Церера

Глава 10

Посреди долины, в окружении серебристо-зеленых деревьев, я мысленно повторяла стихотворение. Ветер ерошил волосы, солнце играло на листве, но эти детали едва доходили до моего сознания. Все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы настроиться на волну полисов, услышать их безмолвный голос.

Сначала ничего не происходило. Я уже начала сомневаться в своих способностях, когда вдруг мир вокруг меня словно поплыл, размылся. Реальность отступила, изменяясь, и на ее место пришло видение.

Я ощущала себя крошечной песчинкой в бескрайнем космосе. Сердце трепетало от парадоксальной смеси ужаса и восхищения. Казалось, сама планета говорит со мной, открывает свои самые сокровенные секреты. Это было одновременно прекрасно и невыносимо.

…Слишком много для человека.

Я увидела долину с высоты птичьего полета. Это был тёмный, дождливый день с грозными просверками молний. И тут, из-за горной гряды, появилась она — серебристая стрекоза, сверкающая боками под электрическими вспышками.

Большой грузовой глайдер двигался странно, рывками, как будто пилот не вполне владел управлением или что-то разыскивал. Он то зависал на месте, то резко устремлялся вперед, то начинал хаотично кружить над долиной. Если бы не грация и скорость, с которой он перемещался в воздухе, его можно было бы принять за подбитую птицу. Я (которая, Титанида) знала, что с небес на неё смотрят глаза богов, но стрекоза знает об этом и прячется в грозовых облаках, чтобы другие не засекли её полёт. След от ионного двигателя затеряется под дождём и молниями.

Но вот стрекоза, кажется, определилась с направлением. Она заложила крутой вираж и понеслась к горам, туда, где в склоне темнел провал пещеры сразу под камнем в виде разломанной надвое наконечника стрелы. Влетев внутрь, глайдер исчез из виду.

Картина перед глазами изменилась. Взор переместился на красноватые холмы, обрамляющие долину с противоположной стороны. В одном месте склон был усеян валунами и казался совершенно неприступным. Но стоило мне присмотреться внимательнее, как между камней я различила узкую расселину — вход в пещеру, достаточно широкий, чтобы в него мог протиснуться человек.

Марк тряхнул меня за плечо, и наваждение рассеялось. Я стояла, часто моргая, пытаясь осознать увиденное.

— Ну что? — нетерпеливо спросил брат. — Твои зеленые друзья что-нибудь показали?

— Да, — медленно ответила я, с трудом осознавая, где нахожусь. — Ты был прав, здесь есть пещеры. Та стрекоза… в смысле, глайдер… он залетел в одну из них, в горах. А в холмах есть еще вход, поменьше, для людей, вроде как запасной.

Я села, потому что меня не держали ноги. Связь с моими хористами давалась мне нелегко. Я достала бутылку и принялась жадно пить воду.

Глаза Марка загорелись азартом.

— Отлично! Надо проверить. У нас в шлемах есть тепловизоры и датчики движения. Если там кто-то прячется, мы это выясним, а когда выясним, — он демонстративно потряс своим мачете.

Боже мой, папа бы никогда бы не допустил, чтобы его инструменты использовали против людей. Но мы не он, мы — не настолько добрые. Мы просто дети двух гениев, потерявшие самое дорогое.

Мы с братом вернулись к нашему глайдеру и достали оборудование. Для начала решили проверить большую пещеру. Марк опустил забрало шлема, прикрыв лицо прозрачным щитком, включил тепловизор и направил его на темный провал в склоне.

— Чисто, — констатировал он спустя пару минут. — Никаких тепловых сигнатур, характерных для людей или работающих механизмов. Но это еще ничего не значит. Пещера может уходить глубоко в толщу горы, и сигнал просто не пробивается.

То же самое повторилось и со входом в холме — датчики не зафиксировали ничего подозрительного. Мы с Марком переглянулись.

— Будем спускаться? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

— А то, — ухмыльнулся брат. — Не зря же мы сюда тащились. Давай начнем с малого входа. Разведаем пока там, а на основной вернемся, если понадобится, со снаряжением.

Вход в пещеру оказался настолько узким, что нам пришлось протискиваться боком. Но через несколько метров коридор расширился, и мы смогли идти нормально, хотя и пригибаясь. Марк включил фонарь на шлеме, я последовала его примеру.

Черные коридоры вились, как глотка чудовища. Каждый шаг давался с трудом, как будто ноги налились свинцом. Я боролась с желанием развернуться и бежать прочь, подальше от этой затхлой тьмы. Но отступать было некуда. Только вперед, навстречу неизвестности

Луч выхватил из темноты каменистый пол, и я ахнула. Все вокруг было испещрено следами! Четкие отпечатки подошв, разной формы и размера, покрывали пол, образуя затейливые узоры.

— Ничего себе, — пробормотал Марк, наклоняясь к одному из следов. — Такое впечатление, что тут регулярно ходят толпы народа. Видимо, эта пещера — что-то вроде тайной базы.

— Надо это заснять, — сказала я, включая камеру и закрепляя её на груди.

Мы двинулись вперед, тщательно фиксируя каждую деталь. След тянулся дальше, уводя все глубже под землю. Через какое-то время впереди забрезжил тусклый свет, и мы с Марком, не сговариваясь, выключили фонари.

Миновав последний поворот, мы оказались на пороге огромной пещеры. Своды ее терялись в вышине, и оттуда падали столбы дневного света, разрезая помещение на куски. Дальнюю стену было почти не разглядеть. Но не размеры поразили меня, а то, что на полу пещеры виднелись обломки совсем не природного вида. Это были военные контейнеры, даже я могла узнать это.

— Чёрт, — выдохнул Марк, озираясь. — Да тут можно не только слона спрятать, а целое шапито! Вот, смотри, — он указал на следы шин на каменистом полу. — Такие отпечатки остаются от антигравов, когда на них что-то тяжелое грузят. Это явно военная техника, типа Мю или даже Лямбда.

— Думаешь, это какие-то контрабандисты? — с дрожью в голосе спросила я.

— Почти наверняка, — кивнул брат, мрачнея на глазах. — Вопрос в том, кто они и что тут делают. Теперь становится понятнее. Контрабасы не ждали, что кто-то сунется в долину в поганую погоду, но мать с отцом… — его голос осёкся, но было ясно, что он хочет сказать.

Мы стояли на краю огромного подземного зала, не зная, что предпринять дальше. Одно было ясно — мы напали на след чего-то очень серьезного и опасного. Чего-то, что скрывалось в самом сердце Цереры. И, возможно, стоило жизни нашим родителям.

— Давай осмотримся, — предложил мне брат, спрыгивая вниз, и я кивнула.

Мы разошлись в разные стороны. Марк ковырял показавшиеся ему подозрительными стены, собирая образцы. Он бухтел про себя, что кто-то тут неудачно газовал, а ему пригодится проанализировать топливо.

Я, освещая себе путь фонарём, обходила пещеру по периметру. Я была без понятия чего искать. Я же учёный, а не следователь. Меня интересовали обрывки ткани, документы, может быть кто-то уронил флешку. Вдруг будут какие-то тайники или что-то подобное… Хотя, как я пойму, что это тайник, если я даже не знаю, как оно может выглядеть.

А потом я учуяла привычный запах, который ни с чем нельзя было перепутать. Очень слабый, но очень знакомый. Я пошла, принюхиваясь, и вскоре остановилась у большого провала. Я искала медь, а нашла золото. Настоящее сокровище.

— Марк, подойди сюда, — позвала я его.

Брат, рыскающий неподалёку, приблизился и скорчил рожу.

— Говно! — оповестил он меня, подтверждая мои подозрения.

— Именно, — кивнула я.

— Да, это ж реальное человечье дерьмо!

Мы с ним обменялись взглядами и понимающе осклабились. Дети биологов, биолог и рейнджер, не могли такое оставить без внимания. Это были явные следы человеческой жизнедеятельности. Неплохо для нескольких часов поисков.

Как мило, что контрабандисты не использовали (или не могли или не захотели) утилизаторы, которые обязательны на изучаемой планете, чтобы не рушить хрупкий природный баланс. Видимо, решили сэкономить септические кассеты.

— ДНК! — хором сказали мы.

Кал содержит клетки, выделенные с внутренней поверхности кишечника, а также бактерии и другие микроорганизмы, населяющие кишечник. В этих клетках и бактериях находится ДНК, которую можно извлечь и проанализировать. Это один из способов, которым криминалисты могут установить личность подозреваемого.

— Осталось решить, кто туда полезет, — ёжась пробормотал брат. — Камень, ножницы, бумага?

Я только вздохнула, мысленно усмехнувшись. Хорошо, что я не брезгливая. А вообще, чего он кривится? Если действительно планирует организовать поисковый бизнес, придется сталкиваться и с более неприятными вещами.

— Не будь неженкой, солдат, — я пихнула его локтем. — Но если ты меня туда уронишь, у меня не будет брата, — предупредила я его. — Я вылезу оттуда и сама тебя там утоплю.

— Да ты что, сестрёнка! — поняв, что беда миновала, брат изобразил самую широкую улыбку. — Да ни в жисть! Со мной ты как у Христа за пазухой.

Брат обвязал меня за пояс параметаллическим шнуром и позволил зависнуть над запашистой бездной. Собирать образцы вися над провалом было не слишком приятно и удобно, но куда деваться. Забрало шлема защитило меня от запахов, а так же помогло проанализировать, какие образцы наименее загрязнённые, иначе весь смысл сбора чужих экскрементов мог пойти по одному месту. Нам надо было извлечь из этого хоть что-то полезное.

Закончив сбор образцов, мы с Марком ещё раз осмотрели пещеру, стараясь запомнить каждую деталь и не упустить ничего важного. Брат даже сделал примерную схему подземного зала, отметив на ней местоположение обломков и прочих подозрительных объектов.

— Думаю, на первый раз хватит, — сказал он, складывая свой планшет. — Надо поскорее убираться отсюда, пока сами не вляпались в неприятности. Тех, кто всё это устроил, явно лучше не беспокоить.

Я кивнула, полностью разделяя его опасения. Мы проникли в логово контрабандистов, и неизвестно, когда они могут вернуться. Лучше не искушать судьбу и не попадаться им на глаза.

Обратный путь по узкому коридору показался мне бесконечным. Сердце колотилось от напряжения, а каждый шорох заставлял вздрагивать и хвататься за брата. Только когда мы вынырнули на свет, я смогла перевести дух.

— Ну что, по коням? — Марк уже залез в глайдер и нетерпеливо смотрел на меня.

— Погоди минуту, — попросила я и повернулась к окружающим нас деревьям.

«Спасибо вам, хранители этого места, — мысленно обратилась я к полисам. — Вы помогли нам, направили, показали путь. Мы в долгу перед вами».

Хор промолчал, но я чувствовала басовитое гудение голосов где-то на самом донышке своего сознания.

Путь до дома занял меньше времени, чем дорога сюда. Может, потому, что мы летели молча, погруженные каждый в свои мысли. Я прокручивала в голове события этого безумного дня, пытаясь выстроить факты в логическую цепочку.

Контрабандисты на Церере, тайные пещеры, предназначенные явно для чего-то незаконного. Исчезновение, а вернее — убийство наших родителей. Всё это не могло быть простым совпадением. А что, если предположить, что родители наткнулись на следы деятельности контрабандистов? И те просто устранили их, как ненужных свидетелей? Просто, логично, и поэтому от этой мысли мне стало нехорошо.

— Эй, ты чего? — Марк покосился на меня. Видимо, я слишком явно побледнела.

— Ничего, — я сглотнула вязкую слюну. — Просто… Думаю о том, что мы видели. И пытаюсь сопоставить это с тем, что случилось с мамой и папой.

Брат помрачнел и крепче сжал штурвал.

— Я тоже об этом думаю. Слишком много совпадений. Но нам нужны доказательства. Железные, неопровержимые. Иначе эти ублюдки выкрутятся.

Я кивнула. Марк был прав — одних наших подозрений мало. Надо найти что-то конкретное. И, кажется, у нас появился шанс это сделать.

Оказавшись дома, мы первым делом занялись образцами. Я аккуратно разложила их по пакетам и подписала каждый, а Марк запустил компьютерный анализ в нашей мини-лаборатории. Теперь оставалось только ждать результатов.

— Как думаешь, это хоть что-то нам даст? — спросила я, глядя, как на экране мелькают схемы и диаграммы.

— Увидим, — усмехнулся Марк. — Если да, то мне придётся пораньше закончить свой отпуск. Ты не обидишься?

Я покачала головой:

— Я готова, на что угодно, если это поможет.

— Предоставь это мне, — подмигнул брат. — Старший брат разберётся.

Я улыбнулась, чувствуя, как в груди разливается тепло. Всё-таки хорошо, когда есть на кого положиться. Особенно если этот кто-то — твой любимый, хоть и бесячий временами братец.

Следующие несколько часов прошли в напряженном ожидании. Мы по очереди дежурили возле компьютера, боясь пропустить результат. Наконец, анализ был закончен.

Марк несколько раз перечитал полученные данные, удовлетворенно хмыкнул и показал мне:

— Бинго! — на его планшете высветились результаты — ДНК есть, причем сразу нескольких человек. И нашего общего знакомого, — он выразительно посмотрел на меня. — Плюс куча всякой синтетики, характерной для современных скафандров и защитных костюмов. Похоже, наши друзья-контрабандисты были неплохо экипированы.

— Это уже что-то, — взволнованно сказала я. — И что теперь?

— А теперь ты идёшь работать свою работу, а я — свою, — брат потянулся к рейнджерскому коммуникатору, у которого был особый шифровальный канал. — У тебя ещё образцы для диплома не готовы, а в лаборатории тебя ждут уже завтра. И потом надо будет хорошенько отдохнуть. День был тот ещё…

С этим нельзя было не согласиться. Я чувствовала себя совершенно разбитой — физически и морально. Столько всего навалилось, столько открытий, догадок, предчувствий… Голова шла кругом, но я послушно села за стол, продолжая разбирать свои ветки и листики. Я не могла появиться завтра в лаборатории с пустыми руками.

Свой последний препарат я изготовила не из растительного материала. На пластиковой плашке растеклась капля моей крови… Половина крови мамы, половина крови папы, вот что это такое, моё наследие. Раз уж у меня есть доступ к лаборатории, я собиралась выяснить кое-что и о себе.

Ночью я никак не могла успокоиться. Мысли лихорадочно метались в поисках решения. Мы вышли на след убийц родителей, но какие у нас шансы? Двое неопытных (ладно, ладно, Марк — опытный) молодых людей против организованной преступной группы… Которые не стесняются убивать тех, кто случайно на них наткнётся, как будто знают, что им ничего не будет… Как будто их кто-то прикрывает…

Шансы не в нашу пользу. Нам действительно нужна помощь извне. Хорошо, что Марк может связаться с рейнджерами.

«Утро вечера мудренее», — сказала я себе и закрыла глаза. В конце концов, мы уже сделали первый шаг. Завтра сделаем следующий. И будь что будет. Родителей я всё равно не верну, но я могу хотя бы попытаться отомстить за них. Это меньшее, что я могу сделать. А там — будь что будет…

На этой мысли я провалилась в тяжёлый, беспокойный сон. Мне снились пещеры, контейнеры и зловещая серебристая стрекоза, парящая в грозовом небе. Только теперь в её полёте не было той хищной грации, как раньше. Что-то определённо изменилось.