В тени чужих холмов

Глава 33

Пообедали в придорожной пиццерии.

- Перца в этой "Алохе" все-таки много, - сказала Катрин. – И что за мода не держать в заведении никакой влаги кроме этих разных "кок"?

- По дороге воды купим. У меня после джина такая жажда, - Ричард покачал в руке бутылку "кока-колы".

- От королевского джина ни "сушняка", ни похмелья не бывает, - категорично возразила девушка.

- Слушай, ты слишком красива, чтобы быть заядлой алкоголичкой. Вон как смотрели на тебя те водители. У меня даже уши зажглись.

- Пусть твои уши не обращают внимания. Мало ли куда кто смотрит? Возможно, водителям твой галстук понравился. На кой черт ты его цепляешь, даже заходя в эту забегаловку?

- Привычка, - пробормотал Ричард.

- Долой вредные привычки, - Катрин оперлась поясницей о капот "танка" и принялась развязывать мужской галстук.

Ричард глянул в изумрудные смеющиеся глаза, поспешно опустил взгляд. Дыхание его сбилось. Девушка стояла слишком близко.

- Стой спокойно, - промурлыкала Катрин. – Вот так, - она приподняла руку и позволила шелковой ленте соскользнуть на асфальт. – С одной привычкой покончено. Что жалко? Сколько? Сто долларов? Двести?

- Сто двадцать, кажется… - пробормотал мужчина. – Если бы ты вышла за меня замуж, то знала бы точно. Галстуки мне всегда жены выбирали.

- Сто двадцать долларов – это две коробки хороших патронов. Брысь в машину, подкаблучник.

Машина ровно и мощно мчалась по шоссе. Мелькал бесконечный лес. Ричард запрокинул голову на подлокотник, закрыл глаза.

- О чем думаешь, страдалец?

- О Валери. Думаю, придет она домой или нет. А если она придет, то с кем. Я так боюсь найти шприц.

- Перестань. Если бы ты был там, что бы изменилось?

- Ничего. Пожалуй, стало бы только хуже. Позавчера, я ее чуть не ударил.

- Наверное, побои не лучший способ убеждения детей. Слушай, отец-одиночка, я никак не могу понять, зачем тебе именно я на роль супруги? По возрасту я, вряд ли являюсь авторитетом для девчонки. Твоя дочь достаточно взрослая, чтобы это прекрасно понимать. Неужели там, в большом, городе нет приличных женщин? Подходящих по возрасту, социальному положению и все такое прочее?

- Валери не нужна мама. Её собственная мать скоро выйдет из тюрьмы. Девочке нужен пример для подражания. Красивая, свободная и разумная девушка. Такая как ты. Лучшей кандидатуры я не встречал. Вот баб, которые будут изображать из себя заботливую мамашу, и прибирать к рукам мои деньги, предостаточно. Валери неглупа. Хватит с нас ошибок.

- Это я-то разумная девушка? Я, знаешь ли, куда чаще привыкла решать проблемы кулаками. Или чем-то похуже. У вас в семейной практике такое уже бывало.

- Если бы ты задала трепку девчонке, я не стал бы возражать. По совести говоря, она заслуживает. Но я сомневаюсь, что ты бы ломала ей руки за оставленную не на месте кружку.

- Кто знает. Иногда я начинаю психовать. Не очень-то я разумная. И пример дурной. Даже если не брать мою интимную жизнь.

- Кетрин, - жалобно сказал Ричард. – Сексуальные пристрастия здесь абсолютно ни при чем. Ты отличный пример. Перестань на себя клеветать, лучше поговорим о чем-нибудь другом.

- Хорошо. Мне кажется, ты чересчур нервничаешь. Пьешь что-нибудь успокоительное?

- Нет. Разве что твой джин. Врач сказал, что я абсолютно здоров. Не мешало бы похудеть, а в остальном… Этот сукин сын, уверен, что у меня и никакой депрессии нет. Посоветовал вести здоровый образ жизни и обратиться к психоаналитику. Там у нас есть один модный тип. Спрашивает, что снится и советует обходиться без фармацевтических средств и ни в коем случае не есть мяса.

- Спорная методика. Я тоже знаю лекарственное средство. Но как раз основанное на избытке мяса.

- О, технологии "плохой магии"? - со слабым интересом спросил Ричард.

- Ну, там это лекарство распространено, - Катрин остановила машину на обочине. – Пожалуй, мне тоже нужно принять. Что-то я устала вести этот "грузовик".

- Таблетки?

- Не угадал. Просто сброс лишнего давления, - Катрин оперлась о мужское бедро.

В глазах Ричарда мелькнул ужас:

- Но…

Катрин взяла его за подбородок, и силой запечатала рот поцелуем. Губы у Ричарда оказались мягкими, испуганными. Девушка чуть добавила чувства. Немного - искусство, бессознательно преподанное Блоод, в случае серьезного применения действовало довольно убийственно. А этому отцу-одиночке много ли нужно? Ричард напряженно выгнулся, вцепился в сидение, не решаясь тронуть девушку. Ослаб… Испугавшись, что погорячилась, Катрин оторвалась ото рта робкой жертвы, отпустила мужской подбородок.

- Тихо, тихо, малыш…

- Я не могу. Я давал слово, - прерывисто прошептал Ричард. Глаза у него были размером с блюдца.

- Держать слово похвально. Но я-то ничего не обещала? – ладонь девушки скользнула с мужского бедра чуть выше. – О, тут только ты слово давал, а все остальные уже согласны…

- Кетрин, Кетрин, что ты делаешь? – лепетал Ричард.

- Молчи, я никакая не Кетрин, - девушка неторопливо сдернула с замершего мужчины брюки и трусы. На сидении было тесновато, зато салон достаточно просторен, чтобы оседлать жертву.

- Нас заметят, - простонал Ричард.

- Хочешь, чтобы я прекратила? – прошептала Катрин ему в ухо. – Ну, если ты настаиваешь… - рука девушки нежно и крепко ласкала нежелающую считаться с наивными клятвами, восставшую плоть.

- Нет! Продолжай ради всего святого! – Ричард, наконец, страстно обхватил тонкую талию светловолосой бесстыдницы.

- Ну, раз ты согласен, - промурлыкала Катрин и дернула зубами конвертик презерватива.

Удовольствие Катрин получила. Хотя можно бы, и подольше. Растягивать процесс девушка не стала. Ричард был понятен как детская книжка с огромными буквами. Его блаженство неизбежно сливалось с тысячью опасений и фобий. Редкие пролетающие мимо машины поднимали в бедняге-любовнике настоящую бурю из возбуждения и стыда. Ричард крепко зажмуривался. Но мужская плоть, пусть и обремененная таким количеством моральных и религиозных предрассудков, исправно работала и наслаждалась. Ричард заскрипел зубами, стиснул девушку в объятиях. Катрин с удовольствием ощутила, какой он все-таки здоровенный медведь, и поощрила сильными толчками бедер. Мужчину начало корежить как под ударами тока…

Он долго не выпускал девушку. Катрин сидела на мужчине, дышала в ухо.

- Эй, заснул?

Ричард разжал руки, и девушка не без некоторого облегчения перекатилась на водительское сидение. Принялась приводить себя в порядок. Вообще-то в этих легких немнущихся платьях есть свои преимущества.

- Господи, я так этого желал! А теперь все кончилось, - прошептал Ричард.

- Еще не все, - пробормотала Катрин. На нее нашло какое-то малообъяснимое смущение. – Будет лучше, если ты выкинешь "резинку" в канаву…

Они ехали в трагической тишине. Катрин мучалась ощущением, что совершила совершенно дурацкую, непростительную, скотскую ошибку. Зачем было поддаваться мгновенному импульсу? Секса тебе не хватает, что ли? Нашла, чем дружбу портить. Что он, бедненький, теперь делать будет? Девушка искоса глянула на спутника. По щеке Ричард катилась натуральная большая, на диво прозрачная, слеза.

Да что же это такое?!

Взвизгнули тормоза. Мужчина чуть не расквасил нос о лобовое стекло.

- Во-первых, немедленно пристегнись!!! – Катрин орала во весь голос. – Во вторых, срочно убери эти страдания! Тряпка, а не толстый медведь! У меня, может быть, тоже больное сердце. Какого хрена мы ведем себя как школьники, не слишком удачно лишившиеся девственности?! Ну, не понравилось тебе, извини, больше не буду. Можем развернуться и ехать назад.

Ричард ошеломленно посмотрел на нее. Открыл рот, закрыл, и вдруг сам закричал:

- Ненавижу, когда на меня орут! Мне не понравилось?! Да что ты понимаешь? Я вчера вечером мастурбировал как мальчишка, представляя именно такую сцену. Даже платье было похожим. Только тогда я тебя совращал. Понимаешь? Я клялся этого не делать, ярко представлял, и оргазм у меня был как в шестнадцать лет. И вдруг ты берешь меня и трахаешь. Даже презерватив твой, а мой так и остался на память в бумажнике. И я как последний кретин, совершенно не готов. Я даже не успел доказать, что действительно хочу позаботиться о твоем удовольствии. Что ты обо мне теперь думаешь?

- Я думаю, что ты распустил сопли. Ах, извини, что не дала себя совратить. Мне захотелось, я сделала. Частенько разрешаю себе секс, когда хочется. Такая я уж развратная баба. Я тебя честно предупреждала. Поздно слезы лить.

- Черт! Обидно, когда с тобой занимаются сексом из сострадания. Неужели я такая жалкая личность?

Катрин развела руками:

- Что у тебя за дурь в голове? Ну, захотелось мне. Согласна, поступила эгоистично и спонтанно. Ты же вроде не очень возражал? Жалость здесь при чем? Если я не буду расположена развлечься, можешь рыдать, вешаться и уходить в монастырь, - ничего тебе не обломится. Кроме рыбалки, разумеется.

Ричард засмеялся:

- Ты замечательно умеешь оправдываться, - он взял девушку за руку. – Ты искренна?

- Насколько могу, - пробурчала Катрин. – Если ты думаешь что я такой замечательный психолог и чуткая личность, то это большое преувеличение. В тактике мотострелковых подразделений, устройстве лагеря и стрельбе по движущимся мишеням я разбираюсь значительно лучше, чем в психиатрии.

- Не хочу угадывать кто ты такая. Уж точно не археолог. И мне все равно, кто ты. Достаточно того, что ты мне безумно нравишься. Поехали? Возможно, я смогу реабилитироваться на рыбной ловле.

Рыбалку проспали, потому что Ричард реабилитировался ночью. Катрин была приятно удивлена. Ближе к утру, выяснилось, что она даже очень приятно удивлена. У Ричарда хватало и желания, и сил, и умения. Знания, правда, были по большей части теоретические, не слишком отработанные на практике. Но с некоторыми "маневрами" девушка познакомилась впервые. И вообще…

… тяжелый, большой, горячий. Что в этом хорошего? А кайф… Катрин постанывала, ноги торчали в потолок. С некоторых пор, на мужских плечах они чувствовали себя очень даже уютно. Девушка испытывала давно забытое чувство той-самой, в прямом смысле этого слова, плотской сытости. Ричард был крупен во всех отношениях, и усердно продолжал это доказывать. В кратких перерывах между акциями, парочка предавалась столь же неприличным разговорам. Катрин изумлялась – ну, откуда приличный мужчина, разменявший пятый десяток, набрался столь непристойных фантазий. Ричард выдумывал не только фантастические миры. Жаль, что медведь потерял столько времени, рисуя одни мечты, и не рискуя претворить в жизнь другие. В том, что этому парню просто необходимо периодически немного сходить с ума, у девушки не было сомнений. Сама такая.

Забавно, но Ричарду можно было позволять то, что никому другому не позволялось. И даже любимая поза сверху уже не казалась единственно правильной. Дело в доверии. Мягкий, теплый, надежный как плюшевый мишка. Только вряд ли бывают мишки такими голодными и распутными...

- Ты фантастическая любовница, - прошептал Ричард, целуя ее ладонь.

- М-м? – у самой девушки сложилось впечатление, что этой ночью она вела себя на редкость пассивно. Ей просто не давали возможности показать себя.

- Как жаль, что я не встретил тебя двадцать лет назад.

- Ну, это была бы жутчайшая педофилия. Тебе бы дали пожизненное, а меня бы отправили в ясли строгого режима.

- Все равно жаль.

- Детишки – табу. А все остальное можешь воплотить в действительность. Если урвешь время от работы, и запасешься презервативами.

- Теперь существуешь только ты, - Ричард лизнул девушку в поясницу. По коже Катрин пробежал холодок, снова захотелось раздвинуть ноги.

- Опрометчивое заявление, - пробормотала девушка, окончательно переворачиваясь на живот. – Я ведь даже иллюзии моногамии обещать не берусь. Девочка-то с тобой лежит просто отъявленной скромности.

- Именно это меня и сводит с ума, - язык Ричарда скользил по выпуклым упругим ягодицам любовницы.

"Экая я скотина", - подумала Катрин, выгибаясь и подставляясь широкому языку. "Впрочем, он не лучше"…

За окном уже светало.

- Все, спим, - сказала Катрин, допивая остатки мерзопакостной "кока-колы". – "Норма", - как было сказано в одном анекдоте. И не смей больше жрать эту возбуждающую гадость. Мы и без нее хорошо обойдемся.

- Я хотел понравиться, - прохрипел Ричард. Он лежал, раскинув руки, и выглядел сильно похудевшим.

- Понравился, - милостиво признала Катрин. – Но я не хочу, что бы у тебя что-нибудь отвалилось. Никаких пилюль. Будем шлифовать технику, а количество соитий оставим любителям книги Гинесса. Кроме того, применять допинг неспортивно.

- Я тебя люблю, - сонно пробормотал Ричард.

- Лишнее, считай, что я тебя не слышала.

- Я все помню. Ты выйдешь за меня замуж? На десять месяцев. Ну, пожалуйста, Кетрин?

- Меня зовут Катрин. Поимев девушку с ног до головы, можно запомнить как правильно произносится ее имя.

- Извини, я не знал. Катрин, скажи, пожалуйста, ты выйдешь за меня замуж?

- И всё-то сразу тебе скажи, всё-то тебе сделай, - ворчливо сказала девушка, погладила изнуренного партнера по мягкому животу. – Спи, толстый мишка…

Катрин сходила в душ. Тело наполняла такая мягкая приятная истома, что ноги казались ватными. Вернулась в комнату. Ричард крепко спал. Тихо заклацали когти, - на свою подстилку возвращался Цуцик. В начале безобразий пес не выдержал картин бурного любовного процесса, и ретировался на свежий воздух. Укоризненно глянул на хозяйку, улегся.

- Привыкай, - прошептала Катрин. – Меня тоже тянет ловить своих зайчиков-кроликов.

Обнаженная девушка стояла, опираясь о подоконник, смотрела на опушку леса. Легко советовать хвостатому, а хочешь ли ты сама привыкать? Даже на десять месяцев?

До озера добрели только во второй половине дня. Было жарко. Ричард совершенно изнемог. Не выспавшийся Цуцик тоже плелся вывалив язык. По правде говоря, и сама Катрин с трудом волочила ноги. Попадали в короткой тени знакомых валунов. Сок в рюкзаке нагрелся. Катрин сунула флягу в воду. Потом отошла на десяток метров и охладилась сама.

Ричард смотрел, как девушка надевает на голое тело рубашку. Взгляд его становился все более алчным. Катрин с довольствием подразнила мужчину, потом показала язык. Есть дела поважнее. Взяла удилище, коробку с принадлежностями и пошла дальше по берегу.

Конечно, не клевало. Вода блестела так, что даже сквозь темные очки было больно смотреть. Вдали по зеркалу озера скользило каноэ с двумя гребцами. Лето, пора туристов. И отдыха. Ричард уже отдыхал. Сил расчехлить спиннинг у него хватило, потом он с чистой совестью заснул в тени. Цуцик бродил по брюхо в речной прохладе, трогал воду языком и носом. Должно быть, изучал гидролизный состав.

Катрин механически меняла блесны и думала. Вот проблема на ровном месте. Еще недавно ты не знала чем занять каникулы. А теперь… Нет, выходить замуж на несколько месяцев, определенно мысль крайне нездоровая и аморальная. Это даже не фиктивный брак, а черт знает что. Даже невозможно догадаться, как бы на такую идею посмотрела Флоранс. Просто бредовая авантюра. Но если авантюра, да еще бессмысленная, то кому, как не тебе ею увлечься? Попробуешь помочь Ричарду. Мужика как-то по-дурацки жалко. Э, совсем ты теткой стала, начинаешь хныкать над житейскими неурядицами других. Можно ли ему вообще помочь? Странное дело, мы не проявляем особой чуткости в отношениях с родителями, но так и ждем, что собственные дети непременно будут понимать нас лучше любого дипломированного психа-аналитика. Тебе-то что? Собственных детей еще и в проекте нет. И вообще, неужели из тебя может что-то родится?

Катрин вспомнила о Блоод и ее малыше. О дочери Ингерн. Затосковала по понятной жизни Медвежьей долины. Обозлилась. Туда нельзя, сюда нельзя. Еще и рыба игнорирует. Вот клюнет, и выйдешь тогда замуж. Скоропалительно. Через три минуты попался крошечный судачок. Как только на блесенку наделся? Катрин сняла с крючка рыбешку, кинула в воду. Может не считать? Рыба все равно не настоящая. Нет уж, не сваливай на недомерка. Сама загадала, сама и расхлебывай. Девушка не торопясь, сложила удилище. Прощай спокойная жизнь. Ох, и разочаруетесь вы, мисс Бёртон в семейной жизни. Зато фамилию, наконец, смените. На более подходящую вашей ранимой душе.