Церера

Глава 6 и интерлюдия "Оправдания"

Это правда был голос моего брата! Я сглотнула, чтобы не визжать от радости, и с деланной сердитостью ответила:

— Выбирайте выражения, сержант. Не позорьте космофлот! — я старалась говорить строго, но не могла сдержать улыбку. Как же я скучала по этим подначкам, по этому родному, чуть хрипловатому голосу.

— Так точно, госпожа будущий кандидат наук, — пробурчал в ответ коммуникатор. В голосе Марка слышалась теплота, несмотря на ворчливый тон. — Береги себя, сестренка… Ты в пределах видимости. Мы поддержим вас с воздуха. Постарайся не утопиться снова.

Я улыбнулась:

— Спасибо, продолжаю поиски, — и выключила маячок.

Следующий вызов на мой коммуникатор пришёл от Виктора.

— Ты как?

— Да, все нормально, — ответила я. — Небольшие проблемы с ручьем, но я справилась.

— Будь осторожна, — в голосе Виктора слышалось беспокойство. — Эти места коварны. Держи нас в курсе.

— Обязательно, — я отключила связь и сосредоточилась на дороге, если это вообще можно было так назвать.

Через несколько часов напряженных поисков один из дронов пришло сообщение от второй группы. Они обыскали свою территорию и обнаружили следы вездехода, уходящие на северо-восток.

— Движемся по следам в вашу сторону, — доложил Хан. — Мы скинули направление Джону, он разработает примерный маршрут.

— Принято, — ответил за всех Виктор.

Остановившись на устойчивом каменистом участке, я открыла карту. Спустя мгновения на ней проявилась тонкая красная линия, обозначающая вероятный путь родителей. Я была довольно далеко от пути, ближе всего находились Саманта и Виктор. Они методично обследовали берега и окрестности довольно глубокой горной реки. По сравнению с ними я была ниже по течению.

На коммуникаторы пришёл сигнал от Саманты с фотографией. Среди обкатанных водой громадных валунов она наконец-то нашла треккер, закреплённый на ярко-жёлтом обломке обшивки, который всё так же передавал сигнал. Мне стало нехорошо. Я в который раз вспомнила слова Оливии про дожди, и замечание Джона про обвал… Так, надо переставать себя пугать. Настоящие учёные не делают выводов только на предположениях. Факты и только факты.

Ещё через несколько часов напряженных поисков на коммуникаторы всех групп пришло сообщение от Виктора:

«Внимание всем! Рейнджеры нашли машину Соколовых. Координаты высланы. Машина сильно повреждена, похоже, она сорвалась в ущелье. Людей рядом не обнаружено».

Он приложил фото. То, что я увидела, заставило меня похолодеть.

На дне ущелья, метрах в тридцати от поверхности, лежал искореженный желтый вездеход моих родителей. Было очевидно, что падение не прошло для него даром — корпус смят, стекла выбиты, двигатель оторван и валяется в стороне.

Я увеличила изображение, всматриваясь в искореженный металл, в разбитые стекла. Внутри все похолодело. Разум отказывался верить, что родители могли выжить после такого. Руки задрожали, и мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Нет, нельзя поддаваться отчаянию. Они сильные, они умные. Они наверняка нашли способ выбраться…

Реакция была мгновенной. Все группы, получив координаты, начали перестраивать свои маршруты, чтобы сойтись к указанной точке. В общем чате загудели встревоженные голоса:

Рей: «Вас понял, Виктор. Двигаюсь в вашем направлении».

Оливия: «Группа три тоже в пути. Что там по остальным?»

Профессор Сильва: «Группа четыре уже близко, скоро будем на месте».

Виктор: «Джон, Крис. Дайте обновленные спутниковые данные по району ущелья».

Пока ученые и рейнджеры обменивались репликами, перестраивая план действий, я гнала свой вездеход на север по берегу реки, затаив дыхание от волнения и страха. Машина найдена, но что с родителями? Неужели они…

Я тряхнула головой, отгоняя самые жуткие мысли. Нет, нельзя думать о плохом. Мы их найдем. Обязательно найдем!

Меня остановила естественная преграда: небольшой водопад. Я заозиралась, разыскивая возможность подняться и продолжить путь, но вокруг было очень много заиленного бурелома. После большого ливня пару дней назад водопад превратился в ревущий поток. Вода несла с собой множество мусора: обломки веток, листьев и камней, сорванных с окрестных склонов. Поток был мутным, наполненным грязью, создавая впечатление бурлящего хаоса. Грохот воды заглушал все другие звуки, а воздух был насыщен свежим, влажным запахом земли и растительности.

Мой взгляд зацепился за слишком яркое оранжевое пятно — мамин походный рюкзак. Он застрял между камней, зацепившись за расщепленное дерево, словно безмолвный крик о помощи. Не узнать его было сложно, я буквально несколько часов назад видела его на последнем видео родителей.

Потом я проследила взглядом за изгибом разбитого дерева и поняла, что одна из веток сильно напоминает искалеченную и израненную человеческую руку. Под разорванным рукавом виднелась опухшая белая кожа на которой расцвели чёрные пятна жутких гематом.

Это не может быть мама. Нет, нет, нет. Только не это. Просто коряга, обман зрения. Надо подойти ближе, проверить… Но что если… Если это правда она? Если я опоздала? Мысли путались, налетали одна на другую, как испуганные птицы. Я почувствовала, что проваливаюсь в какой-то кошмар наяву, теряю связь с реальностью

Я не помню, как вынула маяк и снова его включила. Руки действовали сами, пробегая по панели коммуникатора. Я сделала снимок и скинула его в чат:

— Я нашла вещи мамы… И, кажется, её саму…

Мой голос звучал странно и отстранённо, как будто говорил кто-то другой. Я заглушила двигатель и выбралась из машины, как зачарованная сделала шаг в воду.

— СТОЙ НА МЕСТЕ!!! — заорал мой коммуникатор голосами Виктора и Марка.

— Ничего не трогай, никуда не лезь!!! — продолжил мой брат. — Слышишь меня? Юлия?! Юлия?!

Время странно замедлилось. Я поняла, что теряю нить происходящего.

…Почему мне стоять?..

…Маме нужна помощь, надо вытянуть её оттуда…

…Её придавило, и она не может выбраться сама…

…Наверное, и папа там, ему тоже надо помочь подняться…

Я сделала ещё пару шагов к запруде…

Нашивка на комбинезоне ярко замигала: «Высокое кровяное давление, примите успокоительное! Срочно примите лежачее положение!»

Слабое гудение оповестило меня о намерениях хора высказаться:

— Вот выступает дева из древнего рода Титанов,

В сердце её почитание к предкам священным горит…

Поздно теперь сокрушаться, о дева негодная, поздно —

Время бесценное мимо, словно река, утекло.

Жуткий гул приземляющегося армейского флаера придавил меня ладонью спрессованного воздуха. Машина филигранно развернулась и остановилась рядом с моим вездеходом. Из открытого люка в длинном прыжке показалось… чудовище…

Внешне оно напоминало человека: у него была голова, две руки и две ноги, но это создание окружал ореол яростного сияния и мириады искр пробегали по его шкуре. Его глаза полыхали двумя алыми звёздами, за его головой гривой струился шлейф красно-синих переливов. Цвета мигали, но не смешивались. Я знала, что в нём пылает гнев, и в нём свернулся холодный страх, и эта ужасающая мощь направлена на меня…

Я испуганно отступила на шаг, поскользнулась в иле и рухнула в воду.

— ЮЛИЯ!!! — заорало чудовище голосом брата, бросаясь ко мне.

— Сержант! — за первым чудовищем появилось и второе.

По нему тоже мчались яркие искры, но они не парили вокруг него в облаке, а плотно облипали тело, как будто оно был более сосредоточено, чем первое.

Хор вступил:

— Вот выступают Титаны, воители славы достойной,

На плечах их могучих и звёзды, и неба простор.

Длани их полны силы, а сердце исполнено храбрых

Помыслов; взор их пронзает пространство, и копья разят.

Первое чудовище в два прыжка настигло меня и схватило. Я была парализована ужасом и не могла даже двинуться. Чудовище, переливаясь синими и алыми всполохами, вытащило меня из воды и понесло к своему товарищу:

— Влад, успокоительное, быстро!

Второе чудовище вынуло из своего рюкзака знакомый пластырь и шлёпнуло мне его на шею.

У меня всё поплыло перед глазами, но хор ещё не закончил:

— Вот он идёт, злосчастный киклоп, потакающий жадности,

Скрылся коварно, как волк под овечьей обманчивой шкурой.

Как он смеётся, вкусивши от плоти и крови невинной…

Кто же отмщенье свершит за пролитую кровь без вины?

Повернув голову, я заметила третью фигуру. Она излучала теплое, уверенное желтое сияние, словно окружённая самодовольством. Сверху он, как маской, укрылся фиолетовой пеленой беспокойства, но внутри я видела его радость.

…Кто это? Чему он радуется? Проклятье, чему он радуется?..

Мир вокруг начал расплываться, краски — смешиваться в причудливом хороводе. Голоса окружающих меня Титанов доносились словно издалека, громовые раскаты, от которых содрогалась земля. Я видела себя со стороны — маленькую, хрупкую, угасающую искру на фоне этих космических исполинов. Реальность и бред сплелись в тугой узел, и я уже не могла отличить одно от другого.

Из-за ярких всполохов от брата и третьего чудовища я не могла визуально определить, кто это, а из-за сильного седативного средства мои глаза начали закрываться и сердцебиение успокаиваться. Голоса людей превратились в неразборчивый гул.

Я думала, что моё сознание соскользнёт во тьму, но я смотрела на Титанов сверху, снизу, с боков, ОТОВСЮДУ. Огромные полыхающие огнями чудовища продолжали прибывать на поляну на своих грохочущих колесницах. Их голоса отдавались громом, их эмоции полыхали молниями, повергая смертных в ужас. Земля тряслась под их поступью.

Упавшую и погасшую Титаниду подняли и понесли в серебряную громовую стрекозу. Её тело растеряло почти все свои огни, только в груди и голове тихо пульсировало алым течение жизни, да слабые искорки пробегали по её конечностям.

Остальные Титаны споро принялись разбирать завалы. Под их могучими руками разлетались в стороны давно погибшие полисы. Где Титаны не справлялись сами, они звали на помощь свои самоходные колесницы, и вскоре кровь нашей Матери Цереры смогла снова литься свободным потоком в вене, не сдерживаемая ничем.

Гиганты извлекли из завалов безжизненные тела двух Титанов, что погибли давным-давно.

Даже великие беспомощны перед судьбою, на всякую силу найдется другая сила. С одним Титаном может справиться другой Титан. Из уст в уста передавалась древняя легенда. Множество полисов смертных видели битву чудовищ, и видели, как одна гигантская стрекоза повергла наземь гремящую колесницу, уронив её в бурную кровь Матери. Сильны и могучи Титаны, но Мать сильнее кого бы то ни было. О, благодатная Церера, подательница жизни. Ты даёшь жизнь, и ты её забираешь!

Тела Титанов другие Титаны накрыли полотнищами и тоже погрузили в свою стрекозу. Все чуждые, странные вещи и хитроумные магические приспособления они подняли из материнской крови и унесли с собой.

С грохочущим рёвом серебряная стрекоза поднялась, унося тела Титанов и их живых родственников. О великое, о чудовищное. Мы будем слагать песни об эт…

У меня внутри как будто лопнула какая-то упругая резинка, и после удара отскочившего конца я рухнула вниз, во тьму.

Как клубящиеся грозовые облака тьма поглотила меня, но даже в ней продолжали мерцать отблески видений. Обрывки фраз, загадочные образы, неясные предчувствия. Словно мое подсознание, бурля как кипящий суп, пыталось донести до меня нечто важное, жизненно необходимое. Оно кидало в меня странные, никак не связанные воспоминания.

Вот профессор Сильва размахивает руками: «…перебирать пайки на складе…», вот увиденные мельком кассеты с кислородом, вот стрекоза, наносящая удар издалека… Вот ярко-жёлтые обломки в воде…

Запах грозы и лекарств окружил меня, и высоко-высоко надо мной контрапунктом звучал писк прибора жизнеобеспечения.

Интерлюдия: Оправдания

Шесть лет назад

Запах денег похож на запах гнили. В этом он убедился за последний год. Но что такое немного вони, когда речь идёт о выживании? В конце концов, он никому не причиняет вреда. Просто… оптимизирует систему.

Мужчина сидел в своём кабинете на кураторской базе, просматривая списки припасов на планшете. Красным маркером он методично отмечал те позиции, которые можно было «списать». Вот пайки — до конца срока годности осталось три месяца. По инструкции их всё равно придётся уничтожить. Так не лучше ли, чтобы они принесли хоть какую-то пользу?

Кислородные картриджи… Их всегда заказывают с запасом. Перестраховываются. А он просто немного корректирует эту перестраховку. Половина картриджей просто пылится на складе. Чистая бюрократическая глупость — держать столько неиспользуемого оборудования. Но так положено. Да разве он возражает?

Медикаменты… Ну да, дорогие. Но опять же — сколько их просто приходится списывать по истечении срока годности? А на чёрном рынке за них дают хорошие деньги. Очень хорошие. Достаточные, чтобы ещё немного сократить долг перед чёртовыми коллекторами.

От планшета исходил тот же тошнотворный запах, что и от судебных бумаг год назад. Тогда его едва не вывернуло прямо в зале суда. Но теперь… Теперь он научился справляться с тошнотой. В конце концов, система сама вынудила его. Разве справедливо заставлять его платить за чужие ошибки?

Он посмотрел на цифры в своём банковском приложении. Долг уменьшился почти вдвое. Ещё год такой «работы», и он будет свободен. Сможет начать новую жизнь. А пока… Пока надо делать то, что должно.

Мужчина снова взглянул на списки припасов. Так, что тут у нас? Партия консервов, которые «случайно» промокли при разгрузке. Конечно, их придётся списать. Упаковка повреждена, кто знает, не испортилось ли содержимое? Техника безопасности превыше всего, верно?

Он усмехнулся. Когда-то он и правда верил в эти правила. Был идеалистом, считал, что честная служба — это путь к успеху. Но система научила его другому. Здесь, в реальном мире, выживает не тот, кто честен, а тот, кто умеет приспосабливаться.

И разве он делает что-то по-настоящему плохое? Это добро всё равно пошло бы в утиль. Он просто… перераспределяет ресурсы. Помогает им найти более эффективное применение. Разве не этому его учили в школе менеджмента на ускоренных курсах? Оптимизация, эффективность, разумное использование ресурсов…

От этих мыслей запах гнили становился чуть менее заметным. Почти неощутимым. Почти… приемлемым.

Да, он больше не тот наивный служака, каким был раньше. Но может, это и к лучшему? Может, именно такой опыт и делает человека по-настоящему мудрым? Понимающим, как устроен мир на самом деле?

Он снова пометил красным несколько позиций в списке. Ещё немного, и он будет свободен. А там… Там видно будет. Возможно, он даже сможет использовать полученный опыт во благо. Поможет другим, попавшим в трудную ситуацию. Ведь кто-то должен…

Он помнил свою первую сделку с контрабандистами. Как его трясло, когда он подписывал первые поддельные документы. Как к горлу подкатывала тошнота от смрадного запаха, исходящего от Тома и его подельников.

— Не дрейфь, — похлопал его тогда по плечу старый друг. — Первый раз всегда страшно. Потом привыкнешь.

И ведь правда — привык. Привык к запаху лёгких денег, к двойной бухгалтерии, к ночным встречам в заброшенных пещерах. Привык врать начальству и коллегам.

Поначалу было противно, но потом… Потом пришли первые деньги. Хорошие деньги. С каждым переводом на счёт долги становились меньше, а дышать — легче. И собственный запах уже не казался таким отвратительным.

Скрип отъезжающей двери заставил его вздрогнуть. В кабинет вошёл Джеймс — один из геологов с дальней базы. От него пахло пылью, как обычно. Но было что-то ещё… Что-то новое. Запах подозрения.

— Добрый вечер, — сказал геолог, подходя к столу. — Можно поговорить?

Мужчина кивнул, незаметно выключая экран планшета:

— Конечно. Что-то случилось?

— Возможно, — Джеймс сел напротив. — Я тут просматривал данные по расходу припасов за последние месяцы. Странные цифры получаются…

Запах подозрения усилился, смешиваясь с чем-то ещё. С угрозой.

— О чём вы? — спросил мужчина, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— О том, что количество списанного не сходится с реальным потреблением, — геолог подался вперёд. — И это происходит регулярно. Кто-то… выносит припасы с базы. Я прав?

Повисла тяжёлая пауза. В воздухе проявился запах страха — его собственного страха.

— Это серьёзное обвинение, — наконец произнёс мужчина. — У вас есть доказательства?

— Пока нет, — Джеймс улыбнулся, но его запах стал ещё более угрожающим. — Но я над этим работаю. И знаете что? Я думаю, начальству будет очень интересно узнать результаты моего расследования.

Шантаж. От геолога теперь разило алчностью — таким же тошнотворным запахом, как от его бывшей жены.

— Чего вы хотите? — спросил мужчина, уже зная ответ.

— Долю, — просто ответил Джеймс. — Двадцать процентов от ваших… доходов. И я буду молчать.

Мужчина медленно кивнул:

— Мне нужно подумать.

— У вас есть время до завтра, — геолог встал. — Потом я иду к начальству. И не вздумайте провернуть что-нибудь странное, если я не введу пароль и не отменю рассылку, о ваших делишках все узнают уже сегодня.

Когда за ним закрылась дверь, мужчина достал коммуникатор и набрал знакомый номер.

— Том? У нас проблема…

Через два дня все новостные каналы Деметры сообщали о трагической гибели геолога Джеймса Хендерсона. Несчастный случай — размытая дождями дорога, обвал… Обычное дело для этих мест. Планшет и треккер так и не нашли, и почему-то обещанная рассылка так и не произошла…

Мужчина смотрел на новости и чувствовал, как к запаху денег примешивается новый оттенок. Запах крови. Но отступать было уже поздно. Долги почти погашены, а деньги… Деньги действительно решают все проблемы.

Даже если от них воняет смертью.