Велес

Глава 3

Жизнь Колояра шла своим чередом. Игры между дружинами закончились, их заняла первое место среди одногодок, но проиграла большинству старших. Впрочем, никого это не расстроило, скорее уж воодушевило и зарядило энергией для новых свершений. День за днем Колояр тренировался до изнеможения, но каждый раз с удивлением обнаруживал, что через два, максимум три часа, снова свеж и бодр. Наставник на такое только хмыкал. Впрочем, он уже привык к вывертам ученика и воспринимал их с философским спокойствием.

Большую часть лета Колояр промучился от вновь напавшего жора, но радость от исчезновения постоянного чувства голода померкла и забылась, когда он узнал от отца о том, что Василиса не вернется в деревню.

— Сотник ее с собой взял, о результатах ваших самому Кощею доложить, тот ее и заприметил, — вздохнул Бажен.

— И что же теперь делать? — растерянно пробормотал Колояр, ощутив в душе огромную черную дыру, затягивающую в себя всю радость и свет души.

— Ничего. — Бажен пожал плечами. — Она теперь рядом с нашим богом. Смирись, сын.

— Но…

— Просто смирись. Возможно, если ты станешь достойным воином, быть может, даже первым витязем Кощея, он наградит тебя и отдаст Василису в жены, но для этого тебе придется пройти трудный и долгий путь служения.

— Я справлюсь, — сжал кулаки Колояр.

«Справишься, куда ж ты денешься», — хмыкнул Александр. Отказаться от некоторых вмешательств и экспериментов оказалось выше его сил. Джафа и так раза в два-три обычных людей по чисто физическим характеристикам превосходили, впрочем, ничего такого особенного в них не было. Чуть более прочные кости, сухожилия, связки, немного снятые ограничения с мышц, немного более развитый мозжечок, капельку улучшенная нервная система, легкие чуть больше объемом, в крови выше плотность эритроцитов, да и сами они лучше, и прочее и прочее…

В совокупности получался сверхчеловек, способный потягаться с унасом, разумной рептилией с родной планеты гоаулдов, долгое время служившей им в качестве основного носителя. Собственно говоря, джафа и создавались с ориентиром на физические характеристики унасов. Всем те были хороши, если бы не ряд но. Во-первых, они слишком медленно размножались. Во-вторых, излишне долго взрослели и медленно росли. В-третьих, их мозг уступал человеческому, правда, в отличие от людей, они обладали невероятной регенерацией, но для гоаулдов это определяющей роли не играло. В конце концов, при известном напряжении сил, они могли хоть большую часть тела вырастить, сами, с нуля, имелись бы в достатке питательные вещества. Впрочем, подобными извращениями ни один гоаулд заниматься не станет — либо саркофагом воспользуется, если положение позволяет, либо сменит носителя.

Работая с Колояром, Александр пошел дальше стандартов, заложенных в геноме джафа. В принципе, нельзя сказать, что он так уж кардинально поработал над телом. Немного повлиял на соотношение разных типов мышц и их анаэробные способности, улучшил вывод разнообразных токсинов и шлаков, попутно приспособив их для питания себя любимого. Таким нехитрым образом он дал носителю возможность быстро восстанавливаться и много тренироваться, попутно избавившись от головной боли в виде отвлекающих факторов типа «крошки в постели». Но главное и основное — он модернизировал сеть, опутывающую и пронизывающую мозг Колояра.

Благодаря этому Александр, с одной стороны, получил возможность в буквальном смысле читать мысли носителя и знать все, известное ему, с другой — добился куда более быстрой и продуктивной работы с собственной генетической памятью. Вон, до информации о тех же унасах докопался, даже немного прожил воспоминаниями обитавших в них предков. Так себе, надо сказать, воспоминания. Очень уж гуманоидные рептилии жестоки и примитивны оказались. Жили они небольшими племенами, возглавляемые альфа-самцом, постоянно дрались друг с другом, практиковали каннибализм, обожали не просто убить врага, но и замучить его каким-нибудь особо изощренным способом. Одним словом — мрак. Или жуть. Оба сгодятся.

«А ведь на мировоззрение гоаулдов повадки унасов ой как повлияли, можно сказать, сформировали личности первых из нас», — подумал Александр, наблюдая за тем, как Колояр размазывает Святогора в круге равных. Подопечный несколько разошелся, пришлось вмешаться. Решивший строить карьеру носитель — это хорошо, это соответствует планам, но начинать с излишней жестокости не стоит. Джафа все же братство, причем, в глобальном смысле, они даже воинов других богов, вернее, гоаулдов, притворяющихся, да и вполне серьезно мнящих себя богами, считают своими. Хотя, жестоко биться друг с другом им это не мешает. Впрочем, насколько Александр помнил, нечто схожее было среди рыцарей. Опять же, воины в средневековье делились на два типа: обычный, позже ставший называться правильным или благородным, когда соблюдались разные кодексы с традициями, и плохой, когда резали, жгли, вешали, насиловали и творили прочие непотребства, как с крестьянами, так и друг другом.

— Теперь ты первый среди равных, — объявил Огун, передавая Колояру посох с серебряными насечками.

— Во имя бога моего Кощея, — вскинул он оружие и символ. Остальные ученики и будущие витязи дружно ударили концами своих посохов в утоптанную землю и склонили головы, принимая и подтверждая новый статус Колояра.

— Надеюсь, ты не потеряешь его, когда придет время обучения в доме бога, — сказал немного шепелявящий Святогор.

— Сделаю все возможное, — протянул ему руку Колояр.

Оба удивленно уставились на повисшую в воздухе ладонь. Причем, владелец длани оказался удивлен куда больше Святогора. Тот лишь хмыкнул, кивнул и пожал предложенную руку, Колояр же потом полночи пытался понять — как он до такого додумался и почему сделал. «Потому что нам нужна здоровая атмосфера в коллективе, болван, чтобы Хатак угнать», — мысленно усмехнулся Александр.

Он не собирался оставаться даже первым воином мелкого планетарного лорда, тем более Кощея, который и вовсе кем-то вроде наместника-администратора у Сварога трудился, за непонятно какие преференции или плату. В отличие от внезапно обретенных собратьев по змееподобному виду, Александр не наслаждался манией величия, не имел непомерных амбиций, не жаждал власти и не мучился прочими гипертрофированными чувствами, сносящими все и вся, заставляющими любого полноценного гоаулда вступать в схватку с остальными, пытаясь забраться повыше и стать самым-самым главным червяком всея галактики.

Свалить подальше и поиграть в цивилизацию, ради того, чтобы обрести достаточно сил для самозащиты — примерно так можно было вкратце охарактеризовать планы и устремления Александра. И он имел вполне реальные шансы добиться своего, ведь гоаулды те еще улитки, носящие все свое с собой. Их базовый корабль класса «Хатак», представляющий собой пирамиду, был одновременно и крейсером, и авианосцем, и дворцом, и лабораторией, и производственным центром, способным с нуля воссоздать что угодно, хватило бы энергии, и много чем еще. Что, в общем-то, логично, ведь, из-за постоянной грызни за власть, подобный универсал давал шанс не просто сбежать куда-то на окраину галактики, но и накопить там силы для реванша. Тысяча-другая лет особого значения не имела. Долгожители же ж. Возможно и вовсе потенциально бессмертные биологически, как-то в том куске памяти, который освоил Александр, ему не попадались гоаулды, умершие своей смертью.

Но на пути к цели у Александра имелся ряд препятствий, правда, все они меркли перед одним единственным — он не мог просто убить собрата. Хоть боги и резали друг друга только в путь, хоть джафа проигравшего легко и просто присоединялись к победителю, за редкими исключениями, однако сами они прибить бога не могли. Вернее, технически очень даже могли и порой делали, но для остальных такой джафа становился шолвой, предателем, который заслуживает только смерти. Желательно — показательной и мучительной.

Объективно говоря, со здравым смыслом и логикой подобное сочеталось никак, ведь каждый джафа знал, что в нем живет ребенок бога, развивается гоаулд, но в том-то и фишка — когда этот самый гоаулд окажется в теле носителя без печати джафа на лбу, он может сколько угодно изничтожать своих собратьев-богов. И ему не только никто ничего не скажет, ибо он в своем полном праве, но и легко покорится, приняв власть нового бога, в случае успешной ликвидации прежнего. Освященный веками когнитивный диссонанс, хотя, не диссонанс, так как в головах джафа конфликта не возникает.

Вот над решением этой проблемы и решил подумать Александр, вернее, всерьез рассмотреть имеющиеся пути и проработать разные планы и форс-мажоры. Чтобы не отвлекаться, он отключился от мыслей Колояра, оказался в уютненькой тьме собственного мирка-воображения, и принялся моделировать разнообразные ситуации и всевозможные действия в них. Процесс оказался весьма увлекательным, а из-за особенностей генетической памяти предков, к которой он постоянно обращался, к размышлениям добавилось и нечто, отдаленно похожее на серфинг в интернете. Причем, в варианте «заглянул вечером в сеть прочитать определение, очнулся утром за просмотром сериала».

Хотя, как раз с «очнулся» возникли проблемы. Нет, пару раз Александр честно прерывался, осматривался, проверял состояние носителя и его, хм, пусть будет ментальное состояние, но каждый раз он убеждался в одном — Колояр уподобился носорогу. Парнишка пер к цели. Добровольно и с заменяющим песню сопением. Короче говоря, он всерьез взялся за дело. Направлять и стимулировать его не требовалось, скорее уж сдерживать, чтобы не перетрудился, но налаженная работа тела исключала риски какой-нибудь смерти от переутомления, да и пригляда не требовало, вот и решил Александр — нечего тратить время и отвлекаться. Мало власть взять и под бога закосить. Мало Хатак угнать и чего-нибудь ценного прихватить, желательно пригнать его не в глухую глухомань. Короче говоря, Александр ушел в себя глубоко и надолго, в одиночку взявшись за работу чего-то вроде генштаба, планирующего стратегическую наступательную кампанию в рамках пары фронтов минимум.

Оставив на столе обернутый рушником горшок с разогретым завтраком для сына, Бажен заглянул в комнату, посмотрел на спящего Колояра, скользнул взглядом по стоящему у его кровати посоху первого воина учебной рати и улыбнулся. На миг ему захотелось поправить одеяло, подоткнуть его, словно перед ним спал не юноша, уже на голову переросший отца, а маленький мальчик, но Бажен сдержал порыв отцовских чувств. «Негоже раскисать», — сказал он мысленно самому себе и провел ладонью по начавшему покрываться морщинами лицу.

Джафа редко старели как обычные люди. Обычно они на долгие десятилетия как бы замирали в возрасте плюс-минус сорока лет и, лишь когда им становилось ближе к девяти десяткам, происходило лавинообразное проявление возрастных признаков и они за пару-тройку лет превращались в глубоких стариков. Бажен оказался из той редкой породы воинов бога, кто старел как обычный человек. Более того, из-за случившегося с сыном, он выглядел лет на десять старше реального возраста. «Ничего, еще успею внуков понянчить», — тряхнул он головой, подхватил боевой посох, поправил тяжелое кольцо брони, составляющее с воротом единую систему, и тихим шагом направился к сеням.

Выйдя на улицу и вдохнув прохладный утренний воздух, он недовольно посмотрел на стелющийся по двору туман. Осень Бажен не любил, а уж когда приходили первые холода и появлялся туман… Он снова вспомнил то, как был безмерно счастлив и горд, ожидая рождение долгожданного сына, и то, как стал вдовцом, потеряв свою Ладушку.

— Текматей, — приветствовал командира Радогор.

— Баджакакмете, — кивнул Бажен. — Туман, — поморщился он, протягивая другу руку и здороваясь с ним по настоящему, искренне, а не выполняя ритуальную часть встречи старшего с младшим, да еще с использованием языка богов.

— Скоро развеется, — пожал протянутую ладонь Радогор.

Бажен кивнул и махнул рукой, первым срываясь на бег. Подчиненный ему десяток воинов последовал за командиром, на ходу перестроившись в две шеренги.

— Плохо спалось, — тихо сказал Бажен, стоило отряду оказаться за оградой и углубиться в лес.

— И я полночи ворочался, — шепотом ответил Радогор, бегущий рядом с командиром.

— Еще у кого-то из наших? — огибая дерево спросил Бажен.

— Трое, — коротко доложил Радогор, легко перепрыгивая толстый корень.

Дальнейший путь проделали в молчании. Опытным джафа не требовались слова, им и так все было предельно ясно. Осень — время сбора урожая, свадеб, ярмарок и… набегов-испытаний для молодых джафа. Именно осенью они не просто показывали воинскую доблесть и брали свою первую кровь, но и оказывали максимальное давление на возможности конкурента своего бога.

Гоаулды не слишком-то заботились о благе и быте людей, занимаясь более своими делами и предпочитая править чаще с помощью кнута, чем пряника. Впрочем, вымереть от голода они не позволяли. Должен же кто-то на них работать, вот и помогали. Во-первых, они снабжали своих рабов высокоурожайным семенным материалом, во-вторых, в случае совсем уж крайней нужды, выдавали мубу — особый порошок, ничем не отличимый от муки, но куда более питательный, правда, совершенно безвкусный. И ладно бы только это, но муба имела особенность — она убирала любой привкус и аромат. Жить на такой пище можно, но радости подобный рацион не доставлял совершенно. В определенном смысле — подобное несло мощнейший воспитательный момент. Кто долго жил на мубе, готов был, если не совершить подвиг, так приложить максимум старания, лишь бы не повторять этот опыт.

Десяток витязей перешли на тихий, стелющийся шаг и стали подкрадываться к кромке леса. Чтобы воины, охраняющие чапай, не теряли бдительности, сменщики всегда пытались устроить тихое нападение, изображая из себя группу вражеских диверсантов, высадившихся на планету с помощью космического корабля. В принципе, это была довольно распространенная тактика, забросить отряд на алакеше и одним ударом захватить звездные врата. В случае успеха, через них перебрасывались основные силы, и вместе с атакой из космоса защитникам приходилось отражать внезапный удар в тыл на земле. Впрочем, порой удавалось обойтись только последним.

Бажен аккуратно раздвинул кусты и взглянул сквозь листву на цель. Каменное основание с крутыми ступенями, пара обелисков, исписанных знаками древнего языка богов, в которые во время гроз били молнии, подзаряжая всю систему, невысокая, всего лишь по пояс, круглая колонна с наборным устройством и самое главное — огромное кольцо чапая, диаметром где-то в двадцать локтей. Десяток воинов охраняли врата богов, позволявших практически мгновенно перемещаться между мирами по всей галактике, а может и за ее пределами. Во всяком случае, насколько Бажен помнил со времен обучения в доме бога, для последнего есть только два препятствия — расход энергии и наличие принимающих врат.

Витязи Пересвета стояли на положенных местах. Четверо контролировали чапай, готовые в любой момент направить посохи на пробудившиеся врата и поприветствовать незваных гостей плазмой, шестеро контролировали подходы. Бажен кивнул Радогору, тот махнул рукой остальным, и они оба спокойно вышли из кустов. Их тут же заметили, но они быстро и синхронно взмахнули посохами, подавая условный знак. Им ответили, и отряд направился к вратам.

Разумеется, Пересвет и его воины не стали расслабляться, мало ли откуда потенциальный враг может узнать о сигналах. Опять же, от своих сменщиков стоило ждать подвоха в любом случае. Вопрос стоял лишь в том, будут ли они нападать сегодня, или решат и дальше усыплять бдительность. Само собой, шагов за триста до чапая Бажена и его витязей встретила посланная Пересветом парочка джафа, которые не только удостоверились в том, что идут свои, но и переместилась в тыл сменщиков. «Расслабились вы все же», — усмехнулся про себя Бажен, от которого не укрылась небрежность оказавшихся сзади воинов.

— Текматей, — вскинул руку Пересвет.

— Текматей, — ответил как равный равному Бажен, и его воины атаковали.

Окончательно расслабившаяся парочка в тылу получила похожие на молнии разряды парализующих выстрелов из зентов, ручного оружия вроде пистолета, формой и внешним видом напоминающих поднявшую голову и раздувшую капюшон кобру. Но это ерунда и, в общем-то, привычно, куда интереснее и неожиданней воины Бажена атаковали остальных. Они использовали камни. Обычную гальку, подобранную по руке, форме и весу. Одно движение, и припрятанное в рукаве падает в ладонь, короткий взмах кисти, отработанное часами тренировок движение, и противник получает удар. Кто в лоб, кто по руке, в любом случае — время выиграно. Разумеется, никто не стал хвататься за зенты, мечи и прочее оружие, молокососов тут не было, и все всё прекрасно понимали.

— Неожиданно, поздравляю, — усмехнулся Пересвет, потирая шишку на лбу.

— С лета готовились, — принял заслуженную похвалу Бажен.

— У нас тоже сюрприз припасен, жди, — подмигнул ему Пересвет.

— Удиви меня, — улыбнулся Бажен.

И тут из центра чапая ударило нечто вроде бурлящей струи воды, но далеко она не пошла, вырвалась метров на десять в обе стороны от кольца звездных врат, после чего мигом втянулась, разлилась в нем, затянула голубоватой пленкой с белесыми разводами все пространство, став походить на стоящий вертикально диск колышущейся воды. Опытным воинам не требовалось отдавать команд, все и так знали, что надо делать, да только знали это и нападающие. Одновременно со стабилизировавшимся переходом из чапая полетели гранаты. Бажен и остальные витязи Кощея тут же активировали броню, массивный ошейник тут же укрыл их головы стилизованными под череп человека шлемами, шоковые гранаты не причинили вреда, но они дали врагу главное — время.

«Шолва, они знали», — успел подумать Бажен, прежде чем заряд плазмы в живот отбросил его в сторону и отправил в беспамятство. Следом за гранатами выскочили первые джафа напавшего бога, открывшие огонь по тем местам, где надлежало быть несущим дежурство витязям. Бажену с Пересветом не повезло, они стояли на одном из таких, и сразу попали под удар. Досталось и еще нескольким воинам Кощея, остававшимся на постах, но отвлекшихся на сменщиков. Правда и нападающие оказались в затруднительном положении, так как смогли уничтожить меньшее число противников. Часть витязей Пересвета успела покинуть позиции, но воины Бажена еще не заняли их место. Впрочем, в итоге это обернулось к пользе атакующих.

Бойцы обоих десятков попытались занять подготовленные для обороны позиции, да только рассчитывали их на одного. В результате они помешали друг другу и вновь потеряли драгоценное время, которым сполна воспользовался враг.

— Тыц, — недовольно посмотрел на трупы молодых воинов Катко, — учил вас, оболтусов, учил, а все равно в первом же бою, — он махнул рукой и деактивировал шлем. — Вперед, — махнул он рукой остальным джафа Чернобога, пришедшим взять первую кровь.

— Кри! — дружно ответили витязи Чернобога, только этим летом прошедшие посвящение, и побежали к лесу, на ходу разворачиваясь цепью.

За чапай не воевали, и уж тем более не вели позиционные бои. Помимо очевидного, его охраняли ради того, чтобы выиграть секунду-другую на блокировку врат с наборного устройства, в идеале — конкретного адреса, чтобы не пришлось позже тратить кучу времени и энергии на перезапуск системы. В крайнем случае — подать сигнал и предупредить своего бога о нападении, дать ему возможность поставить помехи и лишить врага возможности перебросить наземные силы звездными вратами. Правда, не факт, что даже очень богатый гоаулд пойдет на такие затраты наквадаха, но это уже его дело. Долг джафа если не заблокировать, так хоть предупредить. Витязи Кощея не смогли сделать первого и не успели второго. Все оказалось кончено за секунды.

«Смотри-ка ты, живой», — удивился Катко, осматривая тела собратьев, служащих иному богу. Как наставник, вернее, бывший наставник пошедшей в набег группы, он имел полное право оставаться у врат. В принципе, не самое безопасное место. Чапаи служили дорогами между мирами, через них и караваны разные ходили, и волхвы всякие бегали, и переселенцы с отрядами джафа перемещались, и много кто еще, правда, данная планета считалась и по факту была тем еще медвежьим углом, да и оставлять мальцов, которых учил годами — моветон, но набег предполагался короткий. Можно сказать и вовсе символический. Сам воевода дал Катко координаты и инструкции, потому и решил тот не лезть на рожон, здраво рассудив — раз воевода озадачился рядовым делом, значит — имеет приказ Чернобога, а если есть приказ от самого бога, значит — кто-то обязан вернуться и обо всем доложить. Упускать шанс выслужиться Катко не собирался.

Бажен с трудом открыл глаза и как-то даже лениво удивился тому, что жив и не чувствует боли. Правда, сознание мутилось и перед глазами все плыло, но он напрягся, собрался и навел резкость, разглядел пятно перед собой и осознал, что видит джафа Чернобога. Очень уж характерный символ был на лбу собрата — треугольник острием вниз, с многочисленными ломаными хвостиками линий по концам и ромбом в центре основания напротив нижней вершины, да еще и обведенный волнистым кругом с тройными петельками.

— Ну ты силен, — усмехнулся Катко, смотря на пальцы Бажена, скребущие по зенту. — Истинный джафа, — кивнул он, поднимаясь и отступая на шаг.

Катко вскинул посох, навел его на грудь Бажена и уже собирался сказать, что милостью Чернобога дарует быструю и легкую смерть достойному витязю, но не успел. Заряд плазмы ударил в голову, принеся Катко именно ту смерть, которую он собирался даровать Бажену.

— Плохо дело, очень плохо, — Витомир опустился на колени рядом с раненным воином.

— П-предупреди, — прошептал Бажен.

— Конечно-конечно, — заверил его волхв Витомир, суетливо возясь с раной на животе.

— С-сыну с-скажи, ч-что…

— Все что надо скажу, не трать силы, — перебил Витомир, буквально оторвав от плоти Бажена оплавленную кольчугу и сгоревшую ткань.

— П-пусть б-будет с-счастлив и в-верно с-служит б-бог…

Закончить он не сумел, Витомир сунул руку в обожженную плоть живота, прямо в поясную сумку джафа, и нащупал гоаулда. «Какой живучий червяк», — подумал старик и с наслаждением сжал морщинистые, но еще крепкие пальцы. Достаточно крепкие, чтобы сломать хребет, раздробить кости небольшому змеенышу.

— Можешь на меня положиться, Бажен, о твоем сыне я позабочусь, — сверкнул глазами Витомир. — Давно уже забочусь, и о нем, и о других, — ощерился он в оскале и провел пальцами по лицу Бажена, скрывая еще не окоченевшими веками уже остекленевший взгляд.

Примечание к части

xbnfntkm13, бечено