Прибежище из серы и тьмы

Глава 43

Кайра

Академия Ортус — кладбище пустых тел. Смертные Боги и ложные Боги одинаково бродят по этим залам, не подозревая, что они призраки, населяющие это место. Я вижу это сейчас, после объявления Трифоном о Пиршестве, после того, как он продемонстрировал состояние Руэна после пыток, и тут же его утащил, все, что я вижу, — это призраки, которые преследуют это место.

Лица, старые и новые, знакомые и незнакомые, окружают меня, когда нас ведут из зала для собраний в наши комнаты. За Каликсом, Теосом и мной внимательно следят Нубо и Залика. Пустое выражение лица Нубо и улыбка Залики, похожая на улыбку раскрашенной куклы, заставляют мое тело дрожать от желания убить.

Нас ведут в наши спальни, как заключенных, которых готовят к виселице. Я почти смеюсь, когда вижу, что лежит на кровати Руэна, когда меня ведут к ней. Потому что они знают, что он сюда не вернется, и они знают, что я не буду спать в своей комнате. Они знают все.

Морс паллиум лежит на краю матраса, похожий на дамский халат. Ткань такая же прозрачная, как и в первый раз, когда я его надела. Это платье отличается в нескольких отношениях. Старое, как я тогда думала, было создано, чтобы обнажить как можно больше кожи. Но это — хуже. Большие вырезы из полупрозрачной ткани отсутствуют вовсе, оставляя длинные полосы обнажённой плоти когда Залика сама натягивает на меня платье.

Я все время метаю в нее кинжалы, удерживаемая от убийства по одной — единственной причине — и это не имеет никакого отношения к настоящей армии Терр, стоящих в коридоре и ожидающих, когда она отдаст приказ. Нет, я их не боюсь. Я чувствую, как моя собственная сила сжимается в груди, распространяется по конечностям, готовится, ищет возмездия.

Я позволяю Залике командовать мной и запихивать меня в Морс паллиум, потому что знаю, что это приведет к Руэну. Я снова увижу его на Пиру.

— Боги предупреждали меня, что ты будешь гораздо более дерзкой, — говорит Залика, подталкивая меня к туалетному столику, который принесла та самая Терра, которую я помнила раньше — Айза молчалива и совсем не такая, какой была несколько дней назад. Смертная Терра была жива тогда; Теперь нет никаких сомнений в восковом оттенке ее плоти или мертвом пустом взгляде, который вообще ни на что не обращает внимания, когда ею командуют Залика и Нубо.

— Какой в этом был бы сейчас смысл? — Я отвечаю, пока Залика распускает мои волосы и позволяет им рассыпаться по спине.

Мои кинжалы лежат на кровати вместе с моей старой одеждой. У меня больше нет оружия, но это нормально. Я — оружие.

Залика издает горловое урчание, звук фальшивый, но, тем не менее, веселый. — Возможно, ты умнее, чем я изначально предполагала, — говорит она. Оскорбление произнесено с такой небрежностью, что больше похоже на комплимент. — Хотя, должна признать, я ожидала большего от внучки Царя Богов.

Я не закрываю глаза, а вместо этого встречаюсь с ее отражением, когда она берет щетку из конского волоса с позолотой и начинает проводить ею по моим волосам.

— Почему Нубо послал мертвецов на помощь Преступному Миру? — Спрашиваю я, не уверенная, что вообще получу ответ, но если она больше не пытается скрыть то, что знает, то, возможно, сейчас самое подходящее время для моих вопросов.

Залика хихикает в ответ на мой вопрос, звук получается низким, почти мужским, что противоречит ее явно женственной внешности. Ее черные косы скользят по плечам и спине, некоторые перевязаны бечевкой и золотой лентой, когда она поднимает на меня глаза в отражении. — Отвлекающий маневр, — бормочет она, — и он не работал с твоей маленькой Гильдией — он работал только с одним человеком. С тем жалким — несостоявшимся. — Она усмехается и продолжает свою работу.

— Тебе не кажется, что люди будут задавать вопросы, что случилось со всеми Смертными Богами? — Требую я, прикусывая язык достаточно сильно, чтобы почувствовать вкус крови после того, как слова слетают с моих губ.

Залика фыркает, ее мазки замедляются, когда она качает головой. — Конечно, нет, — говорит она. — Люди примут любую причину, которую укажут им Боги. Трифон делал это раньше, хотя и не в таких масштабах. Вы все так легковерны — и люди, и Смертные Боги, — что думаете, будто Боги оставят в живых тех, кто способен их убить.

Я, прищурившись, смотрю на нее в зеркало. — Ты думаешь, он тебе не угроза? Ты — Смертная Богиня.

Руки в моих волосах становятся жесткими, когда она сжимает большую прядь у меня на затылке и рывком дергает меня, запрокидывая голову в кресло. Она скалит на меня зубы, морщинки на ее лбу и черты лица неясны в тусклом свете из окна.

— Я должна стать полноценным Богом еще до того, как закончится ночь, — огрызается Залика. — Я буду вознаграждена за свою помощь Богам, и, используя твою силу, я стану одной из них.

— Итак, кто из нас легковерный? — Я шиплю эти слова сквозь стиснутые зубы, вонзая ногти по обе стороны от кресла. Я расставляю ноги и ставлю ступни ровно на пол, готовая в любой момент вскочить и вступить в бой. Я бросаю взгляд на кинжалы, разложенные на краю кровати. Одна секунда, чтобы встать. Секунда, чтобы дотянуться до них. Третья, чтобы вспороть ее от живота до горла. Этот образ стоит у меня в голове, и, о, как я жажду почувствовать, как ее горячая кровь струится по моему клинку.

— Я бы напомнил тебе, что ты такая же, как я, — Смертная Богиня, — говорю я ей, — но это было бы ложью. Ты еще глупее, если думаешь, что Боги собираются превратить тебя в одну из них. Они вовсе не Боги. Ты не можешь стать тем, чего не существует.

Подобно птицам, которые родились и выросли в клетке, боясь свободы полета, Залика отвергает мой ответ рычанием. Она смотрит на меня сверху вниз, накручивая мои волосы все туже и туже, и острая боль пронзает мой череп. Она сопротивляется правде с такой яростью, что я почти чувствую жалость к ней. Но «почти» это не совсем жалость, и все, что я испытываю к этой женщине, — это желание покалечить и зарезать ее.

— Ты умрешь сегодня ночью, — шипит она, — а я стану Богиней.

Моя грудь вздымается с каждым вдохом. Я ловлю себя на том, что улыбаюсь ей, когда она наклоняет меня назад, заставляя мой позвоночник скрипеть от неестественной позы. — Сегодня ночью кто-то из нас умрет, — сообщаю я ей. — Это несомненно.

— Ты, — настаивает она.

Когда я не отвечаю, она снова рычит и швыряет меня обратно на место. На этот раз она проводит щеткой по моим волосам грубыми, сердитыми движениями. Я улыбаюсь, потому что каким-то образом знаю, что здесь была выиграна маленькая битва.

Когда она заканчивает наряжать меня для моих предполагаемых похорон, она хватает меня за руки и вытаскивает из кресла. К тому времени, как мы выходим в коридор, солнце полностью садится, и я обнаруживаю, что все ждут. Не только Каликс и Теос, но и Мейрин с Найлом. Мне хочется выругаться, когда я вижу, что в отличие от других Терр, Найл был одет в тот же Морс паллиум, что и Даркхейвены. Возможно, у него нет собственных сил, но ясно, что Боги планируют убить нас всех этой ночью.

Прежний гнев Залики проходит, когда она смотрит на Мейрин и шрам, который теперь пересекает лицо другой женщины. Шагнув к ней, Мейрин вздрагивает, и Найл, несмотря на то, как сильно он дрожит, пытается встать между ними.

Залика смеется, звук веселья подобен скрежету гвоздей по кости. — Как очаровательно, — бормочет она. — Маленькая мышка, защищающая раненую львицу.

Никто из Терр не отвечает на ее насмешку. Мои губы приподнимаются. — Я могла бы сказать то же самое о тебе, — бормочу я достаточно громко, чтобы привлечь ее внимание.

Ее улыбка исчезает, Залика поворачивается ко мне. — Этим большим, злым Богам нужна мышь, чтобы защитить их, — продолжаю я, когда завладеваю ее вниманием. — Скажи мне вот что, маленький крысеныш, сыр того стоит?

Я меняю термин в конце и наблюдаю, как ее лицо искажается от всевозможной ярости. Она подумывает напасть на меня. Возможно, она и не говорит так много, но нарастающее желание сделать это отражается на ее лице. Ее брови хмурятся, а губы изгибаются назад, когда ее глаза обыскивают мое тело — проверяя, нет ли у меня оружия, которого, как она знает, у меня нет.

Я поднимаю руки в ответ, ожидая. К сожалению, она отворачивается от моей провокации и тихо объявляет: — Время пришло. Пошлите.

Меня толкают в спину, и я, спотыкаясь, делаю шаг вперед, прежде чем обернуться и свирепо посмотреть через плечо на лысого Нубо. Хотя выражение его лица ни на йоту не изменилось, по исходящей от него вибрации силы становится ясно, что я его тоже расстроила. Изначально я считала Залику фактическим лидером этих двоих, но теперь я понимаю, что между ними что-то есть. Доверие и взаимопонимание. Они пара, и я только что оскорбила его любовницу.

Я заставляю себя снова повернуться и начать идти. Оскорбление — наименьшая из их забот.

Львица, которая хочет жить, всегда нападает в нужный момент.