Многоликий Янус

Глава 60. Мир в душе

Первое время, я словно губка впитывала все необычные ощущения, неизвестные городскому человеку и наслаждалась ими. Мне нравилось абсолютно все! И размеренный цокот копыт, и мерное покачивание с тихим поскрипыванием старой телеги, и окружающие меня звуки и запахи природы. Я откинулась назад и блаженно расслабилась. Благодаря толстому одеялу, сено совсем не кололось, зато, аромат он него стоял, просто нереальный! Я, прикрыв глаза, глубоко вдыхала запах свежего сена и сквозь щелочки приоткрытых век, следила за проплывающими в небе, облаками. Несмотря на раннее утро, температура воздуха была уже достаточной, чтобы чувствовать себя комфортно и не мерзнуть.

Видимо от покачивания и свежего воздуха, меня резко потянуло в сон, но я боялась уснуть, так как кувшин с молоком, который я прижимала к себе одной рукой, вполне мог перевернуться, когда я расслаблю руку во сне. Поэтому я решила, что сейчас самое время перекусить. Найдя глазами Винсента Райли, предложила ему присоединиться к моему завтраку. Но «свёкор» отказался, сказав, что в отличие от меня, позавтракать успел.

Устроившись поудобней и придерживая кувшин коленями, я отломила от еще теплого хлеба, горбушку, и глубоко вдохнула исходящий от его мякиша необыкновенно аппетитный аромат. А затем, закрыв глаза, вгрызлась в нее, запивая густым и сладким молоком.

Настолько хорошо, как сейчас, я вообще не помню, когда я себя чувствовала. Наевшись, я от широты чувств, предложила подкрепиться вознице, но тот, даже не обернувшись, что-то буркнул, и отрицательно мотнул головой. Также отказались от еды и два моих охранника бандитской наружности. Я пожала плечами и, ввинтив кувшин с остатками молока, поглубже в сено, с блаженным стоном растянулась на одеяле.

— Аврора, просыпайся! Мы приехали! – словно сквозь вату, послышался голос моего «свёкра». – Аврора!

Я открыла глаза и удивленно ими захлопала, увидев над собой небо с проплывающими по нему, облаками. Но в следующую секунду все вспомнила и, испугалась. Я так рвалась поскорее увидеть Гарнию и Ядвигу, что совсем не продумала, как я буду себя вести с отцом Авроры!

Вскочив, я уставилась на приближающиеся стены за́мка. Да, издалека это было величественное зрелище! Когда я оказалась заброшенной в этот мир, мне было не до любования красотами. Сейчас же, пообвыкнув в новом для меня мире, я восторгалась монументальными и столько повидавшими на своем веку, стенами замка. Коричнево-серые камни его стен, местами заросли мхом, а по наиболее освещенным участкам, огибая узкие, словно бойницы окна, к его крыше карабкались гибкие зеленые плети дикого винограда.

С бьющимся сердцем, я ожидала встречи с моим «отцом» и «сестрами», но еще раньше, случилось довольно неприятное для меня происшествие. Мерный цокот копыт, заглушил визгливый голос женщины:

— Ой! Глядите-ка! Аврору назад везут! Небось, ко двору не пришлась!

В ответ на эту злую тираду, раздался громкий женский смех.

Я обернулась. Справа от нас, по направлению к реке, шли четыре крестьянки с тазами, полными белья. Они-то и насмехались надо мной.

— А уж, с какими почестями! Вы поглядите! Карету ей каку́ предоставили!

И снова взрыв смеха.

От обиды, меня бросило в жар и стало трудно дышать. Я смотрела в сторону замка и делала вид, что этих мерзких зловредных сплетниц нет, они мне просто померещились. Самое главное, что я даже и возразить им ничего не могла. Ну, не оправдываться же перед ними, что это не так, и меня вовсе не возвращают? Не подставлять же «своего мужа», говоря, что у князя нет денег на карету, поэтому и еду в телеге?

Я знала, что ни у одного человека, проживающего в этом замке и его окрестностях, нет ни единой причины, относиться к дочери графа с симпатией. Уши мои горели от унижения, но я крепилась, мысленно подгоняя мерина, чтобы он быстрее проехал мимо зловредных баб. Но те, видя, что им, никто не возражает, совсем обнаглели от безнаказанности и продолжили лить на меня грязь:

— Наверное, князь жену нечистой получил, вот и возвращает отцу!

Да, женщины явно зарвались! После такого высказывания, товарки самой острой на язык женщины, как-то резко притихли, да и было из-за чего. Так как мой «свекор» злым голосом рявкнул:

— Взять их!

Тот час, топот копыт коней охранников нашей процессии, смешался с молодецким гиканьем их хозяев и истеричным визгом женщин. Я в страхе закрыла лицо ладонями, а когда открыла, то увидела четырех рыдающих теток, связанных вместе, накинутым на них арканом. Все белье, выпавшее из тазов, было раскидано вокруг них. Наша процессия продолжила свое движение, но уже с «эскортом» из причитающих и рыдающих женщин. Да, к самому замку мы подошли с попой, — с воем четырех женских сирен, что нас весьма сложно было бы не заметить!

Первым на крыльцо, вышел Викто́р. Полагаю, что только многолетняя практика не показывать свои истинные эмоции, позволила дворецкому удержать невозмутимое выражение лица. Могу представить, что он подумал, увидев замужнюю дочь своего хозяина, восседающей на телеге в копне сена, и сопровождающего ее свекра с двумя охранниками. Никак не меньше, как с конвоем вернули домой за ненадобностью! А подарком в качестве отступного, привели рыдающих баб!

Едва телега остановилась, я выбралась из сена и спрыгнула на землю. Так как все молчали, начинать разговор пришлось мне.

— Виктор, здравствуй!

— Приветствую вас, княгиня! – церемонно, но не очень низко поклонился дворецкий.

— Просто, Аврора! – поправила я его и спросила:

— Виктор, батюшка у себя? – И, чтобы развеять недопонимание, пояснила: — Я, вот, в гости приехала! И отец Оливера, князь Винсент Райли, милостиво согласился проводить меня. Мой муж сейчас контролирует ремонт дома, поэтому не мог отлучиться! – Прощебетала я на одном дыхании, улыбаясь во все тридцать два зуба.

Не то чтобы я была обязана отчитываться перед дворецким, просто не желая снова выслушивать то, что кричали мне эти четыре зареванные бабищи, я поспешила озвучить истинную версию моего приезда в замок. Во всяком случае, официальную.

Виктор, отвесив князю почтительный поклон, пригласил нас внутрь. Там, он, наконец, заговорил:

— Прошу немного подождать. Я оповещу хозяина о вашем визите.

Единственное, что выдавало в нем сейчас живого человека, а не роботизированную статую, это то и дело стреляющий в мою сторону, взгляд. Я понимала, что выгляжу в глазах дворецкого, знающего Аврору всю свою жизнь, как бы помягче сказать, нестандартно.

Произнеся свою коронную фразу, выдаваемую всегда при приеме незваных гостей, дворецкий чинно и не спеша, направился в сторону гостиной. Хотя, как мне показалось, мужчина сейчас горел желанием припустить бегом к хозяину, чтобы захлебываясь слюнями, проговорить: «А там, там, там такоееееее….»

Не прошло и минуты, как дверь открылась, и нам навстречу вышел сам граф Саян. Не знаю почему, но мое сердце радостно забилось. Не то мне вспомнилось его доброе ко мне отношение, когда я была еще Ядвигой, не то я просто хорошо вжилась в свою роль, но совершенно неожиданно даже для самой себя, я бросилась ему навстречу и со словами: «Отец! Как я рада вас видеть!», — повисла у графа на шее.

В этот момент не берусь гадать, кто из нас четверых, удивился моему поступку больше всех, я сама, князь, дворецкий, знавший меня, как облупленную или сам граф. Но все же, хозяин замка нашел в себе силы улыбнуться, пусть и немного растерянно, поцеловать меня в макушку и пригласить нас с князем к столу.

Завтрак прошел в несколько нервозной и неловкой обстановке. Отец Авроры и Винсент Райли, пытались вести светскую беседу, обсуждая урожай и начавшийся ремонт дома в усадьбе Райли. Но взгляд отца, то и дело, возвращался к дочери, в данном случае, ко мне.

Не знаю отчего, но мне, сейчас было очень хорошо! Так беззаботно легко, я давно себя не чувствовала. Встав очень рано, толком не позавтракав, да и прокатившись по свежему воздуху, я нагуляла зверский аппетит! Поэтому сейчас, сметала все, что было на столе, при этом тихо напевая себе под нос, популярные мотивчики моего времени.

Винсент Райли прекрасно видел, что отцу с дочерью нужно поговорить с глазу на глаз, поэтому, как только хозяин замка положил рядом с тарелкой салфетку с колен, что означало окончание приема пищи, он поблагодарил графа за завтрак и попросил показать его комнату, чтобы отдохнуть с дороги.

Ларион Саян немедленно распорядился проводить родственника в гостевую комнату, и мы с ним наконец-то остались одни.

Некоторое время, мы сидели на противоположных концах стола и лишь смотрели друг на друга. Не знаю почему, но мое горло, словно спазм перехватил. Комок встал в горле, и я не могла ни слова произнести, лишь смущенно и неуверенно улыбалась “своему отцу”. Он заговорил первый:

— Дочка, я тебя совсем не узнаю! – нервно комкая салфетку, произнес он. – Ты не обижайся на старика. Я в хорошем смысле. Ты…, — голос графа сорвался. Он с трудом справился с волнением, хотя я даже с противоположного конца стола видела, как он прослезился, — дочка, ты… улыбаешься! Ты все время улыбаешься! – по щекам старика покатились крупные слезы, я больше не могла на это смотреть!

Поспешно выйдя из-за стола, я подошла к графу, и, опустившись коленями на пол, обняла его. А он, положил мне на плечи руки.

— Отец, прости! Прости меня, пожалуйста, за моё ужасное поведение! Прости меня за то, что была груба с тобой! Что была неблагодарной и резкой! За то, что доставила тебе столько беспокойства и проблем! – Я все говорила и говорила, выплескивая из своего сердца все то, что сказала бы своему отцу, которого никогда не видела, но которого мне всю жизнь так не хватало.

Граф некоторое время ошарашено молчал, лишь сильнее стискивая мои плечи. Но затем, в сильнейшем душевном потрясении крикнул:

— Замолчи! – И мягче добавил, — дочка я люблю тебя больше всего на свете! И я ни сколько не держу на тебя зла или обиды. Если ты что-то и делала не так, то это целиком и полностью моя вина! Значит, неправильно воспитывал. – Отец тяжело поднялся со стула и поднял меня с колен. Глядя мне в глаза добрыми и ласковым взглядом, с любовью гладил мои волосы, с улыбкой коря меня за то, что столько времени прятала от всех такую красоту!

Я потеряла счет времени. Мы долго так стояли с отцом и говорили, говорили, говорили и я уже даже и не помню о чем. Он гладил меня по голове и обнимал, мы время от времени вместе плакали, а затем, снова говорили. Но я чувствовала, как тугая пружина, сидевшая в моей душе всю мою жизнь и с годами лишь сильнее закручивающаяся, сначала ослабла, а потом и вовсе лопнула. Мне стало невообразимо легко! Казалось, что малейшее дуновение ветра, и я взлечу. Я слышала, как время от времени открывалась дверь гостиной, а затем снова закрывалась, но мы не обращали, ни на кого внимания.

В этот момент, мне захотелось, чтобы истинная хозяйка тела вовсе не возвращалась в него! И это не из-за меня и Оливера, а из-за отца. Мне становилось физически больно, когда я представляла, что эта мегера снова разобьет ему сердце, снова начав ему грубить. И, да, я почувствовала, будто по-настоящему слилась с этим телом, так как начала относиться к графу, как к своему родному отцу.

Наконец, я смогла заговорить с ним и на другую тему. Мы сидели, обнявшись, у окна на небольшой тахте, когда я спросила:

— Отец, а где сейчас Гарния и Ядвига?

Я почувствовала, как отец снова напрягся, и поспешила его успокоить.

— Все хорошо, ты не волнуйся! Я принимаю их как сестер и хочу сама им об этом сказать.

Граф недоверчиво и настороженно посмотрел мне в глаза.

— Это правда?

— Отец, я сейчас как никогда серьезна! Я с удовольствием с ними снова познакомлюсь, и, не смотря на то, что мы уже не дети, постараюсь быть им хорошей сестрой! Обещаю!

— Но, почему!? – воскликнул граф. – Отчего ты так изменилась, Аврора!? Я очень рад! Нет, я счастлив! Но, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Я опустила голову, не зная, что ему сказать, не могла же я раскрыть ему правду о себе!? Каково будет узнать старику, что рядом с ним сейчас, по сути, находится только телесная оболочка его дочери!?

— Оливер? Все дело в нем? – тихо произнес отец.

Я подняла на него взгляд.

— Это все потому, что ты влюбилась, дочь?

Невольно я расплылась в широкой улыбке, и на душе стало необычайно легко, словно я разгадала очень важную загадку! Я решила, что больше не буду отнимать у себя, дарованное мне счастье, сколько бы его не было. Я вернусь и все расскажу Оливеру! Если он меня примет такой, то мы будем счастливы столько, сколько нам отмерено судьбой.

— Да, отец, я люблю его!

— Любовь поистине способна творить чудеса! – в который раз промокая многострадальной салфеткой слезы, всхлипнул отец.

В этот момент в дверь постучали, и в проеме показалась взъерошенная голова дворецкого. Пожалуй, таким растерянным я никогда его прежде не видела.

— Виктор, что произошло? – взволнованно спросил граф.

— Ваше сиятельство! Ну, сделайте вы с этими бабами что-нибудь! Они мне весь мозг высверлили своим воем!

— С какими, бабами? – Удивленно воскликнул граф, вставая с тахты.

Я поднялась следом и успокаивающим жестом, положила руку на его плечо.

— Папа, ты не волнуйся! Это местные женщины, их приказал связать отец Оливера.