь, ответил мужчина. Но улыбка мне очень не понравилась, какая-то она у него вышла напряженная, кривая, и… хитрая.

— Ты, говоришь, от второй сосны? – задумчиво спросила я, — а в глазах Ивана, в этот момент, промелькнула неуверенность, и даже, страх!

— Да, от второй, ну, или от третьей, — я уже не помню. А ты что, смогла на третью сосну перелезть? – с удивлением и даже, недоверием, спросил мужчина. – Да, и какая разница! Главное, что ты цела и что я тебя нашел! – схватив за руку, Иван потащил меня вперед.

А я, словно кукла, механически переставляя ноги, шла, как бычок на заклание, с ужасом понимая, что возможно, иду в новую ловушку. Насколько я не была тогда уставшей, я точно помню, что сменила, по меньшей мере, шесть, а то и больше деревьев, пока не решилась слезть на землю. Так что Иван мне врал! И врал сознательно! Только вот, зачем? И тогда, я кое — о чем вспомнила! А именно, о мешочке, с якобы, махоркой, который он мне положил в карман брюк. Но сухая трава в нем, оказалась чем угодно, но не махоркой! Поэтому, я решила расставить псарю одну небольшую ловушку, проверить его еще раз.

— Иван, странно это! – начала я, как можно беззаботней. – Ведь после того, как я слезла с дерева, я рассыпала за собой махорку из мешочка, который ты мне положил в штаны. Как же тогда, твои собаки могли меня учуять?

Иван остановился, посмотрел на меня ласково, как на дитя неразумное.

— Аврора, ты извини, но в том мешочке была не махорка, а сон-трава, которой я усыпил гвардейцев императора перед твоим побегом.

— Но зачем? Почему ты меня обманул? – моему возмущению, просто не было предела.

— Да чтобы позже найти тебя в лесу, глупенькая! – мужчина вдруг сделал ко мне быстрый шаг, и вот уже стоял совсем близко, с жадностью оглядывая мое лицо. – Я нервно сглотнула и облизала вдруг пересохшие губы. Взгляд, черных, как омут глаз, тут же сосредоточился на них, а мне стало страшно. Я рвано вздохнула, и взгляд мужчины переместился на мои глаза. Не знаю, что он там увидел, но тут, же отвернулся и хрипло выдохнул:

— Не мог же я тебя одну оставить бродить по дремучему лесу! Здесь опасно, хищники. А ты ничего про лес не знаешь. Пропала бы ни за что! – И быстрым шагом, не оглядываясь, пошел вперед.

А я, ругая себя, на чем свет стоит, за свою подозрительность и черную неблагодарность, чуть ли не вприпрыжку побежала следом, боясь отстать и снова заблудиться. Но надолго меня не хватило. После кратковременного выброса адреналина в кровь, вызванного ощущением вины, я вскоре опять почувствовала, что вот-вот упаду. Как вдруг, услышала впереди:

— Ну, вот мы и пришли! Добро пожаловать в мою холостяцкую берлогу! – Иван улыбался мне, словно совсем недавно и не был обижен моей подозрительностью. И снова, чувство огромной благодарности, буквально затопило меня.

Я подошла к большому рубленому дому. Поднявшись на крыльцо, оглянулась, и с удивлением заметила, прямо напротив, широкий грунтовый тракт, ведущий мимо лесного домика.

— Откуда в этой глуши, такая дорога? – вслух удивилась я.

Отпирающий большой навесной замок, мужчина, обернулся.

— Так это королевский охотничий тракт! Вон там, — махнул он влево, находится «Охотничий домик», а там, указал он направо, начинается уже хорошая дорога в столицу.

Несмотря на усталость, я мысленно сделала стойку на эту, очень нужную мне информацию, дающую хотя бы примерный ориентир в пространстве, ведь я так и не знала, с какой стороны меня привезли в «Охотничий домик» императора.

Войдя внутрь, вслед за Иваном, я огляделась. В доме приятно пахло свежеструганным деревом. Совершенно простая мебель, по всей видимости, недавно сколоченная, так и притягивала, чтобы провести рукой по ее приятному природному рисунку. Большой стол посередине, две широкие лавки у стен, русская печь, и занавешенный тканью угол справа.

Я медленно прошлась по дому, внимательно разглядывая непривычные мне, как женщине двадцать первого века, предметы деревенского быта. Провела рукой по выстроившимся на полке в ряд, шероховатым толстым бокам глиняных горшков, потрогала ухват, кочергу.

Сзади громко хлопнула дверь. Я ойкнула и обернулась.

Иван, вернувшийся с улицы с охапкой дров, ссыпал их у печи и улыбнулся мне. И когда он только успел за ними выйти!?

— Ты присядь! В ногах правды нет. Сейчас печь растоплю и схожу за водой, похлебку сварим. Тебе нужно поесть.

— А что, в этом дремучем лесу разве и река есть? — удивилась я, лихорадочно пытаясь вспомнить, были ли у той реки, которую я разглядела с верхушки сосны, рядом, высокие деревья. И вспомнила, нет, не было.

— Да это и не река вовсе, — ловко закидывая в печь дрова, отозвался Иван. – Так, родник в лесу. Да я потому тут этот дом и поставил, что вода рядом. А позже и дорогу мимо него прорубили, чтобы Его Императорскому Величеству, удобно было сюда и из дворца и из «Охотничьего домика» подъехать.

Услышав про императора, я нахмурилась.

— Иван, а ты меня только из леса выведешь? Или до дома сможешь проводить? – я с волнением ждала, что же мне ответит мужчина. На самом деле, хоть я и решилась на побег и храбрилась, пока была в лесу одна, но четко для себя поняла, что без помощи, вряд ли мне удастся целой и невредимой вернуться к отцу и мужу. Тут и хищники, и, возможные бандиты, да и просто элементарное незнание обычаев и дороги назад. Как ни крути, а сгинуть в пути, могу, как нечего делать.

Ожидание явно затянулось. Мужчина сидел на корточках, спиной ко мне, и раздувал в печи огонь. Ясное дело, занят человек, но внутри меня, почему-то, нарастало напряжение, постепенно превращаясь в сжатую до предела, стальную пружину. Мой взгляд невольно метнулся в сторону двери, когда в тишине, нарушаемой лишь треском разгоравшихся в печи дров, прозвучал ответ псаря:

— А почему ты решила, что я тебя отпущу? – мужчина медленно повернулся ко мне, и я в ужасе отпрянула.

А потом, пружина, удерживающая до сих пор весь мой страх, накапливающийся с момента моего похищения и до сего момента, выплеснулся наружу в виде безобразной истерики.

Я плакала, умоляла, взывала к совести и милосердию, обещала вознаграждение от отца или от него же кару, в конце концов, но все было бесполезно. Мужчина стоял передо мной, каменным истуканом и лишь живые глаза с отражающимися в них бликами от огня в печи, и, каким-то нездоровым интересом, с которым он рассматривал меня, напоминали о том, что это живой человек. Но с явно не здоровой психикой. Так как следующее, лишь только я выдохлась и замолчала, что он мне поведал, было немногим лучше, что готовили мне месье Перье и Павел первый.

— Император отправил меня на твои поиски, — тихим голосом начал Иван, — но с тем условием, что если я тебя не найду, то чтобы и не возвращался! – мужчина прошелся голодным взглядом по моему лицу, фигуре, и мне стало страшно. – А я и не собираюсь возвращаться, — добавил он еще тише, а по мне пробежал табун мурашек и волосы зашевелились на голове.

Недавно такой симпатичный, мужественный и внимательный мужчина, превратился в какого-то маньяка! И, его голодный взгляд, почему-то мне говорил не о сексуальном голоде, а о таком, совсем прямо-таки, гастрономическом.

Затем, он подхватил деревянное ведро и направился к выходу. Уже на пороге, псарь остановился, и, не оборачиваясь, добавил:

— Убегать очень не советую. Лес ты не знаешь, но если все, же убежишь, то молись достаться волкам на ужин. – Он медленно обернулся, и я, ему тут же поверила, что лучше мне тогда и правда волкам достаться, страдать буду меньше.

А дальше, я некоторое время пробыла, словно в тумане.

Помню, что так и не пошевелилась ни разу, пока псарь ходил за водой и, пока готовил какую-то похлебку. Опомнилась, лишь, когда мужчина взял меня за руку и подвел к столу.

— Садись и ешь! – сказал он таким тоном, что у меня и мысли не возникло возразить ему, хотя аппетита не было совсем.

Но я взяла деревянную ложку и начала автоматически есть, почти не ощущая вкуса. Кажется, это был суп из пшена. Потом, мелькнула мысль, что мне и на самом деле не следует отказываться от еды, так как неизвестно, как дальше все сложится, а силы мне явно понадобятся.

И да, я не собиралась сдаваться, не в моем это характере. Я могу уступить, если попросят, и если, мне от выполнения просьбы не станет хуже. Могу пойти на компромисс, при тех же условиях, но ненавижу, когда мной пытаются командовать и управлять. Не на ту напал! – подумала я, и ниже опустила голову, боясь, что псарь по моим глазам догадается, что я не смирилась со своим положением.

Вот только с каким именно!? Он сказал, что не собирается возвращаться к императору на службу, а значит, он хочет оставить меня себе. Только вот, в качестве кого?

Постаравшись сделать свой голос мягче, я быстро подняла на Ивана взгляд, и тут же опустила.

— Можно спросить? – проблеяла я.

— Спрашивай, — бросил он взгляд исподлобья, не прекращая, есть.

— А что мы будем делать?

— Как что? – поднял он голову от похлебки, — конечно, жить вместе! Ты станешь моей женой! По хозяйству там, за детишками присмотреть.

— У тебя есть дети!? – громко воскликнула я.

— Дура баба! – в сердцах он бросил ложку на стол, вскочил с лавки, и принялся мерить шагами дом, все больше и больше ввергая меня в шок, своими далеко идущими планами на мою жизнь.

— Наших детишек нарожаешь, и будем их вместе растить! Я стану на охоту ходить, а ты за домом следить, да стряпать. Ты вообще, должна мне в ноги кланяться, а ты нос воротишь! Я тебя от позорной судьбы спасаю, мужней женой будешь, да со своим домом и под защитой! Али что, я тебе совсем не по нраву? – Мужчина встал напротив меня, уперев руки в боки, и его жесткий взгляд, не оставлял мне простора для ответа.

— По нраву, по нраву, конечно! – закивала я, словно китайский болванчик. И, рискуя нарваться на новую вспышку его гнева, все же решила спросить:

— Иван, может, ты меня лучше батюшке вернешь? А он тебя по-царски наградит! Купишь себе надел земли, даже с лесом! Дом построишь! Да за тебя, такого молодого и богатого, любая красавица замуж пойдет!

То, что я говорю что-то совсем плохое, дал мне понять глухой рык, вырвавшийся из горла псаря.

Я уж подумала, все, конец мне!

Но мужчина, лишь быстро вышел из дома и громко хлопнул дверью. Его не было примерно час. Затем, он вернулся, и, словно ничего не произошло, не глядя, бросил мне:

— Прибери со стола, женщина!

Я, лишь скрипнула зубами, приказывая себе терпеть и выжидать подходящего момента. Только вот как он должен выглядеть, этот подходящий момент, кто бы мне самой подсказал! Тем более учитывая, что на улице караулит стая собак.

— Мне бы… в туалет, — сказала я тихо, чувствуя, что краснею.

— Что? Удивленно спросил Иван. Затем, до него, видимо дошло, да и то, лишь по моему, очень смущенному виду. – По нужде хочешь?

— Я кивнула, — чувствуя, что мое лицо, буквально горит от стыда.

— Так пойдем, провожу, — бросил он и вышел из дома. Я, пошла за ним.

На крыльце, я снова вдохнула этот неповторимый аромат хвойного леса и огляделась повнимательней. Напротив, сразу за трактом, шел такой же, дремучий лес.

Я повернула за левый угол дома. Там, в похожем, как в «Охотничьем домике» загоне из деревянных вертикальных прутьев, на земле лежали собаки, над ними, был сооружен большой добротный навес, а по периметру загона, выкопаны дренажные канавки от дождя. Предусмотрительно! Вид у собак, был сытый и ленивый, видимо, когда псарь выходил надолго, он как раз их и кормил. Почему-то мне хотелось знать, чем именно.

— Ты идешь?

Я вздрогнула и подняла глаза. Сразу за мини-псарней, в кустах, прятался небольшой домик, совсем как в деревнях или на дачах в мое время. Указав на него рукой, Иван отошел за псарню, и демонстративно не глядя в мою сторону, принялся колоть дрова.

Я быстро юркнула в туалет, который, внутри мало чем отличался от наших, деревенских. Лишь, вместо туалетной бумаги, за специальный чурбачок, приколоченный к стене, было заткнуто несколько листьев лопуха, уже завядших. Я быстро сделала свои дела и выскользнула наружу, переводя дыхание. Так как «аромат» в уличном туалете, из века в век, явно не меняется.

Проходя мимо собак, я только сейчас обратила внимание, что здесь их гораздо меньше, чем в псарне императора. Их было всего десять. Видимо, для того, чтобы загнать одну слабую девушку, псарю мало было одной собаки! Я горько хмыкнула и направилась к дому.

Вернулся Иван с дровами, и принялся учить меня, варить пшенную кашу в печи. Если это весь его запас продуктов, то я, кажется, скоро кудахтать начну!

Но, я внимательно слушала, стараясь все запомнить. Во-первых, мне не хотелось злить своего «спасителя», пока не придумаю способ побега, а во-вторых, научиться на самом деле не помешает. Все же, похоже, в этом мире я теперь точно задержусь, а практические навыки никогда лишними не бывают.

— А где мы будем спать? – нарушила я затянувшееся молчание.

— Спать? – удивленно посмотрел на меня Иван. – Там, кровать за ширмой, а завтра пойдем домой!

Отвлекшись от неприемлемого для меня способа ночлега, с посторонним, по сути, мужчиной, услышав новую для себя информацию, переспросила:

— Пойдем домой?

— А ты, что думала? – ухмыльнулся псарь. – Что мы останемся здесь?

Я рассеянно кивнула. Мужчина лишь сокрушенно покачал головой, словно удивляясь моей непроходимой тупости.

— Здесь нас сразу найдут! У меня есть свой дом, в глуши. Там нас никто не потревожит, — проговорил он тихо.

А у меня по телу, пробежал табун мурашек, пытаясь спрятаться в моих в волосах. А я, вздрогнула от «чудесной» перспективы, всю жизнь прожить в самой глухой лесной чащобе, видя лишь одного единственного человека, своего самозваного мужа.

Когда уже за окном стало смеркаться, и по дому поплыл божественный аромат пшенной каши, с улицы послышался топот множества копыт, а у крыльца голоса мужчин. Один из них, громко произнес:

— Ждите меня здесь! Я справлюсь у хозяина о дороге в столицу!

Моё дыхание резко перехватило, а сердце забилось в бешеном ритме.

— Оливер! – выдохнула я, и бросилась к двери.