Прибежище из серы и тьмы

Глава 12

Кайра

Даже после того, как все разошлись по своим новым комнатам на ночь и солнце село, я не сплю и смотрю в окно своей спальни. Было удачным открытием обнаружить, что оно выходит не на океан, как я ожидала. Вместо этого узкая полоска стекла выходит в темный сад внизу с дорожками для передвижения людей между зданиями. Даркхейвены и я провели большую часть дня, пытаясь нанести на карту извилистые коридоры и странные проходы Академии, но безрезультатно.

В отличие от Ривьера, кажется, что в этом месте нет ни последовательности, ни смысла. Мы обнаружили длинные коридоры, которые ведут в никуда, кроме тупиков, башни без дверей, ведущих внутрь или наружу, и сады, полные полузасохших живых кустарников. Чем дальше ты петляешь по коридорам в поисках конца, тем дальше, кажется, становится любая конечная цель.

Однако самым тревожным из всех открытий был сад статуй. Когда кто-то думает о «саде», он представляет себе растения и жизнь, но сад статуй не похож ни на что подобное. Окруженный арками и колоннами из выщербленного и гниющего камня, он был полон гротескных монстров из всех сказок. Гигантские существа, похожие на летучих мышей, с когтями и большими изогнутыми крыльями. Разные мужчины и женщины на всех стадиях страха и разложения. От женщины, нарядно одетой, с ее прекрасным юным лицом безмятежной девушки с одной стороны и ничем иным, как скелетом с другой, до мужчины, свернувшегося калачиком на земле, с костями и оружием, торчащими из каждой его части, так что едва ли можно было сказать, что под всем этим скрывается человек.

Я наклоняю голову к окну и позволяю прохладному стеклу коснуться моей щеки. Оторвав взгляд от сада внизу, я смотрю на небо над головой, гадая, нашли ли Регис и Офелия Карсела к настоящему времени или он нашел их и убил. Мое сердце учащенно бьется в груди.

— Не надо, — предупреждаю я себя, закрывая глаза от этих мрачных мыслей. Возможно, это атмосфера Академии Ортус, но здесь есть что-то такое… угнетающее. Как будто все жестокие, порочные кошмары, о которых человек когда-либо думал, возможны здесь. Снов нет, только ужасы.

Постукивающий звук отвлекает мое внимание от окна и теней внизу. Ара примостилась в изножье идеально застеленной кровати, на которой я спала прошлой ночью. Осознание того, что Терра заходила, чтобы убрать мои вещи и перестелить постель, доводит меня почти до нервного срыва. За исключением Нубо, Залики и нескольких Терр, служащих Смертным Богам, я не видела в Ортусе достаточно Терр, которые не были бы приведены сюда своими хозяевами из других Академий, чтобы обеспечить дополнительную «уборку» спален. С другой стороны, «уборка» это слишком громко сказано, учитывая, что паутина и пыль все еще покрывают пол и мебель, и на самом деле только недавно застеленная кровать выдает тот факт, что здесь кто-то был.

Я отхожу от окна и широкими шагами иду через комнату к своей Королеве пауков. Когда я подхожу ближе, она кружит по одеялу и настойчиво постукивает по нему лапками. Нахмурившись, я наклоняюсь и протягиваю руку. Она практически прыгает мне на ладонь, как только оказывается на расстоянии удара, и как только ее пушистое тельце касается меня, на меня обрушивается калейдоскоп эмоций и образов.

— Уф. — Прижимая свободную руку к ноющему виску, я падаю на кровать. — Притормози, Ара. Я не могу… — Мои слова обрываются, когда образы, которые она мне посылает, становятся четче. Массивные каменные стены изгибаются в длинный, тёмный и узкий тоннель. Порвaнные паутины свисают из углов потолков, покрытых такой грязью и пылью, что их изначальный цвет теперь стал смесью могильного коричневого и болотного зелёного.

— Ты нашла это? — Я моргаю, когда все больше ее мыслей всплывают в моей голове, повороты и проходы. Дверь, скрытая в тени, больше, чем жизнь для этого маленького существа, но для меня — это просто дверь, а там, где есть дверь, за ней есть что спрятать.

Резко вставая, я поворачиваюсь и кладу своего фамильяра на кровать, прежде чем погладить ее по голове. — Хорошая работа. Я пойду проверю это.

Дверь в мою комнату со скрипом открывается. — Пойдешь проверить, что? — Руэн стоит там, скрестив руки на своей массивной груди, и выгибает бровь, переводя взгляд с Ары на меня. — Что тебе показал твой фамильяр?

Я морщусь. — Это…

— Скажи мне, что это ерунда, и я буду вынужден связать тебя и отшлепать, — говорит он, прежде чем я успеваю закончить предложение.

Я сжимаю руки в кулаки по бокам. — Это не твое дело, — огрызаюсь я, защищаясь.

Руэн покидает дверной проем и, опустив руки, шагает через комнату, не останавливаясь, пока я не вынуждена откинуть голову назад, чтобы наши взгляды встретились. Хотя я не маленькая по большинству стандартов, он все еще возвышается надо мной, и это создает чувство неловкости, независимо от того, насколько сильной и способной я себя считаю.

— Не веди себя высокомерно по отношению ко мне, Кайра, — бормочет Руэн низким, но вкрадчивым голосом, в котором слышатся опасные нотки. — Все, что касается тебя, — это мое дело. — Он протягивает руку, зависая возле моей щеки, но не касаясь. Меня беспокоит, насколько сильно я жажду прижаться к нему. Я обнаруживаю, что покачиваюсь на ногах, почти делая это вопреки здравому смыслу. — Какие новости принес тебе твой паук? — требует он.

— Это не новость, — начинаю я. — Это просто… — Не в силах больше выдерживать его взгляд, я отвожу глаза и снова смотрю на кровать, но Ара уже исчезла, без сомнения, скрывшись где-то в тени.

Предательница, мысленно бросаю я ей. Ответное постукивание в стену за моей кроватью — единственный ответ, который я получаю.

Палец Руэна касается моей челюсти, настойчиво подталкивая, когда он поворачивает мое лицо так, что я вынуждена еще раз встретиться с ним взглядом. — Расскажи мне.

Возможно, это из-за спокойствия его тона или, может быть, даже осознания того, что пронзает меня, когда его плоть касается моей, но этих двух слов достаточно, чтобы сломить остатки моей решимости. Он хочет, чтобы я рассказала ему, что я и делаю. Я рассказываю ему о снах, о страхах в моей груди и о том, что, возможно, каким-то образом Кэдмон на самом деле не мертв, а здесь. В Ортусе.

Когда я заканчиваю изливать душу так, как никому никогда не удавалось заставить меня сделать — даже Офелии со всеми ее тренировками по пыткам, — выражение лица Руэна ничуть не меняется. Его лицо остается таким же отчужденным и бесстрастным, как и раньше. Только небольшие движения, которые он совершает, то, как его кончики пальцев, кажется, скользят вверх и вниз по линии моего подбородка, как будто он не может полностью отстраниться от меня, говорят мне о том, что он совсем не равнодушен.

— Твой паук принес тебе кое-что, говорящее о том, что тюрьма, которую ты видела, существует здесь, не так ли?

Иногда знать, насколько он умен, — это одновременно и благословение, и проклятие. Я киваю в ответ, и он тихонько хмыкает, прежде чем повернуться и посмотреть на все еще открытый дверной проем. — Каликс и Теос оба уже в постели, — бормочет он. — Я не хочу обнадеживать их, если мы не найдем то, что ищем.

— Подожди секунду, что ты имеешь в виду под «мы»? — Я делаю шаг назад, не желая поддаваться ощущению его пальцев на моей коже.

Полуночный взгляд Руэна возвращается ко мне. — Ты не пойдешь одна, — заявляет он. — Не в этом месте. Это не Ривьер, Кайра. Тут гораздо опаснее. — Он осматривает комнату, как будто ищет какую-то невидимую силу. — Такое ощущение, что даже у стен здесь есть глаза и уши.

К несчастью, я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Несмотря на то, что Боги оставили нас одних с тех пор, как привели в это место, нет ни малейших сомнений: за нами внимательно наблюдают. Трифон не из тех, кто просто так проглатывает поражения, и тот факт, что он не смог проникнуть в мою голову, наверняка держит его в напряжении. Удивительно, что он до сих пор не затащил меня в какой-нибудь тёмный подвал, чтобы выбить ответы. Это заставляет задуматься: что его сдерживает? Или… кто?

— Одевайся, — говорит Руэн, снова привлекая мое внимание к себе. — Если мы собираемся найти твою тюрьму, то должны идти сейчас. Уже достаточно темно, и мы не знаем, сколько времени нам потребуется, чтобы вернуться, но мы должны быть здесь к восходу солнца.

Понимая, что спорить с ним займёт больше времени, чем просто согласиться, я окончательно сдаюсь. Если Руэн пойдёт со мной, и это ускорит дело — так тому и быть. Руэн молчит, пока я торопливо роюсь в своей сумке в поисках плаща, а затем натягиваю ботинки и затягиваю шнурки, удерживающие их на икрах. Он же, одет так, словно никогда и не намеревался ложиться в постель на ночь. Когда я заканчиваю, он протягивает мне руку и ведет из моей комнаты в свою, где надевает свой собственный плащ, а затем мы вдвоем уходим.

— У меня нет фонаря, — бормочу я, когда мы направляемся к главному залу Академии. Руэн бросает на меня взгляд, прежде чем между нами вспыхивает вспышка огня. Вздрогнув, я почти отшатываюсь назад, но он ловит меня за руки раньше, чем я это делаю.

— Нам не нужен фонарь, — напоминает он мне, кивая в сторону огня.

Нахмурившись, я рассматриваю пламя, которое просто парит в воздухе между нами без газа и емкости, чтобы удерживать его на месте. — Это интересно, — рассеянно бормочу я, наблюдая, как пламя раскачивается взад-вперед.

— Что именно?

Я продолжаю смотреть на пламя, видя сквозь края камень за ним. — Если Ортус полностью сделан из Серы, почему он не подавляет наши способности полностью?

Руэн двигается, и пламя следует за ним. Когда я оглядываюсь на него, он тоже смотрит на огонь, который сам создал, с проницательным выражением лица. — Ты можешь владеть клинком из серы, и это не ослабляет твоих способностей, — напоминает он мне. — Разница между тем, чтобы быть окруженным серой и фактически находиться под ее контролем «раненым ею» заключается в том, что она проникает сквозь твою кожу. Камень что был в твоей шее на самом деле не причинял бы тебе вреда, если бы ты просто носила его на своей плоти, а не вонзенным под ней.

— Значит, это такой же нож, как любой другой? Опасен только тем, на ком его использовали? — Я всегда задавалась вопросом, почему осколок в моей шее причинял мне боль, в то время как кинжалы из серы — нет.

Руэн кивает. — Да.

Я указываю на свет между нами. — А это? — Я спрашиваю. — Если ты создаешь иллюзии, почему это на самом деле помогает нам видеть в темноте? — Я смотрю на мерцающее пламя, желая протянуть руку и прикоснуться к танцующему огню, гадая, обожжет ли он меня. Из любопытства я поднимаю руку только для того, чтобы Руэн схватил меня за запястье и слегка покачал головой.

— Иллюзии проистекают из силы разума, — говорит он. — Если ты веришь, что можешь видеть благодаря пламени, значит, ты можешь. Ты была бы удивлена, какую тьму может преодолеть твой разум, если ты просто поверишь во что-то достаточно сильно.

Заморгав от такого комментария от кого-то вроде него, я не успеваю задать еще один вопрос, прежде чем он снова переплетает свои пальцы с моими и указывает на широкий коридор. — Давай поторопимся, — говорит он. — Показывай дорогу.

Вспоминая образы проходов и коридоров, которые показала мне Ара, мы вдвоем тихо следуем по невидимой карте в моей голове прочь от башни Смертных Богов и обратно туда, куда мы пришли в первый день. Однако как раз перед тем, как мы достигаем входа в большой зал, я сворачиваю налево и нахожу небольшую нишу с потайным коридором за ней. Гораздо меньший, чем коридоры, ведущие в наши покои, он заставляет Руэна отпустить мою руку и следовать за мной, когда мы вдвоем входим в темноту.

Его иллюзия пламени заливает наше окружение приглушенным светом, которого как раз достаточно, чтобы мы могли двигаться. Снова и снова я обдумываю воспоминания от моей Королевы пауков, время от времени останавливаясь, когда понимаю, что поворачиваю в неправильном направлении, а затем возвращаюсь к углу, на котором мы должны были свернуть раньше. Несмотря на многочисленные промахи, которые я совершаю, отнимая время, Руэн никогда не жалуется. Он остается постоянным молчаливым компаньоном за моей спиной. Когда-то, не так давно, то, что кто-то ходит за мной по пятам, заставило бы меня нервничать — мысль о том, чтобы позволить кому-то, кто может причинить мне вред, прикрывать мою спину, ужаснуло бы. Теперь я не чувствую ничего, кроме… защищенности. Безопасности.

Мы вдвоем заходим в тупик, и я хмурюсь, мои руки касаются каменной стены. Если встать перед ней, раскинув руки, я могу дотянуться до обеих сторон коридора. Окна нет, но пламя над нашими головами колышется, будто чувствует приток воздуха откуда-то. Я поднимаю взгляд вверх, потом оборачиваюсь к Руэну, но его лицо по-прежнему скрыто в тени — ни малейшего намёка на то, о чём он сейчас думает.

С тихим проклятием я хватаюсь за камни на стене, ища ручку или что-то в этом роде, что приведет нас вперед. — Это должно быть здесь, — бормочу я. — Она заходила за эту стену. — Однако, в отличие от моей Королевы пауков, я не маленькое существо, способное проползти между камнями и проникнуть в комнаты за ними.

— Кайра. — Рука Руэна нежно касается моего плеча.

Я отстраняюсь и хватаюсь за другой камень, дергая до тех пор, пока не становится очевидно, что он не отвалится. — Нет, — огрызаюсь я. — Она здесь. Здесь должна быть дверь. Я знаю, что видела…

— Кайра, я знаю, ты хочешь, чтобы он был жив, — голос Руэна звучит раздражающе понимающим. — Я хочу этого не меньше, чем и ты.

Мои руки шарят по стене, но каждый камень, за который я хватаюсь, остается погруженным в твердую плоскую поверхность. Тяжело дыша, чувствуя, как стены коридора медленно смыкаются вокруг меня, я закрываю глаза и прислоняюсь лбом к камню. — Я не могу этого сделать. — Этот шепот похож на карканье, вырвавшееся из моего истерзанного горла.

Сильные мужские руки обвивают мою талию и тянут назад — к твёрдой, мускулистой груди. Руэн прижимает края моего плаща к телу, склоняет голову и упирается лбом в моё плечо.

— Всё будет хорошо, — шепчет он.

Мои глаза снова открываются и я смотрю на стену перед собой. Кэдмон, несмотря на все его недостатки и удручающе расплывчатые намеки, был силен. Он был Богом, которого боялся даже Трифон. Без него… мы обречены. Я знаю это. Другие знают это, и, в глубине души, я думаю, Руэн тоже это знает. Книга, которую он мне дал, не принесла никаких ответов, независимо от того, сколько раз я проверяла ее с тех пор, как мы прибыли сюда, страницы оставались удручающе пустыми. Возможно, я думаю, сила предвидения будущего умерла вместе с Кэдмоном, и книга больше не работает, если его здесь нет.

Пламя над нашими головами вспыхивает еще раз, на этот раз сильнее. Я поднимаю на него взгляд. — Твоя иллюзия, кажется, думает, что здесь есть дверь, — рассеянно говорю я.

Руэн поднимает голову и следит за моим взглядом. В приглушенном свете пламени, который освещает только половину его черт, я понимаю, что он хмуро смотрит на огонь, словно сбитый с толку.

— Что такое? — Я поворачиваюсь в его объятиях, кладу обе руки ему на грудь и слегка отталкиваю его назад, чтобы видеть все его лицо. Его взгляд прикован к пламени над нашими головами. Огонь танцует и колышется, а затем дергается, почти сгибаясь пополам, как будто ветерок тянет его в тупик.

— Попробуй еще раз, исследуй стену, — рассеянно бормочет Руэн, щелкая пальцами, приближая иллюзию пламени. Огонь практически перекидывается на камень.

— Но ты сказал…

Руэн подталкивает меня к стене. — Ты попробуй справа, а я попробую слева, — говорит он.

Нахмурившись, я смотрю на него, но когда его руки начинают скользить по неровным краям камней, встроенных в стену, я не утруждаю себя расспросами о причинах внезапной перемены. В конце концов, он прав; я не хочу верить, что Кэдмон действительно мертв.

Следующие несколько минут мы осматриваем стену сверху донизу, хватаясь за каждый камень, пытаясь найти неровный шов на поверхности. Ничего. И все же пламя продолжает плясать над нашими головами, словно называя нас идиотами за то, что мы не нашли вход.

— Черт! — Рявкаю я, отдергивая руку, когда один из шероховатых краев камня врезается в мою ладонь.

— Что… — Руэн останавливается и хватает меня за руку, притягивая ближе, когда струйка крови образует идеальную линию от основания моего среднего пальца до тыльной стороны ладони.

— Все в порядке, — говорю я, убирая от него руку и вытирая ее о плащ. — Это заживет за одну секунду…

Пламя гаснет, прерывая мои слова, и когда опускается тьма, мое сердце подскакивает к горлу, заглушая остатки моего голоса. Я наполовину убеждена, что Руэн был просто слишком поражен, чтобы поддерживать иллюзию, когда через несколько секунд не раздается характерного звука шагов в сапогах, приближающихся по коридору, чтобы заманить нас в ловушку. Однако вместо этого в замкнутом пространстве раздается серия скрипов и стонов, как будто старое дерево гнется на сильном ветру. Что-то твердое касается носка моего ботинка. Я делаю шаг назад, но он ударяет снова.

Снова и снова я ухожу, и Руэн следует за мной — глухой звук его собственных шагов и дыхания — мой единственный признак того, что он где-то находится. Иллюзия пламени вспыхивает с новой силой, еще раз показывая, что мы отошли достаточно далеко, чтобы стена полностью исчезла. Я таращусь на широкий проём, за которым скрывается лестница, уходящая вниз.

— Должно быть, на замках какое-то заклинание, — говорит Руэн.

Я поворачиваюсь к нему. — На замках без защелки, или даже засова?

Сине-фиолетовые глаза устремлены в зияющую пропасть лестницы: — Нет, — отвечает он. — Мы ничего не толкали и не тянули. Такого рода заклинания можно снять лишь при подношении крови.