Уйын Полоза Книга вторая

Глава 3 Новое испытание

К входу в пещеру подошли, когда уже смеркалось. Несмотря на то, что время поджимало, все же решили заночевать, не заходя. Кто знает, что там ожидает? Какой притаился в темноте враг? Какое уготовано Полозом испытание? А усталость не лучший помощник, когда столкнешься со смертельной опасностью.

Разбили лагерь рядом с черным, веющим прохладой склепа зевом пещеры, поделили на двоих ночь, и завалились по очереди спать. Локация Отстойника, после зачистки вроде безопасная, и мисы теперь на чеку, но кто его знает, этот Уйын? Мир Полоза любит преподносить неприятные, и очень неожиданные сюрпризы. Бдительность никогда не бывает лишней.

Несмотря на нервозность обстановки, друзья неплохо выспались, и когда солнце еще только показалось краешком над вершинами гор, на посеревшем небе, они уже проснулись, перекусили, и вошли в полумрак высокого грота.

Просторная пещера встретила прохладой. Едва слышная капель, отстукивала оставшееся жизни Максима время, пытаясь пробить дыру в камне где-то далеко впереди. Хрусталь сталактитов и сталагмитов, как зубы готового проглотить путников, ощерившегося сверхъестественного существа, росли по бокам заброшенной тропы. Россыпь мелких, шуршащих камней, под ногами спускающейся вниз, с небольшим уклоном дороги, словно шептала: «Не ходи дальше, там смерть». Света вполне хватало, чтобы не спотыкаться, но это только начало, скоро впереди ждет тьма подземелья. Но друзья готовы к этому, у Максима в рюкзаке заготовлены шесть факелов, и когда придет время, их зажгут, чтобы продолжить путь.

Дорога уходила по прямой, все дальше и дальше, медленно погружаясь в чрево горы. Света пока вполне хватало того, что проникал через высокий свод удаляющегося входа. Гулкий стук камней под ногами, неприятно бил взвинченными нервами по ушам, отражаясь эхом от каменных стен.

Темно стало неожиданно резко, словно кто-то закрыл вход в пещеру, перекрыв своим массивным телом, солнечный свет. Путники остановились, готовясь зажечь факела, но этого не понадобилось.

Легкая рябь голубого сияния, внезапно окрасила в сказочный, потусторонний свет пространство. Впереди заколыхалась, переливаясь сменяющими друг друга цветами, туманная взвесь перехода в другую локацию. В отличие от других переходов Уйына, она была видима, но и пройти в нее оказалось невозможно. Легкая с виду преграда, оказалась твердой как камень.

— Ну и чего дальше? — Ткнул ее кулаком недовольный Угрюм. — Как войти-то туда?

— Вы находитесь у входа в локацию: «Потерянных душ». — Прозвучал словно отвечая ему на вопрос знакомый уже бездушный мужской голос. — Для того, чтобы войти, и приступить к испытанию, надо назвать слово. Будьте внимательны игроки, у вас всего пять попыток. Если вы назовете нужное слово правильно, с первой попытки, то получите самый дорогой подарок, облегчающий прохождение испытания, но с каждой неудачей, дар Полоза будет хуже прежнего. При использовании всех пяти вариантов, и неправильно названных словах при этом, врата в локацию не откроются, и исчезнут навсегда. Думайте игроки. У вас осталось пять попыток.

— Скажи пароль, и проходи. — Хмыкнул Угрюм. — Откуда нам знать, что за пароль такой? Опять ты сволочь каменная, подсказок не даешь.

— Не бухти. — Задумался Максим. — Думаю, что нужное слово, это одно из того, что нас ждет внутри.

— Еще бы знать, что нас там ждет. — Сплюнул Игорь. — Варианты есть какие?

— Потерянные души, это наверно те, что мисы упоминали, вроде как блуждающими огоньками называются, дама с каменным сердцем — это скорее всего… — Начал перечислять Художник, загибая пальцы.

— Огни! — Рявкнул в колышущуюся стену Угрюм, не дожидаясь пока Художник договорит. — Открывай сволочь каменная!

— Вы неудачно использовали первую попытку. — Тут же ответил бездушный голос. — Награда Полоза стала менее значимой. У вас осталось четыре попытки, до исчезновения врат. Думайте игроки

— Урод. — Плюнул в стену Игорь и отвернулся.

— Чего ты торопишься-то? — Недовольно сморщился Художник. — Подумать ведь надо.

— Ну так и думай. — Огрызнулся Угрюм.

— Блуждающие огоньки, мне кажется, тут второстепенны, главная цель — это женщина с каменным сердцем. Как думаешь, как ее могут звать? — Посмотрел на друга Максим.

— Черт ее знает. На ум приходит только Хозяйка Медной горы, из сказа Бажова. Но как ее звали, тут хоть убей не помню. — Ответил тот. — Вроде как даже не было конкретного имени у нее.

— Малахитницей называли, ящеркой, еще вроде Азовкой… Это из того, что помню, давно читал про каменный цветок, еще в школе, в детстве, подзабыл. — Задумался Максим.

— Ну тогда у нас три варианта. — Хмыкнул Угрюм. — Кричи любой, все равно ничего другого на ум не приходит, а попыток хватает.

— Только награда с каждой неудачей помельче. — Вздохнул Художник. — Эх, была, не была. — Он решительно произнес первый вариант. — «Малахитница».

— Вы неудачно использовали вторую попытку. Дар Полоза стал ещё менее значимым. У вас осталось три до исчезновения врат. Думайте игроки.

— Урод. — Буркнул Угрюм. — Тогда «Ящерка». Как тебе такой вариант, каменная сволочь? — Он злобно посмотрел на колышущуюся взвесь перехода.

— Вы неудачно использовали третью попытку. — Тут же ответил голос. — Дар полоза стал еще менее значимым. У вас осталось две попытки до исчезновения врат. Думайте игроки.

— Гад. — Сплюнул Игорь. — Тогда «Азовка»!

— Вы не удачно использовали четвертую попытку. Дар Полоза стал еще менее значимым. У вас осталось одна до исчезновения врат. Думайте игроки.

— Индюк то же думал, да в суп попал. — Нахмурился и сплюнул Угрюм. — Вот же непруха. Как еще эту девку каменную звать-то могли. Чувствую пятой точкой, что пароль в ее имени.

— А почему мы, только с Бажовым ее ассоциируем? Кто у нас еще из Уральских легенд есть, из женских персонажей. — Задумался Максим.

— Там еще, толи принцесса, толи царевна с семью братьями была, что-то там про несчастную любовь, про пришлого ювелира… — Наморщился Игорь. — Еще что-то про каменных великанов было…

— Аэлита! — Едва не подпрыгнул Художник, хлопнув себя полбу. — Точно! — Он повернулся к стене и выкрикнул: «Аэлита»!

Мгновенно кромешная тьма опустилась на пещеру, задул холодный, затхлый ветер, и безучастный голос произнес:

— Поздравляю игроки. Вы успешно использовали пятую попытку. Доступ в локацию «Потерянных душ» открыт. Малый подарок Полоза ждет вас внутри: «Незатухающий огонь сновидений» отныне и до конца игры ваш. Высшим поставлена перед вами задача: «Дойти до конца, и помочь деве с каменным сердцем растопить лед». В случае неудачи вы умрете. В случае успеха выполнения квеста, ваш рейтинг среди созданий Великого Змея, поднимется до уровня: «Хороший знакомый», и вы будете дальше жить и играть. Путь к славе открыт для вас. Вперед игроки!

Едва голос смолк, как в черноте, в дали кишки тоннеля, зажглись два тусклых, маленьких фонарика, как два маячка в безлунном океане ночи, едва освещающих желтое пятно пространства вокруг себя.

— Это чего? Такой куцый подарок от щедрого Полоза, там впереди светится? — Скривился Угрюм. — Ну и куркуль этот змей. Ему в скупке барыжить, а не миром Уйына управлять.

— Хоть что-то. — Хмыкнул Художник. — Тебе часто Полоз подарки дарил?

— Ага. — Засмеялся Игорь. — Ни разу. Если живым останусь после всей этой передряги, женюсь, стану принцем, и повешу этот фонарик в зале будущего замка. Буду им любоваться семь раз в неделю, двадцать четыре часа в сутки, не смыкая глаз, и плевать на него не забывать при этом.

— Пошли, балабол. — Улыбнулся Максим. — Времени у нас немного, всего четыре дня пути до непонятной цели, и куча дерьма вокруг. Все как ты любишь.

Подарок Полоза оказался двумя скользкими, словно намазанными маслом, небьющимися небольшими стеклянными шарами, наполненными желтым светом, в матовой, клубящейся внутри, переливающейся дымом сфере. В руках, эти фонарики, удержать было практически невозможно, они как живые, вздрагивали, и тут же выскальзывали из пальцев, падая на пол.

Выход нашел Угрюм. Он пнул этот живой, капризный шарик, как футбольный мяч, и тот прокатившись немного вперед, осветил дорогу.

— Один пинать вперед будем, а второй в ногах вести. — Пояснил он свои действия. — Ты в футбол играл в детстве, братан?

— И не только в детстве. — Кивнул Максим.

— Тогда я свой пинаю вперед, а ты другой ведешь ногами рядышком, как нападающий в футболе, до ворот соперника, будешь у нас теперь местный Пеле. Получится у нас с тобой освещенная, пусть и убогая, но дорога. Поехали. — Он быстро побежал вперед к своему шару, но вдруг рухнул, и злобно выматерился. — Да что за напасть-то такая, тут скользко словно лед мылом намылили, и гадость какая-то по полу разлита. Липкая, и тиной гнилой воняет. Ты поосторожнее там, братан, кости не переломай.

Идти вперед оказалось трудной задачей. Каждый шаг приходилось контролировать, и держать равновесие, пытаясь не поскользнуться и не грохнуться в воняющую гнилью, тёмно-зелёную жижу.

При одной только мысли, что в таких условиях на них могут напасть, в душе поселялся страх. Устоять во время боя на ногах, было бы практически невозможно, а валяющийся на полу человек, становился легкой добычей для атакующего.

Узкий тоннель медленно спускался все глубже, и глубже под землю. Становилось холоднее, а под ногами хлюпала зловонная жижа, которая стекала с заплесневелых стен, вернее сочилась, из свисающих сосулек, темно-зеленого мха, из цветущих красных подобий мелких цветочков, на длинных отростках, словно слюна из пасти, пусть и маленькой, но хищной твари.

Фонарики, подаренные Полозом, исправно освещали путь, и только сейчас друзья оценили их по достоинству. Любой другой источник света, покрылся бы скользкой, липкой субстанцией, присутствующей тут повсюду, погрузив мир во тьму, а этим скользким шарикам было все нипочём. К ним ничего не прилипало, и стекало на пол не оставляя следа.

Друзья шли вперед и периодически падали, покрываясь мерзкой слизью, то ли сока растений, то ли тягучего гноя, который быстро подсыхал на одежде и лицах, забиваясь в рот, нос и глаза, и лопался, затрудняя движения.

Они падали, поднимались, вытирая вонючую жижу, и упорно шли дальше вперед, к неизвестной пока цели. Вымотались так, словно целый день, без перекура, разгружали вагоны с каменным углем. Ноги отказывались идти, судорогами пытаясь остановить путников, но упрямство хорошее подспорье, в борьбе с самим собой, и они, сжав зубы шли дальше.

Первые враги появились только спустя три часа.

Выплыли из мрака тоннеля, тенями уродливых приведений, на освещенный тусклыми шарами участок пещеры, очередные создания Полоза. Улитки, размером с немецкую овчарку, выползли на встречу друзьям.

Твари беззвучно скалили острые, собачьи клыки, в совсем не улиточных, распахнутых, розовых пастях, на тупорылых мордах, с поросячьими пяточками носов посредине. Они раскачивали круглыми головами, с черными дырочками глаз, на вытянутых стрелами в направлении друзей тонких, змеиных шеях, над черными завитушками панцирей.

Скользкие, фиолетовые тела без ног, извивались, отталкиваясь коротким хвостами, и довольно быстро перемещали своих хозяев, оставляя за собой белый след слизи, к вожделенной цели, к свежему теплому мясу столь любимой ими человечины.

Для жутких тварей, скользкий пол, не был препятствием, не затруднял движения, он был привычной средой обитания, и единственное, что радовало друзей, так это неспешные передвижения улиток.

Встречать тварей, стоя на ногах, было полным безумием. Если не имеющий отдачи автомат Максима, мог вполне сгодиться для боя, то маузер, и уж тем более кольт, для подобной драки абсолютно не годились, так как непременно бросили бы своих хозяев отдачей, при выстреле на пол. Что произошло бы дальше, догадаться не сложно. На что способны подобные монстры неизвестно, но явно не поздороваться они приползли, и испробовать их весьма недобрые намерения на себе, друзьям не хотелось.

Убегать было еще более глупо, чем отстреливаться стоя, так как драпать пришлось бы ползком на пузе, а такой способ передвижения, больше подходил для приближающихся улиток, но никак не для людей.

— Говорят в ногах правды нет. — Рявкнул Угрюм. — Как оказывается права поговорка-то. Садимся! Давай Художник, покажи на что ты способен. Надо перебить тварей, пока они до нас не добрались. Я поддержу огнем из маузера. На пятой точке мы с тобой братан, точно не поскользнемся, и не упадем.

Первый раз Максим учувствовал, в столь необычном бою. Было одновременно и смешно, и страшно. Он быстро вытащил из рюкзака автомат, и дал короткую очередь, но единственное, чего добился: пули, попавшие в тварь, лишь отбросили ее в глубину пещеры, из круга света, по скользкому полу, но она вновь быстро беззвучно вернулась назад, и продолжила как ни в чем не бывало, приближаться к сидящим в слизи друзьям.

Даже попадание в открытую пасть, не давало никакого результата. Улитки скользили, и уезжали в глубину пещеры, где сжирали свинец, как конфеты-карамельки, смачно чавкая, и вновь, как ни в чем не, бывало, возвращались.

— Чего-то у меня закололо нехорошим предчувствием в том месте, на котором сижу. — Хмыкнул невесело Угрюм. — Они нами также чавкать будут, или похрустят вначале костями для приличия?

— Я попрошу их похрустеть, когда поближе подползут. — Максим вытащил из рюкзака, два щита, протянул один другу, а автомат убрал. — На-ка вот, прикройся, не дай им себя ухватить, в тех, что посноровистее, стреляй из маузера, их инерцией унесет по скользкому полу, даст немного времени.

— А ты чего? — Не понял Игорь.

— А я их убивать буду, раз пуля не берет. — Художник сжал в ладони сорванный с пояса хрустальный кинжал. — Это лезвие, и камень режет, так что с панцирями, и тем более с тонкими шеями справиться.

Приблизившиеся улитки, сюрпризов, кроме как непробиваемость из огнестрельного оружия, больше не принесли. Тех из них, кто пытался обползти щиты сбоку, метко отправляли в темноту, по скользкому пути, меткие выстрелы Угрюма, а тех, кто тянул шеи в попытке достать вкусное человеческое мясо, резал Художник.

Клинок, подаренный Горным, великолепно справлялся с задачей. Заливая пол желтой жижей, которая текла по жилам тварей в виде крови, улитки падали, и беззвучно подыхали перед покрытыми, гнилостной субстанцией друзьями. Через некоторое время, защитникам даже пришлось отползти назад, так как гора дохлых монстров, превратилась в скользкую баррикаду, с высоты которой, те могли легко перебраться за щиты.

Последнюю из тварей, пришлось даже ждать. Отправленная в недобровольное путешествие выстрелом Угрюма, она слишком долго возвращалась, но запрограммированная на убийство, при полном отсутствии самосохранения, все же не удрала, а вернулась, и подохла так же, как и ее собратья под ударом хрустального кинжала.

— Никогда еще не участвовал в столь легком, и в то же время мерзком сражении, братан. — Улыбнулся Угрюм, повернув к Максиму заляпанное, желтое от слизи лицо. Словно в выгребной яме нужника, глистов давил. — Теперь бы еще где умыться, и я был бы окончательно счастлив.

— Может впереди найдется какой-нибудь ручей? Не может же эта мерзость длиться вечно. — Художник брезгливо вытер лоб.

— Я, то же так думаю. Пошли отсюда подальше, братан. Тут отдыхать, мне что-то совсем не хочется. Рвотный рефлекс расслабиться не даст. — Кивнул Игорь, и встал. — Как же достал меня уже этот каток. — Покачнулся он, удерживая равновесие. — Идем скорее. — Протянул он руку, помогая другу подняться. — Нас ждет впереди ключевая вода, мягкий, чистый камешек, и незабываемый отдых.

— Или топкое болото, и еще более мерзкие твари. — Вздохнул Художник.

— Нет, мне мои мечты больше по душе. — Засмеялся Игорь. — Надо верить в лучшее, братан. Пошли искать, где умыться, ну и конечно же лекарство от твоей болячки, само оно к нам не прибежит.