Монстр поневоле. Книга 3. Снова на привязи

Глава 15

На руке Накато появился браслет из разноцветных камешков.

Она знала названия почти всех: полосатый зеленый малахит, голубая, как небо, бирюза, красный с прожилками родонит. Еще желтая и коричневатая яшма, пестрые агаты. И прозрачная слюда с крапинками внутри. Это все добывали в горах. Должно быть, у горцев эти камешки и покупали.

Еще теперь она носила накидку из тонкой отбеленной шерсти – тоже подарок шамана. И в волосах появился костяной резной гребень.

Накато как-то слышала, как шаман просил Фараджа – не стричь служанку. Пусть, мол, косы отрастут – станет на женщину похожа, а не на чучело. Тот только фыркнул, заявил – мол, если б Рамла не держалась так за свою служанку, с радостью отдал бы ее в шатер дорогому другу и соратнику. Шаман кивал, уверял, что понимает. И что не в обиде – это важно, чтобы шхарт была довольна.

Фарадж даже перестал гонять ее – мирно проходил мимо, даже когда она попадалась ему прямо под ноги.

Зато во взгляде Рамлы появилась ревность. Теперь она придиралась и шпыняла служанку куда больше прежнего. День ото дня становилось хуже. Накато терпела – а что поделаешь? Но по вечерам бежала в шатер шамана с радостью. Больше всего боялась только, что надоест ему. И старалась, сооружая уже из своих чуть отросших волос по памяти прически, какие ее выучили делать в городе на равнине.

Он вроде как и не замечал. Молча кивал на поднос с ужином, потом так же кивком показывал, чтоб разделась и укладывалась с ним.

Накато иногда жалела, что шаман немногословен. В самый первый вечер он сказал ей больше всего слов. И теперь, видимо, считал, что и говорить не о чем. Зачастую он и вовсе не произносил ни единого слова за вечер. А после – неизменно выставлял ее за полог шатра. Чтобы шла к своей госпоже. А ее и ноги туда не несли – Рамла день ото дня становилась раздражительнее.

Кочевье теперь стояло на месте.

Животные объели сухую зимнюю траву вокруг стоянки, и пастухи каждый день отводили их немного дальше то в одну сторону, то в другую. Вокруг кочевья образовывалась начисто выеденная область, которая постепенно увеличивалась.

Фарадж не давал приказа трогаться с места, и это казалось странным. Вместо этого он то и дело уносился в степь с отрядом верных воинов. Спустя полдекады-декаду возвращался, и меньше, чем через день, исчезал снова.

Накато подозревала, что Рамла злится и не находит себе места еще и из-за этого.

Куда мог пропадать глава кочевья? Что толкало его раз за разом оставлять доверившихся ему людей? Возможно, об этом знали самые близкие к нему обитатели кочевья. Вот только ведунья, похоже, в их число не попала.

Чего в ее метаниях было больше – досады или искренней тревоги?

Для Накато это особенного значения не имело. Как бы то ни было – дурное настроение Рамлы отражалось на ней. Днями напролет она изводила служанку тычками, требованиями и придирками.

А зима приносила усиливающиеся холода. С неба то и дело сыпалась сухая колючая крупа, засыпающая землю тонким слоем.

*** ***

- Вырядилась, - пробурчала Рамла, окидывая Накато неприязненным взглядом. – Еще и отмылась – чувствую запах, - она скривилась. – Мои снадобья взяла!

Накато подавила вздох.

И чего ярится? Ну да, взяла что-то из ее флакончиков. Что с того?! От нее не убудет. У нее всяких притираний и снадобий для мытья вдоволь – ей не нужно их беречь. Закончатся – Фарадж ей новые даст. Он не допустит, чтобы его шхарт в чем-то нуждалась.

Ведунья сама долгие декады пренебрегает и мытьем, и умащиваниями. Вины Накато в том не было – она свои обязанности исполняла в точности.

- Мне снадобье для мытья знахарка дала, - выдавила она наконец. – Я сказала, что мне хозяин приказал.

- Мазаться и наряжаться приказал? – глумливо ощерилась Рамла.

- По вечерам к шаману в шатер приходить, - еле слышно отозвалась девушка, опуская голову.

- Ну, ступай, раз господин приказал, - зло бросила ведунья.

Накато поклонилась и направилась к выходу. На душе осталась тяжесть. Да, Рамла не стала ей мешать или останавливать – потому что служанка действительно делает то, что ей приказано. Но она явно злится. И непременно сорвет злость при первом удобном случае.

Нет, Накато не боялась. Просто давило неприятное предчувствие.

А еще она сама не знала, зачем солгала насчет снадобья. Ничего такого знахарка ей не давала – она и не просила. Взяла пару склянок из запасов ведуньи – все равно та почти перестала ими пользоваться. Вины за собой не ощущала – это даже по меркам рабов кочевья не воровство. Она взяла то, чего у госпожи было вдоволь, и что ей было совершенно не нужно. А главное – сделала это не просто по прихоти, а чтобы лучше исполнить приказ главы кочевья, который был хозяином и для ее госпожи.

Если бы не это, Рамла как следует оттаскала бы ее за порядком отросшие волосы. Но та не посмела. А может, не пожелала.

Хотя ей наверняка хотелось – она не единожды отпускала едкие замечания о том, что служанка стала причесываться. Порою даже более прихотливо, чем причесывала ее – свою госпожу. Даром, что волосы только-только отрастали, и еще не достигли плеч.

Неуловимое движение за спиной – и на плечо опустилась рука. Накато вздрогнула. Что это – Рамла решила остановить ее? И как она так быстро приблизилась? Для этого нужно было совершить прыжок от ложа за полог шатра!

- Скажи ему, - шепнула ведунья еле слышно, - скажи, что желтая краска всех нас погубит. Я знаю, зачем уезжает постоянно Фарадж. Его стремление скупить всю желтую краску на западе приведет нас к гибели.

- Не понимаю, - выдавила Накато.

- Просто передай шаману мои слова. Он поймет.

Озадаченная Накато застыла. Рамла скрылась в шатре, задернула полог.

Вернуться, переспросить? Девушка представила это, и ее передернуло. То-то будет воплей! Уж ведунья не пожалеет бранных слов для несообразительной служанки. В точности передать то, что она сказала?

Вырвался тяжелый вздох. Говорить шаману то, что только что услышала, не хотелось. Он наверняка отошлет ее после такого. И вечер придется коротать с ведуньей.

А не скажет – и кто знает, что произойдет? Рамла не просто так решила предупредить шамана. Она что-то увидела в будущем!

- Что, не хочется идти к старику? – вздрогнула, услышав донесшийся из-за спины голос.

Да что ж с ней такое! Не слышит, как к ней подходят сзади. Накато резко обернулась. И не удивилась, увидев того самого воина, что когда-то отверг ее.

- Снова ты? – она нахмурилась.

- А что, ты не рада? – по лицу расползлась самодовольная ухмылка.

- Не рада, - мрачно отозвалась девушка. – Я иду туда, куда мне приказал идти господин.

- Брось! – он склонил голову набок. – Ты можешь и отказаться. А ты, гляжу, нарядилась, причесалась. Не поленилась!

- Мне господин приказал, - упрямо пробурчала Накато и отвернулась.

- Куда! – он неожиданно ухватил ее за руку, дернул на себя и сам стал перед ней, закрывая дорогу. – Чего это ты, - глядел нахально.

- Пусти! – она выдернула руку.

Чтоб тебя! Навязался. Откуда его принесло – неужто заняться нечем?! И Рамла – хоть бы вышла. Не слышит? Она, разумеется, может оставить наглеца валяться здесь в пыли. Но для обитателей кочевья это будет подозрительно. Молодой нахал придет в себя и расскажет, кто свалил его с ног. Как она станет объяснять – как ей это удалось?

- Неужели для шамана так старалась? – недоверчиво протянул воин. – И спешишь к нему, словно тебе пятки поджаривают.

- Не твое дело, - зашипела разозленная Накато. – Пусти! Хозяину расскажу!

- Расскажешь-расскажешь, - он глумливо ощерился. – Когда хозяин вернется! А до того – не один день. Да и кто тебе поверит! Я скажу, что ты сама ко мне липла. Тем более, это правда – ведь было такое?!

- Забудь! Сколько декад прошло.

- Сколько бы ни прошло – да ведь было. Ты и не споришь.

- Уйди с дороги! – зарычала Накато, потеряв терпение. – Меня шаман ждет!

Достаточно, в конце концов, вырвать руку – будто бы невзначай, и прыгнуть в сторону. А там – бегом со всех ног. Прибежит к шаману, нажалуется. Тот Фараджу расскажет. Всего и дел.

Парень оказался быстрее.

Сам выпустил ее руку, и, воспользовавшись тем, что она пошатнулась, потеряв равновесие, ухватил поперек туловища. Накато взвизгнула, когда руки зашарили грубо по ее телу. И этот возглас стало ошибкой.

В ближайших шатрах услышали возню снаружи.

Стали выбираться любопытные служанки и рабыни, послышались с разных сторон удивленные и негодующие восклицания. Вышла и Рамла.

- Госпожа! – Накато кинулась к ней, воспользовавшись тем, что нахал отпустил ее.

- Так вот ради чего ты так старательно наряжалась и причесывалась, - уронила шхарт.

Взгляд у нее был мрачный, брови сошлись на переносице. Не злилась, не выходила из себя. Просто глядела с осуждением и недовольством.

- Ох и девица, - протянул кто-то из столпившихся.

И Накато вдруг поняла – они все, не допуская и тени сомнения, решили – служанка обнаглела настолько, что отправилась на свидание с молодым воином. Вместо того, чтобы идти туда, куда было велено. И Рамла думает точно так же.

И надо оправдаться, объяснить, что все не так! Что случившееся – не ее вина. Вот только язык не поворачивался. Если бы еще не эти взгляды со всех сторон!

А тут и шаман подошел. Не то устал ждать, когда запоздавшая служанка дойдет до его шатра. И решил поглядеть, что ее задержало. Не то услышал шум и пришел узнать, что стряслось. При его появлении у Накато в груди похолодело.

Кажется, так страшно ей в последний раз делалось много лет назад, при жизни в родном кочевье. Когда ее наказывали за серьезные проступки.

Она-то думала, та жизнь с ее страхами осталась позади.

- Я не, - губы занемели, и вместо слов получился жалкий писк. – Он меня не пускал! – она во все глаза глядела на шамана.

- Бесстыдница! – ахнул кто-то.

- А ну, разойтись! Чего таращиться?! – раздался голос одной из старших служанок.

Несколько окриков – и сбежавшиеся любопытные рабыни принялись неохотно расходиться. Накато в растерянности переводила взгляд с шамана на Рамлу и обратно.

Голос отказал ей. Она хотела бы объяснить, что не виновата – что воин сам перехватил ее, отвлек разговорами, помешал пройти. Но слова разлетелись, и никак не хотели складываться в осмысленные фразы.

- Тебе следовало сказать, - хмуро уронил шаман, когда любопытных вокруг не осталось. – Тебе не пришлось бы ходить в мой шатер.

Развернулся и направился прочь. До Накато не сразу дошел смысл сказанного.

А когда дошел – ей захотелось завыть. Он решил, что она остановилась с воином по своей воле! Что предпочла бы этого молодого наглеца ночам в шатре шамана. И не стал ни злиться, ни требовать наказания для нее и того, чтобы прекратила глядеть на других мужчин. Он попросту ушел – отказался от нее.

- Ты! – взвизгнула она, разворачиваясь к воину.

Не сдержалась, ткнула ему кулачком под ребра. И он согнулся – не рассчитала силу. Она тут же в испуге отступила назад – не хватало еще покалечить одного из мужчин в кочевье! Этим она себя мгновенно выдаст, и тогда гнев ее настоящего хозяина – колдуна – будет поистине неописуем.

Мысль об Амади чуть отрезвила. А тут и опомнилась Рамла. Подскочила, закатила затрещину.

- Вконец распустилась! – завопила она. – Тебе хозяин дал свободу, и ты путаешься, с кем попало. Стыд потеряла! Смеешь таращить свои наглые глаза. Язык распускаешь при госпоже, воинах и самом шамане. Пошла вон в шатер! И ни шагу оттуда, - вторая затрещина последовала за первой.

Накато, спотыкаясь, кинулась опрометью, куда было сказано. Рамла молча направилась следом. Воину она не сказала ни слова.

И правда – забывшись, девушка подняла глаза на шамана. Неслыханная дерзость даже для свободной девицы из числа дочерей простых воинов. Что уж говорить о рабыне! Еще и пыталась заговорить. Вовсе невиданная наглость!

Хвала богам, кажется, воину ее удар не повредил. Тот и не сообразил, что его ударили с силой, необычной для простого человека. Тем более – женщины.

Накато нырнула под полог, уселась возле входа, скрючившись. Одно несомненно: наказания ей не избежать. Вернется Фарадж – и Рамла все ему расскажет. Разумеется, так, как сама поняла. Можно попытаться ей объяснить, как дело было по-настоящему. Да ведь она слушать не захочет! И что ей за дело до рабыни с ее глупостями?

Рамла зашла следом. Свалилась на подушки, со злостью пихнула пяткой поднос.

Тот загремел медью. Упала чашка из желтой глины, разливая остатки успевшего остыть молока, рассыпалась еда.

- Прибери, - лениво приказала госпожа. – Подумать только! Я ее отпустила, потому что меня просил об этом господин. А его – шаман. А эта девица бросила госпожу одну, и потащилась к мужчине! Дрянь, - в голосе звучала усталость.

Накато на коленях перебралась к ложу госпожи, принялась молча прибирать рассыпанное. Может, сказать, что не виновата?

Кинула взгляд на ведунью. Нет, рано. Та не станет слушать.

Рамла лежала, откинувшись на подушки. Грудь вздымалась часто – дышала женщина прерывисто, тяжело. Словно выход из шатра потребовал от нее невесть каких усилий.

Накато, собиравшая рассыпанную еду вздрогнула, когда на голову ей опустилась тяжелая горячая ладонь. Подняла взгляд на Рамлу. Та глядела мрачно, глаза лихорадочно блестели.

- Ты ведь не передавала шаману моих слов? – голос ее звучал глухо.

Накато заморгала.

- Я не успела, госпожа, - проговорила она. – Я не дошла до его шатра – меня остановил тот воин. Он помешал мне!

- Ступай сейчас, - зло выдохнула ведунья. – Теперь-то его там точно нет! Иди к шаману и скажи то, что я велела.

- Госпожа, - Накато запнулась. – Если он не захочет меня видеть? – прозвучало жалко.

- Мне безразлично, захочет он видеть тебя, или нет! – мгновенно взъярилась Рамла. – Если нет – так оно и к лучшему: перестанешь ночами бегать. Будешь находиться рядом, как и должно. Иди и передай ему мои слова: желтая краска погубит нас всех! Все кочевье. Иди! – прикрикнула она. – И не возвращайся, пока не выполнишь, что я велела.

- Сказать… что кочевье погубит желтая краска? – запнувшись, переспросила Накато.

- Ты слышала, - зло отозвалась Рамла и, тяжело дыша, прикрыла глаза. – Ступай.

Пришлось волей-неволей отправляться к шатру шамана. Опасения Накато снова наткнуться на молодого наглеца оказались напрасны. Того не было видно, и это ободрило девушку. Может, поручение Рамлы и придется кстати – она сможет заодно сказать о том, что в случившемся нет ее вины. Тогда, посреди набежавшей толпы, в присутствии своей хозяйки, она не сумела ничего объяснить. Быть может, наедине он согласится ее выслушать.

Надежды ее не оправдались.

В первый момент шаман вовсе не пожелал ее слушать – заявил, чтобы отправлялась к своей госпоже. С трудом Накато удалось объяснить, что явилась она именно по поручению госпожи. Что у Рамлы было видение, и она просила рассказать об этом ему.

- Пусть свои видения пересказывает господину Фараджу! – заявил шаман хмуро. – Он вернется завтра. К чему она отправила тебя ко мне?

- Я не знаю, - растерялась девушка. – Но она приказала идти немедленно, и не возвращаться, пока не выполню ее приказа.

- Ты выполнила приказ. Можешь возвращаться.

- Но ты меня не дослушал, господин, - упрямо проговорила она. – Что я скажу своей госпоже? Она снова меня к тебе отправит!

- Скажи, что все рассказала, - с раздражением посоветовал он. – И что господин Фарадж завтра вернется. Она ему самому все подробно перескажет.

- Да, господин, - она опустила голову. – И еще. Я не виновата в том, что там случилось…

- Это неважно, - оборвал он ее, взмахнул нетерпеливо рукой. – Тебе следовало сразу сказать все, как есть. Я бы сказал Фараджу, чтобы больше не присылал тебя. И ты была бы свободна поступать, как захочешь.

- Я не свободна, - шепнула она еле слышно.

- Иди, - судя по тону, он потерял терпение. – Больше тебе приходить сюда не придется! Не тревожься, наказывать тебя за это не станут.

Накато хотела возразить, но он нетерпеливо махнул рукой и скрылся за пологом шатра. Она не посмела следовать за ним. Это уже наглость. Она не боялась наказания, но рабы так себя не ведут. Пришлось возвращаться.

На ее удачу, шхарт уже спала.

Не станет расспрашивать. Да, можно было и впрямь сказать, что все передала. А заодно – рассказать, что Фарадж завтра вернется. Но что может стукнуть в голову ведунье? Она может и не поверить. Станет допытываться – что да как, и что именно ей ответил шаман, и в точности ли передала ему Накато слова госпожи.

Пусть спит. Завтра приедет Фарадж – ему и расскажет все в подробностях. Девушка улеглась возле ложа Рамлы.

Заснуть не удавалось долго. Вспоминался отчужденный, даже враждебный взгляд шамана, и грызло чувство, что возвращения к прежнему уже не будет.

Мужчины нетерпеливы и вспыльчивы, - вспомнились ей слова, слышанные на равнине.

А еще там говорили, что вспыльчивость и нетерпение идут бок о бок с отходчивостью. Может, все еще наладится? Да, сегодня он не захотел ее слушать. Но спустя день-другой, возможно, сам поймет, что вины за ней нет. С этой мыслью наконец и уснула.