71
На остров в центре Непроходимого Болота въехала довольно красивая небольшая карета, в какой ездят холостяки: отставные тысячники, сотники специальной службы Его Величества, промышленники, имеющие около сотни работников, – словом, все те, которых называют господами средней руки. В карете сидел Никита-лесоруб собственной персоной. Въезд его не произвел на стройке совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным. Только двое плотников Фомы, строившие один из домов, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к экипажу, чем к сидевшему в нем.
– Вишь ты, – сказал один другому, – вон какое колесо! Что думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Белокаменную?
– Доедет, – отвечал другой.
– А в Волков-то, я думаю, не доедет?
– В Волков не доедет, – отвечал другой.
Этим разговор и кончился.
Навстречу экипажу уже выдвинулись заметившие его издали Стрелок, Воевода и Казначей.
– Не ожидал, – Казначей протянул руку выбравшемуся из кареты Никите. – Какими судьбами?
– Да вот, письмецо получил. За причитающимся приехал.
– А что там причитается? Напомни, пожалуйста. А то столько писем за последнее время написать пришлось, что всего уж и не упомнишь!
– А много чего, – бывший лесоруб обменялся рукопожатиями с остальными делегатами. – Сейчас зачитаю.
– Да не торопись ты так. Пойдем лучше, чаю попьем. Ты ведь с дороги, устал, поди, – Воевода подмигнул гостю.
– Действительно, – довольно ухмыльнулся Никита, – кто же начинает заниматься серьезными делами, не успев до конца приехать! Распрягай! – бросил он вознице. – Мы здесь не на один день.
– Как догадался?
– Письмо длинное, витиеватое. Такими на ужин не приглашают.