Пятая Империя Людей

Глава 10. Феникс

Килин упёрся ногами в грязь и сильно потянул за верёвку. Женщина перед ним и два мужчины позади него тоже потянули, и деревянный столб начал медленно подниматься. Державшие другую верёвку, напротив команды Килина, постепенно отпускали её, по мере того, как Килин и три его компаньона тянули. То же самое происходило по всей длине лесополосы – поднимался остов стены, которая обеспечит Новому Сев'релэйну лучшую защиту от того, что могло появиться из леса.

Уголком глаза он видел, как поднимается другой столб – у этого верёвку тянула одна Бек. Килин давно знал, что она арбитр, с тех пор, как она применила к нему свою магию и заставила сказать правду – а теперь и остальные начали подозревать. Ни один человек не бывает настолько сильным, чтобы выполнять работу четверых, разве что с помощью магии. Проблема – во всяком случае, с точки зрения Килина, – заключалась в том, что всем остальным было плевать.

Он сомневался, что у него одного были причины не любить Инквизицию и её смертоносные методы, но другие пираты и горожане, видимо, не имели ничего против. Бек помогала Новому Сев'релэйну, не боялась запачкать руки, проливала кровь и пот, укрепляя защитные сооружения, не меньше других людей. Побольше некоторых.

С каждым столбом, который арбитр помогала поднимать, с каждым сваленным деревом, с каждой вырытой ямой, с каждым построенным участком стены, с каждой возведённой смотровой башней охотница на ведьм зарабатывала уважение и восхищение людей, которые должны были выгнать её из города. Она была убийцей, как и все арбитры, и Килин не мог простить ни одного из них. По крайней мере, до тех пор, пока он не поймает арбитра, убившего его младшую сестру. До тех пор, пока он не окажет арбитру Прину столько же милости, сколько ублюдок оказал напуганной маленькой девочке, единственное преступление которой заключалось в периодических недомоганиях и интуиции.

– Полегче, кэп Стилуотер, – сказал мужчина позади него. – Тянешь слишком сильно. Это ж не гонка. Медленно и спокойно лучше всего.

Килин неровно выдохнул и стал тянуть как остальные члены его команды, зная, что гнев на Инквизицию берёт над ним верх. Просто он так много времени потратил, пытаясь отомстить, что это часто затуманивало его разум.

Столб опустился на несколько футов в вырытую яму, и они его выровняли. Вперёд бросились девушка и её отец с полной тележкой земли, которую быстро забросали в яму вокруг столба, и уже через несколько минут им сказали отпустить верёвки. Столб стоял прямо, и кто-то похлопал Килина по спине.

– Перерыв десять минут, потом за следующий.

Килин кивнул волосатому пирату, координировавшему работы, и с удовольствием опустился на землю. Взял с пояса бурдюк с водой и отхлебнул восхитительно мокрой влаги, позволяя поту течь по лицу и капать с подбородка. Потом снова отыскал глазами Бек. Арбитр и не думала отдыхать – она пошла прямиком к следующему деревянному столбу и снова в одиночку взялась за верёвку, работая без устали. Килин вспомнил крики, вырывавшиеся из горла его сестры, и языки пламени, зажжённого арбитром Прином, которые сожрали её заживо. На его глазах выступили слёзы, и он уже не понимал, от боли они, или от ярости.

Почти два года назад Килин думал, что он уже близок. Он сторговался с другим охотником на ведьм – проезд от Ларкоса до "Приюта Фортуны" в обмен на сведения о местонахождении арбитра Прина. Оказалось, что охотник на ведьм солгал – в городке, на который он указал Килину, никогда не слышали об арбитре по имени Прин.

Спустя несколько месяцев Килин узнал об Обсерватории в развалинах города ГуойонДо, столицы Забытой Империи. Там, как его заверили, он сможет отыскать Прина и своё возмездие. За эту информацию он выложил немалую цену, и продавец не предоставил никаких подтверждений.

Килин рассказал своей команде, и они готовы были с радостью отправиться за ним – не ради его мечты о мести, а за богатствами, спрятанными в затерянном городе. К несчастью, воды вокруг Забытой Империи были столь же опасны, как и джунгли, покрывавшие сушу, и там пропало множество кораблей, которые отправились туда вслепую. Нужны были карты тех, кто уже плавал в тех водах, и лишь один капитан, один корабль добрался туда и вернулся обратно. Килин оглянулся в поисках Дрейка Моррасса, но нигде не увидел печально известного пирата. Сначала он последовал за Дрейком в надежде выкрасть у него карты, но спустя какое-то время Килин понял, что верит в то, как Дрейк видит объединённые Пиратские Острова. Их атаковали Пять Королевств и Сарт, и они пытались уничтожить пиратов. Килин не мог этого позволить. Острова, и люди, жившие на них, пленили его после того, как он сбежал от отца. Да, Таннер Блэк сделал из него пирата и дал работу, но дом ему дали люди Фанго, Сев'релэйна и Чёрных Песков. Дрейк хотел защитить этих самых людей, потому что хотел носить корону и управлять ими – Килин же просто хотел им помочь. За свою короткую жизнь он уже повидал слишком много сожжённых людей и городов.

– Готов, капитан Стилуотер?

Килин кивнул волосатому пирату и пошёл за ним к следующему столбу. Он заметил, что Бек уже подняла другой столб и теперь держала его, пока землю сыпали в яму. Килин по-прежнему не доверял этой женщине, но неохотно проникался к ней уважением. Она оказалась чертовски полезной.

Эйми подняла левую руку, прицелилась и отвела правую руку назад. Глубоко вздохнула и плавно выдохнула. Выбросила правую руку вперёд, выпустив нож. Маленький клинок несколько раз перевернулся, стукнулся в стену рядом с каютой Килина и упал на палубу. Она промазала мимо цели на добрых пару футов.

Сзади раздался грубый смех, и она съёжилась, узнав голос Смити. Большой квартирмейстер обладал особым даром вызывать страх, а Эйми хорошо знала таких как он. Она немало проработала в таверне старого Сев'релэйна, и знала, кого из пиратов нужно избегать любой ценой, а Смити определённо был из таких. Человек, который в своём образе жизни больше наслаждался насилием, чем свободой. Он жил, чтобы приносить людям боль, и старался получить это наслаждение где только мог. Эйми изо всех сил старалась избегать Смити, но "Феникс" был не самым большим кораблём, и её отношения с капитаном, вкупе с её сиськами, лишь сильнее привлекали внимание квартирмейстера.

– Бесполезная сука, – презрительно усмехнулся он, когда Эйми пошла за ножом. Она стиснула зубы – не было смысла злиться на его замечания. Смити был выше неё по званию, он распределял задания и отпуска на берег, и мог сделать её жизнь невыносимой, а ведь это заставило бы Килина вступиться за неё, чего, как она полагала, квартирмейстеру только и было надо.

Не успела Эйми нагнуться за ножом, как что-то ударилось в стену в нескольких дюймах над её головой. Она свалилась назад и отползла, сердце колотилось, а рот внезапно пересох, как пустыня – и всё под резкий хохот Смити.

Нож, который едва не лишил её жизни, всё ещё покачивался в стене. Это был длинный однолезвийный клинок, с рукоятью, на которой отдельная защита для каждого пальца соединялась в кастет из блестящей стали. Эйми прекрасно понимала, что удар такого человека, как Смити, с таким ножом в руке, мог нанести не меньший вред, чем укол.

– Ты пытаешься закрутить клинок, – подошёл Смити, бросив лишь один взгляд на Эйми. Она села на палубу, уставившись на него дикими глазами. Он выдернул нож из стены и пнул в сторону Эйми её маленький кусочек металла. – Он хочет лететь прямо из твоей руки.

Смити отошёл на приличное расстояние и развернулся к каюте. Он держал нож за лезвие и указал на стену, а потом отвёл руку за спину, пока она не оказалась за его головой. Одним быстрым движением он вытянул руку и выпустил маленький нож, который с угрожающей скоростью полетел в сторону мишени, которую Эйми повесила на стену. С глухим звуком клинок вонзился.

– Бросай нож прямо и точно, – сказал Смити, подходя к каюте и вытаскивая свой нож из мишени. – Дай весу рукояти выпрямить его полёт.

Эйми подтянула ноги и встала, подобрав свой нож. Смити уселся на бочку, слишком напряжённо глядя на Эйми. Её раздражало, что квартирмейстер заставлял её нервничать. Она подошла туда, откуда бросал Смити, и сосредоточилась. Сначала направила нож на мишень, потом отвела руку назад, как делал Смити, а потом выпрямила руку и выпустила нож.

Её ножик ударился в стену каюты в футе от мишени и на миг повис там, а потом острие под тяжестью высвободилось, и нож упал на палубу. Смити снова рассмеялся.

– На этот раз ближе! – возмущённо сказала Эйми.

– "Ближе" не значит нихера, – бросил Смити. – Если собираешься сражаться вместе с остальной командой, то должна знать, как попасть во врага, а не в нас. Хотя твой бросок настоящему мужику – всё равно, что струя мочи. Бросай сильнее, или даже не берись, блядь.

Эйми почувствовала, как у неё краснеют щёки.

– Я попытаюсь.

Смити соскочил с бочки и бросился к ней. Она не сдвинулась с места, но выстоять было нелегко. Больше всего ей хотелось убежать и спрятаться в каюте Килина.

– От твоих ебучих попыток когда-нить будет зависеть моя жизнь. А может даже жизнь капитана. – Смити вонял застарелым потом с ноткой сладкого парфюма, и это много говорило Эйми о его делах на берегу. Пока весь город занимался постройкой укреплений и готовился к атаке, Смити посещал бордель.

Какое-то время Эйми просто смотрела на палубу под ногами, отчаянно желая, чтобы её ноги не тряслись. В итоге Смити фыркнул и отвернулся.

– Либо учись метать эту штуку, либо иди, прячься под кроватью капитана, – проворчал он, удаляясь.

Эйми подождала, пока Смити не исчезнет под палубой, а потом выдохнула и плюхнулась на задницу. Смех сверху заставил её посмотреть туда. С высоты в несколько футов с грот-мачты на неё смотрело глубоко морщинистое лицо Жожо Хайрина. Эйми провела много часов в компании Жожо, слушая нескончаемые истории, и считала его настоящим другом.

– Он из кожи вон лезет, чтобы казаться страшным, – сказал Жожо, широко улыбаясь.

– Так значит, он пугает не только меня? – сказала Эйми. – Тебя тоже?

Жожо кивнул.

– Наверное, он всех немного пугает, даже кэпа, хотя тот никогда этого не покажет. Смити служил с Таннером, когда этот корабль ещё принадлежал его дочери. Он наслаждается жестокостью.

– Постой, – сказала Эйми. – "Феникс" принадлежал этой гарпии, Элайне Блэк?

Жожо рассмеялся, и его голова закачалась вверх-вниз.

– М-м, до того, как кэп Стилуотер украл его у неё. "Феникс" должен был стать её первым кораблём. Если бы это был кто-то другой, то она гонялась бы за ним до двора Рин и обратно, но только не за кэпом.

Эйми отвела взгляд от Жожо, втягивая воздух через зубы и чувствуя странную ревность, кипевшую у неё глубоко внутри. Килин теперь принадлежал ей – он предпочёл Эйми своей старой возлюбленной. Они проводили вместе свободное время, говорили обо всём и ни о чём, часто пили поздно ночью дешёвый ром, и теперь она проводила в его койке большую часть ночей. Но всё же, Эйми беспокоило то, что у Килина такая долгая история с Элайной Блэк. Она знала эту женщину только по репутации, но, судя по тому, что она слышала, Элайна была даже страшнее Смити.

Чуть не зарычав, Эйми встала, подняв свой упавший нож. Она вернулась на место и снова метнула в мишень маленький клинок, представив на этот раз, что это ухмыляющееся лицо Элайны Блэк.

– Ещё один на подходе, – крикнул кто-то над ней.

Эйми посмотрела наверх, и увидела, как Жожо взобрался по мачте на несколько футов, посмотрел в сторону бухты и разразился смехом.

– Что там? – Спросила Эйми, вытащив из стены свой нож.

– Корабль называется "Моя солёная жена", – сказал, хихикая, Жожо.

Эйми фыркнула от смеха, хотя в таком мрачном настроении только на это она и была способна. Раньше её отец называл море своей солёной женой, и говаривал, что изменял ей с матерью Эйми, но море – ревнивая сука, и если волны лишь почуют прелюбодеяние, то солёная жена утопит его в мгновение ока.

Мысль о родителях принесла с собой острое сожаление. Эйми не сказала им, что уезжает, как и своей сестре – просто собрала сумку и была такова. Она размышляла, как они сейчас поживают, и думают ли ещё о ней.

Тут в животе Эйми забурлил и вырвался наружу смех. Она проплыла полмира, впуталась в войну за создание новой империи и трахалась с человеком, который будет стоять по правую руку от трона – и она скучала по своему рыбаку-отцу и по его жене. Оставалось только гадать, поверят ли родители в её приключения, если она когда-нибудь и впрямь к ним вернётся?