Уйын Полоза Книга вторая

Глава 8 Уборка дороги

С мисами все прошло как по маслу. Ганджил не скрывал своей радости от предложения друзей, и тут же собрал совет старейшин, вновь поручив заботу о Максиме и Игоре своей спутнице жизни.

Его можно понять, так как в мыслях он уже представлял, как войдет в историю мира Уйын, как тот, кто смог восстановить отношения с подземным народом коротышек, которое оборвалось несколько веков назад, еще при его прадеде Волдерморде, по непонятным ни для кого причинам.

Закрылись в те далекие времена сихиртя в своих пещерах, и носу оттуда не высовывали, а на мосту, ведущем в их локацию, встал непобедимый черный воин, и никого не пускал, а тут такая удача.

Теперь все изменится. Пойдет из подземелий на поверхность редкий металл, камни высочайшей чистоты, инструменты прекрасной работы, а взамен продукты питания и ткани. Взаимовыгодная торговля, и никаких войн. Все как любят мисы, а если случится напасть какая, набег врага, то придут на помощь воинственные коротышки, как уже бывало когда-то, и о чем сложены прекрасные, героические легенды.

Три дня готовилась представительная делегация из старейшин. Три дня чистились и гладились наряды, готовились богатые дары. Все это время друзья маялись бездельем, и подгоняли лесных жителей поторапливаться, а те только фыркали в ответ: «Не гоже спешить там, где спешить не следует. Все должно быть продуманно, и подготовленно на высшем уровне. Не каждый день утерянные в веках связи восстанавливаются».

На четвертый день, наконец-то выступили торжественной процессией в дорогу.

— Вы вновь входите в локацию испытания. Будьте внимательны. От ваших дальнейших поступков зависит, откроется этот проход для остальных игроков, или только коренные жители Уйына будут иметь сюда доступ. — Монотонный мужской голос безучастно проводил всю процессию в колышущуюся взвесь марева, разноцветных всполохов, перехода.

— Аккуратно тут. — Обернулся ко всем Угрюм, когда вся делегация оказалась в темной пещере, бросая себе под ноги фонарь. — Скользко здесь очень.

— Я был тут еще ребенком. — Вперед вышел старый мис, в золотом венке на седых волосах, и белом парадном плаще. — Здесь была прекрасная, мощеная мрамором дорога. Где-то тут должен быть грот, а там рычаг, открывающий доступ подземной реки, которая бурным потоком периодически чистила когда-то грязь, и еще один рычаг, зажигающий путеводный свет. Если мне не изменяет память, то справа, в нескольких шагах отсюда, должен быть вход. Я бы сам пошел, но тогда я испачкаю одежду, и не смогу возглавить посольство.

— Я даже знаю, кому достанется почетная обязанность, измазаться в этой вонючей слизи под ногами, по самые уши, в поисках волшебных выключателей. — Засмеялся Угрюм, и кивнул Художнику. — Пойдем братан. Тут все слишком чистые, чтобы совершать подвиги.

— Пошли. — Вздохнул Художник. — Буем надеяться, что там нас не ждут очередные неприятности.

— Поверь мне братан. Они нас там точно ждут. К тебе они липнут как мухи на известную, и очень вонючую субстанцию. — Заржал Угрюм. — Пошли, везунчик. — Хлопнул он ладонью друга по спине. — Огребем еще разок.

Справа действительно оказался невысокий грот. Как они раньше его не заметили осталось загадкой. Несколько сталактитов над низким входом, спускались вниз как клыки в пасти дракона, а дальше, за ними, черная глотка.

Пройти, чтобы не задеть, можно было только пригнувшись. Угрюм пнул внутрь черного зева светящийся шар, освещающий им дорогу, и нырнул туда сам. Максим тут же последовал за ним следом, ведя в ногах светящейся мячик.

— А вот и наши неприятности. — Прошипел Игорь. — Это видимо мамочка тех улиток. Чего делать будем? — Кивнул он в сторону колыхающегося в глубине грота мрака, медленно приближающегося и превращающегося с свете фонариков, в огромную тварь.

— Воевать. — Вздохнул Максим. — Чего же еще? Мисы нас сюда не просто так послали. Квест это.

— И как эту гору завалить, когда сами еле на ногах стоим на этом чертовом, сопливом катке? Пули-то ее не возьмут, как не брали и тех чертовых вонючих… Мысли какие есть? — Угрюм внимательно рассматривал огромного монстра, медленно ползущего им на встречу.

Фиолетовая улитка, заполняла собой все пространство пещеры. Вернее, заполняла ее огромная, круглая голова с малюсенькими дырочками злобных глаз, так как остального тела, видно из-за нее не было. Она сопела поросячьим пяточком, над раскрытой розовой пастью, с загнутыми белоснежными клыками, и приближалась все ближе и ближе.

— Из огнестрела ее не завалить, это точно. — После недолгого раздумья заговорил Игорь. — Тут только твой кинжал поможет. Смотри. — Он протянул руку, указав направление. — Над головой около сорока сантиметров зазора до потолка. Дальше скорее всего панцирь, как и у тех, что мы с тобой в прошлый раз порезали. Если приноровиться, и туда запрыгнуть, то можно попробовать оседлаешь эту тварь как лошадь. Зубами ей будет не достать, а ты знай молоти ее хрусталем в затылок.

— Твоими устами да мед пить. — Хмыкнул Художник. — Как я, по-твоему, должен туда запрыгнуть, если оттолкнуться не получиться. Тут сцепление ног с полом, нулевое.

— Положись на меня. — Улыбнулся друг. — И вдруг лег на пол, лицом вниз. — Давай братан. Чем я тебе не батут. От моей спины оттолкнешься, только, молю не от головы, а то последние мозги раздавишь, и вперед, и еще: «Не говори никому потом об этом никогда, не порти мне авторитет».

Оттолкнуться от живого человека задача не простая, кто пробовал хотя бы постоять на такой неустойчивой опоре, тот поймет всю сложность, стоящую перед Художником, но другого способа придумать, как еще убить ползущую к друзьям тварь, времени не оставалось. Улитка находилась уже в трех метрах, и раздумывать было некогда.

Покрытый скользкой слизью пол пещеры, напоминал политый водой лед, и прыгнуть с такой поверхности задача из разряда невыполнимых, поэтому Максим встал на спину закряхтевшего от натуги друга, и сделал короткий, быстрый шаг для разбега.

Под матерную ругань Угрюма, высказавшего все, что думает, и о Художнике, и о улитке, и вообще о всей своей угробленной жизни, в этом поганом мире Уйына, в коротком, но емком выражении, оттолкнувшись, Максим прыгнул.

Совсем немножко, но промахнулся, и не долетев, приземлился на втягивающий с шумом пылесоса воздух нос-пяточек, оседлав его как седло взбрыкивающего коня, зажав коленями скользкую кожу, и вогнав кинжал между ниточек глаз.

— Убей эту суку! — Попытался встать на ноги Угрюм, но поскользнулся, и вновь упал в слизь. — Убей ее, братан.

Максим молотил в голову улитки лезвием ножа, покрываясь липкой желтой жижей, хлеставшей из развороченной в кашу раны, а тварь свистела, мотая головой, пытаясь сбросить с себя букашку несущую смерть, но умирать отказывалась.

— Попробуй к ней на спину переползти, в затылок ударить. — Орал советы пытающийся подняться Угрюм.– Видимо до мозга не достаешь, лезвие короткое, а лоб толстый, если вообще там есть, этот мозг.

— Легко сказать. — Пробурчал Максим, втыкая нож, чуть выше уже пробитой в голове твари раны, и используя его, как рычаг, резким рывком, забросил тело через голову улитки, но соскользнул вниз, с обратной стороны, едва не потеряв оружие. Ноги внезапно почувствовали опору, опершись на скользкую, жесткую раковину. Чувствуя, что не удержится на ней, Художник, резко развернувшись, и уже падая со спины, в последний момент, с выдохом, вогнал лезвие в затылок монстра.

Улитка вздрогнула, затрепетала, издавая звук приготовившейся к броску кобры, заверещала, голосом обиженно-плачущего младенца, голова нервно дернулась и повисла. Тварь затихла. Максим растянулся на полу, в полной темноте, так как его фонарик остался около Угрюма, и пытался встать, но ноги расползались.

— Ты как там, братан? Живой? — Раздался в темноте голос друга. — Сейчас я тебе фонарик попробую перекинуть. Черт. Убил бы того извращенца, кто придумал этот скользкий кусок дерьма. В руках этот пузырь не удержать. Сейчас я его… — Раздался шлепок, как от удара по футбольному мячу, и над головой мертвого монстра пролетел светящийся шар. Ударившись об стенку сзади Максима, он упал на пол. — Не зашиб? — Засмеялся Игорь.

— Нормально все. — Максим поднялся с трудом на ноги и осмотрелся. — Тут два рычага. Над одним нарисован круг, над другим что-то вроде волн. Какой включать первым?

— Дави на круг, это наверно свет в пещере. Лучше видеть, что твориться вокруг, мало ли тут еще какая зараза водится, или выплывет из очередного темного угла, который мы не заметили, ну а потом и воду включай, заодно помоемся. — Засмеялся Угрюм. — Мечта у меня в последние полтора часа: «Сдохнуть чистым».

Два ржавых рычага напоминали выключатели в древней трансформаторной будке, с каменными рукоятками в виде малахитовых шариков, вмурованные в стену без намека на то, что их можно хоть как-то сдвинуть с места.

Максим пытался шевелить их, и вверх, и вниз, и в бок, но они даже не шелохнулись. Художник задумался: «А почему именно надо смещать в какую-либо сторону? Может…». — Он потянул за рычаг с изображением круга на себя, но ничего не произошло, тогда он надавил всем телом, и внезапно рычаг провалился по самое яблоко рукояти, а Гвоздев, поскользнувшись, растянулся рядом.

Легкий щелчок раздался внутри каменной стены, и пространство наполнилось теплым зеленоватым светом. Такое ощущение, что загорелись сами каменные стены.

— Красава, братан. Включай следующий. — Раздался радостный голос друга.

Второй рычаг также легко подался стараниям Художника. Где-то внутри стены затрещало, забулькало, и нижняя часть, со скрипом поползла вверх.

Вспененная вода хлынула, как из брандспойта, сбив с ног Максима, и прижав его спиной к трупу Улитки, который тут же начал, шипя и пенясь, быстро истончаться, как быстрорастворимый кусковой сахара, в горячем чае.

— Что там у тебя твориться, тут эта улитка парит как газующий паровоз, все затянуло туманом, как в бане. — Послышался взволнованный голос Угрюма.

— Не знаю. Вода странная какая-то, теплая, словно с едким моющем средством перемешанная, тело чесаться начало, и грязь отходить, еще бы мочалку, и я был бы окончательно счастлив. Тут улитка проход заткнула, пещера быстро наполняется, целый бассейн уже натек, еще немного и через голову твари переливаться начнет. Я к тебе скоро переплыву, если до этого не растворюсь. — Засмеялся Максим. — Но пока ничего подобного не происходит, не таю. Плаваю тут, и балдею.

Дождаться, когда вода начнет переливаться через труп, Художнику было не суждено. Разъеденное водой тело улитки, превратившись в рыхлую субстанцию, внезапно прорвалось, и вместе с потоком, его выплеснуло наружу, прямо на ошалевшего от неожиданности Угрюма, который не успев среагировать, забыв закрыть рот и захлебнувшись, был сбит плывущим другом с ног, и вместе с ним, в обнимку, разорвав одежду и кожу, об свисающие зубы сталактитов, был вынесен в основную пещеру.

— Чтоб тебе пусто было! Чтоб тебя ореки сожрали! Не мог заранее предупредить?! — Откашливаясь и ругаясь Игорь, несся вместе с пенным потоком по пещере, в сторону реки, пытаясь удержаться на поверхности.

— Откуда я мог знать, что эта тварь растает. — Оправдывался Максим, интенсивно работая руками. — Все неожиданно произошло.

— Проехали. — Успокоился внезапно друг. — Спину саднит, видимо хорошо порвал. Мне кажется, сейчас нас в реку вынесет. Там что-то потерянные души про живущую тварь говорили. Надо быть готовым к очередным неприятностям.

— Нам не привыкать. — Усмехнулся Художник.

В реку их не вынесло. Поток, вылетев из пещеры, растекся пеной по берегу, растеряв свою мощь, и протянув немного друзей волоком, положил на песок, у самой кромки воды.

— Теряешь хватку братан. Твоя неудача покинула тебя, как бы нам с ее уходом не стало скучно. В реку-то мы не попали. — Угрюм встал и начал стягивать с себя одежду. — Ну чего сидишь-то. Разводи огонь, обсушимся. Мисы обождут, не растают, не улитки. Мы их дольше ждали. — Ты только глянь, что твориться! — Он резко развернулся в сторону реки вытянув руку. — Этой твари, наш шампунь, видимо тоже не нравится.

Что-то похожее на крокодила и кита, размером с автобус, выскочило с пронзительным визгом из воды, и начало метаться по поверхности, лупя короткими лапами, и рыбьим хвостом по воде, поднимая миллиарды изумрудных брызг, и медленно окутываясь облаком тумана, от пузырящейся чешуи, покрывающей вытянутое тело.

Максим вскочил, скинув с плеча рюкзак, и выхватил оттуда глиняную бутылку.

— Чего-то ты не вовремя бухать собрался? — Усмехнулся Угрюм.

Художник не ответил, а вылив в песок водку, бросился к быстро мелеющему ручью, вытекающему из пещеры.

— Ты чего творишь, придурок?! Последнюю водку вылил. Больше нет ведь! — Заорал возмутившийся подобным святотатством Игорь, но друг ответил только тогда, когда набрал шипящей воды из мелеющего ручья:

— Сам ты придурок. Такой водички, пожалуй, больше нигде не наберешь, а водки ты в и Отстойнике выпьешь, когда вернемся. Свинья грязи всегда найдет.

— От свиньи и слышу. — Беззлобно огрызнулся Угрюм. — Там у тебя еще какая-нибудь емкость есть? Набирай во все что можно.

— Нет ничего больше. — Вздохнул Гвоздев. — Кто знал, что с собой тару таскать надо.

— Глянь-ка, а та тварюга полностью растворилась. — Угрюм кивнул в сторону реки, где над водой застыло небольшое облако. — И в правду такая водичка пригодиться может. Молодец ты братан. Хорошо придумал. — Он улыбнулся, и вдруг состроил зверскую рожу. — А водку все равно жалко.

Прежде чем возвращаться к делегации мисов, друзья высушили одежду, отстиранную лучше любой прачечной, потоком воды, притащившей их на берег. Перекусили, вскипятив чай, на костре из каменного угля, и только после этого, отдохнув, отправились в обратный путь.

Мерзкие туннели, загаженные веками обитавшими тут улитками, преобразились. Ни слизи, ни плесени больше не было. Удивительная вода, вычистила всю мерзость, заодно и почистив смрад воздуха, наполнив его чистотой и свежестью прошедшего недавно с грозой дождя.

Теплый свет освещал дорогу, выстеленную плитами зеленоватого, с темными прожилками вкраплений металла, мрамора, вдоль светящихся легким изумрудным оттенком стен. Ноги больше не скользили, фонарики не нужны, идти легко, хоть и приходится подниматься все время вверх.

Делегация мисов находилась там же, где ее и оставили. Кто-то сидел, прижавшись к стене и дремал, кто-то стоял и всматриваясь в глубь пещеры, ждал посланных на задание людей. Среди последних были и Ганджил с седоволосым старцем.

— Вы удивили меня воины. — Старый мис внимательно рассматривал друзей, и не скрывал своего восхищения. — Очистить от скверны дорогу, и не испачкаться при этом?.. Это войдет в легенды моего народа. Как вам удалось остаться такими же свежими, как и в начале пути?

— В баню сходили. Шампунь хороший был, и банщик парку поддал знатного, жаль только убить его затем пришлось. — Пробурчал Угрюм. — Ну так что? Дальше пойдем, или еще кто-то мешает, которого нам с братаном надо непременно убить?

— Нет, убивать больше никого не надо. — Улыбнулся Ганджил. — Идемте скорее. Мне хочется как можно скорее заключить союз с подземным народом. Вот, возьми взамен порванной. — Он протянул новую рубаху Угрюму. — Послы не должны иметь убогий вид.

До моста дошли без приключений, а вот дальше пройти смогли только Художник с Угрюмом.

Кристалл проникновения, небольшой камешек по центру дороги, установленный друзьями по пути к мисам, подрагивая желтым светом, не пустил никого кроме них. Остальная делегация посольства, словно в стену упиралась, пытаясь сделать шаг дальше.

— Ну и как ее настраивать, каменюку эту? — Угрюм почесал затылок. — Инструкцией нас с тобой братан не снабдили, курс молодого пользователя не провели.

— А мы не спросили. — Нахмурился Максим. — Маху мы дали.

— А если мы поможем? Отпустите? — Раздался неожиданно хор голосов из рюкзака Художника.

— Я про них и забыл совсем. — Улыбнулся тот вытаскивая из мешка, призрачную сеть, с притихшими там огнями. — Рассказывайте, он поднес к глазам плененные потерянные души.

— Отпустите? — Захныкали те.

— Да. — Кивнул Художник.

— Руку на кристалл положи, и как красным вспыхнет, произнеси: «Повелеваю! Преодолеть отныне эту стену, сможет только тот, кто достоин идти вперед. Только: „Такие-то, такие-то“, — пройдут дальше!». — Ну и перечислить всех достойных не забудь. — Вздохнули огни.

Максим кивнул, положил сеть с огнями на дорогу, встал на одно колено, и коснулся ладонью кристалла. Руку прижало к камню неведомой силой и сдавило, словно в крепком рукопожатии. Тепло согрело кожу, и артефакт вспыхнув красным пламенем, окутался вместе с человеком, коконом ослепительного сияния.

— Повелеваю!..