Церера

Глава 38

Чтобы подготовить презентацию для рейнджеров, я нашла свободное время в плотном расписании исследований и заняла на полдня лабораторию в Университете. Ректор без разговоров выдала мне ключи. Хорошо быть знаменитой!

Август и Марк приволокли военное оборудование, защищающее от прослушивания. Я понятия не имела, где они это раздобыли. Бывший капитан, увидев эту подготовку, поднял брови и посмотрел на меня.

— Мы что, планируем теракт? — пошутил командир.

— Нет, кэп, — пропела Кира. — Просто маленькую революцию.

— Ну, ладно, почему бы нет, — пожал плечами Питер. — В такой компании — что угодно.

Я сидела во главе стола, наблюдая за реакцией собравшихся бывших рейнджеров. Питер, Хэл, Кира, Марк, Август и другие — все, кто ушёл со службы, они были здесь, чтобы обсудить мою идею о создании Корпуса Эмпатов. Я чувствовала, как мое сердце бьется чуть быстрее обычного — это была не просто встреча, а момент истины.

Когда Хэл и Кира начали показывать видеозаписи с пиратского корабля, я сосредоточилась на эмоциях присутствующих. Мои способности улавливать чувства других людей за последнее время значительно улучшились, и теперь я могла различать даже тонкие нюансы эмоций.

Питер излучал смесь удивления и настороженности. Его обычно спокойное лицо оставалось невозмутимым, но я видела, как вокруг него клубились сине-зеленые всполохи — признак глубокой задумчивости и оценки потенциальных рисков.

Хэл и Кира, уже знакомые с моими способностями, светились ярким оранжевым — они были взволнованы и полны энтузиазма. Их эмоции были как маяки в этой комнате, полной сомнений и неуверенности.

Марк, мой брат, излучал спокойствие. Его эмоции были ровным золотистым светом — он полностью поддерживал меня и был готов защищать от любых нападок.

Но больше всего меня интересовала реакция Августа. Когда на экране появились кадры того, как я использую свои способности, его эмоции взорвались фейерверком цветов. Шок, недоверие, восхищение и… страх? Все это смешалось в калейдоскоп чувств, который было трудно расшифровать. Он бросил на меня острый взгляд, и тут же заставил себя успокоиться. Он же не видел, что я реально могу…

Когда видео закончилось, в комнате повисла тяжелая тишина. Я чувствовала, как напряжение нарастает, эмоции всех присутствующих становились все более интенсивными.

А потом я вывела на экран свои расчёты и данные по отцовским разработкам, давая окружающим ощутить масштаб будущей катастрофы, если её не предотвратить.

Прежде чем, люди, не знакомые с вопросом, начали нервничать слишком сильно, я высказалась первая:

— Я никогда не использовала свои способности ни на ком из вас без вашего согласия, — сказала я твердо, глядя каждому в глаза. — И никогда не буду. Именно поэтому я хочу создать Корпус Эмпатов — чтобы установить правила и этические нормы для людей с активированным ксеногеном.

Я чувствовала, как чувства людей в комнате начинают меняться. Недоверие и страх постепенно уступали место любопытству и осторожному интересу.

Питер наклонился вперед, его эмоции теперь были смесью синего и зеленого — он был заинтригован, но все еще осторожен.

— Я, надо сказать, сильно удивлён, — сказал он. — Когда мы проводили расследование, этих записей не было. Я понимаю, это Кира подтёрла все с камер на мостике?

Девушка только пожала плечами.

Питер вздохнул.

— Ладно, оставим это. Расскажи нам больше об этом Корпусе, Юлия. Как ты это видишь?

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Чувства в комнате были как живая палитра — я видела настороженность, любопытство, скептицизм и надежду. Нужно было подобрать правильные слова.

Я глубоко вздохнула и начала объяснять предпосылки и свое видение. Пока я говорила, я продолжала наблюдать за эмоциями присутствующих, понимая, что это только начало долгого пути к пониманию и принятию моих новых способностей.

— Во-первых, я должна сразу вас предупредить, заражение ксеногенами уже идёт, и только вопрос времени, когда способности начнут проявляться спонтанно. Я предлагаю действовать превентивно и контролировать процесс. Корпус Эмпатов — это не просто группа людей с необычными способностями. Это организация, которая может изменить наш подход к решению конфликтов, к пониманию друг друга и к исследованию новых миров. Представьте себе дипломатов, способных чувствовать истинные намерения своих оппонентов. Или врачей, понимающих боль пациентов без слов. Мы могли бы предотвращать конфликты, спасать жизни, устанавливать связи между разными культурами и даже видами.

Я заметила, как Питер подался вперед, его эмоции окрасились в глубокий синий цвет интереса.

Хэл и Кира обменялись взглядами, их эмоции вспыхнули ярко-оранжевым — они уже представляли себе возможности и давно были готовы их принять.

— В кризисных ситуациях, подобных той, что мы пережили на пиратском корабле, эмпат может не только обезвредить противника, но и успокоить паникующих людей, помочь раненым справиться с болью. Но самое главное — Корпус Эмпатов должен стать гарантом этичного использования этих способностей. Мы разработаем строгий кодекс поведения, систему обучения и контроля. Никакого несанкционированного вмешательства в чужой разум, никаких манипуляций. Только помощь и защита.

Марк кивнул, его эмоции светились золотистым одобрением.

— Мы можем работать вместе с рейнджерами, дополняя ваши навыки и возможности. Представьте, как изменились бы операции по спасению заложников или переговоры с террористами, если бы у вас была поддержка опытного эмпата.

Я заметила, как эмоции Питера начали меняться — от настороженного синего к более теплому жёлтому. Он начинал видеть потенциал.

— Но это не только про кризисные ситуации. Эмпаты могут помочь в медицине, психологии, образовании. Мы можем научиться лучше понимать друг друга, преодолевать барьеры непонимания и предрассудков.

Я обвела взглядом всех присутствующих, чувствуя, как их эмоции постепенно меняются — от скептицизма к заинтересованности, от страха к надежде.

— Я понимаю, что это звучит амбициозно и, возможно, даже пугающе. Но я верю, что с правильным подходом, с четкими этическими нормами и под контролем таких организаций, как рейнджерский корпус, мы можем создать нечто поистине революционное. Нечто, что изменит наш мир к лучшему.

Я закончила свою речь и замолчала, наблюдая за реакцией присутствующих. Эмоции в комнате были как бурлящий котел — смесь волнения, надежды, сомнений и решимости.

Питер первым нарушил тишину:

— Это… интригующая идея, Юлия. Но, как ты понимаешь, у меня есть много вопросов о безопасности и контроле.

Я ожидала этого вопроса. Питер, опытный командир, сразу ухватился за самую суть проблемы. Его эмоции всё ещё были смесью синего беспокойства и зеленого любопытства.

— Это ключевой вопрос, — начала я, чувствуя, как все взгляды устремились на меня. — Как контролировать тех, кто может непосредственно влиять на других? Это не просто вопрос безопасности, это вопрос этики и доверия.

Я сделала паузу, собираясь с мыслями. Эмоции в комнате колебались от настороженности до нетерпеливого ожидания.

— Во-первых, мы планируем создать многоуровневую систему контроля. Каждый эмпат будет проходить регулярные психологические тестирования и этические проверки. Мы разработаем специальные протоколы для использования эмпатических способностей, и любое их применение должно быть задокументировано и обосновано.

Август наклонился вперед, его эмоции окрасились в темно-синий цвет глубокой задумчивости.

— А что, если эмпат решит скрыть использование своих способностей?

— Полиграф никто не отменял, — подала голос Хэл.

Я кивнула, признавая важность вопроса.

— Необходимо создание технологии, которая сможет регистрировать использование эмпатических способностей. Что-то вроде «черного ящика» для эмпатов. Кроме того, мы планируем ввести систему парного патрулирования — эмпаты всегда будут работать в паре с не-эмпатом, который будет выступать в роли наблюдателя и сдерживающего фактора.

Хельга подняла руку, ее эмоции светились ярко-желтым — признак активной мыслительной работы.

— А как насчет обучения? Как мы можем быть уверены, что эмпаты не злоупотребят своими способностями во время тренировок?

— Отличный вопрос, Хельга, — ответила я. — Я предлагаю проводить обучение в строго контролируемых условиях. Можно разработать специальные симуляторы, которые позволят эмпатам тренироваться без риска для реальных людей. Кроме того, важной частью обучения станет этический курс, который будет включать в себя изучение законов, прав человека и последствий злоупотребления способностями.

Питер задумчиво потер подбородок:

— Кто будет следить за самим Корпусом Эмпатов?

Я посмотрела на него, признавая важность этого вопроса.

— Я предлагаю создать независимый наблюдательный совет, в который войдут представители различных организаций — рейнджерского корпуса, научного сообщества, правительства и общественности. Этот совет будет иметь полный доступ к документации Корпуса и право проводить внезапные проверки.

Марк, до этого молчавший, вступил в разговор.

— А что насчет юридической стороны вопроса? Какой статус будут иметь эмпаты в глазах закона?

— Это сложный вопрос, Марк, — признала я. — Вот тут мне очень нужна ваша помощь. Я даже не знаю, как к этому подступиться. Необходима работа с юристами над разработкой нового законодательства, которое будет регулировать использование эмпатических способностей. Эмпаты будут нести повышенную ответственность за свои действия, но также будут иметь особые права и защиту.

Я обвела взглядом комнату, чувствуя, как эмоции присутствующих постепенно меняются. Страх и недоверие уступали место осторожному оптимизму и заинтересованности.

— Я понимаю, что все это звучит сложно и, возможно, даже немного пугающе, — заключила я. — Но я верю, что с правильным подходом, строгим контролем и постоянным диалогом с обществом, мы можем создать систему, которая будет безопасной и полезной для всех. Корпус Эмпатов может стать мощным инструментом для улучшения нашего мира, но только если мы подойдем к его созданию с максимальной ответственностью и осторожностью.

Питер медленно кивнул, его эмоции теперь были смесью зеленого одобрения и красной решимости.

— Это амбициозный план, Юлия. У нас еще много вопросов, но… я думаю, это стоит обсудить более детально.

Я почувствовала, как по комнате прокатилась волна согласия. Это был только первый шаг, но важный шаг в правильном направлении.

Но тут Кира задала вопрос, который я ожидала и немного боялась:

— Юлия, а где ты собираешься брать этих эмпатов? Ведь ты сейчас единственная с такими способностями, верно? Мы можем участвовать в твоих экспериментах?

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как все взгляды снова обратились ко мне. Эмоции присутствующих колебались от любопытства до настороженности.

— Это… очень сложный этический вопрос, Кира, — начала я осторожно. — Ты права, сейчас я единственный известный эмпат с такими способностями. И это подводит нас к самой деликатной части нашего плана.

Я сделала паузу, собираясь с мыслями.

— На данный момент я не знаю, сколько существует активированных эмпатов помимо меня. Это почти невозможно проверить двадцать миллионов человек, поэтому я предлагаю строить корпус с нуля. Чтобы создать Корпус Эмпатов, нам нужно будет… создать новых эмпатов, — продолжила я. — Да, это означает, что мы должны будем найти добровольцев и внедрить им ксеноген под моим непосредственным контролем.

В комнате повисла тяжелая тишина. Я чувствовала, как чувства присутствующих взорвались калейдоскопом цветов — шок, недоверие, страх, любопытство.

— Ты говоришь о генетических модификациях? — спросил Питер, его эмоции были темно-синими от беспокойства.

Я кивнула.

— Да, это так, я повторю, уже больше двухсот человек скорее всего заражены точно, а на самом деле может быть намного больше. Если ксеноген передается по наследству, то в какой-то момент процесс пойдет лавинообразно, в недалёком будущем, но всё же… Я не знаю, как долго это займет для них проявить способности. Но для нашего проекта я хочу подчеркнуть — это будет делаться только с полностью информированного согласия добровольцев. Мы будем искать людей, которые уже обладают высоким уровнем природной эмпатии и этическим складом ума.

— Но это же опасно! — воскликнула Хельга, её эмоции были ярко-красными от тревоги. — Мы не знаем, какие могут быть побочные эффекты!

— Ты права, — согласилась я. — Именно поэтому это будет долгий и тщательный процесс. Мы начнем с небольшой группы добровольцев, которых будем тщательно мониторить. Я сама буду контролировать весь процесс, используя свой опыт и знания о том, как ксеноген влияет на организм.

Марк, чьи эмоции были удивительно спокойными, спросил:

— А как ты планируешь выбирать этих добровольцев?

— Мы разработаем строгую систему отбора, — ответила я. — Кандидаты должны будут пройти серию психологических тестов, проверку биографии, медицинское обследование. Мы будем искать людей с высоким уровнем эмпатии, стрессоустойчивостью, этическим мышлением. И, что самое важное, они должны полностью понимать все риски и быть готовыми к возможным последствиям.

Тама подняла руку, ее эмоции были смесью любопытства и беспокойства:

— Что, если что-то пойдет не так? Если ксеноген вызовет непредвиденные эффекты?

— Это важный вопрос, — согласилась я. — Я разрабатываю протоколы безопасности и планы действий в чрезвычайных ситуациях. Кроме того, надо поработать над возможностью обратить процесс вспять, если это потребуется.

Я обвела взглядом комнату, чувствуя смесь эмоций — от страха и недоверия до осторожного интереса.

— Я понимаю, что это звучит пугающе и рискованно, — заключила я. — И это действительно так. Но я верю, что потенциальные преимущества перевешивают риски. Мы стоим на пороге чего-то невероятного — возможности лучше понимать друг друга, предотвращать конфликты, помогать людям на совершенно новом уровне. Но мы сможем это сделать только если подойдем к этому с максимальной ответственностью, осторожностью и уважением к этическим нормам.

Питер медленно кивнул, его эмоции постепенно менялись от темно-синего беспокойства к более спокойному зеленому.

— Это… очень много информации для осмысления, Юлия. Нам нужно будет тщательно все обдумать и обсудить.

Я согласно кивнула, чувствуя, как напряжение в комнате немного спало. По мере того как обсуждение продолжалось, я чувствовала, как внутри меня растет странная смесь эмоций — воодушевление от поддержки коллег сплеталось с тревогой за возможные последствия, а уверенность в необходимости проекта боролась с сомнениями в его этичности. Эта эмоциональная буря внутри меня была настолько сильной, что я боялась, как бы присутствующие не почувствовали ее отголоски. И вот как только в основной части беседы была поставлена точка, меня начало немного отпускать…

Как хорошо, что я своевременно смогла донести свою идею до других.

— Ну так вот, — довольные Хэл и Кира смотрели на меня и улыбались. — Чур мы первые в списке добровольцев!