Монстр поневоле. Книга 3. Снова на привязи

Глава 24

- Зачем это? – удивилась Накато.

- Молчи, - фыркнула пренебрежительно Рамла.

На удивление – даже не разозлилась на дерзкий вопрос. И на то, что служанка забыла назвать ее госпожой.

- Молчи и делай, как сказано, - со вздохом прибавила шхарт, обходя рабыню вокруг. – Нынче я тебя причешу, - она слегка усмехнулась и принялась расчесывать гребнем непослушные спутанные кудри.

Накато морщилась, когда та тянула слишком сильно, но сидела смирно. Что это вздумалось ведунье? Та тщательно расчесала ее, в короткие волосы вплела звенящие монисты. Такие же навесила на шею служанки и на пояс. Тунику дала из тонкой ткани, белую.

- Госпожа, как можно! – Накато испуганно замахала руками, увидев. – Это же твоя одежда!

- Моя, - миролюбиво согласилась та. – А значит – и делаю с ней, что хочу. Надевай!

Уж поверх туники Рамла монисты на пояс и намотала. Накато только недоуменно моргала. С чего это шхарт вздумала наряжать ее? Тем более, что вечер предстоит не из приятных. Быть может, это – часть ритуала, который готовит Бомани, чтобы узнать: не носит ли служанка на себе чьих-либо злых чар?

Девушку ждало разочарование.

Никакого ритуала Бомани проводить не собирался. А Рамла наряжала так тщательно служанку, чтобы угодить ему. Тот явно даже не собирался выполнять то, ради чего к нему отправили Накато.

В этот раз, кроме вина, оказался еще и поднос с закусками. Да и само вино оказалось не кислым, приятным на вкус. Правда, голова от него кружилась невообразимо.

- Разомни-ка мне спину, - велел Бомани, тяжело заваливаясь на ложе. – У тебя превосходно получается, - он поерзал, устраиваясь удобнее.

Еще бы у нее не получалось! Искусству массажа она училась когда-то в Кхорихасе, в школе для будущих наложниц и личных служанок богатых господ. Правда, их учили лишь основам – куда больше внимания уделялось танцам, пению, игре на инструментах, умению подобрать наряд с украшениями и сделать прическу. Накато знала – были школы, где обучали делать массаж. Там учили такому, что будущим наложницам и не снилось.

Но от них и не требовалось искусства врачевателей. Достаточно уметь размять плечи и спину, чтобы расслабить и отогнать усталость.

Здесь, в степи, такое умение было редкостью. И никто этому не обучал – поэтому девицы изощрялись, кто во что горазд.

Позже, лежа возле спящего шамана, Накато изумлялась – неужели он и впрямь настолько беспечен?! Он ведь степняк – ему ли не знать, что верить никому нельзя? А он просто-напросто натешился и завалился спать! И завтра отведет ее к Фараджу, как ни в чем не бывало, и скажет – мол, девица никакой опасности не представляет.

Об этом говорил Амади?

Нет, она рада была, что все оказалось так просто. И все-таки грызло легкое разочарование. И легкая досада. Все тревоги, все волнения зря!

Ладно, ей же лучше. Надо постараться уснуть. Хотелось надеяться, что ночью во сне до нее не доберется Куруша со своим новым хозяином – Бабатандом.

*** ***

Утро принесло привычную суету. Накато и правда отправилась, как и всегда, к Рамле. Ни единого вопроса ей не задали.

Выходит, подозрения и впрямь отпали.

Что это – Бомани и впрямь настолько беспечен? Или настолько сластолюбив? Хотя в кочевье уйма служанок и рабынь, и любая рада будет согреть ему ложе. На что ему тощая девица с едва отросшими волосами? Нелепость!

Впрочем, много раздумывать о странности ей не пришлось.

Кочевье вновь снималось с места. Хоть они и проходили за дневной переход немного, но в пути находились каждый день. Рамла вновь была чем-то недовольна. Может, необходимостью болтаться целый день в кибитке на спине мамонта. А может, такое расположение духа сделалось для нее привычным.

Кочевье двигалось к северу.

Следующие несколько ночей оказались спокойными. Накато наконец ощутила себя выспавшейся. Даже ежевечерние посещения шатра Бомани ей не слишком докучали.

Она вновь вспомнила о том, что хотела бы увидеть Таонга. Тот не показывался – она точно была уверена: это из-за Амади, наблюдающего исподтишка.

Как быть? Придумать ничего не удавалось.

Она вообще никогда не была сильна по части придумывания. Другие служанки и рабыни вечно что-то выдумывали, выгадывали, хитрили. Накато не умела так и при жизни в родном кочевье. И в доме вельможи в Мальтахёэ она так же часто ощущала себя слишком глупой. Даже летом, когда шла в башню Ошакати, у нее не было внятного плана. Она полагалась на удачу.

Сейчас ее это удручало, как никогда.

Ей бы что-нибудь придумать! Или получить совет от подруги, которая умела хитрить и изворачиваться. Вот только у нее не было подруг.

Что в родном кочевье, что в богатых домах Мальтахёэ, что здесь.

Накато отчаялась прийти к какому-то решению, когда решение само отыскало ее.

*** ***

Ветер бросил под ноги исписанный клочок бумаги.

Накато недоверчиво на него уставилась. Это же сон! Откуда здесь бумага? Тем более – она в степях, а бумага – изобретение равнины. Хотя – раз это сон, значит, может быть и бумага. Сон граничит с потусторонним миром, а в нем свои законы.

Она подняла клочок.

Смутное чувство подсказывало – не просто так он влетел ей под ноги! Это что-то означало. Накато воровато оглянулась по сторонам – но кругом было пусто. Она разгладила клочок, поднесла к глазам.

Письмена центральной равнины Желтого юга! Так писали в Мальтахёэ. Открытие изумило: многие ли здесь, в степях, знали то наречие и письменность?

«За тобой следят, я не могу появиться открыто. Поэтому пишу. Оставляй для меня послания в дупле засохшего дерева».

Таонга!

Он нашел способ напомнить о себе. Накато подняла взгляд – сбоку от заросшей кустарником скалы примостилось высокое высохшее дерево. Судя по виду, оно давным-давно было мертво. Чуть ниже развилки ствола виднелся провал дупла. На душе потеплело – она сможет связаться с духом погибшего шамана!

Девушка вздрогнула, когда воздух прямо перед нею сгустился, и прямо из него на нее шагнул Амади.

- Что это там у тебя? – он склонил голову набок.

- Там? – переспросила Накато, таращась на него бессмысленно.

- Я спрашиваю – что это?! – переспросил колдун, нахмурившись.

- Я, - она запнулась. – Я не знаю. Ветер сам прибил это мне в руки…

- Покажи мне, - он протянул руку. – Ну же!

- Я не знаю, что там, - пробормотала девушка.

- Я посмотрю, - посулил Амади. – Ну же, давай!

Боги, духи! Таонга придумал такой хитроумный способ дать о себе знать, а она не углядела, как появился ее хозяин! И теперь он узнает о духе погибшего шамана. А она ничего не может сделать!

Накато протянула дрожащей рукой клок колдуну. Тот хотел выхватить его из пальцев – но резкий порыв ветра выдрал его и потащил прочь, то прибивая к земле, то поднимая высоко над головой.

- Куда?! – вскинулся колдун.

Протянул руку – не иначе, желая вернуть улетевшую записку. И та рассыпалась прахом прямо в воздухе. Амади недоверчиво нахмурился, помахал рукой. Тщетно! Он развернулся к Накато так стремительно, что она отшатнулась.

- Что там было?!

- Не знаю, - пролепетала та. – Я не успела прочесть…

- Не успела, - он нехорошо сощурился.

И ей сделалось жутко – сейчас попытается добиться повиновения через печать! Она помнила, каково действие небольшой татуировки на руке, сейчас скрытой от простого взгляда. Сумеет ли она выдержать боль, настоять на своем – на том, что не знает ничего? Хватит ли ей сил, чтобы защитить свою тайну?

Но боли не последовало. Амади некоторое время сверлил ее пристальным взглядом. Потом махнул рукой.

- В следующий раз обязательно говори, если еще раз прилетит тебе во сне такая записка!

- Хорошо, - она закивала. – Но сейчас я не успела ничего сказать! Она только прилетела – и тут ты появился!

- Ты же помнишь, что на тебя идет охота? – он мрачно оглядел ее. – Бабатанд едва ли оставит попытки до тебя дотянуться.

- Конечно, я помню, - она снова кивнула. – Я знаю! Я все буду тебе говорить. И записки буду читать и рассказывать, что в них написано. Или читать не нужно?

- Ну, если появятся снова – можешь прочесть, - он пожал плечами.

- Ты уходишь? – тихо спросила она, видя, что он отворачивается.

- Я рядом, - он мимолетно обернулся, слегка улыбнувшись. – Я всегда рядом, - с этим он растворился в воздухе.

Прекрасно! И поди знай, что он не наблюдает за ней откуда-то, невидимый. Писать сейчас ответную записку никак нельзя.

Интересно, как она окажется на этом же месте, когда ляжет спать в следующий раз? И как она может быть уверена, что Амади снова не окажется где-то рядом?

Ладно, хотя бы прочесть послание успела!

И колдуну в руки оно не попало. Должно быть, Таонга сделал что-то, чтобы защитить свое послание. Все-таки он был шаманом.

Помнится, колдун по имени Иму говорил ей – когда человек умирает, дар его теряется. И он становится обычным духом, который вскоре рассыпается прахом. Разве что какие-то сильные чувства удерживают неприкаянную душу от распада. Быть может, к шаманам это не относится, и они сохраняют свой дар?

Нет, слишком мало она знает о колдовстве, чтобы рассуждать об этом.

Да и не имеет это значения. Главное – она сможет передать послание Таонга! Девушка в задумчивости огляделась и уселась прямо на землю, скрестив ноги.

В конце концов, она часто так делает, поняв, что находится во сне! Ее поведение не должно вызвать подозрений у Амади, если тот за ней по-прежнему наблюдает.

Накато прикрыла глаза. Надо просто выждать немного. У колдуна слишком много хлопот – вон, он даже не подозревал о том, что ее преследуют во снах, пока она до него не докричалась! Не может он теперь безостановочно следить за ней.

А если сможет? Записка явно вызвала у него подозрения! Он не знает пока, кто отправил послание. Но наверняка захочет разобраться.

Надо закрыть глаза, - решила она. Закрыть глаза и отрешиться от всего вокруг.

Если, когда она их откроет, пейзаж изменится – надо выждать несколько дней, и уж потом отвечать на послание. Если же она окажется на прежнем месте, и дерево будет рядом, она положит в его дупло короткую записку.

Открыть глаза ей не довелось. Точнее – она их открыла уже в настоящем мире.

Ее разбудили. Кочевье нынче снималось с места раньше обычного – еще впотьмах. Люди суетливо складывали шатры и жгли огонь. Животные хриплым ревом выдавали свое недовольство. Сонная Накато включилась в общую суету, и предрассветное время ей показалось тягостным и дурным сном.

*** ***

- Бомани сказал – хочет сегодня вечером видеть тебя, - поведала шхарт, когда Накато ее причесывала перед сном.

Девушка не удержалась – широко зевнула. Только благодаря этому, должно быть, Рамла и не заметила ужаса на ее лице.

- Вот в его шатре так зевать не следует, - назидательно заявила она. – В присутствии Бомани ты должна выказывать только покорность и радость от того, что он допустил тебя к себе. Другие мечтали бы подняться так высоко! И уж точно ни одна из служанок или даже наложниц не посмела бы зевать, если бы ее позвал к себе в шатер сам шаман.

- Да, госпожа, - пробормотала Накато.

- Странная ты девица, - продолжила та. – Другая бы от радости подпрыгивала! А ты – словно тебе оно и не нужно.

Да помилуют ее боги и духи! А оно ей нужно?

- Прости, госпожа, - только и выговорила девушка. – Не выспалась сегодня. Спала плохо.

- С чего бы это? – фыркнула Рамла. – В любом случае, ты отправляешься к Бомани!

- Да, конечно.

- Только не нужно этого понурого тона! – та недовольно поморщилась. – Тоже еще, можно подумать – к чему-то страшному тебя принуждают.

Накато промолчала.

Да, возможность согреть ложе самому шаману – или даже просто одному из значительных мужчин племени – считалась большой удачей для рабыни. Даже самым смазливым редко так везло.

Вот только Накато вспоминала постоянно родное кочевье. И старика Аситу, чье расположение пытался заполучить брат, приводя к нему ее – тогда еще совсем молодую.

Вспоминала и жадность старика, который ни разу не угостил ее, уставшую за день. И его ворчание – мол, слишком стара сделалась эта девица. А ей было тогда лет пятнадцать! На тяжелой работе старятся быстро. Да и была она в то время обычным человеком. Откуда взяться красоте в тощем жилистом теле, одетом в одежду, сплетенную из соломы? С редким мытьем, скудной пищей, с обрезанными всклокоченными волосами.

Ладно, Бомани хотя бы не ворчал и не воротил нос. И угостить ее не забывал – пусть и не так, как Таонга.

Странная, что ни говори, пошла у нее жизнь. А она не видела в происходящем ни смысла, ни цели.

*** ***

- Ну, здравствуй!

Накато во все глаза уставилась на статную высокую женщину, одетую в переливчатый шелк. Длинные гладкие черные волосы свободно свисали по спине и груди едва не до колен, а глаза оказались подведены разноцветной краской. На одном запястье красовался удивительный браслет из крупных голов засушенных насекомых.

Браслет этот Накато помнила прекрасно!

Но даже без него у нее не возникло бы и тени сомнения: женщина не была смертной. Перед ней стояла сама Нефер – ветреная богиня удачи.

- Стой-стой, не падай! – расхохоталась богиня, увидев, что Накато собирается рухнуть перед нею в пыль.

- Могущественная Нефер, - шепнула девушка, не в силах отвести взгляда.

- Приятно видеть такую преданность, - та самодовольно усмехнулась. – Помнишь меня! И я помню тебя. Ты ведь оценила мою помощь с запиской, которую чуть не отобрал твой хозяин?

- С запиской? – Накато моргнула. – Порыв ветра! Так это ты…

- Само собой, я. Не случайность ведь это была? Или она самая и была – но я ведь повелительница случайностей! – богиня с довольным видом рассмеялась.

- И я благодарна тебя, - шепнула девушка. – Ты не забыла обо мне.

- О, как я забуду о той, что дала мне выход в мир смертных? Но мне показалось, что ты обо мне забыла за треволнениями.

- Прости, госпожа, - Накато потупилась.

- Пустое! – отмахнулась та. – Я не просто так пришла: хочу, чтобы ты еще мне послужила. Подари мне браслет, что подарил тебе Таонга! Это будет справедливо: я ведь помогла вам обоим. Вот он, у тебя на руке!

И правда. Накато опустила взгляд и с изумлением увидела браслет на своем запястье. Она ведь точно помнила, как прятала его! И никак не могла надеть – чтобы Рамла не увидела. Как же он на ней оказался?

- Это же сон, - напомнила Нефер. – Что же ты – неужто пожалеешь?

- Для тебя ничего не жаль, госпожа, - девушка послушно потянула браслет с руки.

- Славно, - та кивнула.

Взяла протянутое украшение, надела на себя. Оглядела придирчиво тонкое запястье, обтянутое тонкой кожей, обернутое нитью разноцветных бусин. Улыбнулась с довольным видом. Теперь браслеты украшали обе ее руки: правую – дар Накато, и левую – жуткий венец из громадных сушеных голов.

Где только могли водиться такие насекомые? Огромные черные выпуклые глаза, совершенно не блестящие, толстые усики и мощные жвала. Жутко представить эдакое страшилище целиком!

- Прощай, - Нефер улыбнулась. – Хороший дар. Я люблю хорошие подарки.

- Я постараюсь не забывать тебя, госпожа, - прошелестела Накато.

- Я знаю. Я тоже о тебе не забуду. Помни – я всегда благоволю тебе! – она коснулась слегка пальцами склоненной головы девушки.

Миг – и ее не стало. Нефер испарилась, словно ее и не было.

Накато осталась на месте – ошарашенная и растерянная. Она была уверена – если проверит днем, наяву, тайник – он окажется пуст. Капризная ветреная богиня забрала приглянувшуюся ей безделушку.

Нефер любит все яркое, блестящее, драгоценное. А еще удача любит жертвы. И благоволит тем, кто идет на жертвы ради нее. Не требуя ничего взамен, ни на что не надеясь.

Именно поэтому Нефер и потребовала браслет – подарок Таонга. Разноцветные бусины не были такими дорогими, как жемчуг. Но подарок погибшего шамана дорог был Накато как память.

Впрочем, теперь она может видеть Таонга во снах! Ну, или, как минимум, обмениваться с ним письмами.

Кстати, она несколько ночей не видела снов. А значит – не могла ответить на послание.

Засохшее дерево возле невысокой скалы Накато помнила хорошо. Не представляла только, как туда добраться. Она не знала, было ли то место отражением реального. Но в потустороннем мире, с которым граничит мир снов, все иначе, чем наяву. Значит, и искать следует не так, как она привыкла.

В ушах зазвенел переливчатый смех Нефер.

«Какая ты смешная! Разве не знаешь, что нужно делать во сне, чтобы стало сниться что-то другое? Просто представь то место, в котором хочешь оказаться».

Накато моргнула. Богиня услышала ее сомнения и дала совет.

Да, она никогда не пыталась во сне увидеть другой сон! Не так-то подолгу ей удавалось поспать – что при жизни в родном кочевье, что после – когда сделалась спутницей Амади. Откуда ж ей знать, как другие играют своими снами? Хоть это и не игрушка…

- Спасибо, - шепнула она.

Ответа не последовало. Но это и не нужно – она знала, что богиня услышала. И что та приглядывает за ней.

Невысокая скала с сухим деревом подле нее возникла в воображении необычайно живо.

Накато моргнула – и вот она уже стоит на нужном месте. Под развилкой ствола чернело дупло. Ждет ли еще Таонга ее ответа, или решил, что она забыла о нем?

Девушка огляделась. Она записку получила на клочке бумаги. Только где же ее взять? Тоже просто представить, что она находится прямо перед ней вместе с чернилами и пером?

Наверное, так и есть. Это ведь уже почти потусторонний мир! Мир снов.

Прикрыла на миг глаза, а открыв, обнаружила под ногами циновку с разложенными на ней бумагой и писчими принадлежностями. Накато уселась, скрестив ноги, разгладила перед собой листок. Бумага шероховатая, но белая – хорошего качества. На такой бумаге писали свитки в доме Изубы – придворного из далекого города Мальтахёэ.

«Прости, долго не могла ответить. Боялась, что за мной будут следить. Мой хозяин. Он увидел твою записку, но не знает, кто ее отправил, и что в ней было. Боги на нашей стороне. Я каждый день помню о тебе».

В дупло складывала свернутое трубкой письмо с трепетом. Пальцы подрагивали.

Теперь она будет с нетерпением ждать, когда сможет получить ответ. Накато слегка улыбнулась собственным мыслям. Кто бы мог подумать, что она когда-нибудь станет украдкой переписываться с мужчиной! Волноваться в ожидании ответа, ждать встречи и досадовать на ее невозможность.

Если бы еще этот мужчина не был мертв, а она не была рабыней.

Впрочем, следует радоваться и тому, что имеешь. Она ведь не надеялась, что снова сможет увидеть Таонга! Ей следует благодарить богов за то, что это оказалось возможно.