Монстр поневоле. Книга 3. Снова на привязи

Глава 16

Разбудила дрожь, идущая по земле.

И гул.

Грозный, неумолимо приближающийся гул, природы которого Накато не в силах была понять. Она подскочила, непонимающе озираясь. С ложа приподнималась заспанная Рамла. Вид у нее был недоумевающий и чуть испуганный. Под сводом шатра царил привычный полумрак.

И звук, и содрогание почвы шли снаружи. Накато, следуя скорее инстинкту, чем догадке, подскочила рывком и вылетела наружу, оставив полог распахнутым настежь.

За спиной послышался гневный возглас Рамлы – та не жаловала дневной свет. Однако значения это уже не имело.

Среди усохших и поредевших стеблей зимней травы, широко раздвинувшихся вокруг кочевья, виднелась поднимающаяся туча пыли. Даже снежок не в силах был удержать ее на земле. Пыль поднималась высоко в небо, и туча ее приближалась. Она надвигалась с нескольких сторон, окружая стоянку.

Нападение!

Накато случалось видеть такое не единожды – когда на мирно стоящее кочевье надвигается туча вооруженных верховых воинов.

Только на востоке такие всадники носились верхом на страусах. Здесь же почву топтали десятки тяжелых копыт зубров, а может – и единорогов.

Враги – кто бы они ни были – как нельзя лучше выбрали момент для нападения. Как раз тогда, когда Фарадж, взяв сильнейших воинов, отлучился, оставив кочевье на стоянке. Когда они вернутся – все будет кончено. Останется разоренное становище да истоптанная копытами, залитая кровью остывшая земля.

Но неужели Рамла не предвидела? Отчего она не предупредила главу кочевья перед его отъездом? Неужели ее дар настолько слаб, что не ощутил надвигающейся беды вовремя? Или предвидела, но слишком поздно. Может, она об этом нападении пыталась предупредить вчера?

Накато, не помня себя, безотчетно рванулась в шатер, подскочила к замершей на ложе шхарт. Вцепилась обеими руками в тунику на ее груди.

- Почему ты не предупредила господина?! – в отчаянии вскрикнула, встряхивая госпожу безо всякого почтения. – Почему ты не предвидела?!

В другое время быть бы ей битой за дерзость.

Слыханное ли дело – так говорить рабыне со своей госпожой?! Тем паче, если госпожа эта – шхарт, обласканная самим главой кочевья.

Вот только Рамла уже поняла, что произошло. Да мудрено ли не понять: гул сделался оглушительным, снаружи доносились испуганные вопли людей, крики и хрип животных. И все прочее сделалось неважным. Лицо женщины перекосило ужасом, глаза расширились. Рот раскрылся, и из горла вырвался жуткий вой – точно у смертельно раненого зверя. Снаружи кто-то куда-то несся, только проку в этом уже не было.

- Сделай, сделай же что-нибудь, - шепнула Накато. – Ты же шхарт, ведьма! Сделай так, чтобы земля поглотила их! Порази их молниями и громом!

Нет, не сможет. Дар ведуньи несколько декад, как проснулся. Она не в силах была толком управлять им. Вон, и предвидение посетило ее с запозданием на несколько дней. Да и давно ли лежала она в беспамятстве, обессилев после неведомого ритуала? Не остановить ей налетчиков. К тому же она слишком перепугана – а перепуганный человек делается беспомощен. И опасным он может быть разве что сам для себя или для того, кто по случайности очутился рядом.

Рамла сейчас разве что кочевье заставит погрузиться под землю! Или выжжет его с перепугу.

Накато вскочила на ноги и ринулась наружу. Вспомнила, что в кочевье остался еще шаман. Уж его-то дар не только что проснулся, и он наверняка повидал не один налет. Он наверняка знает, что делать!

Девушка мчалась среди шатров, едва не сталкиваясь с мельтешащими людьми. Взбудораженное стойбище кишело мечущимися в панике обитателями. Запряженные наспех зубры волокли кибитки в сторону, откуда надвигался враг. Кто-то валил шатры и волок туда же подпорки, тащил тяжелые глиняные кувшины, в каких обычно возили краску. Детей и женщин сгоняли в противоположную сторону стойбища.

Боги и духи, неужто они еще надеются успеть построить заслон и дать отпор?!

*** ***

- Почему ты здесь?! – шаман встретил ее недружелюбно.

Он находился возле своего шатра, раскладывал какие-то травы, сушеные коренья, плетеные амулеты, высушенные кости и внутренности животных.

- Господин! – Накато запнулась. – Ты ведь сумеешь отвести их? Ты сделаешь так, чтобы они повернули назад?!

И ведь понятно, что нет! Шаман – это не обученный колдун из башни чародеев в Ошакати. А то, о чем она говорит, и не каждому колдуну под силу.

- Почему ты не со своей госпожой?! – резко оборвал он ее. – Ты должна быть с ней!

- Я услышала гул и вышла поглядеть, - торопливо отозвалась Накато. – Госпожа Рамла, она, - девушка запнулась. – Она совсем не предвидела, что такое может случиться! Она не предупредила…

- Послушай, - шаман выпрямился. – Не нужно метаться по стоянке и путаться под ногами воинов! Ступай в шатер к шхарт. Иди, - он кивнул в сторону, куда ей следовало направиться.

Спорить не полагалось. Тем более, он вчера дал понять – не желает ее видеть. Да и ни к чему отвлекать его!

Он уже не глядел на нее – чертил линии на земле, торопливо раскладывал все, что вынес из шатра. Поможет ли это?

Совсем рядом послышался оглушительный треск, рев животного и вопли. И спустя миг – звуки глухих ударов, нестройные надсадные крики. Это первые ряды налетчиков достигли стоянки, и пришлые схлестнулись с защитниками кочевья.

Накато беспомощно оглянулась на шамана.

Тот будто и не слышал ничего. Продолжал раскладывать по расчерченным грубо в спешке линиям пучки сушеных трав, кости и внутренности животных.

Как это поможет?! Он же не успеет.

Он уже не успел! Враг – вот он, сокрушил первый заслон. Остались считанные мгновения до того, как снесут и шатры в несколько рядов, и шамана с его ворожбой.

Она замерла на миг, прикрыв глаза. Что ей за дело? Сомнут это кочевье, оставшееся без сильнейших своих защитников. Почему она тревожится из-за этого?

Это – не ее род, не ее племя. Здесь нет тех, кто ей дорог. Есть глава – Фарадж, который купил ее. Есть Рамла – давно надоевшая своими капризами.

Земля содрогнулась под ногами так, что удар отозвался в груди. Накато едва устояла на ногах. Совсем близко взметнулась к небесам стена пыли. Воздух помутнел, сделалось душно. В горле запершило от тонкой пыли, которую взмели копыта животных и тяжелые удары по земле, снесшие наскоро поставленные защитниками ограждения из плетеных кибиток, громадных костей, что служили обычно подпорками для шатров, и тяжелых огромных глиняных кувшинов.

Все это защитники стянули, окружив стоянку – чтобы их не смели сразу. И налетчики вправду запнулись на этой преграде. Замедлились.

Чтобы сокрушить препятствие – им понадобилось не одно мгновение. Но вот теперь им ничто не помешает. Они сметут немногочисленных воинов стойбища.

Додумать не успела – новый удар сотряс землю сильнее прежнего. Накато не удержалась на ногах, села наземь. Что это? Что можно еще крушить, чтобы почва попросту подпрыгивала под ногами?! Такое ощущение, что налетчики застыли, окружив стоянку, и просто заставляют своих животных топать копытами о землю. А звуков драки и ударов оружия, звона натянутых сухожилий и свиста выпускаемых стрел не слышно.

Только успела подумать – раздался свист.

Лучники! Не иначе – проснулись. Больно долго их слышно не было. Оглушительный рев разом с нескольких сторон – это животным, несшим всадников, копья вонзались в мышцы. Вот звук опрокинувшегося наземь животного, судорожно бьющего и гребущего копытами от боли, рев и визг прижатого тушей к земле всадника.

Значит, это защитники кочевья принялись стрелять и швырять копья по нападавшим. Те, видимо, приостановились возле преграды – этим и воспользовались.

А потом в воздухе разлился тяжелый гул. Накато, не удержавшись, сжала изо всех сил уши ладонями. Однако гул просачивался, давил на голову, так, что, казалось, сейчас лопнут перепонки в ушах. Или даже сама голова.

И шел этот гул не снаружи. Не со стороны нападавших.

Он рождался где-то недалеко, среди шатров. Накато, позабыв про шхарт, бездумно кинулась туда, где, как ей казалось, находился источник неведомого гула. И застыла, поняв, что снова выскочила к шатру шамана.

Может, она и не остановилась бы. Но мощное содрогание воздуха ударило, задержав ее тело и не позволив сделать следующего шага.

Так вот зачем он так торопливо выкладывал всякие снадобья из своего шатра! – озарило ее. Готовил какое-то колдовство.

И ведь помогло! Воздух загустел так, что его можно было пощупать пальцами. Он едва проходил в грудь, так что дышать было тяжело. Голова кружилась. В ушах шумело – то ли от того, что дыхание замедлилось, то ли после невидимого удара. Перед глазами плыло – точно она глядела на мир сквозь марево, что образуется над горящим костром.

И что же, задержит это тех, кто вздумал напасть? Так ведь и у них наверняка шаман есть, тоже что-нибудь наколдует!

За шатрами, как назло, ничего не было видно.

Только пыль стояла столбом, так, что казалось – бурый туман окутал стоянку. Она поднималась выше шатров, скрадывала то, что можно было бы увидеть за ними.

Накато попыталась шевельнуться – безуспешно. На миг она ощутила себя мухой, застрявшей в густой смоле. Воздух сдавил со всех сторон.

А потом она, рванувшись особенно сильно, полетела с размаху носом в землю. И тут же обрушились звуки – крики, грохот, рев и визг животных. Почва под телом заходила ходуном, затряслась. Оглушенная Накато стиснула зубы, но они все равно мелко стучали друг о друга.

Как это она пропустила момент, когда все стихло? Должно быть, когда самый воздух застыл. Теперь же все вернулось на круги своя.

Затрещал один из шатров, и купол опал, завалившись на один бок. Кажется, такую картину она как-то уже видела.

Накато хотела вскочить – и перед ней не пойми откуда выскочил всадник верхом на разъяренном зубре. Он натянул повод, и животное взвилось на дыбы. Девушка поторопилась откатиться из-под копыт, пока не пришибло.

Всадник заорал, поднял копье и ринулся дальше. Не иначе – решил не тратить время на бесполезную слабую рабыню.

Пальцы Накато сжались на случайно попавшемся камне.

Она – не простая рабыня. И всадник зря так беспечно оставил ее. Она, не поднимаясь с земли, с силой запустила камень ему в спину. И тот, свистнув, ударил зубра в крестец. Да так, что громадное животное споткнулось, шатнувшись вперед, и с ревом завалилось набок, подминая под себя всадника.

Вот так-то! Она тоже не беспомощна. И может помочь отстоять кочевье.

И никаких подозрений она не вызовет: сейчас творится такой хаос, что никто не заметит ее. А заметит – так не поймет, почему она очутилась не там, где следует. И даже не задумается над странностью – всем сейчас не до того. А задумается – так решит, что показалось. Сама она всегда может сказать, что испугалась налета и, ничего не соображая, выскочила из шатра. А куда дальше понесли ноги – не помнит. Мудрено ли потерять разум от того, что происходит?

Следующий выскочивший на нее налетчик вовсе не понял, что произошло. Он, скорее всего, и заметить не успел женщину под копытами своего зубра.

Была бы на месте Накато другая – на этом бы и оборвалась жизнь несчастной. Ее попросту затоптали бы.

Вместо того, чтобы дернуться в сторону, девушка, прянула аккурат под ноги животного. Ухватила за переднюю и дернула, выкручивая. На такой скорости зубр не имел возможности восстановить равновесие. С оглушительным ревом он запнулся и врезался головой в землю. Всадник слетел со спины и пронесся вверх тормашками далеко вперед. Полет его остановил один из шатров.

Накато зачерпнула горсть пыли и размазала себе по лицу. На всякий случай – если так-таки приметят свои, чтобы не признали. А признали – так усомнились.

После этого вскочила на ноги и кинулась туда, откуда доносился самый сильный грохот и гвалт.

На окраинах стоянки царили толчея и неразбериха.

Внимания на Накато не обратил никто. Кому до нее могло случиться дело, когда враги рвались остервенело сквозь хлипкие преграды и ряды защитников к шатрам? Поразительно, как их до сих пор ухитрялись сдерживать.

Впрочем, те всадники, на которых наткнулась Накато, были не единственными, кому удалось пробить оборону. Так что к линии защиты ей приблизиться не удалось.

И нужды в том не было.

Останавливать тех, кто прорвался, оказалось практически некому: все защитники сгрудились на границе стойбища. И прикладывали все усилия, чтобы не пропустить никого внутрь, к шатрам. Накато знала, что женщин и детей вывели и согнали в кучу в самой середине. Так будет меньше риск, что кто-нибудь пострадает в свалке. И больше обитателей кочевья уцелеет, если защитники сумеют отбиться.

Немногие воины остались с ними. Если защиту по окраинам стоянки прорвут – женщинам и детям придется или сдаться, или отбиваться самостоятельно.

И им так и приходилось поступать, когда отдельные всадники обходили защитников. Вот эти-то, отделившиеся от общей свалки налетчики, и стали целью для Накато.

Она затаилась под одним из крайних шатров – там, где ее не могли заметить. Всадники, взмыленные и заполошенные, неслись, не обращая внимания ни на что. А когда налетчик понимал, что свалило его вместе с зубром в пыль, становилось поздно. Да и наверняка отнюдь не все успевали понять: падение вместе с несущимся со всех ног животным из любого способно вышибить дух.

Неразбериха усиливалась. Пыль в воздухе делалась гуще, а от грохота закладывало уши.

Когда по воздуху прошла очередная волна тяжелого гула, Накато даже не сразу заметила это. Решила в первый момент, что очередной наездник чересчур резко полетел наземь, потому от удара о землю так грохнуло.

Однако тот, едва не сбив ее саму с ног – едва успела откатиться в сторону – затих. А вокруг снова разлился давящий гул.

Грохот там, где кипела драка, притих. Вместо этого взвился кверху надсадный визг животных, с каждым мгновением нарастающий. Накато не представляла, что громадные зубры способны так визжать. Подобного визга можно было бы ожидать от гиены или шакала, прищемившего камнем лапу.

Девушке и самой заложило уши. А с другого края кочевья послышался трубный рев – там стояли собранные плотной стеной мамонты.

Налетчики с той стороны даже не пытались приблизиться – понимали, что ни копья, ни стрелы не помогут. Тяжелые животные растопчут немало всадников, прежде чем удастся свалить наземь хотя бы одного. Да и раненые мамонты крайне опасны – обойти такого будет непросто. Потому-то и слабые обитатели кочевья сгрудились неподалеку от заслона из этих громадных животных.

Гул меж тем усиливался, и самый воздух вновь задрожал, точно от жара над костром. Мамонты беспокоились все сильнее – Накато различила, как они перетаптываются на месте.

Как бы не ринулись в испуге, куда глаза глядят!

Из-под земли раздался удар – точно неведомый великан бился, силясь выбраться на поверхность. Дрожь разошлась волнами откуда-то из середины стоянки, распространилась кругами, становящимися все шире.

Неужели это снова – шаман сотворил такое? Уже второй раз. Девушка помнила налеты на родное кочевье, стычки с враждебными племенами. Но ни разу не видела, чтобы их шаманы или шаманы противников сотрясали саму землю. Какова же сила степных шаманов здесь, на западе! На востоке о таком разве что ходили легенды.

Накато вообще считала, что подобное под силу лишь колдунам с равнины.

И вот – она воочию увидела то, что считалось сказкой. С такой силой вполне можно отбиться от сколь угодно сильного врага, даже если уедут почти все воины!

Разливающийся по воздуху гул нарастал. Грохот оружия почти стих – только звучал рев перепуганных животных. И тот, хоть и не делался тише, тонул в потустороннем гуле. Становился незаметным, несущественным.

Вот только, чтобы обратить врага в бегство, этого оказалось недостаточно.

Границы стоянки по-прежнему были окружены налетчиками, которые оставались куда более многочисленными, чем защитники кочевья. А последние, к слову, сделались такими же беспомощными, как и их противники. Колдовство шамана действовало одинаково на всех – своих и чужих.

Накато лежала возле одного из крайних шатров, опираясь локтем на землю. Подняться и уж тем более, что-то делать, куда-то бежать, она была не в силах.

Благо, сейчас это и не требовалось: вражеские всадники не появлялись. Они все остались там, за пределами территории, которую защищали воины кочевья.