Монстр поневоле. Книга 3. Снова на привязи

Глава 37

— Занять твое или мое тело для них было бы лучшим выходом, — заговорил Амади. — В смысле — тело Бомани, из которого меня выдернули. А еще ведь оставалось и мое тело, которое я оставил. Вот только у них возникли сложности. В твое тело дух шамана не пускала печать. Моя печать, — пояснил он. — Мое настоящее тело им не подходило... словом, долго объяснять. Не подходило по определенным причинам. Ну, а вот это тело, — он усмехнулся криво. — Я успел обжить. Сделать телом мага, а не шамана. Так что занять его тоже не вышло.

— Так просто, — с легким удивлением заключила Накато.

— Просто? — переспросил колдун. — То, чего не понимаешь, может казаться простым, — он кивнул.

Понятно. Намек на ее глупость и недалекость. Об этом она и сама знает.

— Значит, тебе удалось вырваться?

— Это Иму, — отрывисто отозвался Амади. — Наша удача, что шаманы не обратили на него внимания. Не заподозрили, о чем им следует побеспокоиться и на что смотреть. А еще нам повезло, что им не удалось дозваться Рамлы. Так что никто во всем кочевье не знает, что на деле произошло с шаманом и служанкой шхарт.

— Ты сказал, что я была одержима.

— Я поговорю с Адвар. Зря она это наболтала. Но она испугалась.

Значит, защищает ее. Накато кивнула. А еще колдун сам не заметил, насколько часто поминает удачу. Указать ему на это?

«Не надо. Мне нужна ты, не он».

Нефер! Накато замерла, не веря сама себе. Означают ли услышанные слова, что...

— В чем дело? — Амади пронзительно взглянул на нее. — Ты вдруг застыла, словно призрака увидела, — пояснил он на ее недоумение.

— Не знаю, — выдавила Накато. — Сквозняк почудился, — поежилась.

— Сквозняк? — задумчиво протянул он.

Одним текучим движением поднялся на ноги, скользнул к пологу. Провел ладонью сверху донизу. Потом таки отдернул, выглянул наружу. Осмотрелся. Прошелся по шатру вдоль стенок. Покачал головой.

— Никого, — поглядел на нее.

— Хвала богам, — Накато кивнула. — Может, почудилось?

— Ты много боялась в последнее время, — заключил Амади. — Это, должно быть, сказалось на твоем душевном состоянии. Со временем должно пройти.

— Да, наверное, — пробормотала она.

Уф! Чуть не выдала себя. Не хочет почему-то Нефер, чтобы она говорила о ней колдуну. Что ж — богине виднее. У нее свои резоны.

Нефер сказала, что ей нужен не колдун, а его безвольная игрушка.

Нет, думать об этом сейчас не нужно. Преждевременно. Придет время — и богиня сама скажет, что ей требуется. Накато сама не сказала бы, откуда к ней пришла такая уверенность.

— Как они, — она запнулась, увидев, как он перекладывает мешочки с какими-то травами. — Как они исхитрились добраться до тебя?

Амади хмыкнул.

— Шаманы, — протянул он. — Мы, маги, сильнее. Но у них есть свои хитрости. Мы, маги, о многих не знаем и даже не догадываемся. Мне выпала редкая возможность, — он усмехнулся. — На своей шкуре ощутить кое-что из их арсенала! Возможно, когда-нибудь я займусь изучением их способностей более тщательно. Возможно даже — именно здесь, пока мы вынужденно бездействуем, — задумчиво прибавил он.

— Больше они нас не побеспокоят? Таонга, Бомани и их ученики.

— Да кто ж их знает, — хмыкнул колдун. — Они ребята непредсказуемые! От них всего можно ожидать.

Девушка заморгала, силясь понять — это он шутит или всерьез?!

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— А что я, по-твоему, должен делать? Метаться по шатру, вопя, что все пропало? Пытаться удрать через заснеженную степь? Нет, — он покачал головой. — Умение выжидать и сохранять хладнокровие необходимо тому, кто хочет чего-то добиться в этой жизни. Как и умение предвидеть возможные неприятности и заранее смиряться с ними.

— Странно слышать от тебя о смирении, — созналась она.

— Вот как? — он странно поглядел на нее. — Считаешь, у меня не было причин постичь его, научиться жить в гармонии с миром и его обстоятельствами?

Накато пожала плечами. Слова колдуна вызвали растерянность.

Гармония с миром — о чем он? Со всеми ли обстоятельствами можно смириться? Иногда Амади говорил что-то, что не укладывалось у нее в сознании. Впрочем, на то он и колдун, обучавшийся некогда в башне Ошакати. Невозможно, должно быть, жить там — и не научиться непостижимым вещам.

— Тебе не нужно бояться, — он по-своему истолковал ее молчание. — Рано или поздно — но мы всегда оказываемся в победителях. Так или иначе. Нет причин для волнений.

— Ну, если ты так говоришь, — спорить ей не хотелось.

— Я так говорю, — он кивнул. — Некоторое время ты пробудешь в моем шатре. После — вернешься к шхарт. Я сказал Фараджу, что изгнал дух хиу. И Рамла сказал, что готова принять тебя обратно. Она привыкла к тебе.

Накато кивнула.

— Мастер! — окликнула она. — Почему Иму вернулся? Точнее — почему он решил к тебе присоединиться здесь? Это он тогда срезал мою печать, чтобы добраться до твоего тайника в том доме, — она сама не знала, зачем напомнила об этом. — И ты уверен в его верности?

— Уверен, — Амади криво усмехнулся. — Я давно знаю Иму. Знаю, каков он, и чего ждать от него. Потому я уверен.

Что ж, ему видней.

Накато прикрыла глаза. Иму! Даже странно немного. Теперь все совсем, как несколько лет назад, когда она только-только присоединилась к двум колдунам. Когда Иму и Амади были друзьями, и могли подолгу вести беседы, сидя у костра. Или спорить. Или обсуждать планы. Когда Иму был жив...

Вспомнилась жуткая ночь, когда тот умер. От ее руки.

И еще одна жуткая ночь, когда он внезапно вернулся — в ее снах. И стал душить ее. Месть за то, что убила его.

— Спи, — прервал Амади череду воспоминаний. — Нынешний день тебе на отдых. А завтра с утра отправишься к Рамле.

Накато вздохнула. Не спорить ведь! Завтра начинаются привычные дни. А над степью царит зима... на этом мысли прервались, и ее утянуло в сон без сновидений.

*** ***

— Не веришь мне?! — взвизгнула Рамла.

— Не верю твоему видению, — поправил невозмутимо Амади. — Вождь, — обернулся к Фараджу. — Не мне спорить с шхарт — она много раз доказывала, что и правда ей открыто то, что недоступно простым людям. Но дар ее пробудился не так давно.

— Я верю шхарт, — резко отозвался Фарадж.

— Да, — колдун склонил голову. — И все же — я не нашел следов пребывания хиу в теле ее служанки. Да, девчонка была одержима. Но не хиу. Эти оставляют весьма узнаваемые следы. Быть может, почтенная шхарт, — тут он обернулся к Рамле, — сумеет отыскать следы хиу, и указать на них мне — невежде?

— Я ведь не шаман, — хрипло прошептала та.

Лицо побелело — не то от ярости, не то от страха. Скорее, от того и другого разом. Плечи мелко дрожали, в глазах горело бешенство. Она переводила взгляд с Фараджа на Бомани и обратно.

— Верно, — мягко отозвался колдун. — А я — шаман, так оставь мне то, чем мне по праву рождения положено заниматься. Я не сомневаюсь в тебе и твоем даре. Но ты сама знаешь — он пробудился совсем недавно. Ты уже не единожды помогала всему кочевью, рассказывая о своих видениях. Но ты наверняка помнишь и о том, как тебя мучили ложные и лишние видения. Ты очень хотела помочь. Надо всем кочевьем нависала угроза — твоя любимая служанка впала в беспамятство, оказалась одержима. Кочевье осталось без шамана — меня тоже поразило...

— А ты ли это сейчас, Бомани? — оборвала его резко Рамла.

Амади смолк, задумчиво глядя на нее. Вот так-так! Да, шхарт не так-то проста. И она будет защищать свое положение всеми силами. Вон как лихо повернула — и даже не представляет сама, насколько права.

— Хороший вопрос, шхарт, — колдун невозмутимо кивнул. — Не знаю. Мне кажется, что я — это я. Но... кто может знать наверняка? Сумеешь проверить — не одержим ли я? Быть может, во мне ты увидишь признаки ведьмы-хиу? — и пристально вгляделся в лицо ведуньи.

Та с вызовом уставилась на него в ответ. Но долго его взгляда не выдержала — смутилась. Опустила голову.

— Рамла? — окликнул встревоженный Фарадж.

— Рамла — ведунья, — заметил Амади. — Дар не одну декаду сопутствует ей. И она привыкла верить ему. Свыклась с ним — сколько пришлось перенести из-за него! Верно? — он сочувственно поглядел на шхарт.

Та кивнула, недоверчиво глядя на него.

По-прежнему не верит, что это — шаман? Или недоумевает его поведению? Накато попыталась вспомнить, как вели себя Таонга и Бомани с ней. Таонга даже не глядел в сторону Рамлы. Бомани обращался с ней мягче. Но и его она пыталась задобрить. Не выдал ли себя Амади? И как поступит Фарадж, если Рамла сумеет убедить его в своей правоте...

— Ты всегда презирал меня, — глухо проговорила шхарт, глядя в землю. — Но мой дар — не выдумка! — она гордо вскинула голову, снова взглянула с вызовом. — Я явственно помню, как мне сказали — моя служанка одержима ведьмой-хиу. Ведьма вероломно напала на шамана. Быть может, ты и правда — ведьма-хиу?! — выкрикнула она, вскинув руку и указав вытянутым, дрожащим от напряжения пальцем на шамана.

Амади недоуменно уставился на нее.

Фарадж подобрался. Настороженно переводил взгляд с Рамлы на шамана. Накато ощущала, что и ее он не выпускает из виду, поглядываем краем глаза.

Сама она застыла, сидя на полу на коленях. Таращилась на ведунью и шамана широко распахнутыми глазами. Вроде как в испуге от неожиданного спора между своими господами.

— Я все-таки — ведьма-хиу? — с легким изумлением переспросил Амади. — О шхарт, — он склонил голову. — Твоя воля. Если вождь прикажет — можешь провести ритуал изгнания из меня духа ведьмы.

Ого! Готов подвергнуть себя ритуалу... хотя над нею он проводил такой же ритуал — не иначе, чтоб создать видимость. На деле-то она не была одержима. Как и он.

То-то удивились бы ведьмы-хиу, узнав, в чем их обвиняют! А ведь Амади, помнится, говорил с Фараджем о том, чтоб идти к ним за разъяснениями.

— Рамла? — окликнул растерянную ведунью Фарадж.

— Нет, — та мгновенно растеряла запал. Прикрыла ладонями лицо, замотала головой. — Нет, я не готова. Нет, если ты готов подвергнуть себя ритуалу — значит, ты и есть ты, — прибавила, обращаясь к Амади. — Будь ты одержим — ни за что не сказал бы такого. Я ошиблась, поддалась чувствам, — опустила голову.

И чего она так стушевалась? Словно ей самой предложили подвергнуться ритуалу!

— Что ж. Я не сомневался в своем верном соратнике, — Фарадж кивнул. — Я давно знаю Бомани, и вижу, что он не одержим!

Колдун на это лишь скупо усмехнулся, слегка склонил голову.

Накато глядела, присматриваясь к поведению. Шаману не подобало пресмыкаться перед вождем. Но и обращаться фамильярно колдун себе не позволял — видимо, опасался вызвать гнев. И подозрения.

— Прости нас, Рамла, — обратился Фарадж к ведунье. — Мы пойдем, а ты отдыхай.

Накато перевела дух, когда двое мужчин покинули шатер. Ох, и зла сейчас, должно быть, Рамла! После того, как Амади усомнился вслух в правдивости ее видений. И посрамил ее... даже представлять не хотелось, что сейчас начнется.

— Бомани не говорил, что хочет увидеть тебя нынче вечером в своем шатре, — тихо проговорила Рамла, обращаясь к Накато. — Но он должен был привыкнуть к тебе. Ты сегодня все же сходи к нему. Слышишь?

— Как прикажешь, госпожа, — с легким удивлением отозвалась Накато.

— Фараджу сейчас не до меня, — прошептала ведунья, опустилась на ложе. — У него много забот... Послушай. Ты иди, приведи до вечера себя в порядок. Обо мне есть, кому позаботиться, — она кивнула на вторую служанку. Тебе помыться стоит.

Не спорить ведь с ведуньей?

— Как скажешь, госпожа, — Накато поклонилась и заторопилась из шатра, пока та не передумала или не вышла из себя за медлительность.

Вторая служанка проводила ее не то насмешливым, не то завистливым взглядом.

*** ***

— Чего трясешься? Госпожа спит! Ее утомили последние дни. Да где тебе знать!

— Я ведь не виновата, — проговорила Накато.

— Ну да, как же! Что-то больно часто беспокойные духи выбирают тебя, чтоб взять над тобою власть. Не успел шаман тебя толком очистить — как ты снова одержима!

— Я сама не знаю, почему так, — она изобразила понурый вид. — Я и сама устала от этого...

— Пф! Устала она, — передразнила вторая служанка. — Значит, снова пойдешь нынче к шаману?

— Госпожа приказала...

— Приказала, — та сморщила нос. — Можно подумать, ты сама против! Уж меня-то твоя пресная рожа не обманет, а? — и хитро улыбнулась. — Скажи! Каков шаман?

Накато заморгала в недоумении. Опять она! Снова начнет выспрашивать по множеству раз одно и то же, пытаясь доковыряться... до чего? Понять бы! И не ссориться ведь с ней — она мстительна. А еще она может быть полезна впредь. Так что отвечать придется как следует.

— Ну, — протянула Накато, судорожно пытаясь сообразить — что ж хочет услышать неуемная девица. — Ну, он, — и смолкла.

Как говорить вслух о таком? И что она все-таки хочет слышать?!

— Да ты чего, как скромница? — захохотала вдруг та. — Что, слова забыла? Скажи хоть, хорошо в шатре у шамана?

— Ну, тепло, — вырвалось прежде, чем успела подумать. — И подушки мягкие, — прибавила, поняв, что глупее ее ответ уже не станет.

— Что, неужели правда все равно? — изумилась девица.

— Ну, госпожа мне приказала, — повторила Накато. — А я выполняю приказ...

— А, ну-ну. То-то ты Бомани вроде как уже наскучила, — девица покачала головой. — Рыба ты снулая, а не женщина с горячей кровью! — и махнула рукой. — Ну, а с духами как? — тут же сменила тему. — Каково оно, когда становишься одержимой? — и снова уставилась с жадным любопытством.

Боги и духи! А она обрадовалась было, что несносная девица бросила затею выпытать у нее невесть что. Оказывается, нет — просто решила выпытывать теперь другое. Про духов и одержимость. А может, это она так по приказу Фараджа или Рамлы старается? — озарило вдруг. А про шамана сперва спросила, чтоб с толку сбить, смутить и запутать.

— Духи, оно, — Накато запнулась, не зная, как сказать. — Муторно, — решила наконец не выдумывать. — Глаза открываешь — и не понимаешь: кто ты, где ты, почему все? И все тело болит, и тошно...

А каково было бы, будь она прежней — такой, как до встречи с Амади? Обычной девчонкой кочевницей. Бесправной рабыней.

Наверное, сошла бы с ума. Сделалась бы такой, какая она сейчас — молчаливой, ходящей с вечно опущенной головой. Накато с трудом подавила усмешку.

— Скажи, почему ты все время так странно расспрашиваешь? — не удержалась она. — Так... настойчиво, подробно? Так, — она замолчала, силясь подобрать слова, которые не показались бы странными и слишком сложными для рабыни в степном кочевье. — Ну, когда вроде бы я все уже сказала — а ты как будто хочешь услышать что-то еще.

Та некоторое время глядела на нее, словно увидела червяка у себя в куске мяса.

— Я порой завидую тебе, — выговорила она наконец. — Ты родилась в горах, но очутилась здесь, в степи. Побывала в нескольких кочевьях, пережила столько всего! И очутилась в шатре шхарт, на чистой работе. Я же, — запнулась на миг. — У меня, как и у многих в этом кочевье, каждый день одно и то же. День за днем. Декада за декадой, год за годом. Ничего не меняется!

— Ты сейчас тоже в шатре, на чистой работе. Рядом с шхарт.

— Ах, ничего ты не понимаешь! — в сердцах всплеснула руками девица. — Иди уже, куда там тебя шхарт послала!

— Она послала меня мыться, — вздохнула Накато.

Пожала плечами и послушно поплелась прочь. Хвала богам, эта пытка вопросами закончилась. О чем девица пыталась ей поведать — что ей наскучило однообразие? Хочется увидеть новые земли и лица?

Накато вспомнила, какой восторг некогда вызвали у нее новые места. Как изумлялась, увидев города после долгого путешествия через горы.

Может, рассказать этой девице о горах? Как-нибудь невзначай. Интересно, удастся ее задобрить таким образом?

Никто не мешает попытаться. А еще ей, вроде, тот пастушонок нравился — который тогда обнаружил первым учеников шаманов, прирезавших друг друга. Как его там звали? Не так важно. Сейчас нужно вымыться и причесаться, чтобы Рамла не злилась. А вечером она сможет отдохнуть в шатре у Амади. Она-то знает, что это ее мастер, а не шаман! Вечер будет спокойным.

Мысль взбодрила и развеселила. Так что даже мытье в холодной воде не показалось слишком противным.