Либеллофобия

Часть 2 Ула: Глава 16. Бывший его нынешней и нынешний его бывшей

Кармин менялся. С тех пор, как дожди пошли вверх, минуло почти полтора месяца. Смог и смрад уже не витали в беспорядочном урагане, а склеились в хлопья, потяжелели и стелились ниже коленей. Лизали ботинки, взмывали при каждом шаге и ложились на землю. Дышать стало свободнее, виделось далеко.

Спустя пару дней пути дюны остались позади. Бахаоны ползли по влажным кочкам, как пернатые улитки. Прикидывались мигрирующим стадом. На то, чтобы собрать так много зверей, Ёрлю потребовалась почти неделя. Золотые спины дымились: наездники оделись в туман брони. Но хромосфен был невидим для карминских радаров, если те ещё остались где-то. Электролитная слизь окутывала брюхоногие мантии бахаонов: проводила ток и создавала среду, комфортную для движения. Кучи золота рыхлили заболоченный луг. Там, где они ползли, древние идолы — почерневшие, прогнившие боги о двух лицах — качались и уходили в трясину. Но болото выталкивало богов обратно, и те возвращались на место. Даже кривлялись под тем же углом. Словно только природе было позволено ваять и свергать истуканов в этой долине.

Альда дёрнулась на бахаоновой спине и схватилась за лодыжку:

— Ах ты… Жжётся, дрянь! Ведь на каждой кочке стрекает, аж волосы дыбом.

— Не у тебя одной, — пожаловалась Маррада. Она покрылась испариной и позеленела от размеренной качки. — Рабы это назло. Ёрль сказал, если не пригладить пёрышко к пёрышку, они разворачиваются изнанкой и током бьют.

— Чего это ты не с Бритцем, а? Поругались? Сняла его с нерабочей стороны?

Маррада ведь знала, ой знала привычку сводной сестры толкнуть разговор в наимутнейшее русло.

— Не мечтай: Кай ни с кем. Никогда. Не ругается, — она потрясла шариком видеосателлюкса перед носом Хокс. — Здесь лучший план для пейзажной съёмки. Следи за своим ракурсом. А то сниму тебя жирной или голову обрежу.

Кочка, следом ещё одна — и капитан Берграй подоспел, чтобы поддержать Марраду за локоть. Молча дал ей воды, огладил спину её бахаона и уехал вперёд. Альда хмыкнула:

— А Инфер-то каков красавец, просто дьявол. А? Статный, солидный, породистый.

— Тебе только кобелей на вязку продавать, — процедила бабочка.

— Да как можно променять безупречного Берграя на этого игнортерьера?

— Отвяжись! — вскинулась Маррада и пришпорила бахаона так, что из-под его брюха полетели шлепки жижи.

Близились земли клириков. Рой-маршал и Ёрль объезжали с досмотром всех бахаонов одного за другим — всего семьдесят пять. Каждый нёс двух солдат. Только у командования было по личному бахаону. Солдаты шептались. У крылатых вился дымок из-за спин: нервничали.

— Минори, вы бы, в самом деле, проехали бы к сестрице, — осадил Ёж бахаона Маррады, когда та срезала в сторону от стада. — Там и безопасней, и ему не придётся лишний раз отвле… тревожиться.

— Это ты в точку оговорился, Ёрль. Да. Это я тревожусь, а он только отвлекается.

— Вы же знаете, что было.

— Размазня! Поступился мной из-за урьюйской шлюхи и сопляка.

Ёрль понимал, она это в сердцах, конечно. Не со зла. Но невольно оглянулся, не слышал ли Бритц. Маррада была девчонка неплохая, да уж больно капризная.

— Никто ведь толком не знает, каково это — когда эзер инкарнирует, — с отеческой ноткой объяснял Ёж. — Он ли это или точная копия? Тело исцеляется, но нужно больше времени, чтобы собрать душу. Связать заново эти всякие ниточки. Иногда… не получается, — он развёл колючими руками. — Особенно если любовь. Эта ниточка то-о-оненькая, как паутинка. Ну, не лезьте на рожон. Так легко всё испортить. Надо переждать. Здесь у вас нет конкуренток.

— Ладно, Ёрль Ёж. Не утомляй меня проповедями.

К концу дня золотые кучи выстраивались у оборонительного вала перед Кумачовой Вечью. Формировали три своры по двадцать пять бахаонов в каждой. В насыпь были врыты колья, копья, а на самом верху клирики щедро облили чёрную землю битумом. Бахаоны не могли пройти. Внизу же, под валом, нельзя было спешиться, чтобы не засосало по колено. Берграй Инфер выехал перед вереницей:

— Как только мы пересечём эту насыпь, — напутствовал он, — в Кумачовой Вечи поймут, что это уже не миграция стада. Крылатым выше городской стены не взлетать: у них «фотласс», фотонный лазер. Он не виден снаружи, значит, не бьёт ниже забора. Подобраться можно, но придётся штурмовать ворота. Какое там ещё есть оружие, пока неизвестно. Когда начнём, визоры первой своры просканируют местность, отправят остальным точную карту и…

— … свою последнюю волю, — хмыкнул офицер с края колонны. Солдаты его своры гоготнули в приподнятые воротники.

Альда и Бритц стояли поодаль. Кайнорт завернул ноги на бахаона, скрестил их поудобней и сосредоточенно протирал стерильный корпус армалюкса.

— Я знаю, вы привыкли к воланерам и гравитационным коронадам, — тем временем продолжал Берграй, разъезжая вдоль свор. — Этот бой отбросит нас далеко в прошлое. Надеюсь, вы ещё не позабыли, как воевать руками и ногами.

— Отхлещу их контрактом, в котором я на это не подписывался, — тот же офицер с краю осмелел и хохотнул громче.

Секунду спустя он вдруг повалился с бахаона и утонул в жиже.

— Ой, — Бритц повёл бровью, не прекращая начищать армалюкс. — Само стреляет.

В упавшей на болото тишине эзеры погнали золотых улиток поближе к насыпи, чтобы спрыгнуть прямо на битум. Он лип к подошвам, не давая бежать, но оставалось не так много времени, прежде чем карминцы зажгли бы вал, обнаружив вторжение.

— Кайнорт! — гаркнула Альда, пока Игор пыхтел над телом шутника в жиже. — Ты что себе позволяешь?

— А Вы знали, что по законам известной вселенной армалюкс просто не может работать? Непонятно, куда отводится энергия аннигиляции при выстреле. Его конструкцию признали парадоксом года по версии журнала «Мюон». Вот так.

— Это был мой солдат, — шипела Хокс.

— Что ж. Бедняга просто не выписывает журналов.

Берграй Инфер во главе своей вереницы вырвался далеко вперёд. Следом, уже получая информацию на визоры, вал перемахнули солдаты Бритца. Шлемы эзеров виртуально дополняли картину боя: приказами командования, местоположением своих и чужих, оценкой тяжести ранений, расстояний и силы броска или удара, траекторией выстрела. И ещё много-много чем. Даже анекдотами. Альда отогнала другие вереницы, чтобы зайти сбоку. На той стороне от вала лежало то же болото, покрытое слоем пепла. Но там была искусственная сеть невысоких насыпей, длинных хребтов шириной в две ладони. По ним ходили жители и званые гости Кумачовой Вечи. Трясина качалась от ярости свор. Им не терпелось расправить крылья, а не топтать жижу. Бритц знал, что нарушил их контракт самым наглым образом, и что этот день будет поворотной точкой: или Вечь падёт без лишней крови, или конец поискам Тритеофрена.

От вереницы Берграя на визоры поступило разрешение взлетать:

— «Воздух», — это значило, что у ворот никого.

Осы, мухи, наездники, москиты — все крылатые мгновенно обернулись. От хлопков диастимагии, сопровождавшей каждое превращение, болото затряслось.

— Летим на бреющем, — напомнил Кайнорт, и визоры дублировали приказ текстом.

Навстречу эзерам вылетел сюрприз от клириков: хи-тау. Дроны с умными пулями, которые били только в хитин, оттого так и назывались. Хромосфен не защищал крылья эзеров, и те стали падать в болото. Многие потонули. Увернулись лишь те, кому посчастливилось иметь скорость реакции как у домовой мухи. Командование приказало спешиться.

Карминцы, увидев, что эзеры лишились главного преимущества, высыпали из ворот. Насекомых было втрое меньше них. И хотя бронгауссы эзеров пробивали нательную броню, а их ручные нейтрокли были куда эффективнее деревенских крименганов, клирики обладали сверхъестественной прытью. Они знали расположение узких дорожек наизусть и, в отличие от захватчиков, не смотрели под ноги. Эзеров то оттесняли за вал, то с переменным успехом гоняли по трясине. Шёл второй час вялой атаки.

Картинка боя складывалась из общей массы всего, что видели солдаты. Выбирались лучшие по качеству изображения, а если кто-то выбывал, его место занимали данные других визоров. Новобранец рисковал вывихнуть мозг. Солдаты то и дело оступались, как пьяные, и жижа лизала им ноги до колен. Болото дрожало и пучилось, словно живое.

На визоре Берграя запрыгали строчки:

« Нынешний его бывшей[Кайнорт Бритц] создал новую группу».

«Добавлен Бывший его нынешней[Берграй Инфер]».

«Добавлен ГлавЗло[Альда Хокс]».

Нынешний его бывшей: Здесь что-то не то. Наши тонут один за другим!

ГлавЗло: Думаешь, у них там диастимаг?

Бывший его нынешней: Если так, то недюжинной силы! Раз ворочает воду вместе с трясиной

Нынешний его бывшей: Рассредоточьте солдат по периметру, чтобы вычислить, где он засел

ГлавЗло: Я запуталась, который из вас Бритц! Переназовись!

«Нынешний его бывшей сменил имя на ЗамГлавЗла».

Они заподозрили аквадроу: паука, управлявшего водой. Солдаты перестали толкаться у ворот и разбежались. Невдалеке от входа в посёлок диастимаг поднимал целые языки трясины, и болото слизывало насекомых, как жидкий хамелеон. Как только у карминцев закончились дроны хи-тау, эзеры могли взлетать, но аквадроу принялся хлестать их жижей прямо в воздухе.

ЗамГлавЗла: Берграй, у тебя есть что-нибудь из классики?

Бывший его нынешней: Реквием — «Файл загружен». — А куда это ты собрался? Кай!

ЗамГлавЗла: Если он меня утопит, удалите это видео

« ЗамГлавЗла покинул группу».

Визоры заслонила вибрирующая тень. Карминцы сразу поняли, куда метнулась стрекоза, и начали палить из крименганов как сумасшедшие. Бритц увернулся от снаряда, второго, третьего… и врезался в забор. Снова взлетел.

— Осторожно, пушка!.. — крикнул Берграй, прикрывая рой-маршала пальбой из глоустеров.

Кайнорт поймал ещё снаряд на хромосфен и шлёпнулся в болото. Он распластал потрёпанные крылья, чтобы не утонуть, и перевернулся на живот. Хлебнул мерзкого ила. Разгребая трясину, Бритц по-пластунски выбрался к суше. Да, с крыльями в тот день было решительно невозможно. Привычные к полётам эзеры пренебрегали тренировкой человеческого тела. Берграй справился бы куда ловчей. Кайнорт проскользнул вдоль стены. К нему уже подоспели карминцы. Правой убивал из армалюкса, левой вращал керамбит. Диастимаг тоже его заметил.

Волна ударила под ноги, сшибла со склизкой кочки, толкнула грудью в трясину. Кайнорт выбрался, цепляясь за комья глины, и сплюнул жижу. С узкой тропочки на него испуганно смотрел молоденький шчер. Парнишка лет восемнадцати, худой и грязный. Так вот каков был диастимаг.

— Постой! — Рой-маршал развёл руки с оружием так, чтобы парнишка их видел. — Они же тебя используют. Посмотри вокруг: это — твой последний бой, и я твой последний труп.

Диастимаг затрясся и заволновал болото.

— Боишься их? — Бритц кивнул на карминцев. — Не пустили тебя домой, когда улетали последние корабли шчеров. Заставили защищать не своих, а чужих. Так?

— Заткнись!

— Уходи. Там будет нормальная жиз…

— Нормальная⁈ Ничего здесь уже не будет нормальным!

Цунами грязи смело эзера с кочки и, закрутив, швырнуло в жижу. Весь в болотной слизи, армалюкс выстрелил и промахнулся: съел только идола рядом с парнишкой, выскользнул из пальцев, выбил запястье.

— Не хочешь… как хочешь, — прохрипел Бритц и расправил мятые крылья для последнего броска.

Тина, слякоть в лицо. Он успел схватить диастимага за ноги, и новая волна закрутила обоих. Пацан дрался насмерть: кипятил и морозил клубок из жижи и остервенелых скользких тел, превращался в гигантского фрина, кусал, и наконец потащил Бритца вниз. На глубину. Солдаты на кочках не сразу заметили, как поверхность болота затихла, выровнялась. Как прошла минута. И две. И все три.

Над жижей показалось лицо мага. Он ловил ртом воздух и вращал глазами. Карминцы у ворот завопили от радости…

И умолкли.

Голова мага поднялась над болотом без тела. Её держала за волосы рука в хромосфеновой перчатке. Ликуя, эзеры поднажали, и спустя минуту карминцев оттёрли от ворот.

— Безумец, — Берграй подал руку рой-маршалу, но тот сам выбрался на кочку. Он отбросил голову мага к стене: глаза убитого ещё вращались, а зубы клацали.

Потом Кайнорт поискал в жиже армалюкс. При каждом выдохе у него текла зелёная вода изо рта и носа, а броню пропитала хлябь. В таком виде он, шатаясь, подобрал опять голову диастимага, прошёл сквозь нестройные ряды бойцов и швырнул добычу солдатам в ноги.

— Ну что, принцессы! — приветствовал он их. — Вот вам голова дракона. Мне нужны ваши руки и сердца.

Грянули удары отдающих честь: солдаты трёх свор присягали рой-маршалу, а потом со зверским, первобытным воем кинулись на Кумачовую Вечь.

— Скандируют твоё имя, — сказал Ёрль, равняясь с Кайнортом.

— А?

В ушах Бритца играл реквием.

— Не притворяйся, ты читаешь по губам. Я говорю, человеком один на один ты плоховато дерёшься.

— А? А, да.

— Тренировку тебе устрою. Спарринг с Берграем.

— Он же меня убьёт. Тем более повод есть.

— А и убьёт если разок, тебе чего, жалко, что ли?

Эзеры неистовствовали у стен посёлка, пока не повалили их внутрь, на головы карминцам. Спустя минуты Кумачовая Вечь сдалась.