Велес

Глава 10

Святогор спокойно отнесся к внезапной перемене в жизни. Путь джафа — путь служения своему богу. Единственное, что его удивило — Колояр. По разумению Святогора, превращение однокашника чуть ли не в тень Кощея и второго по значимости в иерархии… «Странно все это», — думал молодой витязь. Впрочем, серьезно поразмышлять обо всем этом он смог лишь недавно. Стоило Хатаку уйти в гиперпрыжок, как доучиванием молодых джафа занялись полноправные витязи. Старшим из крайнего поколения, выпускному курсу так сказать, и без того немного оставалось до посвящения, а уж теперь, когда время на работу с молодежью имелось не только у наставников… Таких нагрузок молодежь не знала за все время учебы. Их гоняли все, включая воинов личной сотни Кощея! В итоге, за этот месяц с мелочью Святогор узнал и научился большему, чем за год до этого.

Результатом всего этого стал закономерный экзамен, на котором Святогор показал себя не только с лучшей стороны, но и сумел выделиться. Так как Колояр не принимал участия в испытаниях, Святогор вновь возглавил свою группу. Правда, на отряды молодежь разделили лишь за декаду до испытаний на право стать полноправным витязем. Часть времени у Святогора ушла на то, чтобы помахать кулаками, вновь завоевывая и отстаивая право на посох с серебряными насечками. Он справился без проблем, став не только первым среди равных, но и добившись этого быстрее прочих. И тогда же случилась его встреча с Колояром, заставившая Святогора задуматься.

После разделения на отряды, наставники переключились на работу с младшими учениками, предоставив старшим полную свободу действий. Святогор, да и остальные, облегченно вздохнули и решили — им дают роздых перед финальным испытанием. Но его мнение изменилось, когда он поздним вечером, почти перешедшим в ночь, стоял на обзорной палубе и любовался маревом гипера. Святогор часто приходил сюда, но старался делать это так, чтобы его видели здесь реже. Он немного стеснялся своего увлечения красотой гипера. Считал пустое любование переливами подпространства делом недостойным воина.

— Красиво, — услышал Святогор знакомый голос за спиной и обернулся. Перед ним стоял Колояр, но какой-то не такой. Святогор вряд ли бы смог объяснить, что с ним не так, ведь он просто чувствовал это. Словно улавливал тень отголоска эха, да и то подсознательно. Опять же, он понятия не имел, как вести себя с бывшим соперником, внезапно вознесшимся на вершину власти.

— Текматей, — поздоровался Святогор, и несколько неожиданно даже для самого себя склонил голову.

— Текматей, — уголки губ Колояра чуть дрогнули, Святогор увидел мимолетную, совершенно нехарактерную для знакомого с детства лица улыбку. Да и само лицо…

«Словно маска», — неожиданно понял Святогор. Пока он переваривал эту внезапную мысль, Колояр подошел к прозрачной броне и прижал к ней ладонь. Обзорную галерею Хатака окутала тишина. Лишь гиперпространство, похожее на тоннель из стремительно текущей воды всех оттенков синего, освещало знакомую фигуру совершенно чужого человека. «Человека ли?» — подумал Святогор, но развить мысль не успел.

— Что ты чувствуешь, когда смотришь на это? — спросил Колояр, опуская руку.

— Не знаю, оно, — Святогор взглянул на игру постоянно меняющихся пятен света гипера, — завораживает и манит.

— Словно холодная вода в знойный полдень? — чуть повернул голову Колояр.

— Да, вроде того, — рассеянно пробормотал Святогор. — А что чувствуете вы? — спросил он, и тут же прикусил язык, но «слово не воробей».

— Пустоту, — ответил Колояр. Рука его дернулась, но тут же опустилась.

«А ведь он хотел…» — Святогор чуть сам не коснулся живота, но тут Колояр резко развернулся, кивнул и пошел к ведущему на галерею коридору. «Не трать время, кулак крепче пальцев», — услышал Святогор голос из-за спины. Сглотнув внезапно вставший в горле ком, он медленно обернулся, но все что смог — проводить выпученными глазами удаляющуюся фигуру.

Тогда он не поверил собственным догадкам, отогнал их, уцепился за данный совет и поспешил воспользоваться им. Занять себя так, чтобы мысли разные в голову не лезли. Утром он поднял свою группу и взялся за ее сплачивание. Недовольство и попытки филонить были пресечены быстро и жестко. Сначала Святогор показательно отмутузил смутьянов, потом пристыдил всех эмоциональной речью с цитированием заповедей из кодекса джафа. Бунт оказался подавлен в зародыше и отряд занялся делом, пытаясь научиться работать сообща в кратчайшие сроки. Разумеется, за несколько дней невозможно притереться друг к другу и стать единым боевым механизмом, но хоть что-то все же лучше, чем ничего.

Результатом этого стало успешное прохождение испытания и обновление прошлого рекорда. Отряд Святогора не просто победил всех остальных, как в наземных боях, так и в космических, но еще и понес меньше всего потерь. Индивидуальные экзамены прошли не столь успешно, впрочем, их сдали все, хоть и не показали чего-то сверхвыдающегося. Тем не менее, Святогор и тут оказался в числе лучших. В итоге он получил не обычное клеймо полноправного витязя, а особенное, с частичным серебрением. Оно автоматически делало его кандидатом в гвардию и давало право на доступ не только в дворцовую часть Хатака, но и внутренние покои.

Ратибор отметил избавление от Кощея обильным возлиянием. В принципе, алкоголь не влиял на гоаулдов, более того, многим из них нравился не только его вкус, но и ощущение опьянения носителя. Не чурались они и иных психотропных веществ. Но из-за своих биологических особенностей они инстинктивно, на уровне безусловных рефлексов, по мере сил и возможностей, поддерживали тело носителя в идеальном состоянии. Без Кощея случилось то, на что рассчитывал Александр — Ратибор перебрал. Ему не пришлось вмешиваться, зато Колояру пришлось тащить собутыльника в койку лично.

«Теперь и своими делами заняться можно», — решил Александр, утягивая сознание носителя в уютненькую тьму и отправляя спать. Разобравшись со всеми этими делами, он сходил за канопом и подменил Кощея. Следующим этапом стала проверка подопытного. Ухватив собрата за шею и прижав к его голове каракеш, Александр проник в его разум и с удовлетворением отметил наличие зачатков личности. «Пожалуй, даже излишне развиться успел», — решил он, направляясь к Ладе.

Если проводить довольно натянутую, но вполне наглядную аналогию между мозгом и листом бумаги, можно сказать одно — саркофаг слишком сильно давит на грифель. Дочь Ратибора слишком часто бывала в нем, ее «бумага» совсем поистрепалась, настолько, что оказалось невозможным прочесть много раз стертое и вновь записанное. Однако, кто сказал, что бумагу нельзя заменить или восстановить? Собственно говоря, Александр как раз и собирался ответить на этот вопрос. В принципе, для этого ему не требовался Кощей, можно было бы обойтись любым неразумным гоаулдом, но тут вставал вопрос рациональности и целесообразности. Александр не просто досконально изучил Кощея, но и в некотором смысле выдрессировал его.

«Да я еще тот доктор Менгеле. С другой стороны, я же вроде как спасаю девчонку, да и целый вид пытаюсь цивилизовать, так сказать, исправить ошибки прошлого, и через это дать вздохнуть спокойно всей галактике», — размышлял Александр, прикладывая Кощея к шее парализованной разрядом зента Лады. Полуинстинктивно, полусознательно, гоаулд впился в девичью плоть и шустро проник в тело носителя, мигом взяв того под контроль. «Не столько ведь прогрызаем, сколько что-то вроде межклеточной диффузии устраиваем», — мимолетно подумал Александр, прикладывая к виску девушки диск извлекающего память устройства.

Разумеется, как и львиная доля техники гоаулдов, оно было универсально, и могло не только вытаскивать информацию из мозга, но и записывать ее. Само собой, истрепанный «лист» такого бы не пережил, с таким объемом не каждый «картон» справиться мог, так Александр и не собирался писать сделанный Кощеем слепок памяти Лады в саму девушку. Его план был проще и вместе с тем сложнее. Он собирался повторить проделанное Витомиром, но как бы инвертировано.

Пожалуй, тут можно и вовсе говорить о чем-то вроде превращения Лады в подобие Александра. Всей разницы — на выходе планировался считающий себя человеком гоаулд. Причем, сам он будет не в курсе подробностей. В теории, имелось два наиболее вероятных варианта. Первый — Кощей полностью перестроит мозг девушки. Образно говоря, появится новый, неистертый «лист бумаги». Либо серьезно реставрированный старый. Особой разницы это не играло. Главное — на этот носитель будет перенесена личность Лады, так как для нее разум человека более привычен и предпочтителен, и уже за счет самосознания девушки будет формироваться «Я» Кощея. Второй вариант сводился к тому, что память Лады станет основой для совершенно новой личности гоаулда.

Александра устраивали оба варианта, но первый был более интересен с научной точки зрения, а второй с практической. «Сами-то гоаулды до такого не дойдут, им даже в голову это не придет. А естественным путем, ну… Человечество тысячелетиями от дикости и варварства до гуманизма топало. Любой гоаулд раз этак в пятьдесят дольше живет, и это по самым-самым скромным прикидкам. То есть, сами гоаулды, естественным путем, в лучшем случае этот путь за миллионы лет пройдут», — подумал Александр, накрывая ладонью с каракешем затылок и шею девушки. Закрыв глаза, он привычно скользнул в уютненькую тьму и послал команду активации на диск с памятью Лады.

Святогор и остальные джафа, прошедшие посвящение в витязи, отправились в дворцовую часть Хатака. Вернее, их в нее повели. Им объясняли расположение и назначение отсеков, они восхищались богатым убранством комнат, комфортом, красотой и продуманностью всего и вся, знакомились с постоянными обитателями, от слуг до руководителей разнообразных служб, одним словом — осваивались. В конце концов, именно тут предстояло жить и трудиться самым достойным из них. Контраст между дворцом и прочими частями корабля был еще более разителен, чем между городским и деревенским бытом. Традиции на пустом месте не возникают. Проведение экскурсии для молодых воинов не было исключением. С одной стороны, они получали кое-какое представление о планировке, что позволяло им в случае боя внутри Хатака иметь преимущество перед врагом. С другой стороны, увиденное не только вселяло трепет и благоговение перед господином, но и служило прекрасным стимулом быть лучшим, стать достойным жизни в дворцовой части Хатака.

Святогор не стал изображать из себя бывалого вояку лишенного способности удивляться и после общей экскурсии отправился во внутренние покои. Тут-то он и испытал культурный шок. Он бродил с приоткрытым ртом и ощущал трепет от увиденного. Если общая часть дворца поражала типичной варварской роскошью, прекрасно работающей на неискушенный разум, способный видеть лишь внешний блеск, то внутренняя… Здесь была гармония цвета, формы, материала и сути. И Святогор оказался одним из тех немногих, кто смог все это почувствовать и проникнуться. «Это… Это как гипер, большинство видит лишь вечно меняющиеся пятна и перетекающий друг в друга разводы невероятных оттенков, от которых начинает мутить», — пробормотал он, немного отойдя от первых впечатлений и сумев облечь ощущения в слова.

Святогор вышел в крохотный сад-оранжерею, пошел на звук льющейся воды и вышел к фонтанчику в виде чаш разного размера. Они образовывали круглую, ступенчатую пирамиду, каждый уровень которой подсвечивал свой купол брызг разными цветами. Вся композиция создавала причудливый и завораживающий вид, казалось, будто разноцветный огонь. Святогор стоял и смотрел на это маленькое чудо до тех пор, пока не услышал шаги за спиной. Он обернулся и увидел женщину в одежде служанки, ведущую под руку прекрасную и вместе с тем отталкивающую девушку.

«У нее глаза мертвые», — понял причину сочетания несочетаемого Святогор. Служанка довела госпожу до скамеечки, усадила ее, отошла в сторону и с явным облегчением выдохнула, одарив подопечную неприязненным взглядом. «Она же не виновата», — Святогор не понял, с чего бы это ему вдруг стало обидно за незнакомую девушку. Но он и не задумывался над этим. Очень уж сильно ему захотелось сделать пару шагов и впечатать кулак в рожу наглой челядинки, смеющей так смотреть на… «А на кого?» — задался он резонным вопросом, который вылился в логичное желание узнать имя госпожи.

— Лада это, наложница бога нашего, Кощея светлоликого, — просветила служанка Святогора. Тому пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не вбить зубы собеседнице, имя девушки служанка сказала так, словно то было кличкой коровы или хавроньи какой.

— Что с ней случилось? — спросил Святогор, любуясь девичьим профилем.

— Известно что, бога прогневала, вот и стала дура дурой.

— И давно она такая? — на всякий случай Святогор сделал пару шагов назад и повернулся так, чтобы видеть фонтан. Со стороны его поведение выглядело странно, но он решил, что лучше так, чем покалечить источник информации.

— Да еще до меня такой стала, а я богу нашему десяток лет без малого служу, — приосанилась служанка.

Дальнейшие расспросы не прояснили ситуацию, но помогли узнать о внезапно изменившемся отношении Кощея к Ладе. Раньше-то у служанки особых забот не было, знай себе обихаживай безмозглую девку, словно скотину какую в хлеву, а теперь приходилось возиться. Образ девушки с пустыми глазами засел в разуме Святогора ноющей занозой. Он постоянно думал о ней. О том, в чем она провинилась и можно ли ее спасти. Святогору вспомнился давний разговор с Огуном, мысли, посетившие его на смотровой палубе Хатака, и он начал собирать информацию. Смотрел, слушал, аккуратно расспрашивал, и все больше убеждался в том, что его догадка верна.

Вот только — Святогор понятия не имел, что с ней делать и как быть. Мучимый сомнениями, он пришел к фонтану, и вновь встретил у него Ладу и служанку. Короткий разговор, и он ушел. А потом пришел снова, подгадав момент так, чтобы вновь увидеть Ладу. И снова все повторилось, и опять… Служанка решила, что молодой витязь интересуется ей. Святогор понял это, но не стал ее разубеждать. Однако и встречаться с ней не горел желанием. Своей болтовней и более чем прозрачными намеками служанка мешала. Немного посомневавшись, Святогор убедил себя в том, что нет ничего такого, если он придет и немного посидит рядом с Ладой.

«Она и не узнает, да никто не узнает», — думал он, набирая код открытия двери скромных комнат девушки. Его уровень допуска позволял попасть в большинство отсеков, в том числе и внутренних покоев дворца. Ратибор, хоть и пытался разжечь в глазах дочери искру разума, но все же не слишком усердствовал, желая и думая более о мести гоаулдам. Само собой, он не оставил Ладу в своей спальне. Александр, занятый проработкой собственных планов, экспериментами, разработкой кое-каких концептов, вернее, набросками концептов, изучением баз данных Хатака, памяти Кощея, Витомира и много чем еще, так же не подумал об изменении уровня доступа к жилищу Лады. Да ее даже не охраняли!

Служанка и вовсе жила отдельно, о чем Святогор был прекрасно осведомлен. Ночные вылазки к спящей Ладе стали для него чем-то вроде наркотика. Ему было довольно просто сидеть рядом с ней, смотреть на нее и мечтать о том, когда они прилетят. Очень быстро Святогор пришел к мысли о том, чтобы попросить в жены Ладу. Исходя из собранной информации и её осмысления, он вполне обоснованно надеялся на то, что ему не откажут.

Вот и сегодня Святогор шел привычным маршрутом, обходя немногочисленные посты джафа и ловко уклоняясь от патрулей, начавших ходить по дворцовой части по приказу Александра. «Богу нужны джафа, в новом мире мы получим не только право, но и обязанность обзавестись женами», — размышлял Святогор. «Вероятно, будут устроены большие смотрины и мне, как первому среди нового пополнения…» — закончить мысль он не успел. Чего-чего, а увидеть Колояра с Ладой на коленях он не ожидал. А уж светящиеся глаза… причем, закрытые…

«Я был прав», — подумал Святогор. «Если он причинит ей вред, я убью его, если нет… Он станет для меня истинным богом и я никогда не приму власть другого», — приняв решение и избавившись от груза сомнений, Святогор прикрыл за собой дверь и отправился за боевым посохом. Он не надеялся одолеть Колояра в ближнем бою. Тем более — такого Колояра.

Александр изрядно отощал, но был доволен проведенной операцией по переносу сознания. Все оказалось намного проще, чем он ожидал. По сути, все что требовалось — отфильтровать моменты пыток и насилия. Кощей не просто сохранял их при извлечении памяти, но еще и не поленился сделать что-то вроде компиляции. Убрав эту мерзость, Александр не стал изобретать велосипед и сымитировал работу сноустановщика. Так как он контролировал его в режиме реального времени, из-за чего собственно и отощал до крайности, эффект вышел куда лучше и натуральней.

Единственное, с чем он не смог справиться — ментальные закладки. Начавшая формироваться личность успела перенять часть ненависти Ратибора, и все, что смог сделать Александр — задвинуть ее глубоко в подсознание. Разумеется, можно было бы снести все, устроив что-то вроде низкоуровневого форматирования, но он не стал тратить силы. «Любой от сильных эмоций в состояние аффекта впасть может и без всяких закладок начать на окружающих бросаться», — решил Александр. Сэкономленные силы он потратил на более глубокую проверку результатов работы. Именно за этим его застал Святогор.

Как ни тихо вел себя молодой витязь, но находящийся в ускорении Александр уловил звук и открывшейся двери, и закрывшейся. Хоть гоаулды и не использовали камеры видеонаблюдения, но каракеш позволял записывать и воспроизводить изображение, так что для Александра не составило труда увидеть Святогора. Впрочем, он слишком долго был рядом с ним, чтобы узнать его в любом случае. Картинка — это так, окончательное и бесспорное подтверждение. Быстро проанализировав ощущения и отразившиеся на лице Святогора чувства, Александр мысленно усмехнулся и открыл глаза. «Сказка о спящей царевне», — хмыкнул он про себя, а потом и вовсе расхохотался и решил немного пошалить.

Святогор вернулся и, держа посох наготове, приоткрыл дверь. К его удивлению, все было как обычно. Лада спала, укрытая до подбородка одеялом. Святогор вошел, готовый в любой момент открыть огонь и взорваться серией ударов, но спальня оказалась пуста. «Может, почудилось?» — подумал Святогор, приближаясь к кровати. Лада дышала как всегда ровно и походила на миленькую куклу, старательно уложенную хозяйкой. «Слишком старательно», — сообразил Святогор. Служанка никогда так аккуратно не укрывала ее одеялом. Он быстро оглянулся, заозирался, поводя навершием боевого посоха, но комната определенно была пуста.

Сделав пару глубоких вдохов с серией резких неглубоких выдохов, Святогор справился с собой и деактивировал оружие. Убрав кристаллический кинжал в ножны, он склонился над нежным, постоянно снящимся лицом. Он всматривался в него, пытаясь понять, все ли в порядке с Ладой. «Вроде бы…», — Святогор осторожно убрал одинокий темный волос, оказавшийся на щеке, и тут ему показалось, что она перестала дышать. На миг он запаниковал, но тут же взял себя в руки и наклонился еще ниже. «Нет, показалось», — облегченно подумал он, услышав дыхание. Губы Лады оказались так близко к его, что он мог… «Нет-нет-нет», — замотал головой резко выпрямившийся Святогор.

«Н-да, каждый сам кузнец своего счастья», — задумчиво протянул Александр, смотря на то, как молодой воин переставляет поближе к кровати кресло и садится в него. «Дети примитивного века, еще и молодость, аж завидно», — вздохнул про себя Александр и деактивировал каракеш. Опустив руку, он чуть не ткнулся лбом в стену, через которую следил за происходящем в спальне Лады. «Блин, надо было хоть пару каналов для подпитки от носителя оставить», — подумал он, прогоняя по телу волну мышечных спазмов. «Да в бездну все», — махнул он мысленно рукой и пошел к саркофагу, на ходу втягивая лишние капилляры-корешки и перерабатывая их в питательные вещества.

Притащившись в относительно небольшой зал, центр которого занимал здоровенный прямоугольный гроб, внешне более чем похожий на древнеегипетские саркофаги, Александр послал мысленный запрос и тут же получил подробный отчет о результатах проверки выращенного тела. Пришлось немного посидеть на квадратном основании «гроба», обеспечивающем его массой вспомогательных функций, и внимательно изучить информацию о будущем носителе. Хотя, с учетом полной безмозглости клона, скорее тут подошло бы нечто вроде «мясного скафандра».

Результаты анализов радовали и впечатляли. Александр использовал вполне инженерный подход, желая получить в массогабаритных размерах двухметрового мужского тела максимум возможного, и ему это вполне удалось. «Идеал недостижим и тем прекрасен, но среднестатистического джафа голыми руками порву. Если изрядно напрягусь», — закончил он изучение отчета и дал команду на пробуждение тела. Правда, если смотреть на вопрос объективно, это больше походило на запуск машины. Впрочем, Александр изрядно вымотался, и плевать хотел на частности.

Саркофаг раскрылся и одновременно с этим из живота Колояра высунулась голова гоаулда. Пару раз она моргнула глазками, похожими на тускло светящиеся багровые угли, зашипела и потянулась к голому телу, фигурой и лицом схожему с помесью Аполлона и Геракла. Блестящая темная чешуя бесшумно скользнула по сплаву, имитирующему камень, прошлась по теплой коже вздымающейся груди и замерла у лица. «Затылок или рот, вот в чем вопрос», — подумал Александр, но тут же отстранился от управления самим собой, давая инстинктам самим решать, что и как делать. Змееобразное тело сползло на губчатую подкладку, голова забралась под шею будущего носителя, раскрылась пасть, острые зубы впились в затылок, гоаулд рефлекторно впрыснул яд, и начал проникать в нового хозяина. Хотя, какого в бездну хозяина?! Впрочем, не суть важно.

«Ну вот и все, зря волновался», — мысленно усмехнулся Александр, смотря на сгибающиеся и разгибающиеся по его воле пальцы. «Пустовато как-то, тихо и даже где-то одиноко», — пробормотал он вслух, садясь в саркофаге и осматриваясь. «Вот зараза, не подумал об одежде!» — выругался он мысленно, пошлепав босой ступней по полу. «Хм, а зачем нам плодить сущности. Я же тут вроде как за бога, так и доспехи мне положены», — посмотрел он в сторону сопящего Колояра. «Опять же потом тащить легче будет… Нет, лучше новые сделаю, доработанные и пафосные, нечего на себе экономить», — принял окончательное решение Александр, наступив на горло попытавшейся что-то там пикнуть рачительности.

Лада повернулась на бок и Святогор, успевший себя изрядно накрутить, тут же вскочил с кресла. Боевой жезл, размерами сопоставимый с ломом, изволил грохнуться на пол. Святогор замер, а Лада села и открыла глаза. «Живые», — понял главное Святогор и расплылся в счастливой улыбке. Если бы Александр не сделал на скорую руку закладку в виде сна, все бы могло закончиться визгом.

— Ты кто? — спросила Лада, подтягивая одеяло к подбородку.

— Святогор, — ответил витязь, внезапно осознавший, что понятия не имеет, что говорить и как объяснять свое присутствие в девичьей спальне.

— А… где я?

— А что ты помнишь? — спросил Святогор.

— Как с неба спустился дом бога. Большая такая пирамида.

— Она называется Хатак, и мы сейчас летим на ней.

— А куда? — глаза Лады заблестели любопытством.

— На… Знаешь, давай я тебе лучше все с самого начала расскажу, — предложил Святогор.

— Хорошо, — кивнула Лада, устраиваясь поудобней и поправляя подушку за спиной.

— Значит… — начал Святогор, сев в кресло и положив боевой посох на колени, навершием к двери.

Ратибор временно забыл о свой жажде убить Кощея, как-никак разум к дочери вернулся. Правда, не так уж и надолго. Все же ментально он оставался вождем довольно дикого племени, с вполне специфическим отношением к жизни. Еще и десятилетия наблюдения за жизнью гоаулда сказались. Тем не менее, энтузиазма Ратибора вполне хватило Александру. Он отъелся, отдохнул, экипировался и подготовил все для своего появления.

В связи с окончанием долгого перелета, Кощей объявил пир в честь молодых воинов. Так сказать, совместил два в одном. На нем же и завершился де-юре давно случившийся де-факто переворот. Доспехи бога второй версии не имели проблем прототипа и обладали кучей дополнительных приспособлений, одним из которых был проектор голограмм. С его помощью Александр обставил свое эпичное появление, возникнув посреди пиршественного зала из огня и света. Не избалованные спецэффектами джафа от всего этого обалдели. Александр же назвался Велесом, заявил, что он истинный бог и вызвал Кощея на бой.

Вот тут-то джафа и испытали натуральный шок. Ратибор вполне неплохо отыграл роль труса. На глазах у всех, Кощей рухнул на колени, взмолился не убивать, клялся служить и пытался лобызать ноги Велеса — за что получил разряд молний из простертой длани и лишился чувств. До предела ослабленный разряд зента, замаскированный голографическим проектором, никто не заметил. Встав над побежденным, Велес деактивировал шлем. Тот распался на сегменты, которые спрятались в вороте брони. Стальной взгляд светящихся глаз обежал притихших витязей. Колояр шагнул вперед, собираясь подать пример остальным джафа, но…

— Душой и телом клянусь служить тебе, Велес, — первым опустился на колено Святогор.

Примечание к части

xbnfntkm13, бечено