Многоликий Янус

Глава 77. В бегах

Мое сердце от испуга пропустило удар, и уже было открылся рот, чтобы в последнем крике выразить свое несогласие с моей безвременной кончиной, как я почувствовала, что падение прекратилось, и, более того, я качаюсь на упругой сосновой ветке, подобно переспелой шишке.

Ощутив мгновенное облегчение, я насторожилась. А ведь на самом деле, я даже не знаю, насколько надежно зацепилась, и за что, именно. Поэтому, замерла, подвижными остались, лишь глаза на моем лице, которые в наступающей предрассветной мгле, пытались обнаружить конец веревки, который я за мгновение до падения, держала в руках.

Наконец, мне это удалось! Медленно вытянув влево руку, я указательным и средним пальцами, подцепила белеющую веревку, и плавно подтянув к себе, намотала ее на запястье, чтобы в случае повторного падения, она не выскользнула из пальцев под тяжестью моего тела.

Действовать приходилось очень медленно и плавно, хотя, все во мне кричало от страха, так как громкие голоса и лай собак, приближались.

Наконец, взяв в обе руки веревку, я смогла вздохнуть чуть свободнее. Теперь у меня была надежда, что порвись моя одежда или обломись ветка, на которой я висела, я все же не разобьюсь. Медленно выдохнув, я начала подниматься вверх, используя узлы, как удобные точки опоры. И вот, я почувствовала, как ветка отпустила меня, и я, наконец, была свободна. Как позже я узнала, моим спасителем оказался рюкзак за плечами.

Дальше я не стала идти по ветвям, а закинув веревку на соседнюю сосну, просто перелетала на нее, на подобие Тарзана. Разве что, старалась делать это максимально тихо и, сжав зубы, тихо шипела, собирая на своем пути, все мелкие ветви с иголками, царапая в кровь руки и лицо.

Пот заливал глаза. Или, это была моя кровь? Я уже не понимала этого. Рваное дыхание с хрипами вырывалось изо рта, и мне казалось, что его услышит каждый, кто окажется неподалеку от меня.

Не знаю, сколько раз я перелетала с сосны на сосну, но упрямо сжав зубы, я закидывала веревку снова и снова. Наконец, силы совершенно покинули меня, и в очередной раз, переносясь на соседнее дерево, руки окончательно потеряли чувствительность и разжались. И только благодаря моей предусмотрительности, я не рухнула вниз. Так как каждый раз, перед тем, как прыгнуть, обвязывала себя за талию свободным концом веревки.

Из последних сил я поднялась как можно выше, в надежде затеряться в густой колючей кроне, и, привязав себя к раскачивающейся на ветру, верхушке, затаилась.

Ветки там были совсем тонкие, поэтому сесть ни на одну из них не получилось. На двух я стояла ногами, за две другие держалась руками и еще несколько оплела веревкой, привязывая себя понадежней.

Сквозь нижние ярусы ветвей, мне совершенно ни чего не было видно на земле, и я очень надеялась, что также не видно и меня. Но все же, было жизненно необходимо знать, когда, же погоня пройдет под моей сосной и проследует дальше, не обнаружив меня. Ведь только тогда я смогу хоть ненадолго почувствовать себя в безопасности.

Но, то ли, погоня уже давно прошла мимо, а я из-за своего громкого дыхания ее не услышала, не то, она прошла вдалеке от моего убежища, но лая собак я больше не слышала.

Пить хотелось просто ужасно! Я уже не раз пожалела, что позаботилась о еде, а к запасу воды отнеслась так не серьезно. Ведь именно без воды мне никак не продержаться долго.

Не поняла как, но я умудрилась уснуть в таком ненадежном положении, за что чуть и не поплатилась. Мои колени подогнулись, и ноги соскользнули с ненадежных опор, пальцы разжались, и я неминуемо полетела бы вниз, но веревочная страховка снова спасла мне жизнь. Спина скользнула вниз по стволу, и я зашипела от боли, когда шершавая кора, ершиком прошлась по коже, местами сдирая ее.

Кое-как, я укрепилась на новых тонких ветках и посмотрела вверх. Судя по положению солнца, сейчас был почти полдень. И, теплое не по-осеннему светило, припекало мою макушку.

Решив, что опасность временно миновала, я отвязала себя и начала осторожный спуск, стараясь, не обломать ни одной ветки. Я боялась, что император расставил кругом посты, и треск ломаемых ветвей может услышать кто-то из моих преследователей.

Наконец, я опустилась достаточно, чтобы укрыться от солнца. Я нашла две удобные толстые ветви, растущие рядом, и уселась на них, наподобие узкой скамеечки.

Еще полдня я промаялась на высоте, то сидя на ветвях, а то и осторожно слезая с них вниз, и выглядывая людей, но кругом стояла тишина, нарушаемая лишь скрипом сосен на ветру, шумом ветра в их вершинах, да изредка слышался стук дятла.

Вот уже солнце почти скрылось, и лес словно притих, готовясь ко сну, а я все не решалась спуститься на землю. Мне так и казалось, что сделай я это, как из-за ближайшего дерева услышу что-то вроде: «Ага! Попалась!».

Мне было страшно поспешить и так глупо попасться после стольких мучений! Ведь, если меня поймают, то второго шанса у меня уже не будет. Поэтому, я терпела жажду, терпела жжение от царапин по всему телу, еще более усиливающееся от попадающего на них соленого пота, терпела ужасную боль в непривычно натруженных мышцах и чуть ли не вывихнутых суставах.

В накрывшей лес темноте, я достала из рюкзака плащ, надела его внутренней стороной наружу, чтобы лицевую не запачкать в смоле, укуталась в него, и снова привязав себя веревкой к стволу, забылась тревожным сном.

Проснулась на рассвете. Отвязалась и осторожно спустилась ниже, чтобы убедиться, что путь свободен. Я решила, что за сутки, погоня или прекратилась, или ушла уже далеко. Но, так как я не знала, в какую сторону мне идти, чтобы выйти из леса в направлении своего дома, то решила пока держать путь к реке, которую заметила с верхушки сосны.

Первое время, ноги с трудом держали меня, и казалось, что я иду по палубе корабля во время качки. Наверное, это случилось из-за долгого нахождения на раскачивающемся от ветра, дереве.

А еще, я чувствовала ужасную слабость из-за голода, но больше из-за жажды. К своим скромным запасам, нечего было и думать притронуться, не имея чем их запить, поэтому мне, приходилось упрямо идти вперед и терпеть.

Ориентировалась я по солнцу, заметив, что река находится в направлении его восхода. И все же, я боялась, что уже давно сбилась с пути, так как чаща становилась все гуще, и солнце практически не пробивалось сквозь густую крону вековых сосен.

От усталости и жажды, я уже не ощущала прелести моего любимого соснового аромата, хруста опавших иголок и шишек под ногами, но страха не ощущала тоже. Наступило какое-то странное состояние отупения. Я просто шла, словно заведенная кукла, совершенно не обращая внимания, на кружащих вокруг меня, комаров.

Лишь заметив, что в лесу снова начинает темнеть, я обернулась, и, прищурившись, отыскала садящееся на ночь, светило. Убедившись, что оно уходит на покой прямо позади меня, я удовлетворенно хмыкнула, и начала оглядываться в поисках подходящей сосны для ночлега. Оставаться ночевать на земле, было более чем опасно, так как я уже несколько раз слышала далекий волчий вой.

Как назло, эта часть леса, оказалась очень старой. А точнее, старыми были толстые и высокие, словно корабельные мачты, сосны, и их стволы, были лишены ветвей не менее чем на два метра от земли, что не давало мне никаких шансов взобраться, ни на одно из них.

Но вдруг, мне показалось, что я услышала какой-то неправильный звук. Звук, которого ну никак не должно было быть в такой чащобе. Это был далекий заполошный лай собачьей своры, взявшей след дичи. Мое сердце затрепыхалось и застучало где-то в районе горла, а глаза принялись лихорадочно искать, куда можно залезть, хотя бы на поваленный ствол дерева.

Я не знала, чьи это собаки, каких ни будь охотников, забредших в такую глушь, или… Я боялась даже и думать о том, что это погоня за мной! Нет, не тогда, когда я столько вытерпела и уже почти поверила в то, что смогла от нее скрыться.

И все же, сердце подсказывало, что это именно то, чего я так боюсь! И вдруг, словно молния в мозгу пронеслось воспоминание, как псарь кладет мне в карман штанов мешочек с махоркой, с помощью которой, можно сбить собак со следа.

Я, лихорадочно сунула руку в глубокий карман штанины и облегченно выдохнула. Есть!

Пальцы не слушались, дрожа и заплетаясь, пока я торопливо развязывала тесемки мешочка. Но вот, мне это удалось! Я на автомате сунула в него нос, ожидая ощутить специфический аромат махорки, но… ощутила лишь легкий запах каких-то травок.

Не веря в такое, я снова понюхала содержимое мешочка, и безвольно опустила руки. Тот упал на землю и немного просыпал неизвестный травяной порошок.

Я, словно тряпичная кукла, съехала по стволу дерева, и уселась на землю, прислонившись к нему спиной. Закрыв глаза, я слушала приближающийся лай собак. Но потом, резко открыла их, и, схватив мешочек, завязала его и снова сунула в карман. Пусть не радуется, что так ловко меня обманул!

Вот, предатель! — Пронеслось в моей голове. — Специально дал мне убежать, чтобы потом выслужиться перед императором и преподнести ему меня на блюдечке! Вон, и какую-то лекарственную травку подсунул, вместо махорки, чтобы позже найти меня по следам.

И так мне вдруг стало себя жалко! Злые слезы закапали на перепачканную смолой и хвоей, одежду. И тут, сквозь их мутную пелену, я увидела выскочивших передо мною, собак, а секундой позже, и его, Ивана.