Монстр поневоле. Книга 3. Снова на привязи

Глава 41

- Это все еще я, - выговорил Амади. - Не нужно так подозрительно сверкать глазами!

- Ты думаешь, я в чем-то тебя подозреваю, хозяин?

- Хозяин? Ты же называешь меня - мастер, - он нахмурился недоуменно.

Махнул рукой. Сам приподнялся, доковылял до кадки с водой. Зачерпывая ладонями, напился. Часть воды выплеснул себе на лицо и голову, шею и плечи, грудь. После подошел к выходу, откинул полог. Застыл, вдыхая свежий утренний воздух.

Накато перевела дух.

Да, это он. Напомнил ей, что она называет его мастером - он ведь сам велел когда-то так его называть. Да и вел себя привычно.

Она глядела на жесткую, ровно выпрямленную спину. Бомани никогда не застывал вот так. А Таонга не позволил бы себе просто стоять на пороге своего шатра и вдыхать свежий воздух. Не иначе, он считал подобное слабостью, недостойной шамана. А может, ему подобное было не нужно.

Посидев пару мгновений в оцепенении, Накато принялась прибирать шатер. Раскладывать по местам разбросанные вещи.

Ведунья лежала неподвижно. Это пусть - Амади лучше знает, как помочь ей.

Если не торопится - значит, время есть. Спохватившись, она перетащила Рамлу на ложе, прикрыла ей ледяные ноги покрывалом. Голову устроила на подушках. Воду она ей влила - сколько сумела. Остальное не в ее власти.

Амади, постояв какое-то время, прикрыл полог, вернулся. Опустился на колени рядом с Рамлой.

- Спит, - проговорил после недолгого молчания. - Выбилась из сил, - кинул взгляд на Накато. - Ты-то как?

- Я? - девушка недоуменно поглядела на него.

- Ты. Ты не спала всю ночь. Провела ее в напряжении и тревоге.

Девушка поморгала. Она отвыкла, чтобы кто-то спрашивал - как она себя чувствует! Кому есть дело до рабыни?

- Я, - она запнулась. - Нужно что-то принести?

- Ляг и спи, - проворчал колдун. - Если кто спросит - я скажу, что ты выбилась из сил и сама не заметила, как свалилась, - он хмыкнул. - Накато! - окликнул, когда она неловко устроилась с краю ложа. - Ты не должна слишком вживаться в роль, которую исполняешь. Всегда следует помнить о том, кто ты есть. И каковы твои цели.

- И… каковы мои цели?

Амади помолчал, задумчиво глядя на нее. Потом хмыкнул, покачал головой.

- Ты изменилась за время, что меня не было, - кажется, он уже сетовал на это? - Ты - мое орудие. И твоя цель - способствовать моему возвышению. С тем, чтобы возвыситься следом за мной. Потому что ты - как нить, а я - словно игла.

Она кивнула.

- Спи, - велел он. - И помни: когда тебе трудно - это знак, что рано или поздно ты получишь награду.

- От тебя, мастер?

- От самой жизни, - хмыкнул колдун. Так всегда бывает: сначала ты трудишься в поте лица, а после - пожинаешь плоды своих трудов. Ты сейчас исполняешь роль бессловесной рабыни, - прибавил он. - Но ты - не рабыня. И об этом не следует забывать.

- Я не буду, мастер, - заверила Накато.

Уложила голову на руки поудобнее - и мгновенно провалилась в сон. К чему Амади вздумал все это говорить - она подумает позже. В любом случае, спорить с ним ни к чему. Даже если она и не улавливает сути его речей.

*** ***

- Мне казалось, ты доверяешь мне, Рамла, - Амади печально поглядел на ведунью, откинувшуюся на подушки. - Ты присылала ко мне свою служанку. Мне казалось, это - знак дружбы.

Накато сидела возле ложа Рамлы. О чем идет речь - она пока не понимала: Рамла посылала ее за молоком, так что начало разговора она пропустила. Что это - Амади рассорился с ведуньей? Уж больно мрачные у обоих лица.

- Это был знак дружбы, Бомани, - отозвалась та, хмуря брови.

- Так что же произошло? Я узнаю, что ты мне не веришь, что поступаешь…

- Да отчего же не верю, Бомани? - перебила его та. - Я верю тебе, и дружба наша мне казалась крепкой. Но… неужели ты сам перестал доверять мне? А может, и никогда не доверял, а?

- Вот как, - тот хмыкнул. - Я не знаю, что тебе сказать, Рамла. Я всегда был расположен к тебе. Ты важна и для Фараджа, и для всего кочевья.

- Так отчего ты недоволен моим решением теперь?

- Оттого и недоволен. Ты слишком важна для всего кочевья. Что может произойти с тобой? Хиу - опасные твари. Кто знает, что у них окажется на уме? А ты намерена пойти к ним одна. Вождь тоже не слишком рад твоему решению - хоть и не решается оспорить его. Но я - шаман, я тоже вхож в мир духов. И я говорю тебе: остановись! Не ходи туда, не делай того, что может лишить кочевье нашей шхарт.

- Лесть бесполезна, - Рамла покачала головой. - Я пойду.

Амади покивал, печально поглядел на нее.

Накато вдруг подумала - насколько изменилось за несколько декад лицо Бомани! Да, оно осталось по-прежнему сытым и толстым. Но во взгляде появилась жесткость, свойственная Амади. И черты, кажется, слегка заострились, сделавшись хищными. А может, ей просто казалось - в конце концов, она одна знала, чья душа обитает в теле бывшего шамана.

Одна ли? С чего Рамла вспомнила про хиу, о которых она сама успела позабыть?

- Вождь будет недоволен, - Амади покачал головой.

- Ему придется смириться, - сумрачно отозвалась Рамла.

Во взгляде ее и в тоне сквозила непривычная решительность. Даже из движений пропала привычная томность и медлительность.

- Он этого не допустит.

- Ему придется, - повторила ведунья. - Пойми, Бомани, - она подалась вперед, впилась непривычно пронзительным, цепким взглядом в его лицо. - Иного пути нет. Мне следует отправиться к хиу. Говорить с ними. Ты ведь шаман! Кому, как не тебе, знать - бывают моменты, когда есть лишь один путь. И идти можно только в одном направлении.

Он только с сокрушенным видом покачал головой.

«Ты ведь шаман». Накато выцепила эти слова из речи шхарт. Все-таки она считала, что перед ней - все тот же Бомани. И обращалась она именно к нему. Если, конечно, это - не искусное притворство. Но до сих пор Рамла не выказывала особых способностей в таковом. Должно быть, Амади подумалось то же самое.

- Я буду просить богов и духов, чтобы они хранили тебя на твоем нелегком пути, - проговорил он наконец. - Ты точно не хочешь, чтобы тебя сопровождали?

- Нет, - голос Рамлы прозвучал твердо.

- Путь трудный. Да, кочевье подойдет близко к владениям хиу, насколько это возможно. Но немалую часть дороги тебе придется пройти одной.

Намекает на то, что ведунья изнежена, непривычна к лишениям и тяготам.

- Я к этому готова, - Рамла нахмурилась. - Я - шхарт, моя обязанность - думать о благе кочевья. И преодолевать любые препятствия и лишения, какие бы ни выпали мне.

Накато с трудом сдержала усмешку. Это ведунья-то, которая из шатра лишний раз не выйдет! И поднимает вопли всякий раз, как кто-нибудь из служанок не прикроет полог вовремя, впустив внутрь слишком много дневного света и прохладного воздуха.

Однако колдуну было не смешно. Она ощущала его тревогу и недовольство. Слова ведуньи он принял всерьез.

Она и правда решила идти к хиу? К этим неведомым существам, которые вроде как даже и не люди? С событий зимы прошло столько декад. И она не забыла, не успокоилась тем, что все позади. Вздумала разбираться.

Как потеплело, уговорила Фараджа идти к границе земель хиу. Никому ни слова не сказала - и вождь тоже молчал.

Лишь когда добрались, позвал к себе шамана. Поделиться сомнениями. Опасался за свою шхарт, боялся - как бы с ней не стряслось беды. Просил поговорить, попытаться убедить. И вот - Амади сидит перед ведуньей, пытаясь вытянуть, что у нее на сердце. А та лишь твердит одно: она обязана пойти. И переубедить ее не выйдет.

Кочевью на земли, занятые хиу, дороги нет. Людям придется остаться. А значит, Рамле придется идти одной. Даже воинов и слуг она с собой взять не сможет.

Накато глядела на ведунью и изумлялась. Она и правда готова идти одна! Не боится ни диких зверей, ни трудностей. Некому будет добывать для нее пищу - а значит, придется нести запас с собой. И воду тоже - ведь она не умеет искать и воду. Ночевать придется на голой земле - а днем тащить на себе одеяло.

А ведь она даже не знает, сколько придется идти. Земли хиу неизведанны, люди туда не ходят. А хозяева тех мест появятся, только если сами захотят того.

*** ***

- Ты уверена? - Фарадж хмурился тревожно. - Сколько дней тебе придется провести в землях хиу?

- Они уже знают, что я здесь, - Рамла слабо улыбнулась, покачала головой. - Как бы то ни было - тебе следом нельзя. Сам знаешь. Никому нельзя.

Чистая правда! Хиу - не люди. Они не потерпят людей на своих землях. Попробует хоть один человек в кочевье всего лишь подойти к границе ближе допустимого - и всему кочевью горе. Несчастья и беды станут преследовать людей. Болезни, нападения врагов, мор скота. Неудачи. Все то, что во власти ведьм-хиу.

Но Рамла - ведунья. Шаманы и ведьмы могут иногда пересекать границу владений. И некоторым из них хиу показываются. Даже отвечают на вопросы.

Правда, никогда нельзя знать заранее, получишь расположение хиу или нет.

Рамла отчего-то была твердо уверена, что получит. Что хиу ждут ее и готовы ответить на ее вопросы.

Накато куталась зябко в широкое покрывало, стоя в стороне, у стенки шатра. Фараджу и Рамле не видно ее было оттуда, где оба находились. Да им и было не до служанки. Их двоих окружали несколько воинов. Само кочевье жило обычной жизнью, хоть тревога и напряжение незримо окутывали его, заставляя людей хмуриться.

Амади сейчас в своем шатре - это она знала. Он сам потребовал, чтобы никто его не беспокоил. Пока никому она не была нужна. И могла глядеть.

Она все-таки оглянулась на всякий случай. Но кругом никого не было. Никто не видел ее. И она снова обратила взгляд на главу кочевья с ведуньей.

Воины застыли на почтительном расстоянии от них. Руки Рамлы Фарадж держал в своих. Вид у него был растерянный. Сразу ясно: он не хотел отпускать ведунью. Но придумать веской причины, чтобы ей остаться, не мог. И не хотел удерживать ее против воли. Душу его глодала тревога. Шхарт это видела, вот только почему-то считала необходимым выполнить задуманное.

- Я должна, - прошелестела она.

Осторожно вытянула пальцы из его ладоней, отвернулась и пошла медленно вперед, не оглядываясь. Складки белого покрывала слегка шевелил ветерок.

Рамла шагала неторопливо. Еще немного - и высокие стебли травы скроют ее фигуру сплошной стеной.

Фарадж застыл, глядя вслед. Накато ощутила, как в животе сжался комок. Воздух сгущался - кажется, еще немного, и он окаменеет. Откуда это гнетущее чувство? Она не успела обдумать это. Над головой, в совершенно ясном безоблачном небе, оглушительно грохнуло. Накато вздрогнула. Сверху низринулась широкая молния, ярко осветившая все вокруг так, что затмила самоё солнце.

Кругом разлился запах свежести - точно после недавнего дождя.

По ушам ударил вопль Фараджа. Вождь ринулся сквозь высокую траву туда, где в последний раз мелькала белая накидка Рамлы. Воины, стряхнув оцепенение, кинулись следом. Накато застыла, не в силах поверить увиденному.

Просто молния. Рухнула с ясного неба прямо на голову ведуньи.

Кругом продолжал разливаться запах свежести, словно молчаливое подтверждение только что случившемуся. Сейчас он казался чрезмерным. Неестественно сильным.

Шатающийся Фарадж появился, неся на руках завернутое в белую ткань тело. Теперь на складках виднелись подпалины. Длинные растрепавшиеся волосы свешивались до земли спутанными прядями. А ведь Накато сама поутру расчесывала ведунью и заплетала ей косы, чтоб не растрепались в дороге! Смуглая рука в браслетах безвольно свисала, и по ней стекала тонкая струйка крови.

Один из воинов с воплем помчался среди шатров.

Накато отступила, опасаясь, что ее заметят. Но никому не было до нее дела. На нее не обращали внимания, даже натыкаясь. Кочевье вмиг ожило, огласилось испуганными возгласами. Люди носились, не разбирая дороги. Выбегали туда, где Фарадж нес к середине кочевья свою шхарт и застывали по бокам от прохода между шатрами.

Лицо вождя застыло, превратившись в неподвижную маску.

Он вышагивал, глядя прямо перед собой. Остекленевший взгляд не выражал ничего - но там, внутри, под застывшей маской, угадывалось невыразимое горе. Фарадж и впрямь дорожил своей Рамлой.

Подумать только! Всего полгода прошло, а он успел так к ней привязаться.

Вождь нес ведунью через кочевье, которое она только-только покинула, собираясь вернуться много позже. Кто-то из старших воинов, приближенных к нему, порывался остановить его - но, встретившись с остановившимся взглядом, спешил убраться прочь. Никто не посмел заступить дорогу вождю, помешать ему отнести тело ведуньи к себе в шатер.

Полог закрылся за ним, отсекая испуганные и любопытные взгляды.

Кочевье замерло в оцепенении. Никто не решался взяться за повседневные дела - ведь это могло породить шум, оскверняющий мгновения горя. Переговаривались разве что шепотом.

Накато, потерянная, застыла под стенкой одного из шатров. Никому до нее не было дела, никто о ней не вспоминал. Ее охватило странное оцепенение.

Легшая на плечо тяжелая рука заставила вздрогнуть.

- Чего ты тут сидишь? - подняв взгляд, она увидела Амади.

- Я, - девушка запнулась, не зная, что ответить.

- Ты забыла, что я говорил тебе несколько дней назад, - укоризненно заметил он. - Ты слишком вжилась в роль бессловесной рабыни. Это настоящей рабыне сейчас должно быть страшно: госпожа погибла, будущее - туманно. Но не тебе. Принеси мне еды! Немедленно, - отпустил ее и направился обратно в шатер.

Накато заставила себя шевельнуться, выбраться из укрытия, в которое забилась.

Она опасливо зашагала среди шатров, инстинктивно пригибаясь и пружиня колени. Не шла, а кралась среди шатров, боясь привлечь к себе внимание.

И ведь подумать - чего бояться? Она исполняет приказ шамана. Никто ее за это не накажет. Но казалось, что она самим своим присутствием совершает святотатство. И за это ее - если даже и не накажут - непременно осудят. И ведь нелепо! Но отделаться от тягостного ощущения не получалось.

Она положила на поднос нарезанные ломти вяленого мяса и закопченного сыра, лепешек. Налила в глиняный кувшин свежего айрана. И понесла шаману.

По дороге ощущала на себе пристальные взгляды. Однако никто не остановил ее, не спросил - куда идет. Ясно ведь: раз рабыня несет куда-то пищу, значит, ей приказали. Так наверняка каждый думал. А еще - наверняка каждый думал, что это странно: кто-то посмел отправить рабыню за едой в такое время!

Амади, когда принесла еду, велел ей остаться - мол, никому она нынче нужна не будет. Накато и сама так считала - потому испытала облегчение.

Не нужно никуда больше идти! Попадаться кому-то на глаза. А еще можно расспросить колдуна о том, что произошло. Она почему-то была уверена: гибель Рамлы - его рук дело.

*** ***

- Иначе было нельзя, - пояснил, жуя, Амади. - Во-первых, Фарадж должен был убедиться, что его шхарт не вернется. Что ее и правда настигла гибель. Иначе он очень долго мог бы оставаться на одном месте. Во-вторых, нельзя было позволить Рамле далеко зайти вглубь этих земель. Они ведь и впрямь принадлежат хиу! Кто они, что собой представляют - я не знаю. И никто не знает. Если бы я ударил по ведунье после того, как она углубилась в их владения, они могли разгневаться. Это означало бы, что я вторгся на их землю! А они такого не прощают.

- Рамла считала, что они ждут ее, - проговорила Накато.

- Знаю! - рявкнул колдун неожиданно резко. - Да, они могут отомстить и за нее. Но лишь в том случае, если она зачем-то нужна была им.

И смолк мрачно. Выходит, гложет его все-таки беспокойство. Думает, что и впрямь мог навлечь гнев хиу. А она, Накато, своими словами подтвердила его подозрения. Только он не хочет предполагать худшее.

- Поешь, - грубовато велел колдун. - Когда еще будет возможность. Не спорить ведь?

- Она что-то заподозрила, - проговорила девушка, отламывая кусочек лепешки.

- Слишком много оказалось такого, чего так просто не объяснишь, - проворчал Амади. - И Рамла засомневалась.

- О чем она думала - что хиу ответят на ее вопросы?

- Видимо, она считала - хиу ответят ей, нужно ли им было что-нибудь от Фараджа и его кочевья. Правда ли, что они пытались захватить власть над тобой. И чего намеревались добиться.

- А ты считаешь - они бы ей ответили?

- А мне откуда знать! - отозвался он с раздражением. - Я даже не знаю, что они такое! Никто на всем Орруоре не знает. Даже ваши хваленые шаманы степей. Не говоря уж о моих бывших коллегах из башни Ошакати, - и покачал головой. - Природа их никому неведома, да никто их толком и не изучал. Ваши шаманы - боятся, а колдунам равнин не до них. Тем более, что и они боятся, - прибавил тише.

- И ты боишься?!

- А я что, не человек? - огрызнулся он. - Не колдун?! Я знаю о хиу не больше прочих.

- Значит, они могли ей открыть правду. И ты избавился от нее, чтобы этого не случилось.

- Жаль, что пришлось, - Амади поморщился. - С другой стороны - Рамла свою задачу выполнила. Ты находишься в кочевье. Она отговорила Фараджа лезть к озерам. Она же склонила его к женитьбе. Наши планы исполняются - пусть и не во всем так гладко, как хотелось.

Накато молчала. Что тут ответишь? Наши планы… Амади всегда говорил о своих планах, как об общих. Хотя она представления не имела, что он планирует.

Откинувшийся в сторону полог заставил ее вздрогнуть, сжаться.

- Ты здесь, - раздался голос Фараджа. - И эта рабыня…

- Само собой, я здесь, - откликнулся Амади невозмутимо. - Я всегда здесь, вождь. Рабыня принесла еды. Приказать ей принести и вина? - он радушно повел рукой.

Фарадж тяжело уселся на подушки сбоку от колдуна. Помолчал, мрачно глядя перед собой.

- Да, пусть принесет вина, - отозвался наконец он. - И пусть после убирается прочь!

Амади кивнул. Бросил короткий взгляд на Накато, и та, поняв без слов, сорвалась с места. Похоже, вождь оплакал свою шхарт и теперь ему нужно побеседовать с шаманом о чем-то важном. Она торопливо принесла несколько бутылей с вином и еще один поднос с пищей. После, не дожидаясь приказания, вымелась прочь из шатра. Полог задернула…

Однако не ушла. Безотчетное чувство заставило ее обойти шатер и, прижавшись к земле, умоститься возле его стенки. В подступающих сумерках никто не должен был ее разглядеть.

Накато очень осторожно приподняла прижатый к земле край шатра и приникла ухом.