Прибежище из серы и тьмы

Глава 35

Кайра

Каликс помогает Руэну вернуться к месту встречи с Теосом, и в ту секунду, когда Теос замечает нас троих — всех окровавленных, хотя только Руэн и я дрожим, как будто вот-вот упадем — он бросается вперед.

— Что случилось? — спрашивает он, когда Каликс позволяет Руэну упасть на колени. Руэн кряхтит, и сгорбившись подставляет ладонь, когда его рвет в траву.

Я смотрю на землю так, словно она тоже может открыться и выпустить существ из Пустоты, которых лучше оставить в их собственном измерении. Ни один шаг не будет безопасным, пока мы не покинем это место.

— Мы нашли Мейрин, — говорю я, глядя вниз на животное в моих руках, прижимая ее к груди. Вздрагивая, я понимаю, что передняя часть моей туники мокрая от крови. Ее красный мех хорошо скрывает это, но она ранена. Длинная линия, рассекающая ее плоть на животе, груди и лице. Это даже рассекает один глаз — как шрам у Руэна, — но теперь я с ужасом осознаю, что ей будет не так-то просто сохранить зрение.

— И драка, — говорит Теос в ответ, подходя к Руэну, когда его перестало рвать, и помогая ему перевернуться на спину.

Лицо Руэна все того же серого цвета, и пот покрывает его лоб, когда он пыхтит, задыхаясь, несмотря на то, что Каликс наполовину нес его сюда. Теос сосредотачивает свое внимание на окровавленном плече, еще больше распахивая тунику Руэна, чтобы дотронуться до открытой раны.

— Черт! — Руэн шипит проклятие и пытается отдернуться от прикосновения Теоса. Золотоглазый Дархейвен просто игнорирует его и прижимает обратно к земле одной рукой, продолжая свой осмотр.

— Кожа вокруг раны темнеет, — говорит Теос. — Ему нужно вернуться в Академию. Если Мейрин сможет, нам нужно, чтобы она…

— Она тоже ранена, — говорю я, качая головой, прерывая его.

Теос поднимает голову и смотрит на меня, замечая животное в моих руках. Его губы приподнимаются. — Кролик? — Прежде чем я успеваю ответить, он просто издает тихий смешок и возвращается к осмотру плеча Руэна.

Вдалеке звучит рог, звук пронзает верхушки деревьев и заставляет птиц вспорхнуть со своих насестов в небо. В ненастоящее небо — потому что все вокруг нас — всего лишь пародия на реальность. Несмотря на это, мои плечи опускаются от облегчения. Этот рог может означать только одно.

Охота окончена.

— Давай, — настаивает Теос.

Я оглядываюсь назад вовремя, чтобы увидеть, как он закидывает одну руку Руэна себе на плечи, прежде чем жестом подозвать Каликса, который движется вперед, с нейтральным выражением лица, он подхватывает Руэна под другую руку, следуя просьбе Теоса.

Они втроем помогают Руэну подняться на ноги, и вместе мы возвращаемся к месту сбора, где начался весь этот день. На то, чтобы вернуться, уходит больше времени, чем я помню. К тому времени, как мы возвращаемся к месту, с которого начали, псевдосолнце, висящее над головой, опускается за линию деревьев. Холод расползается по воздуху, забирая то немногое тепло, которое дарил солнечный свет.

Я скрещиваю руки на груди и прижимаю Мейрин к себе, под свою тунику. Мое сердце болит за тех, кого мне не удалось спасти, за девушку — кабана, на наших глазах погибшую от рук своих же одногруппников. Меня даже не интересует, кто получит приз Азаи.

Вместо этого мы вчетвером просто опускаемся на землю и склоняем головы, ожидая, когда Боги положат конец этому фарсу церемонии и доставят нас обратно на Ортус — по крайней мере, когда мы там, они сохраняют подобие вежливости. В отличие от нас, в этой имитации Пограничных Земель, где жажда крови является валютой для их развлечений.

Закрыв глаза и склонив голову к коленям, я раскачиваюсь взад-вперед. Образы сверкающих черных зубов, вырывающихся из земли, снова и снова прокручиваются в моей голове. Открытые рты Сузы и Марала, из которых вытекала кровь, когда их органы и кости были раздавлены в тисках какого-то невидимого монстра, о существовании которого никто из нас даже не подозревал.

Ветер усиливается, кружась все вокруг и вокруг. Когда деревья исчезают и опускается туман, открывая истинную Пустоту, я закрываю глаза и замираю.

Хватит, я молча умоляю, пока время тянется до незаметных пределов. Пряди моих волос развеваются на шее и спине. Я сосредотачиваюсь на маленьком животном под моей туникой, свернувшемся калачиком и доверчивом. Ее сердце бьется быстрее обычного, в галопирующем темпе, который беспокоит меня, прежде чем я вспоминаю, что чем меньше животное, тем быстрее, естественно, бьется его сердце.

Я не знаю, как долго я сижу там, обхватив руками себя и Мейрин, ожидая, когда путешествие через Пустоту закончится. Только когда чья-то рука ложится мне на плечо, я понимаю, что мы вернулись. Вздрагивая, я поднимаю голову и поднимаю глаза. Ожидая увидеть Каликса, или Теоса, или даже Руэна, я удивляюсь, когда вижу Царицу Богов.

В отличие от утра, когда я оглядываюсь, я обнаруживаю, что нас с Даркхейвенами нет в зале для собраний. Нас доставили в покои Македонии. Аромат деревьев и океанской воды обладает удивительно успокаивающим свойством, убеждая меня в том, что мы больше не в Пустоте и не в имитации Пограничных Земель.

— Пойдем, — говорит Данаи мягким и лиричным голосом. — Доставай свою подругу, чтобы она могла освободиться от заклинания.

Желчь подкатывает к горлу, когда я поднимаюсь на дрожащие ноги и обхватываю ладонью маленькую фигурку Мейрин. Я хочу осыпать оскорблениями и проклятиями Царицу Богов. В конце концов, это сделала она. Они все принимали в этом участие. Печальная улыбка Данаи, которой она одаривает меня, когда я вытаскиваю маленькое тельце кролика Мейрин из выреза своей туники, останавливает мой злобный язык. Оглядевшись вокруг, я замечаю Руэна, лежащего на той же кровати, в которой я проснулась прошлой ночью. Его туника была снята, обнажая почерневшую дыру в плече и тянущиеся из нее чернильно-темные вены.

Македония парит рядом с ним, ее руки быстрыми движениями двигаются вверх-вниз, взад-вперед, пока она что-то взбивает в каменной чаше. — Что с ним не так? — Мой вопрос срывается на хрип.

Палец Данаи касается моей руки, и я вздрагиваю, отодвигаясь от нее, прижимая к себе Мейрин. Глаза Данаи расширяются, когда она замолкает и опускает руку.

— Он был ранен оружием, смоченным в яде, предназначенном для повреждения нервов человека, — отвечает она. — Не волнуйся, мы можем помочь.

— Почему? — Я свирепо смотрю на нее. — Зачем помогать сейчас? Это из-за вас он в таком состоянии. — Я киваю на кролика у меня на руках. — И она.

Царица Богов сглатывает и отворачивается. — Я знаю, ты, должно быть, ненавидишь нас, Кайра.

— Ненавижу вас? — Я прищуриваюсь, глядя ей в спину. — Ненависть — ничтожное чувство по сравнению с тем, что я испытываю к Богам, — говорю я ей. — Ненависть требует любви, а я никогда не любила вас. Я презираю вас и все, что вы сделали.

— Так же сильно, ты презираешь и Ариадну? — Данаи шокирует меня своим вопросом, поворачиваясь так, что видны очертания ее лица, а свет свечей в комнате еще больше смягчает ее черты.

Откуда-то справа появляется фигура с миской воды. Я резко поворачиваюсь, вдыхая, когда замечаю Найла. Его глаза, пустые и запавшие, встречаются с моими.

Я смотрю вниз на Мейрин, а затем снова на своего друга. Мои глаза горят, но я сдерживаю слезы и делаю шаг прочь от Данаи, позволяя ее вопросу повиснуть у меня за спиной без ответа.

— Найл. — Его имя звучит хрипло, но в ту секунду, когда я произношу его, его плечи, кажется, опускаются, и он кланяется мне.

Я спешу вперед и обхватываю его одной рукой, неловко пытаясь удержать Мейрин и не допустить, чтобы миска с водой, которую он держит, врезалась мне в живот.

— Я рада, что с тобой все в порядке, — шепчу я. Я так давно его не видела, что осознание того, что он все еще жив и невредим, проливает бальзам на мою измученную душу.

— Да, — кивает он. — Но я беспокоюсь за госпожу Мейрин. — Его губы слегка дрожат, прежде чем он впивается зубами в нижнюю, останавливая дыхание.

— С ней все будет в порядке, — уверяю я его, поворачивая тельце маленького кролика туда, где оно лежит у меня на ладони, и прижимая к предплечью. — Мне просто нужно освободить ее от заклятия.

— Я сделаю это. — На этот раз Данаи не дает мне шанса отказать ей. Она проскальзывает между мной и Найлом, прерывая воссоединение, когда вырывает тельце Мейрин из моих рук.

С рычанием я тянусь к ней, но крик недоверия Найла останавливает меня. Скальное образование на стене напротив окна с видом на океан и стола там сдвигается внутрь и в сторону. Появляются Каликс и Теос, в руках у них два сундука. С открытых крышек видны одеяла, бутылки с различными жидкостями, растения и множество других вещей.

— Принесите это сюда, — приказывает Македония, когда Теос и Каликс проходят мимо нас туда, где на кровати лежит Руэн, стонущий от боли, когда Македония ставит миску.

— Все будет хорошо. — Данаи прерывает мое сосредоточение и возвращает мое внимание к себе, прижимая тело Мейрин к своему собственному. Найл выбирает этот момент, чтобы поспешить вперед, неся миску с водой, которую он держит в руках, Македонии и Даркхейвенам.

В голове стучит, я отступаю на шаг от Данаи и смотрю вниз на Мейрин. — Что тебе нужно от меня, чтобы разрушить заклинание? — Я требую.

— Я принесу жертву, — отвечает Данаи. — Все, что тебе сейчас нужно сделать, — это отдохнуть.