Многоликий Янус

Глава 76. Побег

Примерно около получаса я сидела на подоконнике распахнутого настежь окна, и слушала шум, производимый размещающейся на ночлег, свитой императора. Но просто сидеть и слушать, было откровенно скучно, поэтому я слезла с подоконника, и, завернувшись в одеяло, высунулась в окно, стараясь разглядеть, что же там, происходит.

У ворот, ярко горели факелы, из-за света которых, проходящие мимо люди и лошади, отбрасывали длинные диковинные тени. У крыльца толпился народ, и слышались веселые голоса, но со стороны псарни, было безлюдно. Собаки тоже молчали, по-видимому, уже давно привыкшие к таким внезапным и шумным налетам веселящейся знати.

С правой стороны дома, послышался мужской смех и голоса. Мне показалось, что я явно узнала голос Павла первого, император о чем-то спорил с неизвестным собеседником. Я была уверена, что это тот человек, которому меня хотят сбыть, и прямо до чесотки захотелось узнать, о чем же они будут разговаривать за ужином!

Пока не передумала, я быстро метнулась в комнату, сбросила на кровать одеяло, и начала лихорадочно одеваться, надев верхнюю часть платья и штаны, подбежала к зеркалу. Критически осмотрев себя, пришла к неутешительному выводу, что меня могут выдать мои руки, а точнее, белоснежная кожа рук Авроры, ну, тогда уж и лица. Только яркие, рыжие с красным оттенком волосы, могли в темноте показаться черными, но не кожа.

И тогда, на помощь пришло воспоминание об увиденных мною когда-либо фильмов про спецназ и тому подобное, когда герои, в качестве маскировки, наносили на лицо и открытые участки тела, грязевые полосы. А что делать!? Тем более что грязи на улице, после недавнего дождя предостаточно!

Боясь передумать в последний момент, я направилась к окну, легла животом на подоконник, вытянула руку, и достала веревку.

На ней, через примерно каждые полметра, были навязаны узлы. Как я могла понять, для того, чтобы было, за что зацепиться женским слабым рукам. На душе потеплело от этой дополнительной заботы Ивана.

Тщательно привязав веревку к ножке кровати, выбросила ее за окно. Убедившись, что конец ее достает практически до земли, мужественно залезла на подоконник, и тут же, решимость оставила меня. Я смотрела вниз, и чувствовала, как мелкой дрожью колотит все мое тело, а голова начинает кружиться.

Я крепко зажмурилась, уговаривая себя успокоиться, и вспомнила, как ловко лазила с дворовыми ребятами по деревьям и гаражам, какой восторг я испытывала, посматривая сверху на маленькие незначительные фигурки людей и какой сильной и смелой я при этом, себя чувствовала.

Я должна суметь это сделать! – уговаривала я себя, — а иначе как по-другому сбежать отсюда!? Мысленно отвесив себе пощечин и обругав крепкими словечками, я судорожно схватилась за верхний узел веревки, и перекинула ногу за окно.

Спуск, оставил в моей памяти очень расплывчатые воспоминания. Помню только, что я мысленно считала узлы, да отдавала команды своим рукам и ногам. Но, наконец, я ступила на твердую землю и тут, же уселась, нервно поглядывая по сторонам.

Запоздало накрыл страх, что меня легко могли увидеть во время спуска, ведь обе мои руки, светились белым в темноте, словно покрытые люминофором. Тут уж я вспомнила про маскировку. Пощупав руками вокруг себя, влезла правой рукой в неглубокую лужицу, полную жидкой грязи.

Брезгливо морщась, я провела пальцами по своему лицу, а затем, то же самое проделала и с руками. Осуществляя, столь необходимую маскировку, я почувствовала на себе чей-то взгляд. Автоматически, медленно оглядела частокол псарни, но, ни кого за ним, не заметила, хотя ощущение чужого взгляда, осталось.

Решив больше не потакать своим страхам, я крадучись, вдоль стеночки, отправилась в сторону беседки. Голоса приближались, а я, попутно хвалила себя за то, что так удачно нашла тот самый закуточек между домом и беседкой, где так удобно будет подслушивать.

Наконец, я была на месте, и, тихонечко, словно уж, просочилась в узкий простенок, оказавшись как раз напротив второй, заросшей плетьми винограда, двери беседки. И, надо сказать, вполне своевременно! Так как разговор, явно касался меня.

— Ну, так что, месье Перье, как вам мое предложение, на счет мадемуазель Авроры?

Я же, затаив дыхание, ждала ответа.

— Ну, что я могу вам сказать, Ваше Императорское Величество, — послышался вкрадчивый голос собеседника Павла первого. И, судя по сильному акценту, явно иностранца. – Не скрою, вы меня заинтриговали! Но единственное, что меня смущает, что я не смогу представить мадемуазель в обществе. Что если она заговорит, начнет рассказывать, кто она такая, у меня могут быть большие неприятности! – незнакомец ненадолго замолчал, словно раздумывая. – Насколько я понимаю, в случае чего, вы не вступитесь за меня, Ваше Императорское Величество!

— Мда, — задумчиво бросил император. – Вы меня совершенно верно поняли. Мое, и без того шаткое нынче положение, постоянно плетущиеся заговоры… Поймите меня правильно, месье, но настраивать против себя знать, совсем не в моих интересах.

— Понимаете, Ваше Императорское Величество, я не отношусь к тем коллекционерам, которые предпочитают прятать свои сокровища от посторонних глаз, и лишь за закрытой дверью и под покровом ночи украдкой ими любоваться! Я их люблю выгуливать! Хвастаться, в конце концов! Надеюсь, вы меня понимаете. Хотя… Прежде чем что-то решать, я хотел бы своими глазами увидеть мадемуазель!

Не успел француз произнести эту фразу, как «По щучьему велению…», словно чертик из табакерки, в беседку вкатилась я, собственной персоной! И дернул меня нелегкий, поинтересоваться, как выглядит этот загадочный месье!? Ну, и наклонилась больше, чем было необходимо, вперед. А прислониться же не к чему! Вот я и пробила своим кувырком через голову, бутафорскую стену из плетей виноградной лозы.

— Добрый вечер! – вежливо поздоровалась я, едва моя голова перестала кружиться, и взгляд сфокусировался на двух ошарашенных лицах. Причем, в глазах монарха, я четко увидела смешинки. Ну, не злится, и то, хлеб! – решила я про себя, и решила поздороваться, как положено.

Хотя, было бы кому кланяться! Я была разочарована! Передо мной сидел напыщенный индюк предпенсионного возраста, в ярком, как у попугая, костюме и длинном, в белых “барашках” парике. И все же, вежливость, наше все!

А для этого, мне пришлось встать с корточек, и изобразить книксен. Я знала, что он у меня очень аристократично выходит.

Но вот почему тогда, реакцией посла на мой вежливый поклон, был непередаваемый горловой звук, и кашель вусмерть подавившегося человека, я не знаю. Но искренний порыв постучать иностранца по спине, был пресечен резким приказом императора:

— Не смей!

Я притормозила и обиженно посмотрела на монарха. На сей раз, в его бледно голубых глазах, плескалась грозовая туча.

— Аврора, я не позволю, чтобы ты нанесла увечье полномочному послу Франции! И, ответь мне на вопрос, что ты здесь делаешь и почему в таком виде? – нахмуренные брови императора и его плотно сжатые губы, как ничто другое давали мне понять, что вляпалась я знатно!

Поэтому, мне оставался лишь один путь спасения, а именно, изобразить из себя дурочку, ведь, как давно известно: «Дуракам закон не писан». Потому, я кокетливо улыбнулась, и произнесла:

— Я очень хотела увидеть своего будущего жениха! – и захихикала.

Запивающий в этот момент стресс вином, посол, пустил в бокал пузыри, и зашелся в диком кашле.

— Эй, человек! – громко позвал император.

В тот же миг, в беседку влетел мужчина в темно-синем кафтане и принялся хлопотать вокруг посла, пытаясь привести того в чувство и обмахивая надушенным кружевным платком. От этого приторного аромата, у меня заслезились глаза, и я громко чихнула, чем снова привлекла внимание императора к своей скромной персоне.

— А ну, быстро в свою комнату! – грозно сведя брови, прошипел он мне, — нарочно ведь оделась, как срамная девка! Учти! Что если мне не удастся месье Перье умаслить, то в бордель отправишься! – и взмахом руки, отослал меня прочь.

Я же, с превеликим удовольствием, дала деру, спеша вернуться назад. Уже подбежав к болтающейся из моего окна, веревке, поняла, что наверх по ней, мне точно не забраться! Вспомнила, как тяжело мне было по ней даже спуститься. Слабые, нетренированные руки Авроры, еле удерживали тело на весу. Я тихо чертыхнулась, и побежала вдоль стеночки к крыльцу. Не знаю, на что я надеялась, ведь знала, что дверь моей комнаты закрыта.

Проскользнув в прихожую, я прислушалась, опасаясь услышать многоголосый гул, пирующих в доме, мужчин. Уж мимо них, мне точно бы не удалось незаметно проскользнуть к лестнице. Но по счастью, в доме было по-прежнему тихо и безлюдно. По-видимому, до пиршественного стола не допускались простые смертные, а попросту, стражники Его Императорского Величества.

До своей комнаты я также добралась без приключений. С бьющимся сердцем, и затаенной надеждой, я толкнула дверь, но, увы, чуда не произошло. Не успела я толком расстроиться, как на лестнице послышались шаги и голоса двух мужчин, — иностранцев!

Я заметалась по коридору, ища хотя бы какое укрытие. Но, увы, ни тяжелых пыльных гардин, ни высоких напольных вазонов, здесь предусмотрено не было.

Я помчалась в самый конец коридора, по пути толкая двери. И, о чудо! Одна из них распахнулась, и я, не раздумывая, рванула внутрь.

И лишь позже меня посетила мысль, что там мог кто-то находиться. Но по счастью, комната оказалась пуста. Осторожно прикрыв дверь, я обернулась и едва не свалилась в стоявшую посередине, исходящую паром, ванну. Горячая вода с шапкой мыльной пены и плавающими на поверхности лепестками роз, так и манила погрузиться в ее уютное тепло.

Мечтания мои были бессовестно прерваны громкими голосами и открывающейся дверью. Мое тело среагировало куда быстрее, чем охваченный паникой, мозг. Секунда, и я, зажимая, готовый разразиться серией чихов нос, лежала под широкой кроватью. Пока я сражалась с желанием громко чихнуть, мужчины заговорили.

Самое начало их разговора я пропустила, но поняла, что это два француза. Впервые, с тех пор, как я оказалась в прошлом, мое знание иностранных языков могло мне сослужить хорошую службу.

Наблюдая за перекатывающимися от сквозняка под кроватью, пыльными клубками, я начала прислушиваться, пытаясь уловить суть разговора. Не то, виноват был неизвестный мне диалект языка, ни то, что в конце восемнадцатого века, многие предметы имели другие названия, но некоторые слова, я понимала с трудом.

Хотя, поняла самое главное! Что этот месье Перье, был очень обижен на императора, за то, что тот подсунул ему какую-то замарашку – куртизанку, в срамном белье, вместо обещанной аристократки. И что только ради того, чтобы не провалить свою дипломатическую миссию, он готов проглотить нанесенную ему обиду и забрать девицу с собой, которую он тут же, по приезду на родину, сдаст в первый попавшийся бордель!

Услышав такое, я чуть не ахнула, вовремя успев закрыть себе рукой, рот. Но тут, по полу прошлепали босые ноги, и тело месье, погрузилось в воду. Отчего я испытала жгучую зависть. Я, прямо-таки чувствовала, как бы мне сейчас помогла такая ванна, чтобы снять негатив и расслабиться. Но как раз последнее, было вовсе не для меня. Во всяком случае, сейчас.

Посол, что-то блаженно пробормотал.

— Месье Перье! – блеющим, подобострастным голосом, обратился к господину, слуга, — а зачем везти эту девку, так далеко? Можно ведь и в России в борделе ее оставить!?

— Нет, — резко ответил посол, — есть риск, что рано или поздно она попадется на глаза императору, тогда, могут пострадать дипломатические отношения между нашими государствами.

— Месье! Но, как вы, столько дней, сможете быть с ней в одном экипаже!? Фи!

— Я все обдумал! Найди мне закрытый экипаж, в нем и поедет эта «красотка»! – хмыкнул посол. – Будет безвылазно там находиться до самого приезда в благословенную Францию! Найми, какую девку ей в услужение, пусть с ней вместе едет, приносит еду и выносит горшок!

— А куда ее потом? – с сомнением в голосе, спросил слуга.

— Обеих сдадим! – хохотнул месье.

А я подумала, что неизвестно, что было бы лучше, попасть к нему в дом, на правах безвольной рабыни, которую даже людям показывать было бы нельзя или все же, в бордель!? Но сейчас, в моем случае выходило: «Из огня, да в полымя». Что этот, месье, собирается меня в бордель сдать, что император.

Нужно срочно бежать! Вот только как мне проникнуть в мою комнату? Без плаща и юбки я далеко не уйду в таком виде. Да и рюкзак с едой мне нужен! На удачу, я услышала, как слуга интересуется у господина, что ему принести в качестве перекуса перед сном. И о, счастье, тот не отказался. По количеству перечисленных блюд, я поняла, что за столом императора, посол ужинал только глазами. И, в любом случае, это был для меня шанс!

Дождавшись, когда за слугой закроется дверь, я выждала минуту, и ползком, то и дело, замирая, поползла к двери. Тихонько толкнула ее, и осторожно обернулась. С края ванны, безвольно свисала волосатая рука мужчины, который, по всей видимости, задремал.

Высунув в коридор голову, и убедившись, что там никого нет, я выскользнула наружу, вскочила на ноги, и осторожно прикрыла дверь. А затем, на цыпочках метнулась к своей двери, и не знаю, на что, надеясь, толкнула ее. Дверь медленно открылась, точно так же, как и мой рот от удивления. Я шагнула внутрь и только повернулась, чтобы ее закрыть, как нос к носу столкнулась с Иваном. Псарь, по своему обыкновению, одетый во все черное, стоял за дверью и улыбался мне, делая знак рукой, молчать.

Я почувствовала огромное облегчение, что смогла попасть в свою комнату и что мой помощник тоже со мной и тут же выпалила:

— Нужно срочно бежать!

Самое интересное, что эту фразу, мы произнесли одновременно, и тут же, тихо захихикали, словно заговорщики. Я в двух словах рассказала Ивану, о том, что произошло, и что я успела подслушать. А он, в свою очередь заявил, что подлил в ужин прибывшей с императором охране, сонный отвар и до самого утра, солдаты будут спать беспробудным сном.

— А вдруг тебя заподозрят? – ахнула я.

— Не заподозрят! – широкая белозубая улыбка осветила лицо мужчины, — я, когда тебя провожу, сам его выпью! Тогда, даже если меня будут пинками будить, броситься за тобой с собаками в погоню, и тогда не проснусь!

Меня тут же начала грызть совесть, ведь я понимала, что мужчина очень рискует, помогая мне! А потом, почувствовала сожаление. Ведь, если бы не Оливер, я бы вполне могла влюбиться в Ивана! Красивый мужчина, что и говорить, смелый и находчивый! Я мотнула головой, отгоняя несвоевременные мысли и метнулась к своему рюкзаку, одела его на спину, и заявила, что готова!

Иван с удивлением посмотрел на мою, двухлямочную «котомку», но промолчал и пошел к окну.

— Подожди! – остановила я его, — ты же через дом сюда попал?

— Нет, через окно.

— А можешь выйти через дом? Мне просто может понадобиться веревка, а иначе, ее некому будет отвязать от ножки кровати. И, закрой, пожалуйста, дверь, как была, чтобы думали, что я еще взаперти. Может, не сразу хватятся.

— Хорошо. Жди меня внизу, — прошептал Иван и указал мне на окно.

Я, тихо кряхтя и сопя, спустилась по веревке и присела на корточки, стараясь походить на земляную кочку. Над моей головой, пару раз дернулась и исчезла веревка. Несколько томительных минут, показались мне вечностью. Я уж было пожалела, что обратилась к мужчине с такой просьбой.

О чем ему и сообщила, стоило только Ивану, появиться передо мною, подобно приведению.

— Нет, все правильно! – буркнул он, обшаривая прищуренными глазами окружающее пространство. – Веревку могли увидеть, так что от нее нужно было все равно избавляться, — отдав ее мне, тихо позвал следовать за ним, и привычно пригибаясь под окнами первого этажа, побежал в сторону беседки.

— Подожди! – прошипела я ему вслед.

— Что такое? – резко остановился псарь, недовольно хмуря брови. – Сейчас некогда разговаривать!

— Император! – сделав большие глаза, прошептала я. – В беседке ужинает император!

— Уже нет. Он давно в своих комнатах, — бросил мне мужчина и снова устремился вперед.

Мы быстро, словно тени, добежали знакомым маршрутом до замаскированного дерном, лаза. Иван убрал маскировку и кивнул мне:

— Полезай! И не пугайся, на той стороне, ждут две собаки. По моему сигналу, они начнут закапывать лаз, а я с этой стороны выровняю землю и прикрою травой. Нельзя, чтобы догадались, в каком именно месте, ты сбежала, тогда дольше будут тебя искать.

Я хихикнула.

Иван удивленно посмотрел на меня, наверное, решив, что я на нервной почве умом повредилась.

— Да вот, представила, как утром за мной придут, а в закрытой комнате никого нет! И веревка из окна не свисает! Ну, чисто колдовство, какое!

— Мда, — хмыкнул псарь, и в темноте сверкнула его белозубая улыбка. А я, невольно засмотрелась на этого брутального красавца с аккуратной, коротко стриженой бородой.

— Эй! – вдруг вспомнила я. Не забудь посыпать это место и с той стороны, этой, как ее…, махоркой!

Мужчина, молча, вытащил из кармана полотняный мешочек, перевязанный бечевкой, и потряс перед моим лицом. Я же, явственно ощутила запах табака.

— Я все помню! – и снова мешочек исчез в его кармане.

— Иван! А ты же мне тоже обещал его дать с собой! Вдруг, какие другие собаки будут меня преследовать!?

Мужчина на секунду задумался, и вытащил из-за пазухи похожий мешочек, но поменьше, и с улыбкой сунул его мне в карман штанов. Я хотела было возмутиться его фамильярности, но он уже подталкивал меня к лазу.

— Время!

С заплетенной косой и в штанах, а не в юбке, я куда более ловко пролезла под частоколом из бревен, отплевываясь от попадавших мне в лицо, тонких корешков, свисающих с потолка ямы. И вот, я уже снаружи! Приподнявшись над ее краем, я встретилась взглядом со сверкающими во тьме, внимательными глазами огромной собаки и невольно вздрогнула. Стараясь не показывать страха и не делать резких движений, я выбралась наружу и обернулась.

Оказывается, вторая псина была у меня за спиной.

Не обращая на меня внимания, обе собаки принялись закапывать лаз. Их огромные мощные лапы, работали, словно экскаваторные ковши, быстро делая свою работу. А я, поспешила к давно примеченной мною, не высокой сосне с находящимися близко к земле, ветвями.

В лесу было темно. Хорошо, что хоть небо было чистое, и с него ярко светила полная луна, неплохо освещая нужное мне дерево. Я подошла к сосне и примерялась. Нижняя обломанная ветвь, находилась на высоте, примерно полуметра от земли, и была чуть шире моей ступни.

Обломав несколько тонких веточек, упирающихся мне в живот, и так и норовящих попасть в глаза, я начала свое восхождение. Ощущение было двоякое. С одной стороны, моя память говорила мне, что это совсем легко! Вспомнилось, как я несколько лет, когда еще училась в школе, посещала секцию скалолазания. У меня тогда было сильное тренированное тело и особенно пальцы, а также, зоркие глаза, умеющие подмечать любую, подходящую для восхождения, неровность вертикальной поверхности.

Сейчас же, осталось только последнее. Мышцы Авроры, не привыкшие к физическим нагрузкам, довольно сильно замедляли мое движение вверх. И это, я взбиралась всего лишь по удобным ветвям, как по лестнице. Любую стену, даже самую простую, мне бы сейчас точно было не осилить.

Но, как говорится, — «долго сказка сказывается…», но за своими мыслями, я не заметила, как добралась до вершины сосны. Ого! Довольно тонкая! Похоже, я немного перестаралась, может обломиться под моим весом. Пытаясь нашарить в темноте ногой ветки, я с еще большим трудом спустилась ниже, примерно на один метр и оглядела пространство перед изгородью.

Здесь только начинался подлесок, и деревьев было очень мало. Поэтому, я разумно предположила, что если останусь на этой сосне, то утром буду здесь как на ладони, стоит только кому, поднять вверх голову.

Когда планировала побег, глядя в щелку забора, то еще тогда я думала, что, скорее всего, придется перелезать на соседнюю сосну, а то и еще дальше, по возможности. И еще тогда планировала найти себе веревку, так что, снятая с окна, она была мне очень кстати!

Вот только сейчас и думать было нечего, пытаться перебраться на соседнее дерево. Придется ждать рассвета. И я, устроившись у основания самой толстой ветви, благоразумно привязала себя веревкой к стволу сосны. Когда-то, о таком приеме, я читала в книгах. Так поступали путешественники, вынужденные ночевать на деревьях, из-за поджидающих их внизу, голодных хищников.

Я же не знала, водятся ли здесь, вблизи человеческого жилья, волки, Иван про этого мне не рассказывал. Но банальное опасение случайно уснуть и переломать все кости по дороге к земле, не было, никакого желания.

Как впоследствии, оказалось, поступила я совершенно правильно. Только вроде бы, сидела и думала свою думу горькую, как вдруг проснулась, практически вися над землей, навалившись грудью на две веревочные петли, которыми была примотана к сосне. От страха, остатки сна мгновенно слетели, и меня мгновенно бросило в жар. Но, я постаралась себя успокоить, как могла и поклялась, что в дороге, буду максимально осторожной перестраховщицей! Да, понимаю, что масло масляное, но именно так я и решила. И, уж пусть сама над собой потом посмеюсь, чем больше никогда мне этого не придется делать.

Итак, наконец, я осмотрелась по сторонам. Было ясно, что начался рассвет, но на территории «Охотничьего домика», пока было тихо, а это значит, меня еще не хватились.

Я бросила взгляд на соседнее дерево, ветви уже просматривались вполне неплохо, но для начала, мне было необходимо, осуществить утренний моцион. Пользуясь веревкой в качестве страховочного троса, я пожурчала с ветки на сосновую подстилку, и тут же об этом пожалела. Собаки! Они могли меня унюхать по оставленному мной…, следу.

Хотя, когда я спала, то, наверное, не увидела, когда Иван посыпал махоркой мои следы до сосны. Только вот так и не смогла представить, как он это делал, не перелезая сюда? Оставалось лишь надеяться, что мужчина сдержал свое обещание. Во всяком случае, лаз с этой стороны, был хорошо закопан, издалека его было совсем не заметно.

Но, пора уже и честь знать! «Спасибо этому дому, пошла к другому»! Я отвязала от ствола веревку и свернула ее в кольцо. Нашла глазами максимально толстую ветку, идущую в сторону ближайшей сосны и очень удачно, примыкающую к ней похожую встречную ветку, и сделала осторожный шаг по ветви своего дерева. При этом я придерживалась левой рукой за выше идущую параллельную ветвь.

Приятно пахло хвоей, но не очень приятно кололи иглы и совсем неприятно, липла к пальцам и подошвам балеток, смола. Но я, так же, как и на стене скалодрома, старалась абстрагироваться от всех посторонних мыслей и чувств и внимательно следить, куда ступаю.

Добравшись до оптимальной точки, где ветка меня хорошо держала, но уже начинала качаться, я выдохнула, сосредоточилась, и, наметив взглядом определенную ветвь на соседней сосне, начала раскачивать свое импровизированное лассо, готовясь его закинуть, как вдруг, со стороны «Охотничьего домика», послышались крики и многоголосый лай собак.

Я вздрогнула, и моя нога соскользнула, потеряв опору…