В тени чужих холмов

Глава 47

Майк действительно оказался неплохим парнем. Разве что излишне любил рассказывать о своем бейсболе. Катрин ничего не понимала в питчерах[52] и иннингах[53]. В принципе, спорт самое нормальное увлечение для мальчишки. Лучше чем тяга к групповым изнасилованиям. Между прочим, юный Кьюни на грудь мачехи своей подружки почти не обращал внимания и вообще вел себя независимо, но воспитанно. Складывалось впечатление, что черные глаза Валери начали кружить голову парням даже раньше определенного Катрин срока. Может, девчонке действительно повезло?

За Питером пришлось заехать самой Катрин. Мать мальчика выразила такое желание, и никто не осмелился возражать. Только Катрин понимала, что Кора боится даже бегло увидеться с Валери. Ну и нет в такой встрече никакой необходимости.

Мальчик был собран. Рюкзак, пакет с теплыми вещами. Багажа на удивление мало, зато список требований, предъявленных Катрин, оказался бесконечным. В буквальном смысле – список. Кора свернула густо исписанный лист, вручила гостье, похищающей сына.

- Еще, прошу проследить, чтобы пес не лизал Питера в лицо. Мальчик неравнодушен к животным. И к поцелуям с ними.

- Ну, мама! Это было так давно, - смутился мальчишка, подтягивая новенькие защитные шорты.

- Обещаю, на моих глазах никаких нежностей с псом, - сказала Катрин. – Цуцик у меня и так слишком разбаловался. Бери рюкзак и иди в машину, Питер.

Мальчик выскочил на улицу.

- Он не сахарный, и не маменькин сынок. Но я все равно нервничаю, - сказала Кора.

- С ним ничего не случится, - заверила Катрин. – Я буду внимательна.

- Надеюсь, - сказала Кора. – С одним Ричардом я бы сына никогда не отпустила. Твой муж - хороший человек, но чересчур художник по характеру. Не забывайте мне звонить.

- Каждый вечер, - кивнула Катрин. – И список я тоже буду повторять.

Путешествие выдалось веселым. По-крайней мере так показалось всем, кроме Катрин и, отчасти, Цуцику. Пес уставал сидеть в машине. Побегать удавалось только на остановках, и пес с детьми устраивали такие свалки, что Катрин не выдерживала и вмешивалась. Быть матерью большого семейства оказалось задачей непростой. Чтобы утихомиривать троицу, продолжающую пихаться, хихикать и повизгивать и на заднем сидении, Катрин принялась рассказывать всякие лесные и речные истории. Увлекалась, и в рассказах возникали прекрасные навы, щуки длиною с лодку, хитроумные корреды, мудрейшие псы Моде Лу, и конечно, безлюдные, но полные жизни леса и горы. Когда Валери потребовала признаться из каких книг взяты эти сказки, Катрин пришлось сослаться на литературно-археологические памятники, вроде не до конца расшифрованных свитков времен Анвинна[54].

Несмотря на замысловатое научное объяснение, юные слушатели потребовали продолжения. К просьбам детей присоединился Ричард. Кажется, даже Цуцик слушал фантастические побасенки с осмысленным интересом. Катрин рассказывала до хрипоты, вспоминая те времена, когда пересказывала совсем другой компании вольную трактовку поэм Гомера.

После границы путешественники проехали полосу дождей и серого неба. Потом снова засияло солнце, и Цуцик чуть не подох от радости, увидев настоящий лес. Мохнатую молнию, мелькающую между деревьев, едва удалось загнать в машину. Ночевали в маленьком мотеле. Ричард поднял всех на рассвете, но дети не жаловались.

Ближе к Нью-Бриджу густые леса заставили детей поверить в то, что в рассказах Катрин есть не только вымысел. Машин становилось все меньше. Сосны и ели встали вдоль трассы сплошной стеной. Фурор произвела перебежавшая через дорогу лиса.

К хижине подъехали уже в сумерках. Дом стоял пустой и тихий. Шелестела темная опушка леса. Валери заявила, что все себе так и представляла, но особой уверенности в ее голосе не было. Цуцик бессовестно покинул общество, не попрощавшись. Катрин растопила камин, потом достала ружье, и, не обращая внимания на обеспокоенный взгляд мужа, взяла Питера за руку и вывела под открытое небо. Почти совсем стемнело. Загорались звезды, лес стоял вокруг загадочный и настороженный. Зудели редкие комары.

Девушка с мальчиком медленно шли вдоль опушки.Катрин шепотом рассказывала об опасностях таящихся в лесных чащах, и о том, как их избежать. О том, как любит лес уважение, о том, как нужно слушать чащу. Держась за руки, молодая женщина и малыш вошли в тень деревьев. Посреди темной узкой тропки, Катрин остановила мальчика. Они долго слушали шорохи, скрипы, писк, и тысячи других звуков лесной тишины. Рука Питера лежала за цевье "Ремингтона" рядом с рукой девушки. В ружье оставалось лишь две пустые гильзы, но малыш был уверен, что оружие заряжено. Крик филина заставлял вздрагивать маленькие плечи, но мальчик еще крепче сжимал тяжелое ружье. Потом Питер прошептал то, что ждала Катрин.

Она вышла из леса и стояла, нервно переминаясь с ноги на ногу, слушала шелест ветра в ветвях. Вдалеке светились окна хижины. Минуты текли как часы. Наконец, на тропинке показался Питер. Ружье было слишком тяжело для него, мальчик едва тащил "Ремингтон" двумя руками, но рожица так и светилась сдержанной гордостью. Катрин подхватила ружье. Ничего не сказала, только поцеловала мальчика в щеку. Вранье, что мужчиной становятся в постели.

В доме было тепло, светло. Уже почти готов был ужин. Сестра и отец с удивлением посмотрели на молчаливого мальчика. А сама Катрин давно не была так горда собой. Ричард что-то понял, тоже заулыбался. Валери поглядывала требовательно, но ей объяснять не спешили.

После ужина пришел черед девочки послушать голос леса. Храбрости Валери было и так не занимать. Ума да рассудительности прибавить бы. Но как это сделать Катрин и сама не знала, иначе бы ни преминула над собой поработать. Поэтому они с Валери просто сидели позади хижины, смотрели на звезды и обсуждали планы девочки на будущее. Валери подумывала о карьере зоолога, правда, почему-то то и дело вспоминая о Майкле. Выяснилось, что молодые люди не только не спали вместе, но и еще не целовались. Катрин согласилась, что такая сдержанность действительно многое означает.

Потом будущего биолога перепугал бесшумно вынырнувший из темноты Цуцик. Из пасти пса свисал заяц с перекушенным хребтом. Валери ужаснулась кровожадности хвостатого любимца. Катрин объяснила, что и в пакетики собачьего корма попадает не только морковка и витаминные таблетки. Девчонка возмутилась. Вовсе она не наивная. Все она знает, все она понимает, просто вот так, ночью…. Он же еще и облизывается, живоглот….

Рыбная ловля, походы к реке, стрельба из ружья по безропотным банкам. И выловленная плотва, и грибы, и корень похожий на тощего дикобраза, всё вызывало восторг, так понятный Катрин. Еще два вечера у камина, потрескивание поленьев, свечи вместо лампочек. Снова сказки о храбрых служанках, о королях и одноглазых ворах со страшными шрамами, о горных кошках-хозяйках и морских змеях-убийцах. Катрин чувствовала себя зарвавшейся Шехерезадой. Ричард ловил слова жены едва ли не с большей жадностью, чем дети. Большей части историй он прежде не слышал. Придется потом объясняться.

Дни пролетели мгновенно. Пора было уезжать. Цуцик оставался дома, и дети пережили расставание болезненно. Катрин пришлось отвернуться, дабы не видеть, как Питер тискает пушистую шею пса. Все остальные обещания, данные Коре, удалось выполнить полностью. Ноги мальчик ни разу не промочил, питался регулярно, с непокрытой головой по солнцу не бегал. Ну, а о стрельбе, или ночных прогулках по лесу, в списке ничего не было сказано. Вполне возможно, строгая мама об этом и не узнает. По-крайней мере, по телефону Питер своими подвигами благоразумно не хвастал.

Уезжать всегда трудно. Цуцик остался вилять хвостом на крыльце. Дети мрачно молчали. В качестве утешения Катрин устроила завтрак-экскурсию в "Милю". Экскурсия вышла взаимной. Хотя Пит Херисс с женой и был предупрежден, но, воочию увидев многочисленное семейство, хозяева кофе-заправки несколько оторопели. Ричард тоже выглядел смущенным. Зато дети увлеченно разглядывали индейские диковинки на стенах закусочной.

Валери успела коварно поулыбаться сыну Хериссов. В общем, напряженность сгладилась, тем более завтрак в "Миле" как всегда оказался безупречен. Уже перед отъездом Катрин вместе с хозяином закусочной таинственно поманили Валери за собой. В гараже Пит без церемоний вытряхнул на пол коробку из-под телевизора. Четверо щенков вывалились на свободу, любознательно закрутили лобастыми головами. К ногам обомлевшей девочки приковылял один, черно-белый. Валери, кажется, еще не понимая, что сюрприз заранее планировали, цапнула и прижала к себе пушистый клубочек.

Катрин и Пит засмеялись. Ричард только изумленно закрутил головой. Валери была счастлива. Черно-белое создание устроилось у нее на коленях, дремало, изредка поглядывая бусинками-глазами, и тоже, очевидно, осталось довольно переменой в судьбе. Катрин, убившая массу времени на телефонные переговоры с Питом и на заочный выбор породы и пола животного, оформление документов, облегченно вздохнуть не успела.

Выяснилось, что теперь младший Кольт убит горем. Щенка ему не досталось, из тяжелого, (самому даже не поднять), но совершенно настоящего ружья бабахнуть удастся еще не скоро. Жизнь теряла свою прелесть на глазах. Валери благородно предложила дрессировать щенка вместе. Отец пообещал возить сына по выходным в тир. Катрин молча взяла Питера к себе на колени. Какое-то время они просто смотрели в окно. Мальчишка боролся со слезами. Волосы его пахли как, пахнут волосы семилетнего ребенка. Катрин впервые подумала, что могла бы родить сама. Крепкого, сильного малыша, с таким же, как у Ричарда убедительным носом. Черт, нельзя о таком думать.

Катрин зашептала в ухо мальчика. Об ответственности за того, кого воспитываешь. О том, как трудно быть старшим. О том, что пес, кролик или хомяк просят защиты, и человек, взявший их домой, непременно обязан зверенышей защищать, а для этого нужны силы, смелость, знания. Пройдет немножко времени и Питер Кольт станет взрослым ответственным человеком.

Долг – жутко суровая вещь.

Через некоторое время, Катрин поняла, что говорит почему-то о войне. Не о той с зычными звуками рыцарского рога, блеском благородных клинком и звонким топотом копыт. О жуткой бесконечной мясорубке, воняющей бензиновым и дизельным выхлопом, рвами-могилами, рвущими уши самолетными сиренами и визгом осколков. О той войне, где честь и долг – до конца сделать свою грязную работу. Питер слушал внимательно, не понимая должно быть и трети. Зато Валери смотрела раскрыв рот.

- Это, из каких манускриптов?

- Новейшая история. ХХ век. Но ты права, Питеру такое слушать еще рано.

- Не рано. Я по телевизору видел. Только там непонятно объясняют. Мама

оворит, - я должен знать в каком мире росту, - насуплено сказал Питер.

- Это уже давно было, - возразила сестра. - Сейчас солдаты другие.

- Солдаты другие, смерть та же, - машинально пробормотала Катрин. – Давайте, лучше о другом поговорим. Уж очень тема невеселая.

- Рассказывай, Катрин, - сказал Ричард. – Настроение у нас все равно грустное. Нелишне будет понять, что возращение из отпуска не самое дурное, что происходит с людьми. Только повествуй не слишком… реалистично. У тебя сегодня в основном юная аудитория…

Закончился затянувшийся экскурс в историю во время обеда в закусочной.

…- Не может быть, - упрямо сказала Валери. – Слишком цифры фантастические. Наверняка телевизионщики наврали.

- Наверняка, - согласился отец. – Только непонятно в сторону уменьшения или увеличения? Ешь свой гамбургер, и не капай на скатерть.

- Что-то у меня аппетит пропал, - пробурчала девчонка.

- Жуй, впечатлительная наша, - посоветовала Катрин. – Вдруг завтра что-то случится, а ты не евши? Поздно переживать. Та война действительно давно закончилась.

- Но мы победили? – потребовал подтверждения Питер. Он прилежно лопал предписанный материнским манускриптом салат.

- Как же иначе, - грустно сказала Катрин.

Кора придирчиво осмотрела сына, но ничего не сказала. Питер слишком устал, чтобы проявлять эмоции. За руку попрощался с Катрин, и потащил рюкзак в свою комнату. Дисциплина.

Катрин протянула хозяйке список:

- Все исполнено. Погода оставалась благоприятной. Теплые вещи не понадобились.

- Спасибо, - без выражения поблагодарила Кора.

Щенок под присмотром кучи зрителей знакомился с океаном. Вокруг толклись Рик с мамой, Мышка, ну и естественно гордая хозяйка "дикого северного койота". Юный бейсболист тоже примчался встречать возлюбленную.

Катрин повернулась к мужу:

- Что ты за рулем застрял? Устал?

Ричард сидел в распахнутой машине.

- Знаешь, мы зря ездили. Было слишком хорошо. Я просто не в силах тебя теперь отпустить.

Катрин погладила его по колену:

- Что за мрачность? Ты просто слишком много работаешь, возишься со мной и с детьми. Тебе самому нужно хорошенько отдохнуть.

- Вот ты исчезнешь, и я буду отдыхать всю оставшуюся жизнь, - тоскливо сказал Ричард. – Я просто не могу поверить, что тебя не будет рядом. Чем я буду заниматься в этой пустоте?

- Черт возьми! – разозлилась Катрин. – У нас полно дел. И у тебя, и у меня. Перестань хныкать. Я не собираюсь исчезать из твоей жизни. Мы уедем, а ты активно займешься бизнесом. Пока есть время. Вот будет фокус, если осенью я приглашу вас приехать, а ты начнешь мяться и мямлить что у тебя контракты, встречи, планы. По-твоему, там много разницы, отсиживаю я попу здесь на пляже, или занимаюсь своими делами? Общаемся мы все равно немного.

- Разница есть, - Ричард потер нос. – Во многом ты права. Но пока ты еще спишь в моей постели. И, знаешь ли, вряд ли я смогу настолько много работать, чтобы не обращать внимания на пустую подушку рядом. Или для тебя ночное общение не важно?

Катрин засунула руки в карманы джинсов и насмешливо улыбнулась:

- Риторический вопрос. Что бы я ни заявляла, ты в мою фригидность не поверишь. Взгляни на мой отъезд с этой стороны. Ведь так мы сможем сохранить остроту ощущений бесконечно долго. А то трахаемся как кролики. Тебе же первому надоест.

- Д-аа, надоест, - обиженно пробурчал Ричард. – За всю поездку ты меня два раза поцеловала.

Катрин развела руками:

- Дети, звери, хозяйство, рыбалка, - где успеешь? Ты, между прочим, сам от исполнения супружеского долго отлынивал. Не успеешь оглянуться, - он уже сопит. Дольше Питера дрых, лентяй.

- Я уже немолодой человек, - стыдливо сказал муж. – Такая шайка как вы, кого угодно замучает.

- Ай, какие мы нехорошие. Может быть, немолодой человек, сразу баиньки отправитесь?

- Опять?! – возмутился Ричард. – У нас большая, совершенно свободная спальня. Неужели мы не можем уединиться раньше полуночи? Вон, у Валери кавалер какой преданный. Пусть он ей сегодня сказки рассказывает.

- Что я слышу? Ты толкаешь дочь в объятия практически незнакомого парня? Какое пренебрежение родительскими обязанностями!

- Издевайся, издевайся. Валери ведет себя так скромно, что я даже боюсь подумать, какой небывалой оргией кончится ее воздержание.

- А какой оргией закончится наше воздержание? – промурлыкала Катрин, играя бедрами.

- Ты что? Дети увидят! – испугался муж.

Катрин за руку вытащила его из машины:

- Иди-ка сюда.

Они целовались за стеклянной дверью, пока Ричард не взмолился:

- Пойдем наверх. Вся толпа сейчас вернется.

Катрин не торопилась вынимать руку из его джинсов:

- Наверх? Что за бессовестный эгоизм? Нас будут ждать к ужину. И потом, милый, смотри какой порядок вокруг. Разве наши девушки не заслуживают благодарности? И внимания.

- Ты что имеешь в виду?! Еще и Джинна?! Я тебе говорил, что ни в коем случае….

- С Джинной потом лично разберешься. А моя Найни должна получить хоть что-нибудь. Ты только подумай, - девочка какую неделю постится. Мы чудовищно жестоки.

- Кет, пусти меня! – пискнул, извиваясь, муж. – Или пойдем в спальню.

- Поздно, - трагически прошептала Катрин. – Они идут… - С трудом застегивая джинсы супруга, она заметила: - А мысль о Найни тебя не очень-то угнетает.

Теперь вкус белого вина навсегда останется связан с сексом. Катрин сидела на спинке кресла, тянула из бокала прохладную жидкость. Чулки съехали и слегка перекрутились, бретелька кружевной рубашечки дивного, черно-оранжевого цвета, оборвалась. Уже не важно. Ричард давно спикировал от эстетично-эротической стадии разврата к брутальному злоупотреблению женской плотью. Работал он яростно. Большой, настойчивый почти до грубости. Найни уже перестала пищать, только запрокидывала голову, пытаясь рассмотреть самца-доминанта. Ричард практически полностью втоптал маленькое тело в постель. Мышка из последних сил оттопыривала задик. Любовник удерживал ее за кожаный корсаж и уже совсем не боялся сломать миниатюрную игрушку. Обоим было так безрассудно хорошо, что можно только позавидовать.

Катрин и завидовала. Совсем немного. Уж очень страстным выглядело действо. Сама она была сыта. Для начала и слайв, и муж прилежно потрудились над удовольствием жены-Госпожи. Потом центром куда более жесткого безобразия стала Найни. Девчонка получила все, что ей требовалось. Распаленная хозяйка по привычке стянула со слайв парик. Ричарда, до сих пор не очень задумывавшегося над частой сменой причесок подружки-служанки жены, зрелище изящного лысого черепа ввело в какое-то судорожное состояние.

Ревности Катрин не испытывала. Немножко зависти, немножко раскаяния. Немножко облегчения. Может же мишка получать удовольствие и без тебя? И дальше останется способен к подобным подвигам

Найни оскалила ровные мелкие зубки. Глаза, обведенные темно-металлическими тенями закатились. Очередной оргазм, как и всегда, практически беззвучный, накрыл девчонку. Нормальный женский оргазм, уже безо всяких мазохистко-шизоидных штучек. Может ведь, сучка утонченная.

Катрин, улыбаясь, поправила уцелевшую бретельку рубашки. Левая грудь нагло обнажилась и демонстрировала возбуждение хозяйки. Еще глоток вина. Пора спасать мужа. А то этот "станок" работает больше часа. Шестеренки полетят….

- Вот четыре варианта тотального поиска, - объяснял Ричард. – Если твоя подруга не перешла на нелегальное положение, мы ее обнаружим. И если ты ее визуально узнаешь. Вы, женщины, умеете парадоксально менять внешность.

Катрин смотрела на экран монитора. Сложные программы. И слишком масштабные.

- Мы "засветимся". Я этого боюсь, больше всего. Нельзя ли придумать что-либо более узкое и тонкое? Не привлекающее постороннего внимания?

- Легко. Даже придумывать ничего не нужно. Таких программок тысячи. Через три-четыре года узнаем предварительные итоги, - муж смотрел сердито. – Это компьютер, дорогая. Просто машина. Скопище многих-многих цифр. Мы ставим задачу, практически не давая точных данных и требуем найти одну единственную женщину из 3-х миллиардов очень похожих особей.

- Не злись. Что делать, если мне так много баб не нужно.

- Я понимаю, - Ричард вздохнул и поймал жену за руку. – Видишь ли, даже в виртуальном пространстве невозможно взять что-то, не оставив хотя бы маленьких следов. Чего ты боишься? Нигде не останется доказательств того, что это именно ты ее ищешь. Даже за клавиатурой буду сидеть я. Мало ли кто что ищет и чем интересуется. Если она такая интересная дама, как ты рассказываешь, то почему у нее не может быть случайных поклонников? Таких романтических идиотов, как я?

- Ой-ой, перестань кокетничать. Ты все правильно формулируешь, но я должна подумать. Как-то не могу решиться. Риск остается. Может быть, есть другие пути.

- Ну, подумай. Если мы запустим программу, то к нашему возвращению результаты будут на экране монитора. Или ты предпочтешь, как это называется? – строго поочередно "зачищать" все европейские страны?

- Ну, идея надежная, хотя и несколько громоздкая в воплощении. Ладно, я подумаю над этой проблемой в самолете.