Церера

Глава 50

После пресс-конференции я вернулась домой совершенно измотанная. Мне хотелось просто упасть на кровать и проспать неделю, но я знала, что это невозможно. Мир не остановится только потому, что я устала.

На следующее утро я проснулась от звонка Питера.

— Юлия, вы уже видели новости? — спросил он без предисловий.

Я потянулась за планшетом, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Открыв первый попавшийся новостной сайт, я увидела свое лицо на главной странице. «Откровения беременного ученого: новый взгляд на проект Эмпатов» — гласил заголовок.

Мое лицо было буквально везде… и почему-то на всех фотографиях мне мерещилась ухмылка Виктора… Почему? Что не так с моим лицом?!

Пока я лихорадочно просматривала статью за статьей, Питер продолжал говорить:

— Реакция… неоднозначная. Но в целом лучше, чем мы могли ожидать.

Я видела, что он прав. Конечно, были критические статьи, обвиняющие меня в манипуляции общественным мнением. Некоторые консервативные издания кричали о неэтичности экспериментов и опасности создания «сверхлюдей».

Но было и много позитивных откликов. Многие журналисты отмечали мою честность и открытость, хвалили за готовность обсуждать сложные этические вопросы. Социальные сети были заполнены обсуждениями потенциальных преимуществ Эмпатов для общества.

— Твоя беременность… это изменило восприятие проекта, — продолжал Питер. — Люди увидели в тебе не просто ученого, а человека. Мать, которая заботится о будущем.

Я вздохнула, чувствуя смесь облегчения и тревоги.

— Но теперь нас ждет еще больше внимания, — сказала я. — Нам нужно быть готовыми ответить на все вопросы, развеять все страхи.

— Именно, — согласился Питер. — Но знаешь что? Я думаю, мы справимся.

Окончив звонок, я снова посмотрела на экран планшета. Мое лицо смотрело на меня с десятков заголовков. Я знала, что это только начало. Впереди нас ждало много работы, много споров и дискуссий. Но впервые за долгое время я почувствовала надежду. Может быть, мы действительно сможем изменить мир к лучшему. И может быть, моя личная история поможет людям увидеть человеческое лицо науки.

В течение следующих нескольких дней я наблюдала, как дискуссия о проекте Эмпатов разворачивалась в невиданных масштабах. Мое откровение во время конференции, казалось, открыло шлюзы для более широкого общественного обсуждения.

Утром третьего дня после этого эпохального события я проснулась от звонка Альфины.

— Юлия, включи 7-й канал! Быстрее! — воскликнула она, как только я ответила.

Я схватила планшет и нашла нужный канал. На экране я увидела знакомое лицо профессора Сильвы. Он выступал в популярном утреннем шоу.

— …важно понимать, — говорил профессор, — что проект Эмпатов — это не попытка создать сверхлюдей. Это исследование естественного феномена, который может принести огромную пользу нашему обществу.

Я слушала, затаив дыхание, как мой наставник спокойно и уверенно отвечал на вопросы ведущих, развеивая мифы и объясняя научные факты.

Позже в тот же день я узнала, что Хан дал интервью популярному научному подкасту, где подробно рассказал о механизмах работы ксеногена и о том, как мы обеспечиваем безопасность исследований.

Казалось, вся наша команда, все мои друзья мобилизовалась, чтобы поддержать проект и донести правду до общественности.

Но не все реакции были положительными. Вечером я получила электронное письмо от Зинаиды. Она сообщала, что некоторые члены этического комитета Университета выразили обеспокоенность и потребовали дополнительных гарантий безопасности наших исследований.

— Нам нужно быть готовыми к тщательной проверке, — писала она. — Возможно, придется временно приостановить некоторые эксперименты.

Я вздохнула, понимая, что это только начало долгого пути. Но тут мой взгляд упал на фотографию на столе — мы с Августом на водопадах. И я вспомнила, почему мы делаем все это. Ради будущего.

Я открыла ноутбук и начала писать план нашей дальнейшей стратегии. Мы должны быть открытыми, честными и готовыми ответить на все вопросы. Только так мы сможем завоевать доверие общества и продолжить нашу работу.

Внезапно я почувствовала легкое движение в животе — первое шевеление моего ребенка. Я улыбнулась, положив руку на живот.

— Мы справимся, — прошептала я. — Ради тебя и всех детей, которые придут после. Мы создадим мир, где эмпатия будет не просто словом, а реальностью.

На следующее утро я проснулась от аромата готового завтрака. Август уже был на ногах, хлопоча на кухне нашей небольшой квартиры на Деметре.

— Доброе утро, звездочка, — улыбнулся он, протягивая мне чашку травяного чая. — Как ты себя чувствуешь?

Я благодарно приняла чашку, наслаждаясь теплом его заботы.

— Лучше, чем вчера, — ответила я, делая глоток. — Хотя все еще немного нервничаю из-за предстоящей встречи с этическим комитетом.

Август присел рядом со мной, его глаза были полны поддержки и любви.

— Ты справишься, — сказал он уверенно. — Твоя честность на пресс-конференции… это заставило людей задуматься. Знаешь, даже мои бывшие сослуживцы теперь постоянно обсуждают Эмпатов.

Я улыбнулась, представив, как суровые космические рейнджеры спорят о эмпатии и этике научных исследований.

— А что думаешь ты? — спросила я, внезапно осознав, что мы никогда подробно не обсуждали с Августом его отношение к моей работе.

Он помолчал секунду, прежде чем ответить:

— Я думаю, что ты делаешь нечто невероятно важное. И я горжусь тобой. Но я также беспокоюсь. О тебе, о нашем ребенке… Постарайся не перетруждаться. Помни, что всё, что происходит с тобой, происходит и с ним тоже.

Его слова заставили меня задуматься. В пылу событий я почти забыла о личных последствиях своего решения выйти в публичное поле.

— Август, — начала я осторожно, — я знаю, это не то, чего мы ожидали. Но я должна была…

— Я знаю, — перебил он мягко. — И я поддерживаю тебя. Просто… будь осторожна, хорошо? И не забывай заботиться о себе.

После завтрака я села за ноутбук, готовясь к предстоящей встрече. Август тихо занимался своими делами, но я чувствовала его поддерживающее присутствие.

Внезапно комнату наполнили нежные звуки гитары. Я подняла глаза и увидела, что Август взял в руки инструмент.

— Я написал кое-что для тебя, — сказал он немного смущенно, перебирая струны. — Может быть, это поможет тебе настроиться на нужный лад перед встречей.

И он начал петь:

— В бескрайнем космосе звезд

Ты — мой маяк, мой дом.

Сквозь бури и туманность лет

Мы вместе проплывем.

Твоя душа — как новый мир,

Что ждет своих открытий.

С тобою рядом я стою,

Свидетель тех событий.

Его голос, теплый и искренний, наполнил меня новыми силами. Я почувствовала, как все согревается внутри от переполняющей меня любви и благодарности.

Когда песня закончилась, я встала и крепко обняла Августа.

— Спасибо тебе, — прошептала я.

С новой решимостью я вернулась к подготовке. Я знала, что впереди еще много трудностей, но теперь я чувствовала себя готовой встретить их. У меня была поддержка любимого человека, моя работа, и вера в то, что мы делаем что-то важное для будущего. И этого было достаточно, чтобы продолжать двигаться вперед.

…Прошло несколько месяцев после пресс-конференции, и я могла с уверенностью сказать, что наш проект претерпел значительные изменения. Общественный резонанс, вызванный моим выступлением, стал катализатором для ряда важных преобразований.

Во-первых, мы стали гораздо более открытыми. Мы начали проводить еженедельные брифинги для прессы, где делились последними результатами исследований и отвечали на вопросы журналистов. Мы также запустили образовательный портал, где любой желающий мог узнать о принципах работы ксеногена и потенциальных применениях эмпатических способностей.

Во-вторых, этический аспект нашей работы вышел на первый план. Мы создали независимый этический комитет, в который вошли не только ученые, но и философы, юристы, и представители общественности. Каждый наш эксперимент теперь проходил тщательную этическую экспертизу.

В-третьих, мы расширили сферу наших исследований. Теперь мы не только изучали сам ксеноген, но и работали над методиками развития естественной эмпатии у людей без генетических модификаций. Это помогло снизить опасения о создании «привилегированного класса» Эмпатов.

Четвертое и, возможно, самое важное изменение — это то, как изменилось отношение общества к нашему проекту. Конечно, скептики и критики никуда не делись, но теперь мы чувствовали гораздо больше поддержки и интереса со стороны обычных людей. Мы получали тысячи писем от тех, кто хотел стать добровольцами в наших исследованиях.

Лично для меня этот период стал временем глубокого личностного роста. Я научилась лучше объяснять сложные научные концепции простым языком, стала увереннее выступать на публике. Но самое главное — я стала лучше понимать, насколько важна эмпатия не только в науке, но и в повседневной жизни.

Сидя в своем кабинете и поглаживая уже заметно округлившийся живот, я чувствовала, что мы на верном пути. Да, впереди еще было много работы и, несомненно, новых вызовов. Но я верила, что вместе — ученые, общество, все мы — сможем создать мир, где эмпатия и понимание станут основой наших отношений.

А потом к нам пришёл Томас.

Я никогда не думала, что смогу так сильно любить крошечное существо, которое только и делало, что ело, спало и плакало. Но вот я была там, в три часа ночи, укачивая своего сына Томаса, и чувствовала, как мое сердце переполнялось любовью и нежностью.

Конечно, материнство изменило мою жизнь кардинально. Моя рабочая нагрузка значительно снизилась — теперь я работала в основном из дома, и мой график полностью подчинялся ритму жизни Томаса. Август оказался замечательным отцом, но даже с его помощью времени на работу стало гораздо меньше.

Однако я не могла полностью отстраниться от проекта Корпуса Эмпатов. Это было как часть меня, и я продолжала следить за развитием исследований, пусть и не так активно, как раньше.

Мне пришлось ощутимо снизить нагрузку и я наконец призналась самой себе, что пыталась взять на себя слишком много. Я не могла быть одновременно ученым, руководителем проекта, матерью и экспертом по всем аспектам деятельности Корпуса Эмпатов. Это осознание было болезненным, но вместе с тем дарящим невиданную доселе лёгкость.

— Вот так чувствуют себя родители, когда вырастают их дети и уходят в свою жизнь, — утешила меня ректор. — Не волнуйтесь, ваш проект в надёжных руках, да и вы всегда остаётесь нашим главным экспертом и вдохновителем.

Проект действительно стал слишком большим и сложным, чтобы один человек мог контролировать все.

Я отдала другим на откуп и медицинские вопросы, и вопросы психологического характера, и многое другое…

Мы провели несколько часов, обсуждая детали новой структуры. К концу совещания у нас был четкий план действий, и я чувствовала, как тяжесть спадает с моих плеч. Это решение не только помогло мне лучше сбалансировать работу и личную жизнь, но и принесло пользу всему проекту. Каждый член команды теперь мог сосредоточиться на своей области экспертизы, что, несомненно, повышало эффективность нашей работы.

Вечером, укладывая Томаса спать, я рассказала Августу о принятом решении. Его поддержка и одобрение укрепили мою уверенность в правильности выбранного пути. Я поняла, что признать необходимость в помощи и уметь делегировать обязанности — это признак сильного лидера, а не проявление слабости.

Глядя на спящего сына, я размышляла о важности умения признавать свои ограничения и доверять другим. Это был ценный урок, который я надеялась передать Томасу, когда он вырастет. В тот момент я осознала, что мы все учимся, и иногда самые важные уроки приходят, когда мы меньше всего их ожидаем. Этот опыт не только изменил структуру нашего проекта, но и мой подход к лидерству и жизни в целом.