Церера

Глава 43, интерлюдии "Проверка" и "Новая Жизнь"

— Сдавайся, Юлия, — шипел Виктор в моей голове. — Ты не можешь противостоять мне вечно.

Его слова, казалось, проникали сквозь кожу, отравляя каждую клетку моего тела. Я чувствовала, как меня затягивает водоворот его темных эмоций — гнева, обиды, ревности.

Но где-то в глубине души теплился огонек надежды. Я не могла сдаться, не имела права проиграть эту битву. От ее исхода зависело слишком многое — будущее эмпатов, безопасность полисов, судьба тех, кого я любила.

Я дотронулась до спящих Августа и Питера. Мне есть кого защищать… Что будет с ними, если я проиграю? Децимус совсем не лучший отец года. Да и Питер… Если я оставлю всё так, Виктор распотрошит им обоим мозги. Август как будто чувствовал что-то неладное, пытался встать, но у него не получалось, ему подмешали слишком сильную дрянь. Его мысли и эмоции путались, но его поддержка придала мне немного сил.

Я выдохнула. У меня оставалась только одна попытка.

В отчаянии я потянулась мыслями к Церере, к бескрайним лесам, наполненным жизнью и разумом. Я вспомнила ощущение единства с природой, то чувство гармонии и покоя, которое испытывала среди полисов.

«Вот идёт дочь Титанов!» — позвала я.

И вдруг что-то изменилось. Словно невидимый канал открылся между мной и далекой планетой.

«Звезда среди звёзд!» — откликнулся далёкий хор.

Рука мамы легла на моё левое плечо, рука папы легла на моё правое плечо.

Я почувствовала, как меня наполняет энергия — чистая, светлая, живительная. Она текла сквозь меня, исцеляя раны, нанесенные Виктором, укрепляя мою решимость.

Мои родители, законная часть Цереры, стали той нитью, что связала меня с полисами. Это было похоже на прикосновение тысяч разумов — древних, мудрых, бесконечно добрых. Я ощутила поддержку каждого полиса на Церере, каждого листка и корня. Вся планета словно встала на мою защиту.

Мое сознание расширилось, вбирая в себя эту невероятную силу. Я больше не была одинокой женщиной, сражающейся с опасным противником. Я стала проводником воли целого мира.

— Ты забыл, Виктор, — произнесла я, и мой голос, казалось, эхом отразился от стен вселенной. — Я не одна.

Виктор отшатнулся, его глаза расширились от удивления и страха. Он почувствовал перемену в энергетическом поле, ощутил ту мощь, что стояла за мной.

— Что это? — прохрипел он. — Откуда у тебя…?

Я не ответила. Вместо этого я собрала всю силу, что текла через меня, сфокусировала ее подобно лучу света и направила прямо в центр сознания Виктора.

Битва вступила в новую фазу. Теперь я была той, кто атаковал, а Виктор отчаянно пытался защититься. Но против силы целой планеты у него не было шансов. Все его атаки расплёскивались и били в никуда.

Я ударила в ответ, вкладывая в атаку все возможности своего мозга. Виктор пошатнулся, явно не ожидав такого отпора.

— Как… откуда у тебя столько силы? — прохрипел он, пытаясь удержать контроль.

— Мне есть кого защищать, — ответила я, продолжая давить.

Наша битва достигла апогея. Воздух в комнате, казалось, звенел от напряжения. Я чувствовала, как Виктор слабеет, его атаки становились все менее согласованными.

С последним мощным усилием я прорвала его защиту. Виктор мысленно закричал — пронзительно, нечеловечески, но в комнате не было ни звука. А затем рухнул на пол без сознания.

Я тяжело дышала, чувствуя, как дрожат колени. Но я победила. Снова.

— Что… что здесь произошло? — ошеломленно спросил Децимус, переводя взгляд с меня на поверженного Виктора.

Я выпрямилась, собирая остатки сил.

— Т о, чего вы так хотели, господин Валериан, — сказала я твердо. — Демонстрация истинной силы эмпатов. И, как видите, я сильнее.

Децимус кашлянул, чуть опасливо глядя на меня.

— И я ещё не закончила, — я нахмурилась.

Я бросила быстрый взгляд на Августа и Питера, неподвижно сидевших в креслах. Их затуманенные глаза и вялые движения ясно говорили о действии какого-то дурманящего вещества. Мне нужно было привести их в чувство, и быстро.

Сконцентрировавшись, я потянулась своим сознанием к их телам. Я чувствовала, как медленно течет их кровь, как вяло работают внутренние органы. Осторожно, стараясь не навредить, я начала ускорять их метаболизм.

Это было похоже на то, как если бы я подкручивала ручку огромного механизма. Постепенно я увеличивала скорость всех процессов в их организмах — сердце начало биться чаще, дыхание участилось, печень активнее выводила токсины.

Я чувствовала, как их тела начинают бороться с дурманом, но знала, что этого недостаточно. Им нужна была жидкость, чтобы не допустить обезвоживания при ускоренном метаболизме.

Не прерывая концентрации, я огляделась по сторонам. На барной стойке у стены стояли бутылки минеральной воды. Я протянула руку, взяла одну и быстро подошла к Августу.

— Пей, — сказала я, поднося бутылку к его губам. — Давай, любимый, тебе нужно это.

Август машинально сделал глоток, потом еще один. Я видела, как постепенно проясняется его взгляд.

Затем я повернулась к Питеру и заставила его тоже выпить воды. Он закашлялся, но продолжал пить.

Я чувствовала, как их организмы начинают приходить в норму. Токсины выводились из крови, сознание прояснялось.

— Что… что происходит? — пробормотал Август, пытаясь сфокусировать на мне взгляд.

— Тихо, — прошептала я. — Просто пей и приходи в себя. Ты мне нужен.

Я продолжала поддерживать ускоренный метаболизм обоих мужчин, одновременно следя за Виктором краем глаза. Мне нужно было выиграть еще немного времени, прежде чем Август и Питер смогут действовать.

Каждая секунда казалась вечностью, но я видела, как постепенно возвращаются краски на их лица, как становятся более осмысленными взгляды. Еще немного, думала я. Еще совсем чуть-чуть.

Август открыл глаза, он выглядел вполне вменяемым. Он оббежал взглядом комнату, задержался на моём лице, покрытом испариной, поднял руку, вытер у меня что-то с губы, и я поняла, что у меня из носа течёт кровь.

Децимусу и лежащему на полу «Дмитрию» достались очень тяжёлые взгляды. Питер сидел рядом, оценивая ситуацию, и не собирался пока вмешиваться.

— Юлия, мне сломать хребты им обоим? — я не узнала голос моего Августа.

В его глазах зажёгся настоящий кровожадный огонь, и я знала, что он не шутит. Август действительно способен убить человека голыми руками.

Я взяла его за руку и прижалась к его ладони щекой. Меня начало трясти.

— Нет, я хочу, чтобы твои руки держали меня. Я устала.

Муж обнял меня и прижал к себе. У него внутри всё просто клокотало от ярости. Он был такой горячий, как пламя, я впитывала его энергию всем телом. Я грелась и никак не могла согреться, чувствуя, как дрожат руки после напряженной ментальной битвы.

Мы вдвоём опустились в ближайшее кресло. Децимус все еще ошеломленно смотрел на меня, явно пытаясь осмыслить произошедшее.

— Как занятно. Выходит, вы оба эмпаты? — наконец выдавил он.

Я кивнула, пытаясь восстановить дыхание.

— Да. Но Виктор или как вы его теперь зовёте «Дмитрий»… он использует свои способности только для своих целей.

Децимус перевел взгляд на бессознательного Виктора, затем снова на меня. Я прямо видела, как он просчитывает ситуацию, свои выгоды, возможные потери.

— Выходит, вы старые знакомые? — Децимус задумался и нахмурился. — Вы думаете, что я привел его сюда намеренно?

Я устало посмотрела на него. Он был не стеклянный, но его намерения были вполне понятны. Кто хочет связываться с проигравшим?

— Прямо сейчас вы всегда можете сказать, что он обманул вас, воздействовал своей силой, как и на многих других, притворившись вашим другом. Виктор мастер манипуляций.

Децимус щёлкнул пультом, над его столом появилась голограмма. Фотография пятерых бравых парней в форме, молодых и смеющихся в объектив. Питер, Децимус, Томас, ставший пиратом, Виктор… и ещё один, чьё лицо украл куратор. У Виктора был подбит глаз, а за спинами юношей виднелись полуразрушенные бараки и неудачно остановившися БТР.

— А, — узнала я сцену, мне про это рассказывали давным-давно. — Это когда вам пришлось спать на улице, потому что Рейнар плохо запарковался?

— Мы правда служили вместе и были друзьями, — подал голос Питер. — А потом наши пути разошлись. Очень сильно разошлись, — сказал он Децимусу.

Тот неожиданно смущённо кивнул, но прежде чем он успел что-то сделать, Виктор застонал и начал шевелиться. Взгляды трёх мужчин метнулись на меня, но я не дала Виктору встать. Я коснулась его, погружая в сон. «Дмитрий» обмяк на ковре.

Я повернулась к Децимусу, который все еще с недоумением наблюдал за происходящим.

— Господин Валериан, — начала я, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Я понимаю, что способности эмпата, подобного Виктору, могут показаться вам привлекательными для бизнеса. Но задумайтесь на минуту — можете ли вы действительно доверять такому человеку?

Децимус нахмурился, но я видела, что он слушает.

— Подумайте, — продолжила я. — Все сделки, все договоренности, которые вы заключили с его участием — можете ли вы быть уверены, что они действительно честные? Что вас не… подтолкнули к решениям, которые выгодны только ему? Например, зачем вы вообще устроили эту мою встречу с ним? Посторонний мужчина хочет поговорить с замужней женщиной, вашей невесткой, при этом её муж в бессознательном состоянии. Вы точно хотели создать подобную ситуацию?

Я увидела, как в глазах Децимуса мелькнуло сомнение и страх.

— Более того, — я понизила голос, — такой человек, как Виктор, может избавиться от любого неугодного ему человека, не оставив следов. Высокое давление, инсульт, проблемы с почками — и ничего не докажешь. Вы уверены, что вы в безопасности рядом с ним?

Децимус не побледнел, никак не выдал волнения, но его взгляд метнулся к бессознательному Виктору, да по всему его телу бежали тревожные всполохи.

— И еще одно, — я решила нанести последний удар. — Я заметила, что у него, кажется, складываются отношения с вашей дочерью. Как вы думаете, господин Валериан, как быстро он избавится от вас, если станет наследником и если факт убийства будет невозможно доказать?

Эти слова попали в цель. Я увидела, как лицо Децимуса исказилось от гнева и страха.

— Вы… вы уверены в том, что говорите? — спросил он хрипло.

— Абсолютно, — ответила я твердо. — Что его остановит? Ваша «дружба»? Я сама была жертвой его манипуляций и знаю, на что он способен. Но у вас есть выбор, господин Валериан. Вы можете поддержать меня и других эмпатов, которые хотят использовать свои способности во благо, а не для личной выгоды и обогащения. Мы работаем над системой сдержек и противовесов, которая не позволит таким, как Виктор, злоупотреблять своей силой.

Я видела, как Децимус обдумывает мои слова. Его взгляд метался между мной, Виктором, Августом и Питером. Бывший капитан скрестил руки на груди и мрачно смотрел на сослуживца.

— Как я узнаю, что вы не влияете на меня? Вам нужны мои деньги и вы явно намерены их получить, — наконец сказал Децимус.

— Никак, — твёрдо ответила я ему. — Протоколы выявления влияния эмпата ещё не доработаны, нейрорегистраторы даже не имеют прототипа, нет никаких доказательств, только моё слово и мои действия. Я правда могу сломать человека, но как мой муж не убивает людей направо и налево, просто потому что может, так и я не применяю свои силы. У меня, в отличие от Виктора, есть то, что меня сдерживает, то, что я хочу защитить.

Децимус долго смотрел на меня. Очень долго. Питер и Август молчали.

— Что вы предлагаете? — спросил он наконец.

Я не позволила себе даже небольшую улыбку, но это был шанс, которого я ждала.

Интерлюдия: Проверка

Питер чувствовал, как тяжелеет его тело. Снотворное, которое Децимус подмешал в их с Августом напитки по его собственной просьбе, действовало быстро и эффективно.

— Небольшой тест, — говорил он Децимусу ранее. — Просто хочу увидеть, как она справится в критической ситуации.

Какая ирония. Он планировал простую проверку — посмотреть, как Юлия будет действовать, когда её защитники окажутся недееспособны. Хотел оценить её реакцию, её способности к принятию решений под давлением. Посмотреть, применит ли она свои силы.

Но он никак не ожидал появления Виктора. Точнее, человека в маске Дмитрия Крейна.

Сквозь наркотический туман Питер наблюдал, как разворачивается катастрофа. Он не мог пошевелиться, не мог предупредить, не мог вмешаться. Только смотреть, как два эмпата сходятся в ментальной схватке.

Воздух, казалось, звенел от напряжения. Он видел, как побледнела Юлия, как кровь потекла из её носа от напряжения. Видел ярость в её глазах, когда она поняла, кто перед ней.

«Она думает, это всё он подстроил, — мелькнула мысль. — Что Виктор организовал эту ловушку».

А ведь это он, Питер, подготовил эту проверку. Он хотел оценить потенциал Корпуса Эмпатов, увидеть их возможности в действии, а так же искренность Юлии. Что ей помешает договориться с Децимусом, пока Август и Питер временно недееспособны? Или вообще воздействовать на него ментально, чтобы он согласился на все условия. Питеру нужны были доказательства, а не слова Августа о жене.

Что ж, он увидел. И теперь жалел об этом.

Децимус сидел в шоке, всё ещё взбешенный Август баюкал на руках уставшую жену.

«Прости, старый друг, — подумал Питер, глядя Виктора, лежащего на полу без сознания. — Уж лучше ты, чем я.»

Потому что теперь он знал: эмпаты в гневе страшнее любого оружия. И лучше никогда не давать им повода для этого гнева.

Интерлюдия: Новая жизнь.

Виктор лежал на узкой тюремной койке, прислушиваясь к эмоциям охранников за дверью. За последние месяцы он научился различать мельчайшие оттенки их настроений — усталость в конце смены, раздражение от скучной работы, предвкушение выходных. Сейчас от них пахло сонливостью и рутиной — идеальное время для побега.

В соседней камере сидел Том — бывший пират, который когда-то пытался его убить. Теперь это не имело значения. От Тома пахло острым, колючим запахом отчаяния вперемешку с решимостью. Такие, как он, либо сбегают, либо умирают в тюрьме. Виктор знал, что сможет использовать это.

«Время пришло,» — подумал он, поднимаясь с койки. Первым делом нужно было избавиться от камер наблюдения. Это оказалось до смешного просто — достаточно было поймать взгляд охранника в мониторной и мягко подтолкнуть его мысли: «Система барахлит. Нужно перезагрузить. Прямо сейчас.»

Виктор почувствовал, как его влияние растекается по сознанию охранника, как тот принимает внушенную мысль за свою собственную. От него повеяло легким беспокойством и желанием поскорее решить проблему.

Когда мониторы погасли, Виктор приступил к следующей фазе плана. Том в соседней камере уже проснулся, его эмоции были как оголенный провод — только дотронься, и заискрит.

«Иди к решетке, — мысленно приказал Виктор, направляя свое влияние на пирата. — Ты слышишь шаги. Тебе нужно проверить.»

Том послушно подошел к решетке. Его сознание было таким податливым, что это почти разочаровывало. Почти.

Виктор дождался, когда мимо пройдет охранник с ночным обходом. От того пахло скукой и мыслями о доме. Легкое прикосновение к его разуму — и вот уже охранник сам подходит к камере Тома, уверенный, что слышал какой-то шум.

Дальше все произошло быстро. Один точный удар — и охранник лежит без сознания. Электронный ключ у него на поясе открывает обе камеры. Том выглядит ошеломленным, но Виктор не дает ему времени на раздумья.

«Ты знаешь, что делать. Ты уже спланировал это. Следуй за мной.»

По коридорам они двигались как призраки. Каждый встречный охранник внезапно вспоминал о срочных делах в другом конце здания. Камеры продолжали «барахлить». На контрольно-пропускном пункте дежурный внезапно почувствовал острую необходимость посетить уборную.

Виктор чувствовал, как истощаются его силы. Контролировать столько людей одновременно было тяжело, но он не мог позволить себе ошибиться. Не сейчас.

Они выбрались через служебный выход и растворились в ночи. Том все еще находился под его влиянием, послушно следуя за своим новым лидером. От него пахло эйфорией свободы и слепым доверием — эмоциями, которые Виктор сам в него вложил.

Только оказавшись в безопасном месте, в одном из заброшенных складов на окраине города, Виктор позволил себе перевести дух. Его способности были удивительны, но имели свои пределы. Он чувствовал себя выжатым, как лимон.

— Что теперь? — спросил Том, все еще находясь под остаточным влиянием внушения.

Виктор посмотрел на свои руки. Теперь, когда он сбежал, его лицо будет во всех базах данных. Каждая камера, каждый сканер будет искать именно его черты.

«Мне нужно новое лицо, — подумал он. — Новая личность. Начать все сначала.»

И тут он вспомнил о Дмитрии Крейне. Его старый знакомый по рейнджерской службе доживал последние дни в хосписе. Виктор помнил его — спокойного, рассудительного человека с безупречной репутацией. Идеальная личность для того, кто хочет начать новую жизнь.

Том все еще ждал ответа, от него пахло нетерпением и легким страхом.

— У меня есть план, — сказал Виктор, улыбаясь. — И я знаю, кто может нам помочь.

Запах сильных лекарств не мог заглушить запах смерти, который накрыл Виктора тяжёлой волной.

— Выглядишь паршиво, — прохрипел Дмитрий, пытаясь улыбнуться.

— Ты тоже не красавец, — Виктор сел рядом с кроватью.

Они помолчали.

— Зачем пришел? — наконец спросил Дмитрий. — Мы не виделись…

— Двадцать лет, — закончил Виктор. — У меня есть предложение.

Он чувствовал эмоции друга — любопытство пробивалось сквозь пелену боли.

— Дай угадаю — тебе нужна моё имя?

Виктор вздрогнул:

— Как ты…

— Я видел новости, — Дмитрий закашлялся. — Знаю, что ты натворил. И знаю, что тебе нужно исчезнуть.

В его запахе появились нотки горечи.

— Что ты хочешь взамен? — спросил Виктор.

— Позаботься о моём сыне, — ответил Дмитрий. — Анонимный счет в банке, чтобы он мог получить образование. Это все.

Виктор кивнул. Он чувствовал, что друг говорит правду — никакого подвоха, только забота об оставляемом ребенке.

Операцию делали в подпольной клинике, в глубинах нижнего города. Пока наномашины перестраивали кости его лица, Виктор учился быть Дмитрием. Его походка, его жесты, его манера говорить. Его запах.

— Тяжелее всего будет с голосом, — говорил хирург, меняя настройки. — И с мелкой моторикой. Тело помнит…

Но у Виктора было преимущество — его новые способности. Он чувствовал эмоциональный отпечаток Дмитрия, мог воспроизвести его характерные реакции.

Когда все было закончено, он впервые посмотрел на свое новое лицо. Из зеркала на него смотрел Дмитрий Крейн — немного моложе, чем был при жизни, но узнаваемый.

— Ну как? — спросил хирург.

— Идеально, — ответил Виктор чужим голосом.

Первые недели в новом теле были самыми сложными. Он спотыкался на ровном месте, ронял предметы — мышечная память сопротивлялась изменениям. Но постепенно новая личность становилась привычной, как хорошо сшитый костюм.

Он начал с малого — прогулки по городу, случайные разговоры с незнакомцами. Учился существовать в новой шкуре.

Том был впечатлен:

— Чертовски хорошая работа. Даже я бы не узнал.

От него пахло возбуждением и жадностью — новые возможности для бизнеса открывались перед ними.

Но настоящим испытанием стала встреча с бывшими коллегами Дмитрия. Деловой ужин, где каждый жест мог его выдать.

— Крейн! Сто лет тебя не видел!

— Говорят, ты болел?

— Как проект?

Виктор улыбался, шутил, поддерживал разговор — и внимательно читал их эмоции. Страх? Подозрение? Нет, только радость от встречи со старым другом.

Позже, сидя в баре, он поднял бокал за Дмитрия — человека, чью жизнь он теперь проживал. Друг умер через сутки после операции. Официальная причина — болезнь. На самом деле — передозировка обезболивающего. Последний подарок старому товарищу.

— За тебя, — прошептал Виктор. — Надеюсь, я не подведу твоего сына.

Новая жизнь началась. Виктор Рейнар исчез, растворился в толпе. Остался только Дмитрий Крейн — успешный бизнесмен, уважаемый член общества.

И только иногда, поздно ночью, глядя в зеркало, он видел проблески своего настоящего лица. И чувствовал запах — едва уловимый аромат прежней жизни, смешанный с горечью потерь и сладким предвкушением мести.

Но это были лишь мгновения. Маска стала лицом, роль — реальностью. И где-то там, в научных журналах и новостных лентах, молодая женщина-ученый шла к славе, даже не подозревая, что её бывший куратор наблюдает за каждым её шагом.

Всему своё время, думал Виктор. Теперь у него была новая жизнь, новое лицо и все возможности мира. Он мог позволить себе быть терпеливым.

А Юлия… Что ж, они ещё встретятся. И когда это произойдет, она не узнает его. До последнего момента.