Либеллофобия

Глава 34 Побить Замардино

Пользуясь отсутствием Кайнорта, адъютанты Альды Хокс открыли боевой ангар позже, чем положено, и нам пришлось ждать на морозе. Зато на помощь прилетел Крус. Я видела второго инженера торчащим из карминели и только теперь разглядела как следует. Он был небритый и очень рыжий, точно такого же оттенка, как Пенелопа. Никто, правда, его не просил помогать, о чём довольная Пенелопа успела поведать громко и сотню раз. По жребию мы тренировались первыми.

Внутри ангара была затянутая сетью арена. С вогнутыми стенками и полом, она напоминала глубокую супницу. В этой чаше противникам становилось не так-то просто выкинуть друг друга за бортик. Волкаш в лапах эзеров казался орланом в силках браконьеров.

— Я сниму ошейник, и ты обратишься, — объясняла ему Пенелопа. — Затем я включу диаблокатор магии. Внутри арены ты не сможешь применить способности суида, а также не рекомендую обращаться в человека, пока не объявят, что бой окончен.

Крус направил на Волкаша глоустер, и Пенелопа осторожно расцепила ошейник. Волкаш превратился не сразу. Он не желал подчиняться сию секунду, даже зная, что от этого зависит его жизнь.

— Смотри, без дури, — предупредил Крус, и Пенелопа посмотрела на него с восхищением. — У меня чувствительность к твоей магии семнадцать, почую влияние — хелицеры снесу.

Когда Волкаш превратился, нас раскидало в стороны, настолько громадным был скорпион. Пенелопа ударила в пульт, и по периметру арены засверкали огоньки диаблокаторов.

— Разворачивай мозги, — приказал Крус.

Он так назвал сеть чипов-нейронов на подложке из шёлковых ячеек. При помощи них орудия должны были беспрекословно подчиняться воле шиборга. Пропуски, перехлёсты узлов или складки грозили как минимум отказом системы. Как максимум — пушки могли взбеситься и покрошить Волкаша живьём.

Следом мы обернули его динамической бронёй с ячейками воздуха, а на клешни накинули злополучные пластинки с сюрпризом. Через час скорпион стал похож на противоракетный комплекс. Он щёлкнул первой парой ног, посылая в борта арены ослепительные вспышки бесконтактной сварки. Пенелопа подбросила два титановых мячика, и со второго раза Волкаш намертво сплавил их в полёте

— Великолепно! — похвалила Пенелопа, когда Волкаш изловил толстый прут и раскрошил винтовыми клыками.

Осталось испробовать хвост.

— Проваливайте, наше время, — прокаркали сверху.

У кромки арены стояла Альда Хокс. Софиты освещали её снизу и придавали строгому лицу вид каменного идола. Рядом с ть-маршалом поджал восемь ног её шиборг. В обличии имаго Лео Замардино был слишком милым, чтобы вырвать чемпионский титул вместе с сердцем противника. Паук-скакун, весь кругленький и пушистый, очаровательно чистил хелицеры лапками. Восемь крупных глаз блестели на макушке, умоляя: «Погладь, и я замурлычу».

— Вы же сами нас задержали, — попыталась Пенелопа.

— Напиши жалобу, Игор зарегистрирует её в конце месяца.

Спорить мы не стали. У Полосатой Стервы в заложниках ещё оставался Кайнорт, единственный наш боевой стратег, который и должен был управлять шиборгом. Мы аккуратно сняли броню, свернули нейросети и собрали орудия. Волкаш обратился человеком, и его снова увели в ошейнике. Мы даже не успели обняться.

— Ничего, — бормотал Крус. — Может, и хорошо, что они не увидели хвост. Добавили бы эхолокатор в настройки визора и лишили бы нас козыря.

В полдень к ангару подтянулся весь лагерь. Альда уже покрикивала на ассистентов, снаряжавших Замардино, а Волкаша привели опять с большим опозданием. До начала боя осталось полчаса, когда в ангар влетели Ёрль и Бритц.

— Наконец-то, — вырвалось у меня.

Волкаш не преминул проверить на Бритце эффект камуфляжной вуали. Мимо.

— Это ничего, — сказал Кайнорт, ничуть не обидевшись. — Глаза у пауков устроены проще, чем у насекомых.

Зрители начали делать ставки. Нас попросили удалиться с арены, и Бритцу пришлось наставлять Волкаша по радио:

— Держи клешни одну над другой. Если Лео начнёт стрелять, крутись. Иначе заряды попадут в одну воздушную ячейку дважды и прорвут броню. И не используй сварку, пока он не скрестит ноги. Половина успеха любой примочки — на первом ударе, когда противник ещё не знает, чего ожидать. Потом придётся рассчитывать только на его ошибки, а Замардино опытный боец.

— Разберусь без теоретиков.

— Так-то он прав, — признался Кайнорт, прикрывая микрофон. — Говорил же папа: первый заработанный миллион поставь на шиборга.

— А ты на что потратил? — мне стало правда интересно.

— Открыл бордель, конечно, это было проще всего. Потом спекулировал оружием. Я не азартен.

Лео Замардино уже не напоминал мягкую игрушку. Чёрные жемчужины его глаз укрыли зеркальные визоры. По спине бежали волны звездчатых шестерён. Попади в их жернова игла скорпиона — и конец хвосту. На первой паре ног так визжали циркулярные пилы, что Пенелопа хваталась за челюсть. На второй паре Крус угадал плазмотроны. Минус очки за каждый выстрел, но зато это были настоящие пушки. И неизвестно, что скрывала третья пара. Кое-где из-под брони Замардино торчали густые пучки щетины, придавая шиборгу вид опасного сумасшедшего.

По сигналу Лео и Волкаш принялись кружить по округлым бортам арены, присматриваясь друг к другу. Альда Хокс непрерывно шевелила губами, инструктируя шиборга. Я прильнула к решётке рядом с Кайнортом. Он задымился и так навалился на ограждение, что его нос вылез на арену.

Волкаш сделал выпад на противника. Лео подпрыгнул! Зрители грохнули, а паук приземлился скорпиону на хвост и выбросил ловчую сеть. Волкаш закрутился на месте, отдирая якоря сети от пола. Пока он возился, паук сцапал сеть и дёрнул. Волкаша потащило, как в мешке, вверх по арене. К барьеру. Клешни и газовые резаки оказались бессильны против высокопрочного карбина сети. Скорпион с трудом выпутал четыре свободные ноги и упёрся в арену. Помогло: у паука не хватило сил сдвинуть добычу в полтора раза тяжелее себя. Он бросил сеть и закружил возле Волкаша, примеряясь, как бы его перехватить поудобнее.

— Клыками её свинти, — приказал Кайнорт, и Волкаш закусил путы.

Сеть намоталась на буры и наконец порвалась. Волкаш сбросил со спины ошмётки карбина хвостом, размахнулся и метнул иглу в Лео. Игла ударила в пол в метре от противника. Остановившись, хвост стал видимым, и паук отпрыгнул подальше. Бритц выругался:

— Мазила. Теперь Замардино знает, что на хвосте вуаль, и попытается атаковать его первым делом.

Будто читая мысли, паук выкинул ещё сеть и намертво прижал хвост Волкаша к спине. Вот зачем Альда упрятала Кайнорта до самого полудня: без него мы научили шиборга владеть оружием, но не продумали бой наперёд. Теперь Волкаш дрался дворовым стилем: размахивал пошире, надеясь на природную удаль. Замардино подпрыгнул ещё раз, но Волкаш успел перехватить его за ногу. Новая сеть выстрелила мимо, а паук шмякнулся боком. Скорпион ударил ему саморезами прямо в брюхо. Но нечего было и думать пробить карбиновую броню. Паук пустил два разряда плазмы и вскочил на ноги как ни в чём не бывало.

— У него клапаны на брюхе! — разглядел Крус. — Из них и выстреливает сеть.

— Волкаш, у него на брюхе третий, седьмой и одиннадцатый сегменты, запомнил? — сосчитал Бритц. — Завари их.

Но в этот раз паук крепко подобрал ноги в прыжке и не дал себя ухватить. Он дёрнул третьей парой орудий, той самой, непонятной. Над ареной раздались щелчки. Зрители первых рядов попадали, хватаясь за уши. В комме Кайнорта так зафонило, что от боли он сдёрнул наушник.

— Связи нет, поправь, — он бросил Крусу испорченный комм.

Мы остались без связи. От резонанса треснул экран на визоре Волкаша. Оглушённого, ослеплённого скорпиона опять потащили к бортику. Ему осталось только ввинтить клыки прямо в пол арены. Это помогло! Волкаш намертво зафиксировал себя на месте и закрутился, как циркуль. Он схватил Замардино клешнёй и, подтянув к себе, сварил вместе плазмотрон и циркулярную пилу справа. Паук неуклюже попятился на шести ногах и выстрелил: наша броня с ячейками хлопнула. Выстрелил ещё и попал в клешню. Посыпались шарики, и паук завалился на спину. Со сваренными ногами быстро встать не удалось. Волкаш, не теряя времени, успел вытащить клыки из арены. Он заварил Лео два брюшных клапана из трёх, прежде чем паук вернулся на брюхо. Последовало три серии щелчков. Новый комм Бритца сгорел прямо у него в руке, не прожив и минуты. Тем временем паук раздробил Волкашу колено и срезал пилой газовые баллоны. Мы потеряли резаки, орудия второй пары.

Лео завёл циркуляры. Скрежет стоял такой, что я мыслей своих не слышала! Паук не видел иглы Волкаша в движении, но размахивал пилами, как мельница. Скорпион ударил. Хвост зацепил сразу оба лезвия: полетели искры. Удерживая пилы, Волкаш приблизил газовые резаки к визорам Замардино и скрёб ими зеркала.

— Они же не работают! — закричала я. — Что же он делает!

Паук начал стрелять по резакам скорпиона. Два, четыре выстрела. После шестого бесполезные резаки Волкаша покраснели, побелели и потекли на визоры Лео. Паук завертелся на месте, но глаза ему залил титан. А ещё у Хокс отняли очки за выстрелы!

Полуслепой лупил слепого: снять визоры было смерти подобно. Волкаш выставил клешню. Новые шарики прыснули под ноги Лео, обстреляли зрителей. Началась давка. Никто уже не хотел оставаться в первом ряду. Паук взбрыкнул, кувыркнулся на спину… поехал-поехал на край…

…и в миллиметре от борта скатился обратно!

— У-у-у!.. — застонал Кайнорт и расцарапал лицо об решётку арены. — Волкаш, лапа, лапа, лапа!

Замардино, скатившись с борта, подбил скорпиона, и тот застрял лапой в его шестернях. Волкаш бил хвостом, вырываясь из плена. Но сделал только хуже: игла тоже застряла в броне Замардино. И паук потащил Волкаша вверх. Вон из супницы. Скорпион царапал пол ногами, и не мог развернуться, чтобы использовать саморезы как в первый раз.

— Падай с ним на спину! — кричал Бритц. — Он тебя отпустит, чтобы перевернуться! Ну!

Но без балансировки хвостом скорпион не смог опрокинуться.

— Вол-каш! — скандировали эзеры. Даже те, кто был за спиной Альды Хокс.

В жарком от проклятий ангаре Замардино, уцепившись за край арены, перевалил скорпиона за черту. Спина паука была на самой границе, а Волкаш уже за ней…

А потом Лео пустил шестерни брони в обратную сторону, выкидывая противника за борт. Когда Волкаш скатился в ноги Альды, Замардино приковылял в центр арены и упал без сознания.

Мы не обошли его даже по очкам: табло показывало вровень. Пенелопа утешала меня, загораживая от Бритца, но тому не было до нас никакого дела.

— Замардино сам был за бортом! — возмутился Крус. — Он же свесился почти что весь!

— Всё честно, — выдавил Кайнорт. — Его ноги не коснулись аута. Займитесь Волкашем, я сейчас.

Втроём мы приподняли Волкаша и оттащили с арены, чтобы он мог вернуть себе человеческий вид. Толпа не унималась, посылала проклятия в Замардино, в Волкаша, в обоих маршалов — во всех подряд. Такое было впечатление, что проиграли все ставки. Под их вопли к нам через арену процокала Альда.

— Ну что, Норти, по домам? — она перешагнула ноги лежащего Замардино.

— Очки вровень. Положен реванш.

— Тебя переклинило, Бритц? Умей проиграть достойно!

— Вы знаете, что на кону! — рассвирепел он и махнул на голосящий зал: — Они знают! Это не потасовка за сотню-другую зерпий и даже не ради титула!

— Не. Ори.

Весь зал заткнулся, так она припечатала. И это было только начало:

— У тебя было два месяца, Бритц. Ты истратил две трети отведённого срока и двести процентов моего терпения. Два долбаных месяца ты бился в стены и проигрывал, метался и получал по башке, наделал все, все — все! — возможные и невозможные ошибки. Шаг вперёд да четыре назад, вот, на что ты способен, Кайнорт Бритц. Два месяца рядом с тобой — из-за твоих ошибок — проигрывали и получали по башке мои люди! И ради чего! Ради, мать твою, утопии стайки привилегированных сумасшедших!

Альда распинала Бритца на таких тонах, что волей-неволей её слышали все в ангаре. Кайнорт не перебивал. Потихоньку сконфуженные скандалом эзеры оттирали друг друга от арены и шмыгали на улицу. Пенелопа вжала голову в плечи и стояла вся пунцовая. Как по мне, это публичное унижение высшего офицера вывернулось наизнанку. Стыдно было почему-то за Альду Хокс. Обладай я такой властью, сказала бы «нет», развернулась да ушла. А она плясала на костях:

— Знаешь, что я думаю? Ты и до этого был с приветом, но здесь неудача за неудачей допилили из тебя сказочного дурака. Впрочем, проигрыш — твоя естественная среда, не так ли? Ты уже не отдаёшь себе отчёта в тотальном провале. Ты не способен одержать верх, даже обведя вокруг пальца тех, кому поклялся в верности, как с казнью этой дряни, — она ткнула в меня глянцевым когтем. — Какое же ассамблея минори, должно быть, жалкое зрелище, если посчитала тебя, помешанного, лучшим перквизитором. Ты просто безумный, одержимый, безрассудный и бесталанный муфлон, Бритц. У меня всё.

— Альда, — он сглотнул дважды, прежде чем продолжить. — Я вижу, что измучил Вас, это правда. Но верю, что если уж маршалы не умеют наладить диалог, то величие нашей армии под угрозой. Позвольте, мы вернёмся к этому вечером.

Тишина висела, по моим подсчётам, лет триста. Шевелиться смели только сердца, да и то не у всех. Альда Хокс вдруг мягко улыбнулась. Она шагнула к маршалу, впиваясь глянцевыми клешнями ему в плечо:

— Забудь, Норти. Я проверяла, не двинулся ли ты на почве азарта и своих идей фикс. Это было важно. Выдыхай. Так вот: я на твоей стороне, слышишь? Разумеется, будет вам реванш. Завтра. Никто не посмеет заявить, что Хокс пренебрегает правилами. Пойдём, обсудим детали.

Она увела его в центр арены. Замардино уже унесли, диаблокаторы магии отключили. Бритц повернулся спиной, и я увидела, как с ладони, в которой он сжимал кончик керамбита, пока Хокс устраивала взбучку, капает кровь. Его выдержка была достойна восхищения. Честно говоря, до этого я думала, что ледяной саркофаг его спокойствия питается одним злодейским равнодушием.

Вне арены Волкаш пришёл в себя и выпил целый термос воды. Мы уложили его на носилки и приготовились отправить в медблок.

— Прости, малышка, я не выиграл нам свободу, — он закопался лицом в мои волосы. — Но ты молодчина. И рыжая эта — передавай ей спасибо за сварку и… пусть первая выпьет бокал моей крови на казни.

— Да какой бокал! Сам передашь. Завтра будет реванш. Не волнуйся, я видела: Замардино унесли ещё без сознания. Ты его уделал, уделал чемпиона галактики, и плевать на очки.

— Завтра я выжгу ему глаза, — Волкаш приподнялся на локтях, напрягаясь. Его внезапная собранность, похожая на готовность вцепиться в глотку, относилась к кому-то позади меня.

— Ула, — это был Инфер. Он взял меня за руку с прозрачным браслетом. — На минуточку.

— Берграй, — с той же интонацией позвал его Кайнорт. — На минуточку.

Инфер задержал руку, но был вынужден подчиниться. Чего он хотел? Как бы то ни было, я испытала облегчение, когда его намерения оборвали. Пришлось бы объясняться перед Волкашем за ещё один сомнительный договор с тараканом. Атаман тяжело дышал на носилках. Я гладила его по волосам и прислушивалась к тому, что творилось рядом.

— Неужели вчера ты откупорил Жуколье блан без меня? — поинтересовался Бритц, стоя в одиночку посреди арены.

Через секунду он обернулся стрекозой и смял Инфера в клубок. Тот обратился спустя миг, но Бритц сцапал его за медное брюхо и швырнул спиной на бортик. Кто-то из зевак присвистнул. Оса пыталась ужалить. Стрекоза протащила её по вогнутым стенкам и, прижав рогатиной хвоста за шею, трижды припечатала головой о другой борт. Над ареной взметнулись ошмётки крыльев Берграя Инфера. Кайнорт обернулся человеком и просто пошёл прочь.

— Зассал подраться как мужик, а, Кайнорт? — бросил Берграй ему в спину. — Не превращаясь.

— Я не мужик, я самец стрекозы.